***
— Давай просто убьём его и отправимся дальше — в баре сплетничали, что рядом с Конохой видели ёкаев, по описанию похожих на рокурокуби. — Сначала надобно убедиться, что мы поймали нужную лисицу, иначе ещё кто-нибудь умрёт, а нам всё равно придётся возвращаться. — Грёбаные Учихи, — стонет пришедший в себя Наруто хриплым голосом, переворачиваясь на постели и глядя на обернувшихся к нему братьев. — Правду говорят, что вы хуже любых демонов! Хотя вот ты, младшенький, вчера всё-таки был не прочь под меня лечь. — Будь ты обычным парнем, я бы тебя сам нагнул, и даже на выпивку бы не расщедрился, — шипит в ответ Саске, щуря злые глаза. — Вот только я — не обычный парень, и прекрасно чувствую твои желания. А вчера ты хотел, чтобы тебя хорошенько оттрахали... — Итачи, можно я его всё-таки убью? — Лучше бы тебе оттачивать самоконтроль, чтобы не вестись на столь дешёвые провокации, — осаждает старший, а Саске только сильнее бесится, не получив от брата поддержки. Да что этот лисяра возомнил о себе?! Он же в ловушке, и его судьба в руках братьев Учиха, так почему он ведёт себя столь нагло? Блефует — или действительно приберёг пару тузов в рукаве? Саске нервно сжимает рукоять катаны, глядя прямо в смеющиеся небесно-синие глаза кицуне, а тот потягивается на постели, как большая кошка, и зовёт ласково: — Ну давай, подойди — я дам тебе то, что ты хочешь. Саске делает шаг навстречу — и останавливается у самой кромки барьера, ограниченного четырьмя талисманами офуда. — Саске, успокойся, он не тот, кто нам нужен, — говорит вдруг Итачи, не отрывая взгляда от окна. — Местная полиция нашла ещё один труп, но наш кицуне всю ночь пробыл здесь — это не мог быть он. — Что там? — спрашивает Саске, подходя к брату и выглядывая в окно — и всё понимает сам. От чёрного хода их постоялого двора как раз отъезжает труповозка, а двое полицейских разговаривают с хозяином. «Такой же, как и остальные трое, будто высосанный досуха», — читает по губам Саске. — Ёкай их задери, прямо у нас под носом! — ругается младший. — Вот если бы... — раздаётся над самым ухом голос Наруто, и Саске с Итачи вмиг отскакивают в разные стороны, хватаясь за оружие. — Вот если бы вы не вырубили меня вчера, — как ни в чём не бывало продолжает лис, — этот бедолага мог бы выжить. — Ты как из барьера выбрался, тварь?! — сверкая алыми глазами, шипит Саске. — А меня подобный барьер не сдержит. Наруто заливисто смеётся, оборачиваясь вокруг себя, полы юката развеваются, поднимаясь в воздух, а комнату заполняет яркий свет. Веер из девяти золотистых хвостов мягко сияет, окутывая фигуру кицуне благословенным огнём. — Кинко, — едва слышно выдыхает Итачи. — Золотой лис, — также тихо вторит ему Саске, опуская катану. Наруто согласно скалит отросшие клыки и садится прямо на пол посреди комнаты. — А теперь, мальчики, игры закончились. Мне нужна ваша помощь.***
— Значит, мы охотимся на другую лисицу. — Ногицуне, — кивает Наруто, утаскивая с тарелки Итачи очередной шарик данго. — И ты знаешь, где он? — Уже нет. Видите ли, сейчас он сильнее меня... — Стоп, ты же Кинко, тебе благоволит сама Инари, — говорит Итачи и убирает блюдо с данго подальше от загребущих лапок кицуне. — Как ты можешь быть слабее? Саске не вмешивается в их разговор, сидит в стороне, начищая катану, но то и дело кидает на Наруто злобные взгляды. — Ну, начнём с того, что он только этой ночью утолил свой голод и теперь полон сил, а я... Я вообще не выпиваю людей досуха, беру столько энергии, сколько нужно для выживания, а взамен дарю неземное наслаждение. Этим приличные кицуне и отличаются от ногицуне. Но это не единственная причина, почему я не могу убить его... Наруто замолкает, глядя на свои сжатые в кулаки пальцы. — Рассказывай всё, если хочешь, чтобы мы тебе помогли, — кидает Саске, когда ему надоедает