Кельтское сливовое варенье

      Он слизывал липкое варенье с рук и болтал ногами, сидя на широком подоконнике. Под окном пышной дорожкой разрослись ландыши, вот-вот готовые зацвести, согретые первыми тёплыми деньками наступившей весны. Гарри думал о том, что если вдруг ему когда-нибудь захочется вылезти в окно, то падать с такой высоты будет совсем не больно — до земли тут можно было руку протянуть, и даже Барон наверняка бы мог просто стечь на цветы, свесившись из окна длинным меховым шарфом. Гарри в который раз облизал ладошку, нежась в лучах солнца. — Ох, ну вот так уж получилось, — услышал он мягкий голос Азалии из коридора и повернул голову, высматривая её в круглом проеме. Она оказалась не одна, маленького Поттера это несказанно обрадовало — ведь за всё время, проведенное с бабушкой, ему ещё не приходилось видеть других людей. А сейчас рядом с Азалией стояла другая женщина. Даже, скорее, настоящая бабушка: она была немного нескладной, с длинными руками и тонкими ногами. Наверное, когда-то ей пришлось сбросить очень много килограммов, а потому теперь кожа свисала у неё с лица и рук, чем делала ее гораздо и гораздо старше Азалии, выглядевшей совсем уж молодо для своего почтенного возраста. — Вот и он, с кем я так хотела тебя познакомить, — Азалия провела гостью в гостиную, заботливо усадив её в одно из резных кресел с чудовищно высокой спинкой, на верхушке которой Гарри давно заметил вырезанный чудаковатый герб, и все никак не мог понять его значения. Гостья с благодарностью устроилась, укрывая свои больные ноги пледом (мальчик видел, как неловко она хромала, припадая на левую сторону, слегка морща высокомерный носик). — Это мой правнучек — Гарри. Гарри, это моя подруга — скромница леди Камеллия Малфой. Слезай с окна, милый, и поприветствуй нашу гостью.       Поттер послушно спрыгнул с подоконника, стеснительно пряча липкие руки за спиной, подходя ближе. Незнакомка показалась ему строгой, возможно из-за тонких нарисованных бровей, начерченных ею над крупными голубыми глазами. У неё был огромный пучок из белых прозрачных волос, но мальчику они не показались седыми. Он подошел как можно ближе к ней, вдыхая аромат сирени вокруг неё, изумляясь длинным и тонким пальцам рук, покрытых синими нитями вен. — Я рад познакомиться с вами, леди Камеллия Малфой, — чуть поспешно произнес он, неловко склоняя голову.       Азалия засмеялась, усаживаясь в своё кресло рядом, с удовольствием наблюдая эту сцену. — Нужно прижать правую руку к животу, словно он болит, но не сжимая пальцы, а левую увести за спину. Сгибать только шею, ни в коем случае не спину, ты же не слуга, — наставительно поправила леди Малфой, улыбаясь одними уголками губ. Она протянула длинную и худую руку, касаясь на секунду вьющихся волос мальчишки. — А что, сделать с этим безобразием ничего нельзя? — Думаю, можно, — Азалия пожала плечами, рассматривая стесняющегося Гарри. — Милый, ты принесешь нам чаю? Я его уже заварила, нужно только принести с кухни.       Поттер счастливо закивал, хватаясь за возможность исчезнуть из гостиной. Новая знакомая его немного пугала, но в голове упорно сидела мысль, что Азалия с плохими людьми дружбу водить не станет. А раз так, то может стоит попытаться рассмотреть, кто такая, эта леди Малфой?       Они сидели в кругу из подушек и кресел, попивая душистый ароматный черный чай из фарфоровых кружечек с рисованной клубникой. Азалия заливисто смеялась, слушая чуть напыщенную речь подруги, рассказывающей ей о том, что сейчас так сложно найти приличную пару действительно удобных перчаток на весну. — То ли дело в нашу молодость, кружева тогда плели руками, за такую работу не стыдно было отдать и пять золотых галеонов, да я бы даже восемь, не моргнув глазом, отсчитала бы! А сейчас? Тьфу, везде только какие-то тонкие нити, что рвутся через день. Ничего приличного не осталось, - жаловалась она, а рыжая ведунья понятливо кивала, подливая горячего чаю в кружку. Гарри сидел с ними, поедая одно молочное печенье за другим, уже гораздо спокойнее чувствуя себя после того, как его заставили вымыть липкие пальцы в прохладной воде и усадили рядом. И чем он больше наблюдал за гостьей, тем больше она начинала ему нравиться.       