Играющие песни в эпизоде: 1. Paul Engemann — Push It To The Limit (GTA3 Flashback FM 95.6 song) 2. Sonic Adventure 2.Theme’s Rouge The Bat — Fly in the Freedom 3. Pet Shop Boys — What Have I Done To Deserve This? (With Dusty Springfield) [2001 Remastered Version] 4. Pet Shop Boys — Can You Forgive Her? (2001 Remastered Version) 5. Бесконечное Лето — Let’s be friends Vocal 6. Баста — Выпускной (Медлячок) 7. Тусовка Зайцев (на немецком)
Россия. Воронеж. 1. Вокзал действительно оказался мирной территорией. Здесь было много военных, а также мирных жителей, которым рекомендовалось либо уезжать, либо оставаться здесь, не идя в город. Близилась ночь, которая должна была решить судьбу России: проиграют ли они в этой войне или нет. Но эта битва не Хога и Элли, которым нужно было ехать в Москву. Этой ночью произойдут две битвы: воронежская и ростовская. Водитель довёз волонтёров до вокзала, после чего ребята покинули транспорт и двинулись за военным. Здесь Хог мог оглядеться и посмотреть на людей, которые потеряли кров или близких, не успевших спастись. Эта война унесла жизни многих. В душе Хог чувствовал злость, печаль и сожаление — ему искренне было жаль тех, кто пострадал. Не только они попали под раздачу судьбы, находясь на острове «Пурган». В России пускай и не было демонов с элементами, зато находились наёмники, движущиеся по приказу Апатия на Россию. Но сегодня всё должно было закончиться. Владимир лично решил прикончить Апатия, а Элли предупредила «Луч» о нападении. Теперь всё зависело от ростовчан. — Вот, возьмите, — как только парочка подошла к военному отряду, охотники дали эрийке деньги. — Товарищ полковник попросил вам помочь переправиться в Москву. Правда, забыл кое-что нам сказать. — Что? — Товарищ полковник забыл нам сказать о том, что у него такая красивая дочь, — и военные стали осыпать эри-венерийскую принцессу комплиментами. — Ух, ты! — несколько охотников оглядело Хога с очень удивлёнными взглядами. — Ребят, у него шесть Амулетов Коло! — Вообще-то товарищ полковник говорил, что с эри-венерийской принцессой будет ехать лимитерийский принц. — А? Так Вы… тот самый… — Да, это мой муж! — сказала Элли, подходя к ним. — Хог, подожди меня здесь. Я быстро! И, развернувшись, ушла в сторону киоска, даже не дождавшись ответа Лимита. Он молчал с тех пор, как эрийка сказала ему, что между ними ничего не может быть. Конечно, со стороны это выглядело так, будто Хог переживает расставание, поэтому и молчит, но… нет. Как и прежде, хэйтер не любил её, однако такой выбор девушки сильно огорошил его в душе. И боль в груди — она по-прежнему давала о себе знать странной тяжестью. — Эх, повезло тебе, дружище, — сказал один из военных, глядя, как Элли стоит у киоска и покупает билеты. — Будь у меня такая девушка, я бы… не знаю… самым счастливым человеком на Земле был. — А что, Машка уже за*бала, да? — хитро подколол его товарищ. — Сидит себе, голова у неё болит, шубу требует, мол: скоро зима, холода, ей нужно что потеплее да красившее. А я, блин, сиди тут, вкалывай, да время этой дуре уделяй. Нервы, блин, сдали! Спасает лишь то, что любовницу себе завёл. — У-у-у, изменщик! — А сам-то? — нахмурился военный. — Эм-м… как погода? — Отлично же ты от ответа ушёл, — засмеялась военная охотница. Слушая такие разговоры, Хог понимал, почему до сих пор не завёл себе девушку и даже ни разу не влюблялся. Сначала влюблённость, затем отношения, а потом начинаются вот такие происшествия. Вечные интриги, постоянные ссоры, ненужные манипуляции — этого Хог не одобрял и не любил. Тем более, измену. А послушав разговоры этих военных, Лимит не удивлялся, почему у них столько проблем на личном фоне. «Не распространялись бы своим личным — не было бы никаких проблем», — хмуро подумал первый лимитериец. То, что многие восхищались эрийкой Элли — это из-за