затянувшаяся пауза. — Он мой брат-близнец, — вздыхает Наруто, поднимая на него грустные глаза. — Ты как никто другой должен понимать, что я не могу убить собственного старшего брата — несмотря на то, сколько крови на его руках. Саске стискивает рукоять катаны и кидает взгляд на поникшего Итачи. Многие знают кровавую историю клана великих самураев Учиха. Историю о том, как мстительный дух их давнего предка в одну ночь уничтожил почти весь клан. Но мало кто знает, чьими руками он устроил резню, чьё тело подчинил своей воле, чтобы свершить свою ужасную месть. Саске помнит, помнит ту страшную ночь, когда великий клан перестал существовать. Помнит, как глухо повалились на пол бездыханные тела родителей. Помнит, как брат, сверкая алыми демоническими глазами, занёс над ним танто... А потом упал на пол, воя от боли. Итачи воткнул клинок в собственное бедро и корчился на залитом кровью полу, царапая виски. Кричал, что сам сдохнет, но не позволит ему убить своего младшего брата... Саске встряхивается, снова обжигая кицуне ненавидящим взглядом. — Понятно, — заключает Итачи. — Если он — твой близнец, то и выглядит также? — Почти — у него чёрные волосы и чёлка длиннее, в остальном же мы просто копии друг друга. Особенно в женском образе, — усмехается Наруто и, вскочив на ноги, снова распускает свои хвосты. А когда золотой свет перестаёт ослеплять, братья видят перед собой девушку с длинными волосами, хрупкой фигурой и пышной грудью. — Мой образ зависит от предпочтений будущей жертвы, и раз маленькому Учихе больше нравятся крепкие парни... — Заткнись, ёкаево отродье! — рычит Саске, запуская в Наруто кунай. Тот лишь игриво отмахивается огненным веером из хвостов, возвращая себе мужской облик. — Но поскольку подкрепиться его энергией мне так и не удалось, я не могу вычислить своего брата, — заключает Наруто. — Хотя, мы ещё можем наладить контакт... Саске, ты обещал мне незабываемую ночь! — Наруто, будь добр, не зли его, — миролюбиво просит Итачи. — Адекватным он будет полезнее. Саске только зубами скрипит, но возражать старшему брату не смеет. Как не посмеет тронуть любимца Инари. Отчасти он сам виноват в этом. В ту кровавую ночь, когда Итачи, управляемый озлобленным духом Мадары, вырезал весь их клан, Саске впервые попытался самостоятельно изгнать нечисть из тела одержимого. Ещё будучи совсем маленьким, он избрал путь оммёдзи — заклинателя духов, но мама успела обучить его только основам, самым простым заклинаниям. Саске уже и не помнил, какие именно иероглифы рисовал дрожащими пальцами, окуная их в растёкшуюся по полу кровь родителей, но дух Мадары не исчез бесследно — его сила разделилась между братьями, очернив их души скверной, и при этом наделив тела нечеловеческими способностями. По словам Богини-покровительницы их клана, Аматерасу, что иногда являлась Саске во снах, если после смерти братья не хотят попасть в Ёми-но-Куни, то должны избавлять мир людей от порождений зла. Только так они смогут очистить свои души и снова стать людьми. Саске даже задумываться не хочет, насколько сильно повредит их душам убийство Кинко, лишь поэтому он терпит ребяческие выходки несносного лисёныша. И как только у Итачи хватает терпения разговаривать с ним в дружелюбном тоне? — У-у, какие мы сердитые, того и гляди пар из ушей повалит! — ёрничает Наруто, и Саске всерьёз задумывается: а вдруг Инари простит ему хотя бы один отрубленный золотистый хвост? — Саске, нужно запастись продуктами, — говорит Итачи, заметив, как воздух едва не искрит от напряжения. — Если ногицуне питается раз в неделю, значит, у нас есть шесть дней, прежде чем он ослабнет и снова выйдет на охоту, и лучше бы нам в этот период не попадаться ему на глаза. — Я могу сходить с ним! — вскидывая вверх руку, радостно заявляет кицуне. — Нет, Наруто, к тебе у меня