Несомненно, это была Женщина с большой буквы. Такие, как она, знают цену и себе, и окружающим. За её действиями не стояла злоба или нездоровое желание власти, нет. Камеллия обладала тем самым железным стержнем внутри себя, о котором можно было бы мечтать самому, заставлявшем даже в неофициальной обстановке непроизвольно держать осанку. Гарри слабо себе представлял, как вообще могли сдружиться два таких разных человека, но сейчас ему нравилось быть здесь и слушать их беседы ни о чем. — А как твой внук? Разве он не должен быть примерно такого же возраста, как Гарри? — вдруг спросила Азалия, наклоняя голову. Камеллия неспешно повернулась к мальчику, некоторое время молча изучая его, пытаясь оценить его возраст на глаз. — Сколько тебе лет, Гарри? — всё же решила спросить она. Мальчик замялся. — Шесть. Скоро будет шесть, — поправился он. Камеллия кивнула, что-то видимо подсчитывая про себя. — Да, моему внучку примерно столько же. Я стараюсь не вмешиваться в семью сына, он волен сам воспитывать свое чадо, как считает нужным.       Гарри заинтересованно моргнул. Значит ли это, что когда-нибудь он сможет познакомиться с внуком такой удивительной особы? Интересно, будет ли он так же морщить нос, если оступится, или же ему достался цвет её изумительных волшебных волос, похожих на тёртый блестящий мел? У маленького Поттера было много вопросов, а вот ответов на них не находилось. Он стеснялся задать их вслух, хотя понимал, что вряд ли кто на него шикнет. В этом доме было всё совсем по-другому, не похоже на дом Дурслей, к которому он когда-то привык. — Приходи с ним к нам, мы с радостью поиграем с твоим внуком, — улыбнулась Принц, нарезая низкий тортик на ровные полоски. Комната наполнилась ароматом сладкого тягучего мёда и свежестью размороженных ягод, припрятанных с прошлого лета. Кусочки легли на серединки небольших блюдец, покрывая всю поверхность крошечного столика. Леди Малфой с удовольствием надломила пирожное десертной вилочкой, прикрыв глаза от удовольствия. — Чему я никогда не перестану удивляться, так это твоему таланту из ничего создать настоящее пиршество, — похвалила она хозяйку, вкушая лакомство. Гарри зарделся, чувствуя небывалую гордость за свою бабушку, поглядывая на неё краешком глаза. Азалия демонстративно поправила взбитую прическу из рыжих кудрей, расплываясь в улыбке. — Чему я уж точно никогда не устану поражаться, так это твоим комплиментам, — засмеялась она. — Гарри, посмотри на неё внимательно и запомни: только те волшебники, что связали свою жизнь с жизнями русалок, способны искусно вплетать в свои слова как награду для ушей, так и проклятия. Ты всё ещё поёшь, моя милая?       Камеллия в ответ мягко кивнула. Гарри затаил дыхание, с удивлением отмечая, как ловко тонкие, болезненные на вид руки принимают небольшой струнный инструмент. Азалия Принц принесла его из каких-то дальних комнат, передавая гостье. Малфой придирчиво проверила натяжение тонких, словно волос, струн, устраивая его на коленях. Мальчишка не сводил с неё глаз, ибо как только она коснулась музыки своим голосом, он будто оказался в сказке. В сказке, где звонкие ноты девичьих слёз касались сердец сильных и смелых волшебников, вынужденных годами хранить в тайне любовь, не смея добиваться даже улыбки. Это были грустные, но чистые эмоциями мелодии, их хотелось слушать и слушать, затаив дыхание от удивления.       Тот вечер длился до самого заката, пока небо не окрасилось кровью, и тогда Камеллия в сопровождении Азалии покинула дом, оставив Гарри под большим впечатлением. — А она к нам ещё придёт? — спросил он бабушку, когда та укладывала его спать. — Несомненно придёт. Может быть даже со своим внуком, тогда вы и познакомитесь с ним, — она погладила его лоб, поправляя ночной колпак. — Спи сладко, мой милый. — Спокойной ночи, — улыбнулся Гарри, закрывая глаза. Барон зевнул рядом, свернувшись большим клубком у ног. Свет погас. День закончился, но его волшебство никогда не покидало сердце мальчика.