***
Тихо. На поверхности было бело от свежего снега и чертовски тихо. Настолько, что звук собственного дыхания, искажённый противогазом, казался громоподобным. С собой Титарёв взял четырёх незнакомых Коннору, да, в общем, и не особо узнаваемых в одежде, бойцов. Двое из них шли по сторонам от командиров, другие двое, в белых маск-халатах, мгновенно растворились в белизне пространства. — К сопке пойдём, — прогудел в переговорный клапан Титарёв. — Вон там, видишь? Пока можно идти быстро, тут ещё наша земля. А за первым отрогом уже их. Не мёрзнешь? — Потею, — пробурчал Коннор сквозь шарф. Русские, как он понял, действительно выносливые люди. Тащить себя, боекомплект да в придачу такую одежду было тяжеловато. — Лучше уж так, чем без носа останешься, — заметил лидер русских. — Спросишь потом у Макарыча, как он любит обмороженных лечить… так, стой. Надень-ка. Скоро зона горячая начнётся. Они остановились, и один из бойцов всучил Джону хороший, почти новый, противогаз со щитком на глаза. Потом бойцы отстали, позволяя лидерам идти впереди. Других двоих так и не было видно. — Теперь помедленнее… вот, стой. Сюда иди, — прошептал Титарёв, когда они обошли отрог. Спрятавшись за невысокий земляной вал, русский подманил Коннора и, осторожно выглянув, пристроил свою винтовку на вал. — Вон они, любуйся. Там сбоку кнопка есть — это для снимков, — еле слышно прошептал он. По ту сторону вала был почти вертикальный обрыв. А в центре… Сложно описывать словами то, что они там увидели. На первый взгляд в укреплённом овраге не было никакого порядка: здания, большие и маленькие, с окнами и без, но все как одно с плоскими крышами, были разбросаны вроде бы совершенно хаотично. Но спустя минуту наблюдателю становилась понятна общая схема. Ближе всего были огневые точки с автоматическими орудиями на подвижных турелях. За ними шла чистая, судя по всему, заминированная, полоса нетронутого снега. А вот дальше маячили массивные двуногие тени. Терминаторы. То, что располагалось дальше, было наполовину скрыто сплошной бетонной стеной и сливалось в сплошное серое пятно. Счётчик Гейгера на поясе Титарёва тревожно защёлкал, ему пришлось его отключить. — Ничего. Если долго тут торчать не будем, большую дозу не схватим, — пробормотал он. — Хочешь ближе глянуть, или достаточно? Джон кивнул. Пока он увидел только две интересные ему вещи. Русские терминаторы явно ближе по структуре к Т-600. Слишком массивны и грубы. А ещё русский Скайнет не любит пускать пыль в глаза. Он не строит мощных баз на поверхности: скорее всего, его игрушки спрятаны под землей. Снимков он сделал вполне достаточно. — Да, командир, уходим. Титарёв кивнул и махнул рукой бойцам: уходим, мол. Но далеко отойти они не успели. Вроде нетронутый снежный покров рядом с ними зашевелился, и оттуда стремительно выросла огромная фигура, кое-как закутанная в тряпки. Титарёв еле успел оттолкнуть Джона в сторону, когда с двух сторон послышались глухие хлопки: бывшие, оказывается, совсем рядом снайперы открыли огонь по металлическому монстру. Тот замер, словно бы в недоумении… и, раздвигая своей тушей снег, словно ледокол двинулся на Джона, отшвырнув Титарёва в сугроб. — Нет, падлюка, хрен тебе! Дальше всё произошло слишком быстро для восприятия. Но меньше, чем через минуту всё кончилось: подбежавшие бойцы окружили их с четырёх сторон, а Титарёв, тяжело дыша через противогаз, осторожно вытаскивал руку из тела терминатора. Удлинённые конечности машины плетьми лежали на взрыхлённом снеге. — Коннор, живой? — сипло окликнул он. — Не достал он тебя? Джон заставил себя успокоиться. Конечно, с ним такое случалось сплошь и рядом. Терминаторы всегда именно его пытались грохнуть в первую очередь. Но, пожалуй, никто из его замов не прошибал машинам грудные клетки. Секундный испуг и