ещё есть вопросы. Саске справится сам, — кивает Итачи, отсчитывая деньги из пухлого кошелька. — Бери с запасом — кицуне, оказывается, очень прожорливы... — Да-да, побольше данго! — Я тебе к ним соус из пургена обеспечу — будешь чесать своим поганым языком, сидя на унитазе, — шипит Саске, и, не дожидаясь ответа, захлопывает за собой дверь. — Нервный какой, — бурчит Наруто, но тут же переключает внимание на старшего Учиху: — Так что за вопросы? — Как наиболее быстро и эффективно убить кицуне? — не ходя вокруг да около, спрашивает Итачи. Улыбка Наруто медленно гаснет.***
Саске придирчиво выбирает продукты, отдавая предпочтение тому, от чего лисёныш гарантированно будет воротить нос — такая маленькая месть за все его издевательства. Итачи посмеялся бы и назвал Саске глупым, но сейчас старшего брата нет рядом, и младший позволяет себе эту слабость. Зависнув над лотком с данго — с одной стороны, их любит Итачи, а с другой, кицуне также пожирает с удовольствием, — Саске периферийным зрением замечает её... Девушку с длинными чёрными волосами, забранными в два хвоста. Медленно отойдя за стеллажи с овощами, Саске присматривается к ней и её спутнику, а когда те оборачиваются — тут же срывается к выходу с рыночной площади, оставив наполненную продуктами корзину прямо на земле. Те же отметины на лице, словно шрамы от удара когтистой лапой, те же синие глаза, напоминающие ясное осеннее небо, та же задорная улыбка. Только если, глядя на Наруто, складывается впечатление, будто он просто жизнерадостный идиот, то улыбка ногицуне вызывает смутное чувство тревоги — словно он насмехается над своей жертвой, а вовсе не улыбается ей. У Саске руки так и тянутся к катане, но нет, он не будет глупить и не полезет в драку с ногицуне один на один. Они вдвоём с Итачи едва сумели просто вырубить Наруто на несколько часов, хоть и готовили заклинание целый день. С учётом того, что кицуне был вымотан долгой голодовкой, а ногицуне полностью высосал человека только вчера, разница в их силе должна быть просто чудовищна. Саске не выживет, если сейчас полезет на рожон. Можно было бы проследить за ногицуне, но если он заметит слежку, они потеряют фактор внезапности. Лучше сразу возвращаться к Итачи и Наруто, всё им рассказать и начинать разрабатывать план. Если ногицуне решил не ждать неделю, значит, времени у них нет, и уничтожить его нужно немедленно.***
До рынка, находящегося в жилой части города вдали от развлекательных кварталов и постоялых дворов, Саске добирался неспешно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и хоть обратно мчится со всей возможной скоростью, в общей сложности он оставил брата наедине с кицуне более чем на два часа. Он не волновался за Итачи. И вовсе не потому, что доверился Наруто, а потому, что верил в силы брата. Но сейчас, ворвавшись в их временное пристанище и глядя на лежащего в постели, бледного, словно смерть, Итачи, Саске взрывается от вмиг накатившей паники и злости. Он, не раздумывая, выхватывает катану и кидается на сидящего на полу Наруто. Сталь со свистом рассекает воздух, но лис даже не пытается увернуться — он просто поднимает руку и останавливает лезвие клинка двумя пальцами у самого своего горла. У Саске же руки сводит от отдачи, будто он по камню со всей дури долбанул. — Что ты сделал с ним, тварь?! — рычит Саске сквозь стиснутые зубы. А Наруто наконец-то смотрит на него, и Учиха едва не отшатывается назад, глядя в глаза с вертикальным зрачком, объятым живым полыхающим огнём. Только тогда Саске замечает и остальные изменения: волосы Наруто струятся по полу солнечной рекой, они гораздо длиннее, чем даже у его женской формы, хотя сейчас он всё ещё выглядит как юноша. И одет он не в цветистое дешёвое юката, а в расписное шёлковое кимоно, какие по карману разве что жёнам да дочерям