Когда кричат совы

Пробуждение было не из приятных – из-за не самого удобного положения тело затекло, а голова и вовсе болела. Угораздило же его заснуть в кресле… Хорошему настроению Доминика не способствовал и тот факт, что проспал он в этом чертовом кресле не час и не два, а практически целый день! До заката оставался какой-то жалкий оборот часовой стрелки, и идти осматривать город сейчас уже не имело смысла. С досадой осознавая, что в город придется приехать, вероятно, завтра или послезавтра и провести здесь еще один день, Доминик, пытаясь кофейной горечью отогнать сонную одурь, сварил себе кофе и заглянул в помещение мастерской. Там он обнаружил прямо-таки неприлично бодрого модиста в этой его кокетливой шляпке, сидящего по-турецки на большой подушке с длинными кисточками по углам перед тем самым платьем, которое он отделывал лентами утром. - А, господин Хедервари, - улыбнулся он Доминику. – Добрый вечер. Выспались? - На всю ночь вперед отоспался, - буркнул Доминик, опираясь на прилавок и делая глоток кофе. – Что вы делаете?.. - Расшиваю низ подола, дорогой мой господин Хедервари, - мурлыкнул Стефан, в доказательство покачав в воздухе стоявшей у его ног маленькой корзиночкой с бусинами. Высокая ручка корзинки, разумеется, была трогательно обвязана нежно-голубой ленточкой и украшена бантиком. Доминик вздернул бровь – фетиш у него что ли на эти ленты?.. - Это я понял, - возразил он, оценивая сложный вышитый на подоле орнамент, - но зачем вы сидите на полу? Можно ведь снять платье с манекена и расположиться удобнее. - А почему вам кажется, что мне так неудобно? – склонив голову набок, лукаво взглянул на него Драгош. В ржаво-золотистом, отчаянно-ярком свете приближающегося к закату солнца его необычного оттенка карие глаза казались почти гранатовыми, и Доминик, удивившись такому дивному переливу, как-то даже растерял запал на избранный поначалу колкий ответ. - Вы не стали меня будить, - вместо этого заметил он. - У меня нет привычки мешать моим гостям, - улыбнулся модист в ответ. – К тому же, вы выглядели крайне утомленным. Золотые листья или серебряные? – неожиданно спросил он, приподняв край подола с вышитыми на нем разноцветными камнями и серебристыми нитями цветами. - Эм… Серебряные?.. – неуверенно предположил застигнутый врасплох вопросом Доминик. - Пожалуй, - согласился Стефан, выуживая из-под бусин катушку серебристых нитей. У Доминика шевельнулось в груди подозрение, будто ему только что устроили какую-то проверку. Сделав еще глоток кофе, он решил увести разговор в деловое русло. - Господин Драгош, - окликнул он целящегося нитью в игольное ушко модиста. - М-м-м?.. – лаконично откликнулся тот, наконец продев нить в иголку. - Возможно, дела приведут меня в Сентаготу снова, - избегая лишних деталей, заметил Доминик. – Могу ли я, если возникнет такая потребность, воспользоваться вашим гостеприимством снова? - О, ну конечно, - любезно улыбнулся Стефан в ответ. – Я очень люблю, когда у меня гостят незаурядные люди. Из тех, что смиренно спят в проходной комнате в кресле, но зато своему чемодану оплачивают постой по высшему разряду. Ну, или из тех, что в наш век предпринимательства и страсти к деньгам еще способны во главу угла поставить не богатство отделки, а стиль. - П-премного благодарен, - едва не поперхнувшись кофе, отозвался Доминик мрачно. Комплименты господин Драгош явно любил кисло-сладкие. - Для вас – всегда пожалуйста, - почти пропел тот в ответ, явно очень довольный общением. Набиваться на словесную перепалку Доминик не стал: в конце концов, с креслом и правда вышло как-то глупо. Мог бы уже быть в курсе, что в городе делается, а он взял и расслабился. Да еще в чужом доме. Тут еще надо, если судить строго, быть благодарным господину Драгошу, что проснулся он в целости и сохранности – бывали у Доминика в начале карьеры случаи… Поморщившись от воспоминаний, Хедервари перевел внимание на хозяина мастерской. От сонной вялости, с которой Стефан лежал, зарывшись в подушки, на диване днем не осталось и следа: модист был энергичен, полон сил и явно в ближайшее время на усталость жаловаться не планировал. Словно заходящее солнце все свои силы щедро отдавало ему. - К слову, господин Хедервари, - вдруг резко обернулся к нему Стефан, - вы не обедали. Может, желаете отужинать? - У меня нет желания сейчас что-либо готовить, - ответил Доминик, припомнив признание модиста насчет незаинтересованности в кухне и сделав вывод, что поварней заниматься придется именно ему. - Ах, вы раните меня в самое сердце, прямо вот сюда! – воскликнул Стефан, прикладывая руку к груди. Сторону он при этом перепутал и «расположил» сердце справа. – Я заказал ужин в местной пекарне. Надеюсь, вы ничего не имеете против мясного пирога? В счет постоя чемодана, так сказать. Пирог в гостиной на столе. - Очень любезно с вашей стороны, - не без удивления поблагодарил Доминик. Становилось ясно, почему господин Надь так горячо рекомендовал ему снять комнату именно у модиста. На постоялом дворе о нем бы никто так заботиться не стал. С полминуты подумав, Доминик сварил себе еще кофе (Стефан от предложения сварить кофе для него тоже вежливо отказался, посетовав, что долго не сможет потом уснуть), а потом взял кофейник и пирог и расположился со всем этим добром за прилавком в мастерской, наблюдая, как модист работает. Драгош на это лишь улыбнулся и заметил, что есть, когда кто-то рядом работает, бесспорно, всегда приятнее. Доминик вернул шпильку, заявив, что это его особый стиль – есть, где хочется, а не там, где принято. Модист ответил звонким искренним смехом и пожелал приятного аппетита. За чашкой кофе и пирогом Доминик и скоротал время до приезда экипажа, посланного за ним из Совиной рощи. - Уже уезжаете? – уточнил Стефан, когда в мастерскую зашел кучер и справился, здесь ли Доминик Хедервари. - Дела не ждут, - пожал плечами Доминик, передавая кучеру чемодан. - Что ж, в таком случае могу пожелать лишь хорошей дороги, - сказал модист, провожая взглядом вновь вышедшего на улицу кучера, но потом, лукаво улыбнувшись, напутствовал: - Отдавайте предпочтение кроватям и передавайте привет господину Надю! Доминик в который раз за вечер не смог решить, то ли ему возмутиться, то ли хорошенько потрясти Драгоша и спросить, что он знает такого, чего не знает он, Доминик.