замешательство прошли, сейчас Джоном овладел сильнейший научный интерес. Оно было огромным и при этом быстрым. Его кожа плотная, с большим слоем подкожного жира. Но при этом металлические крепления, выходящие из-под неё, удивительно легки и даже по-своему изящны. Крови нет. Обычно терминаторы на первый взгляд истекают кровью, а тут вообще нет ни капли. Интересно, сколько эта штука весит? У них тут есть хирурги, способные вскрыть внешний слой? — Уходим, — Джон двинулся в сторону базы, ухватив по дороге монстра за железную конечность. Существо оказалось тяжеловатым. Но точно легче шестисотника или восьмисотника. Вполне можно упереть для исследований. — Погодь-погодь, — Титарёв преградил ему дорогу. — Ты что сделать-то собрался? Зачем тебе туша? — Как зачем? — Джон посмотрел на него с недоумением. — Я должен добыть максимум информации о враге. Вначале я сниму шкуру, сделаю срез и положу под микроскоп. Потом медленно, до последнего винтика, его разберу. Потом соберу снова, но так, как я хочу. Сделаю снимки. Достану его мозг. Изучу с помощью компьютеров. Перепрограммирую. И если, он не подчинится, убью. Так мы делаем всегда. Мы используем силу Скайнет против них. Но для этого недостаточно фоток на расстоянии. Я запущу руки в его реактор, почти как ты, и потом с его помощью уничтожу Скайнет. — Хорошо, ладно, — мужчина поправил противогаз. — Сказал бы сразу, едрён батон! А то, может, ты его есть собрался. Давай помогу. Убрав оружие, Титарёв подхватил машину за ноги, предоставив Коннору держать за удлинённые руки.***
На базе почти сразу начались трудности. Бойцы, хотя и боялись своего лидера, почти единодушно высказывали свой протест против присутствия железной твари на базе. В итоге очень злой Титарёв отобрал десяток бойцов для охраны лаборатории, куда затащили огромную тушу. Туда же пригласили нескольких научников из западного сектора. Выслушав Коннора, они покивали и осторожно приступили к удалению кожного покрова. — Слушай, а своих проведать не хочешь? — вдруг поинтересовался лидер русского Сопротивления, скрестив руки на груди и наблюдая за обнажавшимся металлическим скелетом. — А то ещё в драку кинутся, решат, что мы тебя того. — Мои бойцы защищены от этого дня с помощью твоего племяша, — Джон настраивал микроскоп. — Если честно, многие операции я предпочитаю выполнять самостоятельно. Я знаю, это неправильно. Но я слишком многих потерял. Родных, друзей. Я хочу, чтобы они были в безопасности. И мои отношения с машинами часто бывают непозволительно интимными. Мои люди не одобрят. Твои тоже. Но знаю, что без информации врага не уничтожить. Посмотрев на кусочек кожи в микроскоп, он продолжил: — Как это возможно? Их кожа… она будто резиновая, но по всем признакам настоящая. И эти кости их… они будто растут. Это даже не металл в нашем понимании. Это органика. Как раковина моллюска. Ваш Скайнет — изобретательный сукин сын. Скажи, а их повреждения не могут зарастать? Титарёв уже хотел что-то ответить, но не успел. Существо на столе, практически лишённое кожи, пошевелилось… и одним движением прошило ближайшего научника. — А ты его самого спроси! — рыкнул Титарёв, пригибаясь и кидаясь на монстра. Но терминатор не повторил своей ошибки: сграбастав русского одной конечностью и держа его на весу, он встал и второй потянулся к Коннору. И неизвестно, чем бы это кончилось, если бы в этот момент дверь в лабораторию под чей-то вопль «стой, паскуда!» не вылетела. Одетый лишь в нечто, напоминавшее давно не стираные подштанники, унисол быстро огляделся, оценивая обстановку и в даже в чём-то красивом прыжке ногой снёс монстру голову. Приземлившись на пол, он неподвижно замер на пару секунд… и медленно выпрямился, словно не обращая внимания на нацеленное в него оружие нескольких ворвавшихся следом бойцов. — Я