даймё. Наруто улыбается, отталкивая лезвие катаны, и его ушки — настоящие лисьи ушки — встают торчком. А когда он поднимается перед потрясённым Саске в полный рост, тот видит, что и хвосты теперь вполне реальные, пушистые и золотые, а не полупрозрачно-сияющие, как раньше. И да простит его благословенная Аматерасу, но Саске в жизни не видел более прекрасного существа, чем этот Кинко, затмевающий своим сиянием саму Богиню Солнца. — Тише, Саске, брата разбудишь. Ему нужно хорошенько отдохнуть, — голос Наруто переливается, словно чистый лесной ручей, и Саске едва не роняет своё оружие, лишь в последний момент стискивая пальцы на рукояти. — Присядь ты, — фыркает лис, не скрывая усмешки. — И рот закрой уже. Саске повинуется этому голосу и садится, не разуваясь, прямо на пол, где и стоял. Благоговейный ступор не спешит отпускать его, и Саске жадно ловит взглядом каждое движение золотистых хвостов, каждый поворот лисьих ушек, каждый жест изящных нежных пальцев с аккуратными длинными ногтями. Смотрит на всю эту нечеловеческую красоту, а в голове пусто-пусто... Ровно до тех пор, пока Наруто не возвращается из ванной и не опрокидывает ему на голову ведро ледяной воды. — Вернись к нам, Саске! — смеётся кицуне, а Учиха встряхивается, словно большой пёс, и пелена золотого сияния спадает с его глаз. Перед ним снова тот самый хитрожопый лисяра, пусть и сказочно красивый, но всё ещё дико раздражающий. — Что с Итачи? — требовательно спрашивает Саске, поднимаясь и убирая катану. — Ну, он отдал мне немного своих жизненных сил, — разыгрывая смущение, опускает глаза Наруто. А Саске едва не задыхается от шока и возмущения, когда его настигает смысл сказанных слов. — Ты... Вы с ним... — Да-да, занимались любовью, — подтверждает кицуне, наматывая на палец длинный золотистый локон. — Это было что-то вроде заключения договора: я доверил ему свой самый страшный секрет, а он доверил мне свои тело и душу. Поверь, это был равноценный обмен. — Ками, как бы мне хотелось снести твою дурную башку с плеч, — выплёвывает Саске. — А ты что же, ревнуешь? Меня или его? — ухмыляется Наруто. Саске на всякий случай откладывает катану подальше, чтобы не воплотить свои кровожадные фантазии в жизнь, и присаживается на край постели к брату. Итачи дышит глубоко и размеренно, на губах блуждает лёгкая улыбка, какой Саске ещё никогда не видел, и ревность в самом деле сдавливает сердце своими когтями. Чёртов лис! Он забрал себе частичку жизни Итачи, и Саске до безумия хочется знать, что за «неземное блаженство» подарил в ответ... — Когда он очнётся? — спрашивает Саске, убирая с лица брата выбившиеся пряди чёлки. — Обычно на восстановление уходит пара дней, но у вас, Учих, жизненной энергии куда больше, чем у простых людей. Думаю, он оправится к утру. — Плохо, — делает вывод Саске. — Я видел ногицуне, он уже выбрал себе новую жертву. Если не убьём его сейчас, он снова наберётся сил, а в местном морге станет ещё теснее. — И правда плохо, — соглашается Наруто, сосредоточенно хмурясь. — Сейчас я смогу найти брата, но не смогу его убить, а раскрывать тебе способ убийства кицуне уж точно не стану, — фыркает он. — Остаётся только надеяться, что Итачи очнётся раньше, чем ногицуне расправится с очередной жертвой. Саске выслушивает его, нервно кусая губу и поглядывая на своё запястье, украшенное едва заметными мелкими круглыми шрамами. Они с братом в любом случае избавят город от нечисти — либо убьют, либо запечатают и отправят в Ёми-но-Куни, не важно. Но если каждый день промедления — это жизнь невинного человека, то у них нет лишнего времени. Значит, можно пойти на крайние меры. — Я могу помочь ему очнуться быстрее, — тихо признаётся Саске, опуская голову. — Правда? Учихи полны сюрпризов, — ухмыляется Наруто. — Давай же, действуй! — Выйди из комнаты, — требует