Джоанна

Второй раз наступить на одни и те же грабли — это уже слишком и просто глупо. Джейкобу выть хотелось от бессилия. Но… Он был очарован им. Его безумным преступным гением. Громким, властным, до ужаса артистичным, он не смог бы оставить равнодушным никого, кому повезло бы столкнуться с ним на дороге жизни. Его бескомпромиссными методами, в которых сквозило все то же горячее безумие, жидким огнем растекаясь по всему естеству. Работая вместе с ним, Джейкоб ощущал, как кровь разгоняется по венам, сердце колотится с болезненно бешеной скоростью, грозясь выскочить из груди, не справившись с этим сумасшествием. Адреналин дурманил голову не хуже крепкого алкоголя, сладкого и терпкого, который хочется пить еще и еще, пока есть на то силы. И пока были эти силы, он бежал и бежал, выполняя задания на одном дыхании, лишь бы иметь возможность еще один раз окунуться по самую голову в обжигающее пламя. Пока был жив, он не замолкал ни на секунду. Его голос до сих пор эхом звенел в ушах, перекрывая все остальное, рев пламени, крики людей, грохот, с которыми падали тяжелые балки. Джейкоб не знал, каким чудом он вообще выбрался из того проклятого места, этого охваченного хаосом здания. Кожа болела от жара, глаза слезились, горло обжигало холодным воздухом, заставляя надрывно кашлять. Губы горели тем безумным пламенем, которое он оставил ему. И с ужасом он осознавал, что мог оказаться на его месте. Грудь сжимало тисками, но он нашел в себе силы доползти до лавки и повалиться на нее. То же самое безумие могло поглотить и его. Ради своей свободы он тоже мог пойти по головам. Просто потому что он мог. Так же, как и Рот. Тогда Джейкоб многое понял. Осознал тщетность выстраиваемых им планов, их бесполезность, их опасность. Свобода, которой он бредил для самого себя, для других людей, не была истиной. В этот момент он понял слова отца и главную заповедь братства. Смешно, что своей смертью, Рот открыл ему глаза. Нет, Фрай не хотел быть похожим на этого безумца. Никогда и ни за что, какую бы пьянящую свободу это не принесло. Главная заповедь братства не была указанием. Она была компромиссом. Как и ассасины должны были найти компромисс между людскими свободами и порядком, не порабощая обычных гражданских и не давя на них своей властью, как это делали тамплиеры. Интересно, Иви сразу поняла это? Впитала в себя еще в детском возрасте, или просто слепо следовала заветам, оставленных отцом? Джейкоб не возвращался домой уже несколько дней, шатался по Лондону, по барам, кабакам, тавернам и гостиницам. И думал. Много думал. Наверное, сестра сейчас бы криво усмехнулась на это, но была бы рада тому, что ее братец вдруг взялся за ум. Самому же Фраю казалось, что он так утонет в пучине разных ценностей, потеряв опору. Алкоголь, как всегда, прекрасно помогал забыться на время, избавившись от мук совести за прошлые косяки и размышлений о будущем. Драки на арене и просто в барах — тоже. Жаркие объятия проституток — вполне. Возвращаться домой не хотелось, особенно тогда, когда он вновь появился на пороге столь знакомого ему борделя. Хозяйка почему-то хитро улыбалась ему, отсчитывая его деньги за очередную ночь с Джоаннами, к которым мужчина уже настолько привык и почти, можно сказать, прикипел. Они не были чем-то особо важным для него, но расслабиться позволяли, как никто другой. При его-то диком образе жизни это действительно было большой ценностью. Хорошо, что им, кажется, он был тоже вполне по душе. Девушки с готовностью встретили его у порога своих покоев. Вместо привычных зеленых платьев на них были черные одежды с красной подбивкой, виднеющейся в вырезах юбок, которые казались смутно знакомыми. — Мы успели соскучиться, — проворковала одна из них, пока вторая уже лезла за поцелуем. Уже? Виделись в последний раз всего несколько дней назад, аккурат перед тем, как Рот перешел все рамки. С его стороны точно было глупостью думать, что после этого Фрай согласится остаться его мальчиком на побегушках. Джейкоб с некоторой злостью и досадой выдохнул в мягкие губы Джоанны, обнимая ее крепче, прижимая к