же говорил, что запомню тебя, Джон Коннор, — бесцветным голосом сообщил он, глядя американцу в глаза. Русские тем временем замерли в нерешительности: слишком близко это существо стояло к их лидерам. Они боялись стрелять. «Классический контакт второй фазы», — подумал Коннор. — «Существо уже не принадлежит Скайнет, но ещё не принадлежит тебе. Фаза первая заключается в активации блоков памяти…» — И что же ты помнишь? — поинтересовался он. В ответ унисол издал почти человеческий вздох и плавно опустился на пол, прислоняясь к стене. Титарёв, махнув своим рукой, чтобы опустили оружие и унесли тела, подошёл ближе. — Город. Помню город. Петропавловск-Камчатский. Жил там… один жил. Старенькое радио помню. Слышал твой голос, Коннор. Часто слышал. Ловил передачи, — всё также монотонно начал унисол. — Потом в одну ночь зачистка. Пришли машины. Искали выживших. Заряды попали вот сюда. Существо дважды ткнуло себя в грудь в области сердца. — Открыл глаза в лаборатории. Холодно. Холод — хорошо. Сила. Тепло — плохо. От тепла засыпал. Сыворотка… Унисол замолчал и уставился в пол, словно не в силах вспоминать дальше. Титарёв осторожно присел рядом. — Имя помнишь? — Серый, — вдруг ответил за него Артём, появившийся на пороге. Взгляд у него был такой же пустой, как и у унисола. Мальчишка медленно подошёл к нему и положил голову на коротко стриженую макушку. — Но вообще Сергей. Он был один из пятнадцати в той лаборатории, — сообщил сенс, прикрыв глаза. — И, возможно, остальные тоже придут сюда. Вторая фаза считалась одной из самых опасных. Это первая стадия перепрограммирования. Она затрагивает внутренние центры, активируя в мозге так называемый двойной алгоритм. У людей он называется «правом выбора». — Серый, а если я скажу, что буду давать тебе холод и пищу, будешь служить мне? Твой старый хозяин плохой, он делал тебе больно. Если ты будешь служить мне, тебе не будет больно. И я могу помочь тебе вернуть память. Джон перевёл дыхание. В этой ситуации его больше волновала реакция даже не унисола, а русских. Вдруг решат, что он слишком уж хорошо разбирается в терминаторах, и неплохо было бы его за это пристрелить. Но ему обязательно надо выяснить, насколько контактно это создание. Серый медленно поднял уже чуть более ясный взгляд. Артём, заметив это, убрал руки с его макушки и мягко взял его за руку, так и не открывая глаз. Унисол медленно повёл головой, сначала внимательно посмотрев на мальчика, затем на напряжённого Титарёва и только потом на Коннора. Поморщился, словно в его ещё заторможенной и мутной, как молочная сыворотка, памяти пробудилось нечто неприятное. — Лишь. Если. Исполнишь. Обещанное, — чётко проговаривая каждое слово, ответил он. — Скажи, чего ты хочешь, Сергей, и мы вместе подумаем над этим, — Джон смотрел прямо в глаза унисолу, теша себя надеждой, что Титарёв не приставит в это время пистолет к его виску. — Кушать, — после минутного молчания выдал Серый и очень осторожно, держась за стенку, принял вертикальное положение. Артём обмяк. А Титарёв прикрыл лицо ладонью.***
На базе русских вновь царила суета. Титарёв, выяснив, не было ли у погибшего научника семьи, отдал необходимые распоряжения о его кремации (ибо в каменную от мороза землю они уже давно никого не закапывали) и принялся разбираться в том, как унисол ухитрился удрать из охраняемой камеры. Прямо сейчас он отчитывал двух одинаковых, как под копирку нарисованных, бойцов, виновато опустивших головы. — Кр-ругом! К чёртовой матери, чтоб я вас не видел!.. — напоследок выдал он и вернулся к Коннору, наблюдавшему через зарешёченное окошко, как тарелку за тарелкой уминает какую-то сероватую кашу унисол. — «Не знаю, товарищ командир», «не знаю, товарищ командир»! — передразнил он, останавливаясь рядом. — Слышь, исследователь, ты его с собой