Близость к океану

Спустя назначенное время Лера вернулась в Нью-Йорк. Работа, конечно, спорилась и без неё, Харольд лишь один раз выходил с репетиции, чтобы связаться с ней по Skype. Данила и сам хотел ей позвонить. Так, узнать, чем занимается… но он знал, что в её графике полно очень важных дел — иначе она не потратила бы целые сутки на перелёт туда и обратно, и не хотел её отвлекать. Так только, иногда писал в Facebook, спрашивал, „как там Москва“. Москва, конечно… Лера отвечала. Но даже в этих коротеньких сообщениях она спрашивала его, как идут репетиции, укладываются ли они в график, просила Данилу вспомнить элементы исторической достоверности Санкт-Петербурга, чтобы „не дай Бог, любимые коллеги на Адмиралтейство клюквы не навешали“. Надо было, когда он услышал её разговор по телефону там, под лестницей, на диктофон всё записать. Перевёл бы потом хотя бы часть, понял, что её так расстроило. Других способов узнать что-то о ней — о ней — он не видел. Только в тот самый первый вечер, когда маленькая Мышка выбралась к ним на балкон, Лера выдала одну-единственную фразу: „Знаешь, да, что питомцы похожи на своих хозяев? Вот если хочешь знать, какая я — смотри на Мышулю“. Только когда Мышка оказалась у него, Данила вспомнил тот момент. Она это сказала просто так, посмеяться над тем, какие они с Мышкой друзья, и он не знал, что потом это станет для него так важно. И сейчас, как трудолюбивый отличник, послушно смотрел на неё. Наблюдал. Кошка пугалась его. Пряталась по углам, не выходила. Мисочку с кормом приходилось ставить туда, где она сидела. А сидела она всегда в самых разных местах. Приходилось её искать. Данила брал её на руки, гладил — она не царапалась, но под его руками сжималась, замирала, будто ждала, пока ему надоест. Как-то, пока он сидел за компьютером, Мышка выбралась из-под кровати и потихоньку, обнюхивая ковёр, отправилась исследовать местность. — Мышка… — шёпотом позвал он. Кошка навострила ушки и прижалась к полу. — Мыша, ну не бойся ты меня. Если я тебя вдруг обижу, твоя хозяйка же с меня голову снимет. — Мяу? — переспросило очаровательное маленькое существо. — Да точно, точно тебе говорю, — усмехнулся Данила. Мышка, показалось, задумалась. Осторожно, медленно она подобралась к его ноге и понюхала штанину. — Можно тебя погладить? Мышка ничего не ответила, и Данила, стараясь не напугать, наклонился и взял её на руки. Она сначала, как обычно, застыла, но он оставил её в покое, просто удерживая у себя на коленях и снова погрузившись в работу. Он не сразу заметил, что кошка спустя какое-то время расслабилась и даже задремала. И когда он на ночь положил её с собой спать, она только перебралась ему в ноги, но спала рядом. А на следующий день рано утром возвращалась Лера, и Данила купил для неё большой букет белых роз. Он ведь ждал её. Ему хотелось её порадовать. Когда у него возникло это желание — заранее приготовить сюрприз, он не стал его анализировать, как анализировал в себе всё и всегда, а просто заказал букет, который показался ему самым красивым в каталоге. И уже этому своему порыву он был рад. В его от и до спланированной жизни было не так много места экспромтам. Утром в дверь постучали. — Мышка, просыпайся… — Данила погладил кошку, выбираясь из кровати. — Мама твоя приехала. За дверью стояла она, Лера. Заспанная, с небрежно завязанными в хвост волосами. Козловский заулыбался, пытаясь скрыть волнение. — Привет, красотка. Мы тебя тут ждали. — Привет, Даня, — тихо улыбнулась Лера и просунула голову в номер. — Мышка! Мышка, узнав голос хозяйки, с громким мяуканьем понеслась ей навстречу. Лера подхватила её на руки, и кошка заурчала, забираясь к Лере на плечи, и начала тереться об неё головой. — Маленькая моя, родная, как твои дела? Я соскучилась, моя девочка… — Мы с Тамарой ходим парой, — прокомментировал Данила, доставая пакет с кошачьими принадлежностями. — Никогда не видел, чтобы кошка так к хозяину была привязана. — Потому что она не просто кошка, она моя самая любимая маленькая козявка, — улыбнулась Лера, наглаживая маленькую счастливую пантеру. — Спасибо тебе