***

Совиная роща оказалась тихим уединенным поместьем на некотором удалении от Сентаготы. Хозяйский дом – весьма недурного вида ренессансный дворец, отделку которого лишь частично осовременили в неоготическом стиле, – окружала роща, которую хозяева не стали вырубать, а лишь слегка расчистили и проложили дорожки. Кучер, довезя его до парадного входа, сообщил, что его уже ждут, и Доминик прошел сразу в зал, на который ему указала встретившая его горничная. Когда он вошел в зал, то увидел там молодую еще совсем женщину в темном платье, делавшем ее светлую кожу совсем бледной. - Господин Хедервари? – спросила она, подняв на Доминика большие миндально-карие глаза. - Он самый, - легко поклонившись, ответил Доминик. - Я представляла вас иначе, - простодушно призналась женщина. – Несколько… Старше, вероятно. - А я представлял, что увижу здесь господина Надя, - мягко напомнил о цели своего визита Доминик. Дама вскинула голову, и ее щеки тронул румянец смущения. - Неужели я запутала вас? – полепетала она смущенно. – Я так торопилась, когда писала письмо… Вот оно что, подумал удивленный Доминик. Письмо. В самом письме стояли лишь инициалы, а на конверте… О, право, госпожа Надь действительно очень торопилась*. - Простите меня, господин Хедервари, ради бога, - в трогательно-беспомощном жесте сцепив руки, извинилась госпожа Надь. – Я сносно говорю по-венгерски, но письмо мне дается тяжело. Я… я румынка. Урожденная Виорика** Георге. - Не беспокойтесь. Я рад знакомству, - снова склонил голову Хедервари. – Если желаете, можете звать меня просто Доминик. - А вы, в таком случае, можете звать меня Виорикой, - позволила госпожа Надь. - Если у вашего мужа не будет возражений, - улыбнулся Доминик. - Мой муж… - пробормотала женщина, опустив голову, - он… Его уже нет в живых. - Вы полагаете, он стал вампиром и преследует вас? – насторожился Доминик. Дело, кажется, классическое: по какой-то неведомой причине вампиров тянет в первую очередь к тем их родственникам, кто еще остался в живых. Удивительно только, почему госпожа Надь пережила встречу с мужем – обычно кровососы далеко не так деликатны… - О, нет, - опровергла мысль Хедервари госпожа Надь. – Лорант умер уже около пяти лет назад. Он был офицером – много войн, много сражений… Да и возраст… Лорант был значительно старше меня. Отсюда ослабленное здоровье и тяжелая болезнь, с которой он не смог справиться. Я осталась одна. Детей у нас тоже не было. Я держала траур, сколько полагается, а потом отправилась в путешествие по Европе, чтобы вновь обрести вкус к жизни. Это было прекрасно! – восхищенно сообщила Виорика. – А когда вернулась, поехала в Сентаготу. Знаете, мне ни разу как-то до этого не доводилось общаться с местными жителями… Очень жаль. Люди там живут замечательные, - заметила она и вздохнула: - Если бы только я перестала просыпаться со следами от укуса на шее… Доминик, выслушав этот простой и искренний рассказ, осторожно подошел к госпоже Надь ближе. - Виорика, - позвал он и провел рукой по своей шее, - могу ли я?.. - Ах, да-да, конечно, - торопливо кивнув, хозяйка Совиной рощи расстегнула и опустила строгий высокий воротничок платья, обнажая тонкую шею. На нежной коже шеи виднелись едва поджившие ранки от клыков и серо-синеватые с оттенком желтизны по краям кровоподтеки. Доминик наклонился и озадаченно осмотрел следы укуса с более близкого расстояния. - Кусал определенно вампир, - заметил он наконец. – Но… - Но?.. – встревожено повторила Виорика. - Не знаю, - вздохнул Хедервари. – Этот укус… Он какой-то неправильный. Точнее, его последствия – неправильные. Эти твари обычно приходят к своим родственникам или возлюбленным и стремятся забрать с собой. Те, что совсем одичалые – нападают и не останавливаются, пока не высосут всю кровь до капли. А чем руководствовалась тварь, что укусила вас, я понять не могу. - А я ничем не могу вам помочь, - расстроено добавила госпожа Надь. – Обычно я сплю очень чутко. Но когда это начало происходить, я совершенно перестала просыпаться в ночи, не слышу сквозь сон никаких звуков. Даже прикосновения вампира и сам укус меня не будят, представляете? - Ну, это у вампиров в порядке вещей, - заметил Доминик. О том, что обычно от укуса жертвы все же просыпаются, он решил не упоминать. - Что же мне делать? – растерянно спросила Виорика. – Как защититься? - У меня есть одна идея, - осторожно ответил Хедервари. – Но она потребует от вас мужества и стойкости. Виорика, на мгновение задумавшись, решительно тряхнула головой: - Я готова ко всему. Что мне нужно будет сделать? - Провести со мной ночь, - набрав воздуха в грудь, как перед прыжком в воду, сообщил Доминик.