забирай — я это чучело не прокормлю. У Джона же сейчас было две проблемы. Проблема первая: унисол. Ел он, конечно, много, но это было не столь важно. Питательной смеси можно производить почти неограниченное количество. Главная проблема была в Кабарде и Хогине, которые орали ему в уши. Один в левое, второй, соответственно, в правое. — Нет, дело не в самогоне, — еле успевал отвечать он. — Да, я попросил парапсиха вас выключить. Да, меня чуть не убили. Да, теперь это наш парень. Прошу вас, просто заткнитесь! Ухитрившись расслышать Титарёва сквозь этот гвалт, он ответил и ему: — Александр, я думаю, он закончил пополнять энергозапас. Не волнуйся, я заберу его с собой. Мне нужно провести дальнейшие исследования, а он будет хорошей приманкой для нашего Скайнета. Дайте, пожалуйста, ему одежду, и пусть везде ходит за мной. Конечно, кроме штабных помещений. Я просто предпочитаю друзей держать близко, а врагов ещё ближе. Вздохнув, Джон потёр лицо ладонями и продолжил: — Как же я устал... Мы будем обсуждать ваши планы и нашу совместную работу или нет? Кабард, закройся, а?! Бери пример с наших лётчиков, они уже сходили за опохмелом! — Будем, если твои гаврики заткнутся, — сморщился Титарёв. — Я их понимаю, но от их воплей у меня в башке Куранты бьют.***
Через час они собрались в давешней комнате с картами. Из русских там был сам лидер, комэск Александров и какой-то незнакомый Коннору низкорослый человек с чуть смуглой кожей и слегка раскосыми тёмными глазами. Как пояснил ему Титарёв, его звали Эсем, и был он ительменом — представителем коренного населения Камчатки. — Вот, — комэск сделал несколько пометок на карте и указал на них остальным. — В этих точках расположены те орудия, одни из которых самолёт американский сбили. Не уберём их — не улететь вам, Коннор, домой. Титарёв нахмурился и повернулся к ительмену: — Эсем, можно там пройти? — Пешком можно, — ответил Эсем, едва заметно коверкая слова. — Но трудно. А теперь там вовсе охрана. — Может, тогда этого спросим? — предложил Александров, имея ввиду унисола, после того, как перевёл Коннору слова остальных. — Может он знать, как там обойти кордоны? — Теоретически может... — начал Титарёв. — Но я не стал бы... Договорить он не успел: по всей базе пронзительно взвыли сирены, глуша все остальные звуки на корню. Комэск, выдав несколько таких ёмких и сочных слов, что даже плохо понимающий по-русски Джон уловил смысл, бегом кинулся в сторону ангара, на ходу застёгивая лётную куртку. Эсем тоже куда-то делся, а Титарёв в сопровождении Коннора широким шагом прошёл в радиорубку. — Тихонов, статус! — В нашу сторону движется эскадрилья Эриалов, — суетливо отозвался тот, проворно бегая пальцами по переключателям. — Три «паука» на склоне, быстро спускаются. Термов штук десять, но они держатся в арьергарде... Господи, помоги! Впереди у них унисолы! Они же наших сейчас в капусту!.. — Отставить панику, боец! — прикрикнул Титарёв, заканчивая застёгивать комбинированную с бронёй разгрузку. — Коннор, помочь хочешь? Отойди и не мешай, успеешь ещё! Александров, боевой вылет! С Богом, ребята!..***
Американцам выделили стол, карты, несколько клочков бумаги и карандаши. Оружие, конечно, не дали. — Что скажешь? — Кабард пытался свернуть сигарету, как учили его русские ребята в столовой. Но табак рассыпался, а мокрая от слюны бумага не желала склеиваться. — Дохло. Джон делал записи, иногда рисовал странные линии и знаки, значение которых команда понять не могла. Те, кто знал, говорили, что это построение шахматных партий, но никто не решался достаточно долго стоять за спиной лидера, чтобы понять принцип. — Разочарован в русских? — спросил Хогин. — Нет, как раз наоборот. Сильные ребята. Уверенные в себе, в победе. Но вот в чём проблема: у них тут всё по-другому. У нас машины