себе, чтобы забыть о ненужных мыслях, которые мучили его голову. А таких было выше крыши, потому забыться было необходимостью первой очереди. Выкинуть из головы и случившийся взрыв, чуть не унесший жизни нескольких детей, и последующий пожар в театре, что Рот и его дружки устроили самостоятельно. Чертов безумец, сейчас Фраю было странно подумать о том, что он мог пойти по его стопам. Что он мог и дальше помогать ему исполнять его планы. В такие моменты мужчине казалось, что его сестра действительно права — порой он и, правда, не задумывался о последствиях. Но, черт дери, в этот раз он прочувствовал это на собственной шкуре, когда выносил бессознательных детишек из огненного ада. Иронично, что Рот сгинул в таком же. Что за?.. Тихо зашипев себе под нос, Джейкоб ощутил прикосновение заботливых ладошек к своей спине, а спустя всего мгновение с него настойчиво стягивали верхнюю одежду. А вторая девица, довольно ухмыляясь, уже опускалась перед ним на колени, поспешно расправляясь с пуговицами на его штанах, облизывая пухлые губки. Зарывшись пальцами в волосы Джоанны, мужчина больно сжал локоны, и потянул на себя без особой нежности, заставляя почти что всхлипнуть и подняться на ноги опять. Глаза куртизанки опять оказались почти на одном уровне с его, она смотрела на него с долей непонимания. Окинув ее критическим взглядом, подмечая, что внезапный новый наряд коварных обольстительниц ему нравится даже больше, Фрай отпустил ее волосы, толкнув в сторону кровати. — К черту минет, — прошипел он, расстегивая жилет и надвигаясь на Джоанну, пока она беспомощно не уперлась ногами в край постели, завалившись на нее, тем не менее, с изрядной долей готовности. С помощью ее сестры избавившись от очередного элемента одежды, мужчина забрался сверху, нависая над ней. — Хочу тебя, — уже даже почти прорычал Фрай, впившись полуукусом, нежели поцелуем, в ее губы, на что проститутка только призывно замычала и гостеприимно раздвинула перед ним ножки. Ее платьице соблазнительно задралось аж до коленок, и мужчина задрал его еще выше, пристроив руку у нее на бедре, сжимая крепко, жаждая оставить красноватые следы, чтобы они не сошли так быстро. Джоанна тихо застонала ему в губы, и он ощутил ее ухмылку. Возможно, глупо и банально, но секс до сих пор оставался лучшим способом снять стресс и накопившуюся за столько дней вязкую усталость. Порой Джейкобу до сих пор казалось, что он продолжает гореть в том разрушающемся театре, искры и горящие обломки обжигают и обугливают его кожу, которая слезает лоскутами, оголяя само его естество в попытке передать ему хотя бы одну каплю этого заразного безумия. Фрай не мог позволить себе такой роскоши, как смерть. Это было бы слишком обидно после всего того, что он внезапно осознал. Да и… сестра, наверное, скучала бы по нему. Может, даже плакала по ночам и приносила на его могилу цветы, значение которых он никогда не понимал, да и вовсе не пытался разобраться. Смотрела на себя в зеркале, видела его отражение за своей спиной, плохо спала по ночам. А после искала спасения в объятиях Грина. Джейкоб зарычал — прав, чтобы оставить Иви в распоряжение этого недомерка из чертовой Индии, он имел еще меньше, чем на собственную смерть. Он ощутил, как горячая женская грудь прижимается к его спине, и прикрыл глаза. Джоанна легла на него почти всем телом, обнимая за плечи, целуя шею, пока сам мужчина покрывал поцелуями открытые ключицы ее сестры, пытаясь выкинуть из головы мрачные мысли, которые селились там с завидным постоянством. И Фрай рычал, налегая на ласки, сжимая девицу в объятиях сильнее, чуть не до синяков, получая в ответ хитрую улыбку и почти невесомые прикосновения ладошек к своим небритым щекам. Ох, не тут он хотел этих прикосновений, ох, не тут. Черт бы его побрал, если Джоанны не умеют читать мысли. Стоило ему только подумать, как они обе, словно одна, потянулись к его поясу, гладя, шаловливо опускаясь на пах, но лишь на мгновение, дразня, тут же убирая свои ручки, почти целомудренно проводя по его животу и пояснице. В какой-то момент Джейкобу показалось, что