красоты и особой грации, которая присутствовала в каждом её движении. А в данный момент синеволосая активировала печать эри-венерийской принцессы, чтобы её сразу узнавали и пропускали вперёд вместе с Хогом. Естественно, что создание божественной красоты будет вызывать не только восхищение, но и косвенное обожание, которое было видно в глазах других. Для всех Элли являлась символом настоящей, идеальной девушки, а для Хога она была всего лишь простым человеком. Когда Элли вернулась, военный повёл их через большой вокзал дальше, после чего вывел на железнодорожные платформы. На их счастье, поезд всё ещё находился здесь, посему ребята поспешили. Хог по-прежнему молчал, следуя за энергичной Элли, которая первой взлетела по ступенькам и оказалась в вагоне. Первый лимитериец удивился её энергичности, однако сохранил молчание и зашёл за ней в вагон. Остальные проходили либо в плацкарт, либо в купе, а Элли повела Хога в СВ. У нужной двери она оставила его и пошла дальше, чтобы узнать, через сколько часов они доберутся до Москвы. Открыв дверь, Хог вошёл внутрь и остановился в проёме. Стол, две полки, большое окно и уборная — всё, что было в вагоне СВ. Люкс или VIP, как было удобнее называть — прежде Лимит никогда не был в такого рода удобствах. С его-то жизненной характеристикой, это вообще было удивительно, что юноша попал однажды в купе. Так бы ехал либо в плацкарте, либо на крыше поезда, как Алекс. А ведь всё повторялось: поездка в Москву, приближающаяся ночь, вагон СВ… 2. У Хога тотчас забилось сердце. Он прекрасно помнил, что сталось с Бёрном, когда военный ехал вместе с эрийкой. Элли, случаем, не собирается ли в этот раз совратить другого человека? А что? Сюда уже никто не зайдёт, сбежать он от неё не сможет, да и возможность есть. Всё равно до Москвы ехать долго, а уж Элли придумает, как разнообразить долгую ночь. И всё бы ничего, если бы не… «Чёрт! Почему всё это меня… возбуждает?», — панически подумал Хог, тут же смутившись от наплыва фантазии. Нет, всё-таки — пускай и немного, но — нахождение рядом с эрийкой его испортило. Да, прошло всего лишь три дня, но этого хватило, чтобы Лимит чувствовал себя так, словно это не он, а какой-то чужой человек. Хог уже боялся Элли, и боялся не потому, что она очень сильный охотник, а потому, что никогда не знаешь, что у неё на уме. Первый лимитериец всегда опасался именно эту эрийку; даже тогда, когда рядом были и Алиса, и другие. С Бластер он чувствовал себя спокойно и уютно, с Авророй — прохладу и сдержанность. А вот когда рядом находилась Элли, Хог в прямом смысле ощущал пламя. Очень жаркое пламя… И когда к его спине прижалось что-то мягкое, а на поясницу легли нежные руки, парень тут же тихо выдохнул, и по щеке его скатилась капля пота. Нет, он реально её боится! С кем угодно хэйтер мог себя чувствовать спокойно, но лишь не с этой девушкой. Она слишком… огненная. — Ты чего застыл-то в дверях? — прошептал на ушко сладкий голосок, горячим дыханием щекочущий шею. — Я… я… д-да… — быстро отрапортовал первый лимитериец и бросился вперёд. Он сразу же сел до самого окна и прижался к стеклу плечом, осторожно посматривая в сторону двери. Элли стояла в проходе с хитрой улыбкой на губах, а её огненный взор так и поблёскивал буйствующим пламенем с рубиновым оттенком. Зайдя внутрь, она медленно закрыла дверь, а потом прижалась к ней спиной; глаза скрылись под синей чёлкой. Вот только губы, выдающие хитрую улыбочку, пугали хэйтера. Если в народе и существовала сказка: «Ночь с демоном», то главным героем в ней точно был Хог Лимит. Само её присутствие воздействовало на него; в голову лезло такое, отчего парень попросту готов был застрелиться. Особенно на первой фантазии, когда он начал медленно стягивать с её соблазнительных ножек полупрозрачные, чёрные чулочки… «М… м-мама… за что она так со