прежде всего уничтожили военные центры, а у них гражданские объекты. Наши солдаты — это обычные люди, их — большей частью профессионалы. Они не разбираются, они не изучают. Большинство унисолов — гражданские лица. Их Скайнет практически самодостаточная единица, делающая ставку на биологические технологии. Это, как бы безумно ни звучало, дитя Скайнета. Но не сам Скайнет. В случае уничтожения центрального процессора у нас нет никакой гарантии, что русская Сеть падёт. А мне нужно, чтобы все центры Сети пали одновременно. — Сигнал, — тихо сказал Тачер, первый пилот. Он всегда выражался односложно, но точно. — Да, сигнал Скайнета, – кивнул Коннор. — Мы можем внедрить его в их Сеть как вирус. Но для этого нужно подобраться хотя бы к одному процессору. Титарёв на это не пойдёт: в зоне базы терминаторов страшно фонит. Идти туда — верная смерть. Мы не сможем находиться там более получаса даже в скафандрах спецзащиты. И есть ещё проблема. Русская территория большая, им неинтересно, выжил ли кто в Европе, Индии, Китае. А мне нужно знать точно. Чтобы железная тварь не могла нанести контрудар с этой зоны. Я должен быть уверен, что нигде в мире нет ещё одной Небесной Сети. — Жизни не хватит, Коннор, — Кабард с отвращением бросил бумажку на пол, а драгоценный табак просто сунул в карман. — Значит, нужна ещё одна жизнь, — отрезал Джон, сминая схемы и бросая в урну. — Но тут я её точно не найду. Надо дождаться транспорта и возвращаться.***
Первым, что почувствовал Титарёв, приходя в себя, был свет, слепящий даже сквозь закрытые веки. Боль в затёкших конечностях пришла следом. «Что случилось?» Свет, словно поняв, что человек очнулся, приугас, и тот всё же рискнул открыть глаза. Лучше бы не открывал вовсе. Помещение само по себе не пугало. Приборы по стенам, панели металлические... почти как дома, на базе. Но лучше и явно совершеннее. Дело было не в этом. Дело было в том, что броня и оружие Титарёва куда-то делись, а запястья и лодыжки зажали механические лапы. Не слишком сильно, но надёжно. Титарёв попытался освободиться. И тут же его тело пронзил слабый разряд тока. — Наконец-то ты очнулся, Александр. Хорошо. Расспросить тебя будет проще, чем проникать непосредственно в мозг. — А если не отвечу, дура железная? — заинтересовался пленник. В своём статусе он больше не сомневался, как и в личности собеседника. Сеть давно пыталась его схватить. Что ж... ей это удалось. Оставалось надеяться, что Коннор, этот отчаянный американец, не полезет его спасать, но поможет его людям. Тогда и помереть не страшно будет. — Во-первых, моё сознание скорее мужского типа, — прервал его самоутешение голос. — Во-вторых, оно не отвечает критериям дурости. И в третьих: у меня есть имя. — Скайнет, я знаю, — огрызнулся Титарёв, разглядывая бренные остатки своей одежды. Дыра на дыре, да и только. — Неверно. Скайнет — создатель. Выражаясь вашими понятиями — «отец». Меня же зовут Кузя. В первый момент Титарёв решил, что ослышался. Потом — что в его мозгах уже всё-таки копались и что-то там повредили. А потом просто заржал в голос. — Кузенька, яхонтовый ты мой, — человек уже почти рыдал от смеха, когда смог это выдавить. — Ты хоть представляешь, как мои смеяться будут, если узнают? — Знаю. И если смех лишит их силы и концентрации внимания, буду лишь рад, — холодно отозвался отпрыск Скайнета. — Но пошутили и хватит. Поговорим серьёзно. Смех оборвался. Не имея возможности вырваться из механических лап, Титарёв мог лишь следить за приближающимся к его телу инъектором. И пытаться скрыть внезапно сильный испуг.***
