Джоанна

Было уже давно затемно, когда Фрай вернулся обратно в поезд. На душе было более чем погано, а свет в личном вагоне сестры до сих пор не погас. Небось опять сидит за своими бумагами, книгами, зацепками, картами, которые могут привести ее к частице Эдема. Изучает, бьется над разгадками к загадкам, которые никак не хотят даваться даже ее светлому уму. Куда уж ему до нее. Джейкоб не хотел заходить в вагон к сестре, скорее подумывал перелезть по крыше к себе, чтобы не тревожить ее покой. Хотя, кто знал, может, все намного проще, и Иви просто готовится ко сну. Уже сняла тяжелую робу, скрытый клинок, ножны для кукри, положила нож и револьвер под подушку, осталась в одной только просторной рубашке и легких штанах, а сейчас полулежит в кровати и читает очередную сложную для понимания книгу. И волосы уже распустила, наверное. Невольно стало тошно. Нет, не из-за сестры. Из-за себя, из-за этих шлюх, из-за того, что они вот так все узнали. Из-за того, как они это узнали. Стало вдруг невыносимо плохо, настолько, что сперло дыхание. Грудь сдавило какой-то неведомой силой, а в глазах потемнело, что пришлось даже схватиться за ручку двери вагона, чтобы не упасть с поезда. Ощущение такое, будто по голове огрели чем-то тяжелым. Черт бы побрал, неужели они… В разум будто пробрался кто-то чужой. Иви вздрогнула, когда брат ввалился в ее вагон. Его шатало, он даже на секунду схватился рукой за подножие ее кровати, пытаясь удержать равновесие. Она скривила нос — неужели Джейкоб настолько пьян? Это редко, когда заканчивалось чем-то хорошим. Иногда брат срывался на агрессию и пытался в очередной раз убедить ее, что частицы Эдема просто чепуха. Иногда засыпал чуть ли не на пороге, что было не очень приятно осознавать поутру, пытаясь выбраться вагона. Хотя, обычно все заканчивалось тем, что ей приходилось всеми правдами и неправдами выпроваживать брата из своего вагона, а потом укладывать спать. В противном случае, он начинал травить свои бессмысленные байки, в которых правды кот наплакал. И Иви уже была готова высказать ему все, что думает, насчет его злоупотребления алкоголем, в тот момент, когда подняла на него взгляд и слова застряли в горле. Лицо Джейкоба было куда бледнее обычного, какая-то странно мучительная гримаса отпечаталась на нем, губы дрожали, а он хмурился, собирая кожу на лбу в складки, будто ему было очень больно. Руки, которыми он отчаянно держался за постель, так и вовсе ходили ходуном. По нему было видно, что ему чертовски сложно стоять на ногах, и Иви неосознанно подвинулась, давая брату место присесть. — Что случилось, Джейкоб? — Ее голос прозвучал обеспокоенно, от первоначального раздражения не осталось и следа. Брат посмотрел на нее устало и вымученно. Будто хотел сказать ей что-то, но мучился совестью или еще непонятно чем. Откуда у ее брата совесть? Почему-то, в этот момент, его стало безумно жаль. Ее маленький глупый Джейкоб. — Мне плохо, Иви, — жалобно пробормотал он, и сестра только потянула к нему руки, чтобы помочь ему усесться, как его ноги все же не выдержали, и он осел на кровать. Да он бы вовсе упал и ударился о спинку постели, если бы Иви, со сдавленным вскриком «Джейкоб!», не подхватила его, стараясь как можно мягче опустить его голову на подушки. Брат дрожал, часто моргал и морщился, кажется, пытаясь совладать с мигренью. И Иви металась между желаниями просто обнять его и показать, что она рядом, и тем, чтобы сразу бежать и искать врача. Его ладонь была холодная — он сжал ее пальцы, — не то от холода, не то была еще какая причина. — Иви… не уходи… — Джейкоб бормотал еле слышно, слепо прижимаясь к обеспокоенной сестре сам, и чуть успокоился, вздохнув спокойно, когда ощутил прикосновение к своим волосам. — Что тебе тяжело, Джейкоб? — негромко спросила Иви, наклонившись к самому его уху, бережно прижимая ладонь к его лбу. Стало не так беспокойно — жара у него не было. — Тяжело… — пожаловался он, притягивая ее ладошку к своей груди. Почти как маленький ребенок, даже не хотел отпускать. Сестринские губы коснулись его макушки. Сейчас ночь, Иви решила сходить за врачом с утра, прижимаясь к спине брата. Глупый младший, неужели опять вляпался в историю, о которой ей не рассказал? Если так, то хорошо, что он просто жив и рядом. А Джейкоб тихо лежал рядом, пока его сердце грозило выпрыгнуть из груди. Просто из-за того, что сестра так близко, обнимала его, гладила иногда по волосам. Не уходила никуда, не пыталась выгнать его. Голова кружилась, было все еще плохо. Но хорошо от присутствия Иви. Почти до восторга. Почему он