он взорвется от этого издевательства, больно, прямо как некоторое время назад, скрутит Джоанну, поставит ее на четвереньки и сделает с ней все, что захочет. Удовлетворит свое зверское желание, которое сейчас они столь нагло дразнят, даже не думая о том, чтобы давать больше. Чего они добиваются? Ну уж нет, умолять он их не будет, не в этот раз. С утробным рыком он потянулся к шее куртизанки, оставляя на ней след от зубов. Не очень яркий, но достаточно приметный, такой, который скоро нальется бледной синевой и не будет сходить еще минимум пару дней. Девушка чуть поморщилась. Будет знать, как дразнить его. Еще пара мгновений, и она вздрогнула — это он со звонким шлепком опустил ладонь на ее оголенное бедро. Красноватый отпечаток остался красоваться на светлой коже. Фраю уже даже показалось, что заплатить немного сверху за удовольствие порвать на Джоанне это ее странное и непривычное черное платье, не такая уж и плохая идея. Присутствие ненужной одежды начало потихоньку раздражать. Ее сестра прижималась плотно к его спине и толкала вперед, будто уже сама только и намекая на то, чтобы он поддался своему желанию. Мужчина неуклюже обернулся, — это тяжело в такой неудобной позе, — потянулся за поцелуем, не слишком желанным, но почему-то все равно нужным, будто бы губы проституток были намазаны медом и манили к себе, манили. Он даже чуть не упал на Джоанну в этой неловкой попытке. А поцелуй все равно вышел ожидаемо смазанным, поверхностным, даже почти неинтересным. И вот его руки уже поспешно освобождают грудь девушки от нелепого платья. Упругая мягкость под пальцами пьянила… — Ну же, братик, скажи, что ты хочешь меня, — голос куртизанки прозвучал сейчас совсем не к месту, выдергивая из томной пелены только накрывшего желания. Джейкоб распахнул глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на заманчиво выгибающейся под ним Джоанны. — Что? Ее сестра навалилась сверху, заставляя его прижаться плотнее, буквально толкая между ее соблазнительно расставленных ног. — Возьми свою сестренку, братик, — прошептала она ему на самое ухо, ладошкой вновь потянувшись к его поясу. — Ты ведь этого хочешь, — вторила ей вторая, лежа под ним, обхватывая его руками за шею. — Не нужно сдерживать себя, — уже в унисон пропели сразу обе, и Джейкобу на секунду показалось, что он потерялся в звуке их голосов, которые будто бы проникали под кожу, куда-то в мозг и душу, задевая нечто самое сокровенное, запрятанное глубоко внутри. — Какого черта… — В один миг желание отступило. А Джоанны напротив все так же непристойно и распаляюще лезли к нему, ручками забираясь под одежду, уже намереваясь ее снять. И Фрай даже не вспомнил тот момент, когда он скинул с себя куртизанку, отстранившись, чуть ли не ошпаренный, от второй, тяжело дыша. Обе девушки подобрались, сев на колени перед ним на краю кровати, стоило ему вскочить на ноги. На их лицах были хитрые улыбки, они всем своим видом звали его обратно в постель. И только сейчас Джейкоб понял, почему их новые платья показались ему смутно знакомыми. Черное с красным, как кровь в ночи, невыносимо родное, как он сразу этого не заметил. — Разве ты не хочешь свою сестру? — шепотом спросила одна, придвигаясь ближе и кладя руки на его торс. — Покажи все свое желание, братик, — вторая, будто издеваясь, протянула последнее слово, томно прикрывая глаза, будто уже готовая к тому, что на нее кинутся в любой момент. Что в итоге и произошло. С рычанием Фрай залепил одной из сестер пощечину, а вторую за шею прижал к кровати. Джоанны испуганно пискнули и сжались, пытаясь руками закрыться от возможных побоев, с ужасом всматриваясь в его перекосившееся от гнева лицо. Кажется, помимо ужаса, еще мелькало недоумение. Неужели, они и правда не понимают, что творят? Решили поступить столь низким и мерзким образом и не понимают? Джейкоб едва сдержался от того, чтобы не сдавить пальцы на горле проститутки и не перекрыть ей доступ к кислороду, пока вторая, будто очнувшись от оцепенения, со слезами на глазах пыталась высвободить сестру из хватки, уцепившись за его запястье. Конечно