Саске, поднимая на Наруто твёрдый взгляд. — Секреты-секреты, — лис только глаза закатывает. А в следующую секунду его фигуру окутывает золотой вихрь, и Саске остаётся с братом один на один. Вздохнув, Саске достаёт из-за голенища сапога миниатюрный кунай, примеряется к просвечивающей голубой жилке на запястье и прокалывает кожу самым кончиком, глядя, как на ранке набухает алая капля. — Братик, проснись, — зовёт Саске, поднося руку к лицу Итачи. Мог бы и не звать — старший и так почует запах родной крови. И Итачи действительно тут же приходит в себя, хватая Саске и припадая губами к раненному запястью. Его глаза совсем не похожи на глаза кицуне — в них не пылающий огонь, а кипящая алая кровь. Итачи со стоном отрывается от руки брата, открывает рот шире и снова наклоняется, прокусывая кожу отросшими клыками. У Саске голова идёт кругом, и он крепче сжимает пальцы в кулак — такой обмен энергией всегда сопровождается странным возбуждением отдающего. Дыхание сбивается, тело наполняется жаром, где-то внутри, в животе, сладко тянет, и Саске, не сопротивляясь своим ощущениям, закрывает глаза. Не открывает их, даже когда Итачи, отпустив его руку, впутывает пальцы в длинную чёлку, тянет ближе к себе, убирая волосы с шеи, и снова вонзает клыки в нежную плоть. Саске стонет, расслабляясь в руках брата, а тот укладывает его на постель, нависая сверху. Напившись крови, зализывает ранки, и ложится рядом, пытаясь успокоить взбесившееся сердце. Находясь так близко друг к другу, они будто бы превращаются в сообщающиеся сосуды, разделяя силу и слабости пополам. Эта не так давно открытая способность уже не раз спасала им жизнь, но после каждого такого слияния братьям всё труднее снова разделить себя надвое — слишком велик соблазн слиться навсегда, словно сиамские близнецы. Потому они стараются прибегать к такому способу как можно реже. Кто знает, до чего может довести это безумие, которое не хочется прекращать? — Что же вы за существа такие, а? Ёкаи? Вампиры? Интересненько, — тянет Наруто, без зазрения совести разглядывая братьев. — Убью, — устало выдыхает Саске. Он обязательно убьёт этого ублюдочного лиса. Вот поспит часок-другой, и убьёт.***
Когда Саске просыпается, за окном уже сгущаются сумерки. Он чувствует себя отдохнувшим и выспавшимся, хотя с момента их маленького братского ритуала вряд ли прошла хоть пара часов — восстанавливаться с каждым разом получается всё быстрее. Потянувшись, Саске резко встаёт с постели и встряхивается, прогоняя остатки сна. Наруто и Итачи сидят на широком подоконнике и что-то вырисовывают на карте Танзаку — скорее всего, лисяра уже вынюхал, где обитает его злобный братец. Прекрасно, тем быстрее они разберутся с этой занозой в заднице. — Проснулся, наконец! — радостно констатирует Наруто, на что Саске лишь цыкает недовольно и запирается в ванной комнате. Его передёргивает от одного лишь взгляда на брата, сидящего так близко к кицуне. Скорее бы покончить с этим делом — никогда ещё жутковатые рокурокуби не представлялись Саске более заманчивой перспективой. Приведя себя в относительный порядок, Саске распахивает дверь ванной и сталкивается нос к носу с Наруто. От неожиданности отшатывается назад, запинаясь об унитаз, и едва не падает, но лис хватает его за руку, удерживая на ногах. — Идём-идём, времени мало, — не давая вставить ни одного матерного слова, тараторит Наруто, впихивая Саске в руки катану. — А тащиться нам аж в Квартал Красных Фонарей! — И ведь логично, — недобро щурится Саске. — Если подумать, то вы, кицуне, просто продажные шлюхи... — Когда покончим с моим братом, я сломаю тебе челюсть, — ласково обещает Наруто. — Соберитесь, — одёргивает обоих Итачи. — Если наш план не сработает, то сломанная челюсть покажется незначительной болячкой. — А что за план, кстати? — спохватывается Саске. — По пути объясню. Наруто, веди.***