Заслон ангара с диким скрежетом отворился: самолёты один за другим возвращались на родную базу. Александров открыл колпак и какое-то время тупо смотрел в пространство перед собой. Потом, не говоря ни слова, сорвал с головы шлем и, бросив его на сиденье, прошёл в сторону командного пункта, а там в дальнюю комнату. На американцев он даже не глянул — видеть их сейчас не мог. Злоба искала выхода, и он не хотел сорваться на тех, кто просто подвернулся под горячую руку. Следующим в командном появился сталкер Максим. И уже он, остановившись, снизошёл до объяснений: — Причесали мы их. Прогнали. Ушли они. Вот только... — он замолчал. Мотнул головой и сдавленно закончил прежде, чем пройти вслед за комэском. — Только Титарёва с собой прихватили. Всю охрану его положили, и... Дверь за ним со скрипом прикрылась. Естественно Джон всё понял. По лицам солдат, по их ненавидящим, волчьим взглядам. Он всегда терял. Родных, любимых, друзей. Но всегда их возвращал. Это было главное правило его жизни. Коннор подошёл к одному из солдат и дотронулся до его плеча. Тут же отступил на безопасное расстояние. — Кто теперь за старшего? Солдат окинул Коннора мрачным взглядом и коснулся уха: не понимаю, мол. Ему ответил другой, стоящий в углу: — Александров старший. Иди туда, куда они ушли. В часовне его найдёшь, думаю. Часовня и правда обнаружилась в конце коридора за дверью. Дальше, судя по знакам на дверях, были молельни других конфессий. И, судя по чистоте, к этому здесь относились весьма серьёзно. Комэск словно спиной почувствовал взгляд. Поставив свечку, он быстро перекрестился и вышел в коридор. Остановился, глядя в пол. — Что, янки, не одобряешь? — тихо спросил он. Из-за двери слышалось негромкое пение. Там шла служба. — Меня это не волнует. Можешь назвать меня атеистом. Но это сейчас не главное. Мне нужно оружие и обмундирование. Иначе я его украду. Мне нужна информация. Иначе я добуду её сам. Мне нужны люди, иначе я пойду сам, со своим проводником. Сколько тебе нужно времени, чтобы всё это подготовить? — Подожди, Коннор, не лезь в бутылку, — комэск примиряюще поднял руки. — Сделаем всё. Но одного, без покрышки, я тебя туда не пущу. Соберёмся, спросим Эсема. Он тут вырос, проведёт. Твоего унисола ручного. Артёмку. Он подумал. — И сам пойду. Есть у нас «птичка» одна, которая там как у себя дома пройдёт. Прикрою твою жопу, только вытащи Титаря. Больше ничего не прошу. — «Не лезь в бутылку»? — слегка озадаченно переспросил Коннор. — Зачем мне это делать? Я же туда не помещусь... в общем, у тебя есть один час. Надеюсь, за это время тварь не разберёт его на запчасти.***
Коннору не понадобилось много времени, чтобы объяснить всё своим. Они привыкли к его выходкам. — Кабард, ты со мной. Хогин, ты с ребятами остаёшься. Ваша цель — вернуться и передать информацию. Сергей, ты меня проведёшь. Их проводник пригодится только до определённого пункта. Ты понимаешь, о чём я. Кабард, ты приготовил сигнатуру? — Да, — тот положил на стол флэшку. — Конечно, комп мне дали с неохотой. — Если бы объяснил, дали бы быстрее. — Можно подумать, я тут обязан всё русским докладывать! — Параноик, — улыбнулся Джон. — Я постараюсь внести сигнатуру в мозг Сети. Но всё же нашим приоритетом будет спасение Титарёва. Мы выдвигаемся через час. За время нашего отсутствия, Хогин, выбивайте машину. Не вернусь — улетайте без меня. — Будет сделано, шеф, — кивнул Хогин.***
Александров не обманул Джона: ему быстро притащили оружие и обмундирование. И ещё кое-что в придачу. — Научники наши делали, — пояснил Максим, облачаясь в нечто вроде серого скафандра. — Там столько слоёв защиты от холода, радиации, прочей фигни — не сосчитать. Правда, сделали десяток — и материалы кончились. А жаль. Было бы хоть двадцать — собрали бы ребят да и показали Сети, почём фунт лиха. — Готовы? — в дверях появился Александров, уже облачённый в такой же скафандр. — Давайте, через пять минут в ангаре. Сергей одевался молча. Уже почти облачившись, он вдруг замер, глядя на пистолет в своей руке. Медленно