большое, Дань… — Не за что, Лера. — Лера. Лера. – Ты, может, зайдёшь? .. — Даня, мы обязательно с тобой поболтаем, но я больше всего на свете сейчас хочу помыться. После спектакля сразу прыгнула в самолёт, перелёт… сам понимаешь. Лера забрала у Данилы пакет, подхватила рюкзак и так, с Мышкой на плече, отправилась к соседней двери. Данила почувствовал себя так, будто его продинамили, хотя Лера, конечно, адски устала, он тоже не очень любил самолёты… Но красивый букет было жалко. Он, покинутый, словно укоризненно смотрел на него из вазы. Не к двери же его Лере подкидывать? Только собравшись на дневную репетицию, Данила сообразил, что с ним нужно делать. Дверь на соседнем балконе была заперта. Тем лучше, она не услышит… Мяукая, в комнату вбежала Мышка, и вслед за ней появилась Лера… Из ванной. В одном белом полотенце. Данила замер, боясь, что она его заметит, и сюрприз будет испорчен. Но лучше бы она его тогда заметила, потому что потом случилось то, из-за чего он несколько дней не мог нормально репетировать. Лера сняла полотенце, оставшись в одних кружевных бело-розовых трусиках, и распустила по плечам длинные волосы, которые ещё не успела как следует просушить… Козловский не замер, а окаменел. Сколько там ей лет? .. Совсем как девочка, женственная, прелестная… Невозможно красивая, белокожая, почти обнажённая, Лера выглядела нежной, невинной и естественной, такой мягкой, чувственной, что у Данилы в голове, как они ни старался, не задерживалась ни одна мысль. „Ты, как там тебя… соберись. Это просто девушка. Просто девушка…“ Девушка, не похожая в своей наготе ни на одну другую. Как будто сам ангел спустился быть его соседкой по гостинице. Боже, каким же с ней надо быть бережным? .. Изящные плечи, лебединая шея, ровный мягкий животик, небольшая, полная, красивая грудь… каждая линия — совершенство, только гладить ладонями, тихо-тихо прикасаться губами, согревать дыханием, шептать ей обо всём, что он чувствует… Лера накинула на себя рубашку — ту самую, в которой он увидел её в первый раз, и Данила смог выдернуть себя из собственных грёз. Как же глупо он сейчас, наверно, выглядит со стороны… У неё зазвонил мобильный телефон. Данила мысленно выругался, если она увидит его сейчас, это будет катастрофа. — Hello? Hi, Katy. Yeah, I`m back in town, — она засмеялась. — Thank you. What? What`s up with Dan? His rehearsal is in an hour, as well as mine. I catch him and we both go to the place. Fine. Bye, see you*, — Лера положила трубку. Выждав, пока она снова выйдет из комнаты, Данила перебрался обратно в свой номер. Ему очень нужно было хотя бы умыться холодной водой. Когда Лера постучала в его дверь снова — Козловский на секунду даже засомневался, открывать ли — она уже сияла. — Теперь я готова с тобой поздороваться, — она крепко обняла его за шею, а вот сам Данила к этому уже не был готов… — Очень красивые розы. Спасибо тебе. — Я ждал тебя, Лера, — вырвалось у него прежде, чем он успел обдумать свои слова. Под тканью её одежды, которую сейчас стиснули его руки, находилась сейчас та самая хрупкая талия. — Да? А что, с Мышкой были проблемы? — встревожилась она, но Данила не отпустил. — Нет, Лера. Она чудо. Я ждал тебя. Лера улыбнулась ему светло и немного застенчиво. — Мне после спектакля подарили очень вкусный чай с мятой. Сегодня после репетиции, если будешь жив, жду в гости на балкон. Данила едва не вздрогнул. Всю дорогу вниз, до парковки, ему ужасно хотелось взять Леру за руку и идти так. С ней. — Слушай, у меня есть лучше идея, — наконец сказал он уже в такси. — Приноси свой чай ко мне. Поужинаем. Пока тебя не было, я в гостиничном меню вычислил, что там самое вкусное. Лера рассмеялась. — Вкусно покушать — это я люблю. Годится. — А так сразу и не скажешь, — пробормотал Данила. — Что не скажешь? Лера поймала его на сокровенном, и ему стало неудобно. — Что ты любишь покушать… Ты очень красивая. — Спасибо… — Лера тоже смутилась. Это был первый раз, когда он сделал ей комплимент. — Дань, а можно, пока мы едем, я на тебе немножко посплю? — Ну, попробуй, — Козловский гостеприимно поднял правую