Кельтское сливовое варенье

Если поначалу мужчина казался Гарри излишне чопорным и строгим, то за эту неделю с небольшим он немного к нему привык и стал различать те самые полутона, по которым можно определить, что за человек находится рядом. Снейп вставал очень рано, мальчишка так и не смог подгадать момент, когда бы он сам стоял на ногах, а профессор прогуливался в царстве Морфея, считая задумчивых кудрявых овечек. Однако, несмотря на все свои сверхважные дела по утрам, мужчина всегда вовремя появлялся за круглым столом на кухоньке, чтобы сесть вместе с Азалией и ее внуком, заваривая самые восхитительные чаи на свете. Но, если говорить прямо, то вовсе не умение готовить горячие напитки покорили юного волшебника, нет. На самом деле его покорили рассказы о маме, которыми Снейп с удовольствием делился по вечерам. Азалия сидела в своем кресле, немного покачиваясь и довязывая что-то на толстых спицах. Барон свисал у нее с коленей, развалившись своим пушистым брюшком. Гарри хотелось его погладить, но для этого пришлось бы выползать из кокона пледа, который он свил в уголочке дивана под окном. Так что полосатый хвост оставался нетронутым. — ... И в этот самый момент, когда нам казалось, что выхода нет, Лили выбрасывает палочку и ослепляет световым шаром! — Снейп тонко улыбается, предаваясь воспоминаниям. Азалия хмыкает. — Еще бы. Люмос был ее любимым заклинанием в любое время. Уверена, она его применяла к месту или без, — женщина потянулась почти одновременно с котом. Гарри зевнул, слушая приятные голоса волшебников. — Да, соглашусь. Свет всегда ей был помощником. С самого детства, — зельевар немного грустно опустил взгляд. Он отпил из кружки душистого чая, словно подбирая слова. — Но, с другой стороны, люмос действительно может выручить волшебника в сложной ситуации. — Почему? — Гарри посмотрел на мужчину, непонимающе моргнув. — Это же просто свет, пусть и волшебный. Правильно? — Да, все верно. Люмос — это чары света, — Снейп вытаскивает палочку из мантии, легко взмахивая ею с тихим шепотом. На кончике палочки зарождается огонек, разрастающийся до небольшого и аккуратного шара, полного чистой энергии. Заклинание повисает в воздухе, рассеивая полумрак гостиной. Барон недовольно приоткрыл один глаз, наблюдая за ним, прежде чем потянуться и спрыгнуть на пол. — Ты прав, Гарри, это всего лишь шар света. Но, если волшебник бродит в темноте, порой и лучика достаточно, чтобы найти выход. Мальчишка кивнул, не понимая, зачем говорить столь очевидные мысли. Азалия рассмеялась, от чего ее рыжие кудри рассыпались по плечам. — Ох, Северус, он же еще совсем дитя! Зачем же так откровенно его запутывать? Мужчина отвел взгляд, пряча палочку. Перед этой рыжеволосой женщиной он нередко терялся, все еще чувствуя себя ребенком, которым и был раньше в этом доме. Да и сейчас, уже получив место профессора в одной из самых знаменитых волшебных школ, он все равно ощущает себя одновременно и глупым, и счастливым, ведь не смотря на прошедшие годы, эта женщина все же осталась к нему добра. — Гарри, люмос используют не только для банального освещения. Люмос — это... это словно чистота твоих мыслей. Чем чище сердце волшебника, тем ярче и больше он. И иногда, когда магу бывает сложно, на самом деле сложно сделать выбор или он потерялся в сомнениях, люмос используют, чтобы успокоиться. Понимаешь? — То есть, эта магия лечит? — наклонил голову Гарри. Ведунья закусила губу, обдумывая. А потом закивала, улыбаясь. — Да, магия лечит. Но только тех, кто готов принять ее помощь. Магия сама по себе не злая и не добрая. Она как крапива — можно сварить вкусный суп и накормить семью, а можно обжечься, хватая ее руками. То же самое и здесь, магия может как загубить, так и облегчить жизнь. Снейп облокотился на спинку кресла. Барон неспешно прошелся до окна, запрыгивая на подоконник, чтобы уже с него спрыгнуть на землю с обратной стороны — сегодня окно не закрывалось, на улице было жарко. А вот маленький Поттер предпочитал валяться на диване, но под пледом, чтобы не простудиться. Хотя его и Северус, и Азалия клятвенно заверили, что он никак вообще не сможет заболеть в окружении таких замечательных зельеваров, но мальчишке было немного спокойнее быть в тепле, сидя под окном. — Моя мама часто терялась в сомнениях? — спросил он в наступившей тишине. Бабушка тяжело вздохнула. — Ох, Гарри. У твоей мамы была сложная жизнь. Она замолчала, тихонько щелкая своими спицами. В этой круглой гостиной, полной странноватых кресел и пледов с подушками, было так просто потерять счет времени. Азалия Принц думала о том, что за свою жизнь она впервые делает по-настоящему правильную вещь. И даже если кто-то считает неправильным, что она забрала правнука в свой дом, полный кельтской магии, то пусть они наедятся неспелых слив! Ведь она уже однажды не протянула вовремя руку для своей рыженькой внучки, и теперь жалела об этом. "Прости меня, Северус. Я и за тобой должна была присматривать. Сколько всего взвалил на тебя Дамблдор?" Она все-таки заговорила, тихонько покачиваясь. — Родиться в семье маглов, жить рядом с ними не просто. И дело даже не в том, что маглы боятся того, чего не понимают. Дело в том, что очень тяжело не остаться должником всем этим людям, что наивно считают, будто магия — выручалочка абсолютно для всех ситуаций в мире. Поэтому рано или поздно перед всеми волшебниками, которые родились у маглов, появляется выбор и, как следствие, сомнения. Снейп молча поднялся с кресла. Он подошел ближе, поднимая на руки мальчишку в его импровизированном коконе. — Он уже давно заснул. Я отнесу его в кровать. Азалия кивает. А потом озорно улыбается. — А ведь если бы Лили выбрала тебя, то Гарри мог стать твоим сыном. Ты был бы хорошим отцом, Северус. — Не дразнитесь, у меня и так достаточно "сыновей" в школе, которым не помешала бы тяжелая рука, — хмыкает он. Но все равно в сердце что-то тает, и он куда уже бережнее прижимает мальчишку к себе, пока выходит в узкий коридор и несет до спальни, которая стала комнатой Гарри. — Спокойной ночи, — тихо шепчет он, укладывая ребенка. Он даже останавливается, смотря на спокойное лицо со шрамом от жуткого заклинания, а затем все-таки наклоняется и касается губами лба. — Спи, глупый Поттер.