Квартал Красных Фонарей не нравится Наруто, и Саске сильно ошибся, называя кицуне шлюхами. То, что люди считают удовлетворением своих грязных желаний, для кицуне является священным обрядом единения с чужим телом и душой. Да, они берут с людей большую плату, но взамен приоткрывают завесу тайны, за которой скрывается истинный смысл любовной связи. Кицуне даруют просветление и благословение. Ногицуне же удовлетворяются чистой похотью, забирая всё до последней капли и ничего не давая взамен. Наруто вздыхает с облегчением, когда след выводит его из этого порочного места на стройку, которую с наступлением темноты покинули рабочие. Хорошо. Значит, никто посторонний не пострадает. Наруто не понимает, почему его брат выбрал этот жизненный путь. Конечно, он знает о проклятье близнецов, которые рано или поздно обречены стать противоположностями друг друга, но не верит, что у брата не было выбора. В конце концов, жизнь всего лишь ставит свои условия, а судьбу свою каждый строит сам. — Менма, — окликает Наруто, заметив, наконец, своего старшего брата. — Наруто, — приветствует тот, оборачиваясь. Пять багряно-огненных хвостов рассекают воздух, описывая дугу. Может, Наруто виноват в том, что раньше брата достиг абсолюта? Может, если бы он притормозил и продолжил путь с ним на равных, сейчас им не пришлось бы сражаться насмерть? Наруто долго пытался сбежать от Менмы, от проклятья и от ответственности за своё бездействие. Сколько людей погибло за то время, что он боялся взглянуть в глаза своему самому жуткому страху — самому близкому существу? Пора прекращать это хождение по кругу. — Смотрю, ты настроен серьёзно, даже подкрепился перед нашей встречей, — растягивая губы в клыкастой ухмылке, замечает Менма. — Неужто оприходовал обоих Учих? А каковы они на вкус, а, Наруто? Эти полудемоны, они отличаются от обычного мяса, что толпами топчет эту землю? Наруто молчит, пытаясь удержать бесстрастное выражение лица — если Менма не заметил присутствия братьев, значит, этот оммёдзи-недоучка, младший Учиха, всё-таки не совсем безнадёжен. Возможно, им удастся воплотить свой план без сучка и задоринки... И это пугает Наруто, несмотря на то, что неудача будет стоить ему жизни. — Не замечал за тобой тяги к разглагольствованиям, — склонив голову набок, проговаривает Наруто. — А вот ты до странного немногословен... Время изменило нас, правда? Но ты прав, братишка, пора уже покончить с этим. Менма вытягивает перед собой руку, на ладони материализуется хоши-но-тама — алый, словно свернувшаяся кровь, с всполохами беспроглядной тьмы. И Наруто ничего не остаётся, кроме как повторить его движение — его хоши-но-тама сияет голубоватым светом с золотистыми искрами. Секунда — и братья бросаются друг на друга, ещё, наверное, не до конца понимая, чем закончится их столкновение. Ведь невозможно уничтожить свою вторую половинку, не покалечив самого себя... От раздавшегося взрыва содрогается весь город, недостроенное здание рассыпается каменной крошкой, воздух раскаляется так, что становится невозможно дышать, и земля летит комьями в разные стороны, оставляя вместо фундамента глубокий кратер. Наруто трясёт головой, пытаясь унять головокружение и тошноту, садится, игнорируя ожоги и переломы, и вглядывается в дымную завесу, замечая силуэт приближающегося человека. Менма ещё держится на ногах, в то время как Наруто даже руку поднять не может. Не смог ударить в полную силу, в последний момент пальцы дрогнули, воля дала слабину — и сейчас он поплатится за это. Дым окончательно рассеивается, открывая взгляду Наруто его старшего брата — с безумной улыбкой на залитом кровью лице и с ещё одним хоши-но-тама на кончиках пальцев. Две тени, появившиеся будто бы из воздуха, действуют синхронно, словно единый