Кельтское сливовое варенье

      Теплый чай грел пальцы мальчишке, зевавшему после сытного обеда, зарывшись в подушки на подоконнике небольшого оконца. Барон сидел на коленях ребенка, медленно, но верно сползая вниз. Но ленивая морда даже не пытался устроиться поудобнее, предпочитая тихо урчать до тех самых пор, пока не шлепнется на пол, словно мешочек с горохом. За стеклом расцветала весна, окрашивая ветви кустов и деревьев брызгами изумруда. Недавно прошел дождь, обильно оросив темную почву, просыпающуюся после долгой зимы. Точно так же себя чувствовал и Гарри, привыкая к новому дому.       Раньше, у Дурслей, он жил в переменном страхе и осознании своей никчемности. Недостаток внимания сказывался на его поведении, заставляя раздумывать о возможных ошибках и искать причины там, где их попросту не было. Он жил в нескончаемой зиме, борясь за ту жалкую толику нежности, что иногда перепадала от строгой к нему тети. С тех пор, как он поселился у Азалии, в его душе пустил корни цветок любви. Любви к разноцветным покрывалам, к странным рисункам и к рыжеволосой бабушке, которая пусть и вела себя иногда странно, но всеми силами старалась показать, что она рядом и готова помочь. И Гарри попросту не мог этого не заметить. В его душе также наступила весна, растапливая его детское сердечко.       Барон не удержался и все-таки свалился, гулко ударившись о пол, покрытый плотным ковром. Гарри зевнул, открывая глаза и потирая их руками. Ноги затекли от сидения, хотелось лечь спать по-настоящему, а не сидя в гостиной. — Чудесная погодка, — мягко улыбнулась Азалия, появившись в проеме двери. Она несла небольшой поднос с теплым чаем и коричневым сахаром. — Когда твоя мама была маленькой, она тоже любила спать здесь, как и ты. Читала свои книжки, проглатывая их одну за другой, о чем-то мечтая и не замечая, как Морфей уносит ее в далекую страну снов.       Принц повернула одно из кресел так, чтобы смотреть на правнука. Гарри с радостью принял свою кружку из ее рук, вдыхая аромат заваренной ромашки. В чашке плавал сорванный когда-то цветок и, медленно размокая, расправлял белые лепестки-лучики. Мальчик сделал глоток и заметил, что в чае уже заботливо растворили три кусочка сахара, бабушка запомнила, как он любит. "Вкусно", — подумал он, устраиваясь поудобнее. — А почему мама больше не захотела жить у тебя? — спросил ребенок. — Сложно сказать, — чуть грустно пожала плечами Азалия. — Может, школа увлекла своими идеями, может, потому что я никогда не посещала свою дочь, твою бабушку... Она родилась маглом, как и мой муж, мне было тяжело не иметь возможности показать ей волшебный мир. Я очень сильно виновата, мне было... очень страшно. И я думала, что поступаю верно. Хотя, как мне сейчас кажется, я ошибалась. — У тебя есть муж? — Был, милый, был. Он давно уже ушел в другой, лучший мир. Мы прожили вместе почти сорок лет, но моя любовь к нему до сих пор живет в моем сердце, — улыбнулась Принц, прижимая свободную руку к груди. — Значит, моя мама теперь со своим дедушкой? И моим папой? — Гарри заинтересовано поднял глаза. Несмотря на малый возраст, мальчик понимал, рано или поздно люди умирают, но почему они боятся смерти и плачут, говоря о тех, кто больше никогда не вернется, ведь умершие уходят в "лучший мир"? Если там все встречаются и живут, то зачем расстраиваться? — Конечно, — она кивнула ему в ответ, замолкая. — Твоя мама была очень красивой девочкой. Умненькая, внимательная, она хотела знать много и сразу. Я помню, как она рисовала со мной, мы часто рисовали на круглых камнях — совушек, пингвинов, глазастых существ. Я скучаю по ней...       Гарри поставил чашку обратно на поднос. — А я могу остаться с тобой навсегда? — спросил ребенок. — Я не хочу уходить. — Как ты решишь, так и будет. Я — твоя семья, а значит мой дом — твой дом.       