вообще оказался в ее вагоне? Он ведь не хотел этого делать… — Ты нужна мне… — он совсем уже тихо бубнил себе под нос, подтягивая ладошку сестры к губам. Замерла, но не отдернула. Может, и не зря ему взбрело в голову зайти. А может, он сейчас уже потерял сознание и на самом деле ему это снится, пока он лежит где-то на железнодорожных путях. Даже если так, сон был слишком хорошим, чтобы просыпаться. — Дурак, — Иви уткнулась носом в его спину. Спать никогда еще не было столь спокойно, будто все на своем месте. Наутро сестра, как и обещала, сходила за врачом, пока Джейкоб еще посапывал, завернувшись в одеяло. И медик потом только развел руками — с наступлением утра недуг будто испарился. Кажется, Иви даже хотелось дать братишке пинка за то, что заставил ее волноваться, но вместо этого просто гладила по голове, со снисходительной улыбкой выслушивая его оправдания. Ему, правда, было плохо. Сестра верила. И она, наконец-то, поняла почему. А Джейкоб только выдыхал от этого спокойно, наслаждаясь мимолетной лаской, эгоистично пытаясь урвать побольше, бодаясь в ее ладонь, словно большой довольной кот. Только что не урчал. Хотя, кто знает, может быть и начал бы, если Иви это понравилось бы. Ее всегда веселят его шутки. — Я не буду больше, — прозвучало так, словно он маленький ребенок и извиняется за разбитую вазу, которую он когда-то давно уронил с комода. Но в его словах не было никакой шутки — он посмотрел на сестру даже как-то слишком серьезно. Они много ссорились в последнее время. Расходились во мнениях. Благо хоть не дрались, как бывало когда-то в детстве. Ранили друг друга словами и действиями, намеренно или нет — неважно. — Хорошо, — Иви и сама не хотела ругаться с ним лишний раз. Брат такой непривычно покладистый весь день. Не ворчал, не насмехался, даже не косячил. Наверное, это просто потому, что прошел только один день. Впереди у них осталось не так уж много. Через это все они пройдут вдвоем. Непонятная тяжесть больше не беспокоила, и Старрик пал. Вместе со всей своей тамплиерской бандой. Пропал в одночасье, забрав с собой в могилу и неведому частицу Эдема. На самом деле враки все это — артефакт ему, конечно, не отдали. Спрятали. Опять. Джейкоб ворчал, мол, неужели это все то, ради чего они так надрывались? Иви улыбалась довольно — брат не всерьез ворчит, придуривается, как и всегда. У него радость такая, ликование. На станции, когда она обогнала его в их небольшой гонке совсем чуть-чуть, он хватал ее на руки. Смеялся, крутился вместе с ней, а у Иви даже возразить ничего не получилось. Да и не хотелось, слишком заразным было его поведение. Люди вокруг наверняка смотрели и крутили пальцем у виска. Развели цирк посреди бела дня, два идиота. Ну и ладно. Все равно, что другие подумали. Джейкоб не знал, что вело его обратно. Может быть, желание извиниться. Или, может, даже поблагодарить их в чем-то. Смешно было даже думать об этом, что какие-то простые шлюхи сумели что-то перевернуть внутри него. Конечно, как иначе, он был уверен, что толкнул его на приход к сестре только этот их дурацкий маскарад. От которого, признаться честно, трясло до сих пор, от одной только мысли. Не то чтобы злость, просто неверие в то, что они могли… ну вот так вот поступить. Он не хотел оставаться с ними на ночь, даже денег с собой не взял — Грачи знали, что, на самом деле, большую часть он потратил на празднование победы. Даже Иви пила. Немного совсем, но все же. Редкое зрелище, Фраю сразу хотелось глупо улыбаться, когда он вспоминал про порозовевшие от алкоголя щечки сестры, которые он так и норовил поцеловать, пока она сидела у него на коленях. В животе крутило от непонятного волнения, почти до удушья, что становилось плохо и казалось, что поднималась температура. Он, что, волнуется? Из-за чего? Такое странное, мерзковатое ощущение, вместе с тем подгоняющее ускорить шаг. По крайней мере, Джейкоб теперь точно знал, что это не проделки сестер-проституток. Первое, о чем он думал накануне, что его отравили. Оказалось, что нет. А врач, поганец, вынес вердикт — младший Фрай переволновался. Это чтобы он и переволновался. Тогда уже хотелось врезать ему, лишь бы не видеть чуть укоризненного взгляда сестры. Но она все и так поняла, злиться не было нужды. Почему он раньше боялся подумать о том, насколько все же в действительности восхитительна его сестра. Народу, как и всегда, внутри была тьма-тьмущая. Впрочем, иначе никогда и не было — бордель пользовался популярностью в любое время суток. Только уже оказавшись на пороге, Джейкоб сразу ощутил какой-то пока невидимый