руку, думая, что она подвинется ближе и положит голову ему на грудь, но Лера стянула с себя куртку и положила Даниле на колени, улеглась, поджав ноги. Он опустил руку ей на плечо, не решаясь даже пальцами шевельнуть. — Колыбельную спеть? — неловко пошутил он. — Ты хорошо поёшь, — протянула Лера, устраиваясь удобнее. — У тебя бы здорово получилось… Остаток пути Данила слушал её размеренное дыхание и смотрел, как отражают свет мягкие тёмно-русые волосы. Он уже успел смириться с мыслью, что его сознание не смирится, пока не получит желаемое. Желаемое — это Лера. Сонная Лера на рассвете рядом с ним. Но… как? Она ведь эльф, не иначе. С глубокими, доверяющими ему глазами. Ему почему-то казалось, что если он попытается поцеловать её, то обязательно оскорбит этим. Покусится на тепло между ними, на улыбку в её глазах. «Устала делать вид, что у меня в жизни всё хорошо„… Эльф сражается с внутренними демонами, эльфу бывает больно. При том, какой этот эльф красивый — это высшая несправедливость мира. Он её ждал. Он её ждал, он говорит… Лера только закрыла глаза. Но вместо того, чтобы спать, она, лёжа у него на коленях, погрузилась в свои мысли… Этот букет роз с вложенной запиской „Добро пожаловать назад“ выбил её из колеи. Данила Козловский, „актёр номер один“, оказался удивительным собеседником. В театре он играл гораздо дольше неё, не говоря уж о кино. Занимался продюсированием, ездил по фестивалям, в Южно-Сахалинске даже в жюри сидел, и она выпытывала у него подробности. Хотела бы она тоже иметь такую занятость… Подружиться с таким человеком она могла бы только мечтать. Только в этих зарождающихся отношениях она чувствовала подвох. Очень важный подвох. Данила задерживал на ней взгляд дольше, чем следовало. Молча, долго провожал её взглядом, что бы она ни делала. Рассматривал. Даже на репетициях, когда она была не ассистентом режиссёра, а просто актрисой, он всегда краем глаза следил за ней. Мизансцены выполнял, но как-то так, чтобы быть к ней ближе. Как ассистента режиссёра её это огорчало. Дмитрий должен приглядывать за Анастасией, а не за Софи. Но как Леру Дягилеву её это ужасно пугало. Высокий, невозможно привлекательный, интеллигентный, вежливый и обходительный, образованный и невероятно талантливый… Все девушки труппы уже были в него влюблены и с завистью поглядывали на Леру, которая могла говорить с ним на его родном языке. И то, что Лера охотно пользовалась этим преимуществом, пугало её куда сильнее. Потому что его желание быть к ней поближе она объясняла „чувством локтя“, одиночеством в чужой стране, тимбилдингом — или в чём там ещё можно найти спасение — то от себя она спрятаться не могла. Как объяснить то, что с тех пор, как они познакомились, на неё производил ненормальное чарующее ощущение его свежий парфюм, мурчащий тембр голоса, ироничный прищур? Как объяснить, что он казался ей красивым не просто со щетиной, а с бородой? Раньше любую растительность на мужском лице запущеннее трёхдневной она отказывалась воспринимать, как и то, что её ровесницы поголовно считали это красивым. Но Данила был прекрасен всегда и во всём. Она наблюдала за ним иногда специально — проверить, вдруг он где-то проколется? Вдруг он не такой идеальный, каким кажется? Нет. Не помогало. Потому что как она могла объяснить себе, что около него она становилась „девочкой“, а не просто „Лерой“, не просто „актрисой“ - той, кем была всегда? .. Как это объяснить… и как справиться с этим? «Господи, мало ли кто мне нравился… вон пару лет назад по Урганту сохла, а в юности вообще по Диме Колдуну из „Фабрики звёзд“, просто лично знакома не была…» — Лера, — мягко прошептал Данила, и она вздрогнула. — Лера, просыпайся. Мы уже приехали. Как от этого вообще можно убежать? .. Ведь в Москве у неё было время подумать, и она с ужасом поймала себя на мысли, что скучает по его улыбке, дружелюбной, нежной, обращённой только к ней одной. Повернув голову, она пробормотала: — Соблазнил меня ужином, я теперь уже и на репетицию не хочу… — Главное, чай с мятой не забудь, — усмехнулся Данила. — А то… неизвестно ещё, кто кого соблазнил…