же тщетно. — Вы просто шлюхи, — прошипел он, наклоняясь почти к самым лицам перепуганных Джоанн. — Мерзкие, грязные, никому не нужные шлюхи. Сдавив пальцы сильнее, нащупав бешеный пульс, мужчина, наконец, отпустил бедную девушку, которая, давясь слезами, отползла подальше. У Джейкоба в голове не укладывалось то, какой трюк решили провернуть эти две девицы легкого поведения. Выдавать себя за его сестру, за его любимую сестру. Они не имели права быть даже самую каплю быть на нее похожими. Иви такая одна. Одна-единственная, самая нужная. Джоанны хотели слепить жалкую пародию. Да еще и с какой целью? Фраю стало невыносимо гадко на душе, что еще буквально минуту назад он испытывал возбуждение. Будто кто-то потрогал изнанку его потаенных мечтаний грязными пальцами и оставил следы. Если бы они молчали, черт бы их побрал, все было бы хорошо. Зачем нужно было все испортить? Откуда они, будь прокляты, узнали..? — Ты шептал ее имя, — осторожно сказала одна из сестер, заставив Джейкоба в отчаянии застонать от такого простого, но осознания. Джоанны всегда отвечали на невысказанные вслух вопросы. Будто забирались в голову, читали мысли, видели всю подноготную. Он не стыдился своих чувств. Но они не должны были знать. Мужчина всегда знал, что проститутки внимательны и учтивы ко всем желаниям своих клиентов, умеют слушать, умеют замечать мелочи. Идеальные шпионы, убийцы. Но они не должны были знать. — Мы думали, что тебе понравится, — пролепетала вторая. Или та же самая. Черт их знает, признаться честно, Фрай до сих пор путал их между собой — настолько обе куртизанки были одинаковыми. Почему-то сейчас это не казалось интересным, скорее раздражало. Они обе поджали ноги, прижались друг к другу, обе на грани того, чтобы заплакать, как уж тут их различишь. — Вы даже пальца одного ее не стоите, — свой хриплый голос Джейкоб почти что не узнал. — Прости, — почти что шепотом ответили Джоанны, с опаской смотря на него. Помнили ведь наверняка, что он может сделать, находясь в гневе. Нет, гнева уже не было. Было просто какое-то отвратительное ощущение внутри. Может так происходит, когда кто-то пытается надругаться над мечтой и чувствами? Захотелось нервно засмеяться. Но не получилось. Бедная Иви где-то там — наверняка в поезде была, читала, как всегда, — от икоты уже не знала, куда и деться. Накатила резкая усталость. Никакого секса не хотелось и в помине, а в штанах сразу перестало жать. — Вы не она, — прикрывая глаза, проговорил Фрай, опускаясь на краешек кровати и пальцами взъерошив собственные волосы. На его плечо аккуратно легла маленькая ладошка, своим теплом раздражая. — Никогда не будете ею, — сбросив руку Джоанны, добавил мужчина, даже не посчитав нужным обернуться. Смешно становилось от осознания того, что он так расчувствовался из-за простых шлюх. Одновременно смешно и отвратно. Нестерпимо захотелось поговорить с сестрой, просто увидеть ее, посмотреть, стерев из памяти это происшествие и вид черных платьев с красной подбивкой. Джоанны не должны выглядеть так. Не имеют права. Ему хотелось сказать, что Иви лучше их, но слова никак не желали звучать вслух, сколько бы он не открывал рот. Но она была лучше. Зачем убеждать в этом проституток. — Никогда больше… — Даже это он не смог договорить, но надеялся, что девушки поняли его и так. Краем уха он слышал, как шуршат их платья — они неловко сминали подолы в руках, осознавая свою ошибку. Хотелось надеяться, что осознавая. — Мне… — Джейкоб обернулся, встретившись с ними взглядом, моргнул, вздохнув. — Мне нужно идти. Его щек почти одновременно коснулись их губы, даря поцелуи напоследок. Нет, он не посмеет поговорить с сестрой после этого. Не сейчас. Он сорвался на них, он не хочет сорваться еще и на Иви, ни за что. На ухо, кажется, прошептали очередное извинение, и Джоанны отстранились, смотря так виновато. Джейкоб честно расплатился с ними, в момент, когда уходил почти пожалел о том, что сорвался, в конце концов, девушки не могли читать мысли. Но додуматься до такого… Погода была отвратительно хорошей для такого поникшего настроения.