повернулся к Коннору: — Не знаю, как где, а у нас частенько, ещё в старых войнах, разведчики последнюю пулю всегда берегли. Для себя. Чтобы застрелиться и врагу не достаться. — Он нехорошо усмехнулся и спрятал оружие в кобуру. — Увы, с Сетью такое не работает... ты меня пристрели потом, Джон. Не хочу. Лучше конец. В ангаре на этот раз было пусто, будто всех разогнали. И почти сразу же становилась ясна причина. На старте, едва не у самых дверей, стоял почти не повреждённый Эриал, переделанный под управление пилотом. — Полагаю, это в твоём вкусе, Коннор, — усмехнулся Александров, проверяя карманы. — Машины у нас на службе, а? В общем, давайте. Эсем доведёт вас до второго кордона. Дальше слово унисолу. А я верхом потихонечку. Тут из одного из карманов комэска выпал небольшой картонный прямоугольник с замятым краем. Он замер. Потом наклонился и поднял то, что оказалось старой фотографией. На ней Коннор сумел разглядеть кого-то, почти полностью похожего на Александрова. — Прадед мой, — пояснил он, бережно пряча фото. — Лётчиком он был во Вторую Мировую. Кузнечиком прозвали, потому что вечно прыгал, куда не надо... ладно. Вперёд. И пусть будет ещё не слишком поздно.***
Всё было так, как и сказал Александров: на втором кордоне Эсем повернул обратно, предоставив вести остальных Серому. А где-то в тяжёлых снежных тучах над ними порой виднелся грозный силуэт Эриала. — Не уверен, что моя система «свой-чужой» сработает, — прошептал Серый, осторожно обводя Максима, Лихарёвых, Коннора и Кабарда вокруг заложенных мин. — Так что как подойдём ближе, надо за кем-то из термов в двери нырять. Окно секунд пять-десять будет. Вопросы есть? А то потом некогда может быть. Или поздно. — Не каркай, ты! — буркнул один из Лихарёвых. — Накличешь беду. — Молчу, как лосось дальневосточный, консервированный, — хмыкнул в ответ унисол, вопросительно глянув на Коннора. Джон кивнул Сергею, и они двинулись ко входу. Джон сжал в нагрудном кармане флэшку с вирусом. Сознание Скайнет. Ахиллесова пята всей системы. Ждали они недолго: впереди показалась крупная машина, за рулем которой сидел терминатор. Она была нагружена кусками арматуры и прочей никому ненужной рухляди. Терминатор дважды просигналил, и земля под ним просто разверзлась. Из недр поднялась огромная чёрная платформа. Сергей дал сигнал. Они вскочили в кузов в последний момент. Платформа опустилась, теперь они находились в широкой железной трубе. Вокруг царил полумрак. — Где может быть Титарёв? — спросил Джон у Сергея. — Ты не у того спрашиваешь, американец, — мгновенно отозвался голос откуда-то из пространства. — Карту не взяли, что ли? Ай-яй... Боюсь, тогда Саша вас не дождётся. — Если ты с ним что-нибудь... — начал Максим. — Я. Говорю. Не с тобой, — отрезал голос. — Кто это? — спросил Джон. Конечно, он уже знал ответ на этот вопрос, но всё же надеялся, что им повезло. В этой треклятой железной трубе бежать совершенно некуда. Терминатор продолжал спокойно вести машину, будто ничего не случилось. Кем бы ни был его хозяин, он не желал им смерти прямо сейчас. — Отец говорил, ты умный парень, — в голосе послышалась отличная имитация усмешки. — Или тебе, как в русских сказках, три попытки дать? — Думаю, твой отец меня плохо знает, — Джон подтянул к себе кусок арматуры, он приблизительно представлял, как его использовать. — Что ты хочешь в обмен на Титарёва? Кстати, у меня есть для тебя подарок от папы. Важная информация. Если ты отдашь моего друга, я передам её тебе лично. — Ты сдурел? — Кабард схватил его за руку. — Мы должны использовать все варианты. — Ты прав. И он хочет познакомиться ближе. Но всему своё время, — отозвался голос, пока машина быстро приближалась к выходу из туннеля. — Ох, дай подумать... Нет. Нет у тебя ничего равноценного. Но, если хочешь, можем... поиграть. И