подвох. Пока неуловимо, будто в воздухе летало. Что-то изменилось. Он оглянулся — лица девушек все те же, и они все так же строят самые дружелюбные и милые гримасы, на которые способны, чтобы завлечь потенциального клиента. Если не получается так, то уже пускают в ход шаловливые ручки. Парочка из проституток заметила его почти сразу, как он переступил порог, поспешили сразу к нему. Но Фрай, к великому их разочарованию, не обратил на них и малейшего внимания, прошел мимо. И уже начал подозревать, от чего на него напало такое странное чувство. Хозяйка борделя стояла за своей стойкой, облокотившись на нее и подперев ладонью лицо. Стояла и не сводила с него какого-то странного и мрачного взгляда, наполненного… горечью, что ли. — Рада снова видеть, мистер Фрай, — непривычно учтиво произнесла она, стоило Джейкобу подойти поближе. За столько времени, что он провел здесь в качестве постоянного клиента, хозяйка уже давно перестала отличаться бывшей вежливостью. — Вы к нам в гости или по делу? — спросила она, еле заметным кивком указывая на смеющихся и перешептывающихся рядом куртизанок. А действительно, зачем он пришел? Фрай даже не смог сообразить сразу. Просто ему нужно было их увидеть. Черт знает зачем. Просто казалось, что это нужно. В последнее время ему «кажется» слишком многое. — Я, — он сам не ожидал того, насколько неуверенно будет звучать его голос. — Хотел увидеть Джоанн. Хозяйка вопросительно взглянула на него, и мужчина поспешил добавить: — Только увидеть. Вместо ответа, она наградила Джейкоба каким-то еще более потяжелевшим взглядом. И только после этого наклонилась, ища что-то под стойкой. — Мне казалось, что вы с девочками договорились, но они оставили это для тебя на случай, если ты захочешь их увидеть. — От бывшей учтивости, казалось, опять и следа не осталось. На столешницу перед ним хозяйка положила свернутый лист бумаги. Письмо. — Их тут нет, ушли ровно на следующий день после твоей с ними последней встречи. — Фрай удивленно вскинул брови. Конверт был незапечатанный — действительно, на что проституткам это нужно, — на нем не было никаких пометок или, может быть, обратного адреса. Хотя, глупость какая, откуда у Джоанн мог быть какой-то адрес. Проститутки жили прямо при борделе. В лучшем случае в отелях неподалеку, если у них было достаточно денег на это удовольствие. В худшем некоторые девушки вовсе проводили ночь на улице. В приличном борделе, конечно, такое не положено, но все же практика была нередкая, когда мест становилось мало. И все же Джейкоб немало удивился. Внутри самого письма был только адрес. В животе неприятно скрутило от осознания, где находится это место. Оно совсем рядом. — Приходите еще, мистер Фрай, — бросила хозяйка напоследок. Кивнув ей в знак благодарности, он выскочил из борделя, по пути чуть не столкнувшись с очередным заходящим внутрь клиентом. Наверное, в этом и был подвох. В животе неприятно ныло, ощущение возникло такое, словно он отравился. Приходское кладбище. В письме был адрес одного из приходских кладбищ. Которое находилось тут, буквально за парой поворотов. Адрес с точным указанием нужной могилы. В неровных рядах каменных плит, дальняя, третья с левого края. Оставили там что-то? Почему в таком месте? Бред ведь. Почему он так заволновался? Джейкоб выдохнул, рукой вытерев проступивший под цилиндром холодный пот. На улице, вообще, было достаточно тепло. А чувство такое, что потянуло откуда-то легким морозом. *** Вечером Иви была у себя, так привычно читала книгу около камина — боже, неужели она постоянно читает? Встретила его радушно, доброй улыбкой, взглядом интересуясь о самочувствии. Наверное, он опять выглядит бледным, словно смерть. Джейкоб только отмахнулся, плюхнувшись на кровать. Спустя несколько секунд сестра села рядом. — Иви, — Фрай повернулся к ней, в недоумении хмуря брови, сжимая в руках помятое письмо. — Иви… а призраки существуют? Сестра лишь смерила его вопросительным взглядом. Наверняка думала, что брат наслушался баек в какой-нибудь таверне, все еще отходя от празднования победы. Дальний ряд, третья могильная плита с левого края. Там не было ничего. Ничего такого, что могли оставить Джоанны. Да там вообще, похоже, давно никого не было. Он все проверил. И уже, от досадливой безысходности поднял взгляд и… с плиты на него насмешливо смотрело одно-единственное имя. Но от осознания внутри холодело. Если… догадки верны? Джейкобу странно было даже думать. Потому они всегда так четко знали и понимали, чего он хотел? Если да, то… какого черта… «Джоанна Уолш.» 1845—1867 гг.