За долгим разговором, разомлевший от разлившегося внутри тепла, подаренного выпитым ароматным чаем, Гарри не заметил, как уснул. Прабабушка встала с удобного кресла, подняла мальчика на руки и прижала к груди, почувствовав его мерное дыхание и биение маленького сердечка. Он сейчас совсем еще маленький, беззащитный и миленький, и ей невольно становится грустно от осознания, какая участь выпала ее внуку. Но сейчас, когда до поступления в Хогвартс далеко, у нее есть возможность обучить его всему, что она знает, задать верное направление, вложить в голову настоящие знания. Пусть ему пока сложно осознать, для чего это и зачем, ей будет гораздо спокойнее.       Гарри зевнул, обняв ее в ответ. И уснул вновь, пока Азалия несла его в спальню, укладывая в постель.       Ему снился хороший сон. Будто он — крупная слива на цветущем дереве, гревшаяся на мягком солнышке, наливаясь сладостью. Пока что он был совсем еще зеленым, но вот рядом висели другие сливы — сочные и яркие. Даже отсюда они пахли как то самое вкусное варенье, которым он лакомился недавно. Большие сливы смотрели на него и пели, красивые голоса переплетались, словно нити на браслетах у бабушки. И Гарри слушал, с удовольствием краснея, чувствуя, как растет и становится похожим на них. Он знал, что две ягоды рядом — это его мама и папа.       Он спал в кровати и улыбался, находясь под защитой древней магии.       Волосы цвета меда переливались в закатных лучах солнца. День был недолгим, свет все еще боролся с темнотой за каждый час, потихоньку набирая мощь.       Она сидела на краешке детской постели, разглядывая в деталях лицо спящего. В ее мыслях роились недосказанные слова, все те, что она не смогла передать дочери, а потом уже и внучке. Нельзя забыть тот день, когда в новостях мелькнула фотография Лили с громким заголовком. День, проведенный наедине с бутылкой крепкого рома. Вина глодала ее изнутри, Азалия искренне полагала, что смогла бы защитить дорогую внучку в стенах родного дома, если бы супруги Поттеры обратились к ней за помощью. Но те давно работали с орденом Феникса, полностью полагаясь на защиту и поддержку Альбуса Дамблдора и его сторонников. Теперь лишь шрам с острыми краями на детском лбу напоминал о мужестве и силе четы Поттеров.       Азалия погладила ребенка по щеке, собираясь разбудить. Часы показывали около пяти вечера, стоило подняться и размять тело. Как никто другой, она точно знала о пользе физического труда и движения, не менее необходимых организму, чем правильное питание со здоровым сном. — Просыпайся, детка. Нам нужно еще столько всего сделать сегодня, — ласково позвала она. Сонный Гарри приоткрыл зеленые глаза и инстинктивно погладился о руку бабушки. — Вставай, поднимайся. Барон по тебе скучает, кто с ним поиграет, если не ты?       Поттер глупо моргнул, усаживаясь и пытаясь пригладить встопорщенные волосы. — Я встал, я не сплю, — медленно ответил он, искреннее пытаясь отогнать чары Морфея. Но тому, кто хоть раз спал после обеда, хорошо известно, как сложно заставить себя проснуться. Гарри потянулся, поднимая руки и напрягая спинку, похожий на котика, милого и послушного. Азалия помогла ему обуться и вывела в сад, где пахло мокрой землей и ранней листвой. — Кис-кис, Барон! — позвала она. Кот повернул голову, впрочем, не поднимая пятую точку от закрытого колодца. Ребенок подошел к нему сам, забирая себе на руки и поглаживая. — Я буду сажать семена, а ты поиграй тут рядом, чтобы я тебя видела, договорились? — Да, — кивнул юный Поттер.       Наблюдая за тем, как она вспахивает маленькой тяпкой податливую землю, щедро рассыпая круглые зерна, мальчик привыкал к тому, что он не один. Теперь уже не один.