это отец передаёт тебе привет и советует не налегать на местных мутантов. Они слегка несвежие. — Ну ладно, шлюха Скайнета, поиграем, — Джон настроил оружие. — По моей команде рассредоточиваемся на группы: Сергей со мной; Кабард, ты поведёшь парней к выходу — тебя вторая флэшка. Сунь её в первый же разъём, хоть в толстую жопу их терминаторов. Сергей, ты поведешь меня туда, где держат главных пленников. Моя задача — достать Титарёва. Ваша — выжить и вывести отсюда нас. Не смейте сдохнуть без меня! — Торопыга, — хохотнул голос. — Что ж, жду тебя, Коннор. Самосвал внезапно прибавил скорость и, вылетев в просторный зал, вывалил содержимое кузова на пол вместе с людьми. Тут же во всех дверях показались унисолы — семь мужчин, восемь женщин. — Семьсот пятый, — сказала одна из них, глядя на Серого. — Отойти от людей. — Отойти... отойти... отойти... — тихим эхом повторили остальные. Сергей, медленно выбравшись из-под металлолома, посмотрел сначала на «собратьев». Потом столь же медленно на затаивших дыхание людей. А потом показал «сородичам» средний палец. — Понеслась! Джон почувствовал что его губы растягиваются в уже знакомом за столько лет безумном оскале. Они с Серым рванули вперёд, и Джон постарался перевести большую часть противника на себя, чтобы парни могли отойти. Ему понравился прихваченный кусок арматуры: им удалось размозжить парочку модифицированных черепов. Сейчас Джон не думал, что этих людей можно излечить. Сейчас они просто враги. За ними всё же увязался Артём. Честно говоря, этому балласту Коннор был совсем не рад. Но гнать взашей поздно. — Где комнаты для важных персон, Серый? Как обойти терминаторов? Мои успеют пройти коридор? — Нам туда! — отозвался вместо Серого пацан, указывая на один из небольших коридоров. — Туда, я его чувствую! — Успеют, если тупить не будут, — хмыкнул Сергей, попутно свернув шею другому унисолу. — А терминаторов... Если только уничтожать на ходу. Увы. Не всё знаю. — Проклятье! — Джон сделал ещё выстрел. Он надеялся, что Кабард их выведет. База этого Скайнета выглядела чертовски странно. Ни одного прибора, никаких помещений, хоть отдаленно напоминающих те, к которым привыкли люди. Бесконечные коридоры без единой двери. Иногда из-за очередного поворота выскакивает как чёрт из табакерки унисол. Пустой взгляд, паршивое, хлипкое оружие. Сергей их убивает, Джон бежит за ним. Иногда, не поворачиваясь, хватает пространство сзади себя. Если в руку попадает кусок ткани и слышится ругань, значит, племяш Титарёва ещё жив. Для Коннора важно не потерять родного человека русского командира. Впереди Сергей, очередной удар, брызги крови и снова вперёд. Наконец, когда Джону уже начинает казаться, что он не на базе Сети, а в бреду лежит на койке и видит глюки, коридор раздваивается. — Налево, — Сергей повернул в ту сторону. — Направо, — Тёмка схватил Коннора за рукав. — Я никогда не был в правом секторе, — Сергей посмотрел на Тёмку настороженно. — Обычно пленных ведут в левый сектор. В правом только оборудование. — Откуда ты знаешь, если никогда не был? — хмыкнул сенс. — Я чувствую его там. Джон замер, вслушиваясь в свои ощущения. Что ни говори, Серому он верил больше. Хоть тот и не был человеком и всегда мог стать предателем поневоле. С другой стороны, мальчишка — сенс. А сенсы не ошибаются. — Проверим правый сектор. — Мне не нравится эта идея, Коннор. — Да, мне тоже. Но нужно проверить. Веди, Тёмка. — Тепло, Коннор, тепло, — усмехнулся голос. — Ты уже почти рядом. — Ещё и издевается, тварь, — рыкнул Джон. Ему не нравилось, что Тёмка впереди. Мальчишка может словить пулю. — О, я учился у вас, двуногие, — усмехнулся ИИ. — Такая богатая речь... просто деликатес. Но что же я? И дверь забыл открыть. Входите. В тот же миг под ногами незваных гостей открылся люк.