организм. Менма их не заметил, сосредоточив всё внимание на Наруто, и этим воспользовались братья Учиха, чтобы нанести смертельный удар. Саске пронзает катаной его грудь, прошивая сердце насквозь, а Итачи в тот же момент отсекает все пять хвостов своим клинком, который Наруто зачаровал с помощью собственной крови. Менма застывает, не глядя на своих убийц, он смотрит в глаза Наруто — точно такие же синие, как у него самого — и медленно оседает на землю, истекая кровью, как только Саске выдёргивает лезвие из его груди. А Наруто на краткий миг забывает о физической слабости и боли, и одним рывком оказывается рядом с братом, ловя его в свои объятья. Слёзы катятся из глаз, но Наруто не замечает их, стирая дрожащими пальцами кровь с лица Менмы. Не верится... Не верится, что он сейчас умрёт, а сам Наруто продолжит жить. Это так неправильно... Несправедливо! — Вот и всё, — хрипит Менма, касаясь холодной рукой мокрой щеки Наруто. — Не плачь, братишка. Ты же знаешь, в этом нет твоей вины. Убивать, чтобы выжить — не грех, и твоя золотая шёрстка... Не потускнеет. Никогда. Ослабевшая ладонь соскальзывает с лица Наруто на обожжённую землю. Менма улыбается. Братья Учиха стоят бесшумными тенями, не смея нарушить горькое болезненное прощание. Наруто чувствует, как половина его души умирает вместе со старшим братом.***
В баре стоит гомон, играет музыка, а табачный дым стелется в спёртом воздухе сизыми пластами. Наруто болтает соломинкой в бокале с водой и парой кубиков льда, смотрит, как они кружатся, медленно тая... Вот и он чувствует себя таким же тающим кубиком. Полгода прошло с тех пор, как братья Учиха покинули Танзаку. Полгода, как не стало Менмы. Полгода, как Наруто перестал питаться чужой энергией. Он не знает наверняка, может ли кицуне умереть с голода, но жизнью назвать своё нынешнее существование язык не поворачивается. Грязно-белое юката ни капли не красит исхудавшую фигуру, волосы выцвели до светло-русого, а глаза стали почти серыми. Наруто понимает — чувствует — что увядает с каждым днём, но не может найти причины, чтобы продолжить бороться за жизнь. Кажется, люди называют это депрессией. Кто бы мог подумать, что кицуне может испытывать эту мерзкую штуку? Наруто просто отказывал любому, кто проявлял к нему хоть какой-то интерес, а теперь уже никто и не подходит. Люди не сторонятся его — просто не замечают. Может, стоит уже уехать в другое место? Но... Зачем? Это не имеет смысла. Ничто не имеет смысла. — Двойной джин, — очередной посетитель делает очередной заказ, выкладывая на стойку горстку монет. Голос кажется смутно знакомым, и Наруто поднимает глаза. — Учиха, — констатирует он. — Ага. А ты кто такой? — удивлённо приподняв бровь, спрашивает Саске. У Наруто вся кровь вмиг отливает от головы, к горлу подкатывает желчь. — Да не важно. Но Саске не отворачивается, сверля Наруто таким привычно злым взглядом. — Куда делся тот раздражающий золотистый лисёныш, и что это за унылое чмо, бесцельно просиживающее свою благословенную жизнь? — шипит Учиха, наклоняясь ближе к Наруто. И кажется, будто серый мир вокруг вновь приобретает краски — Саске не забыл его... — Зачем ты вернулся? — настороженно спрашивает Наруто. — За тобой. Предлагаю сделку: мы с братом будем... Кхм, поддерживать тебя, а ты будешь помогать нам уничтожать ёкаев. Наруто старается выглядеть безразличным, даже прикусывает щёку, сдерживая улыбку. — Почему бы и нет? — риторически спрашивает он, и опрокидывает в себя стакан джина, от которого Саске не успел отпить ни глотка. — В конце концов, ты же обещал мне незабываемую ночь. Саске усмехается, берёт Наруто за руку и ведёт его за собой прочь из бара. Делая первый шаг за порог прокуренного помещения и вдыхая полной грудью свежий ночной воздух, Наруто чувствует, что наконец-то снова хочет жить.