***

Когда ночь распростерла свои звездные крылья над миром, стало ясно, почему Совиная роща носит такое название: Доминик не мог припомнить места, где бы так часто раздавались крики и уханье сов. На ум сразу пришли кучи легенд, в которых вампиры способны были превращаться в кошек, сов, пчел, бабочек… «Замечательно, Доминик, просто прекрасно», - подумал он. – «Мог бы сейчас спать в палатке возле какого-нибудь древнего города, который ты открыл и раскапываешь, а ты лежишь под столом в спальне вдовы с пистолетом наготове и вспоминаешь, в каких зверюг в сказках могут превращаться вампиры». Лежать на полу, к слову, было не сказать чтобы удобно, но стол, накрытый длинной скатертью, был лучшим в комнате укрытием: отсюда можно было спокойно наблюдать за комнатой, не рискуя спугнуть вампира, если тот решит навестить госпожу Надь сегодня. Судя по тому, что Доминик знал о вампирах, тварь придет – крови им хочется каждую ночь. Где-то на отдалении от комнаты раздался какой-то смутный скрип – не то дом «дышит», не то половица скрипнула… а не то и – Доминик приготовился стрелять – не то и кровосос пожаловал. Предчувствие охотника не обмануло: едва слышно скрипнула дверь, и совершенно бесшумно к кровати госпожи Надь проплыла невысокая фигура в плаще с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Доминик замер, непонимающе глядя на существо. За десяток лет охоты он ни разу не видел, чтобы вампиры скрывались. Фигура в капюшоне меж тем приблизилась к хозяйке поместья, попав при этом под полосу лунного света. Доминик отчетливо разглядел изящные, совершенно не перекрученные мертвецким тлением руки с длинными тонкими пальцами и лишенную безумного оскала голодной твари нижнюю часть лица, виднеющуюся из-под капюшона. Существо было в лунном свете таким же бледным, как Виорика, совсем не походя на темнеющих выходцев из могил. Мягко опустившись на край кровати, оно склонилось над вдовой, и заворожено наблюдавший за ним Доминик увидел, что за тонкими бледными губами скрываются острые длинные зубы. Это видение, словно пощечина, отрезвило, и Хедервари выстрелил, целя в сердце. Пуля из освященного серебра тварь бы не убила, но ее должно было хватить, чтобы значительно ее ослабить – уж там бы Доминик не сплоховал. Подвела случайность – в этот самый момент вампир поднял руку, чтобы придержать, а может, и вовсе снять, капюшон, и пуля угодила ему в ладонь, застряв. Взвыв от боли, кровосос рванулся вниз, уходя от возможной атаки. Доминик выскочил из-под стола, готовясь встретить опасность из выгодного положения, но вместо этого лишь услышал через открытую дверь хлопанье совиных крыльев в коридоре. Когда Доминик вылетел в коридор, он обнаружил лишь распахнутое настежь окно, за ручку которого зацепился плащ вампира, да несколько капель крови на подоконнике. ______________ * В венгерской культуре есть разные способы образования полного имени замужней женщины. Наиболее традиционный – взять имя и фамилию мужа и прибавить к нему суффикс. То есть жену Лоранта Надя (Nagy Lóránt) будут звать Nagy Lórántné (потому что у венгров всегда сначала идет фамилия, потом имя). Подписывая конверт, госпожа Надь не дописала из-за спешки суффикс. ** Виорика – от рум. viorea «фиалка». Как несложно догадаться, Виорика – fem!Румыния.