мной???», — светлый принц покраснел и опустил смущённый взгляд вниз. — До Москвы ехать несколько часов, — томно прошептал нежный голосок, после чего Элли отпрянула от двери и медленно, с грацией, последовала вперёд. — Не думаю, что тебе хочется спать; мне и подавно, — первый стук сердца, отозвавшийся на шее пульсом. — И раз уж этой ночью мы оба свободны, — эрийка подошла к столику и опёрлась на него, эротично изогнув поясницу. — Снимай мастерку… ПУЛЬС! Хог со страхом поднял глаза и посмотрел на Элли. Эти пылающие пожаром глаза, эта хитрая улыбочка — да тут не только бояться начинаешь, но и накручивать себя. Он никогда не боялся её злобно ругающейся, весёлой или милой, но когда девушка становилась огненной, парень попросту терялся. — Я… я не… Её руки тут же прижались к боковой и задней стенкам, и Хог оказался зажатым в углу. — Быстро… — сладким голосом приказала Элли. Ему было очень страшно, а потому хэйтер, несмотря на сильный стук сердца, медленно взялся за края мастерки и стал снимать её с себя. А как тут не бояться? Ни одной девушке ещё не удавалось так воздействовать на него. Когда-то Элли сказала, что он сильно воздействует на неё, подпитывая огонь воздухом. Вот только Хог не ожидал, что из лёгкого огонька получится раздуть сильный пожар. Трясущиеся руки отдали эрийке прожжённую мастерку. — Моя умничка! — хитрая улыбка сменилась на милую, после чего Элли… отошла от него. «Ась?», — пронеслось в его мыслях. Лидер команды «Серп» уселась на другую полку около окна, затем выложила на стол несколько ниток и взяла иголку. А потом принялась зашивать прожжённые части синей мастерки, которую она подарила ему ещё в Лимитериуме. Хог дебильно похлопал глазами и посмотрел на стол. Помимо билетов с нитками, тут были ещё альбом, фломастеры, упаковка с чаем и пирожки. — Ты совершенно не бережёшь мои подарки, идиот, — мило улыбнулась Элли, зашивая синюю мастерку. — Но надо признать, мне очень понравилась твоя реакция. Даже имя моё два раза произнёс. Мне было очень приятно! — рубиновые глаза с огоньком посмотрели на первого лимитерийца. — На секунду я даже подумала, что ты любишь меня… — и снова опустила взгляд на мастерку. — Ладно, не парься. Я просто решила пошутить. Пошутить?! Всего лишь пошутить?! Это всё, о чём думал в тот момент Хог. Впрочем, лучше уж это, чем-то, что юноша представлял в своей голове. Да, её действия зацепили его, но хэйтер решил промолчать. По крайней мере, он останется в покое, и никакая хищница не будет покушаться на его целомудрие. А потом боль снова вернулась, и Лимит поморщился от неприятного ощущения. Пока Элли напрягала его, Хог не чувствовал ничего, кроме страха и неуверенности. А теперь девушка перестала с ним разговаривать, занявшись пошивом прожжённой одежды. Поезд тронулся и начал медленно набирать скорость; звук колёс отразился в ушах хэйтера. Эта ночь действительно будет тяжёлой. Но не потому, что Элли будет пытаться совратить его, а потому что совесть сожрёт его изнутри…***
В поезде. 3. Вечер плавно перешёл в ночное состояние. С этого момента и началась битва Владимира против Апатия, и кордона «Луч» против батальона наёмников. Правда, как происходило это, Хог и Элли не знали — им никто не отзвонился; телефон эрийка уничтожила ещё в Каневской. Поезд ехал в ночи, постукивая колёсами по рельсам. На удивление, ничего страшного здесь не произошло, поскольку все бедствия миновали, и парочка спокойно могла добраться до Москвы. Вот только у Хога появился новый враг, и имя ему было… Совесть. Юноша молчал и старался не разговаривать с эрийкой, но легче ему, увы, не становилось. Чувство вины давало о себе знать болью в груди, отчего парень попросту пялился в окно, в непроглядную темноту. Почему же так больно? Элли ведь поняла его и отпустила на все четыре стороны, но Хогу от этого не стало лучше. Владимир был прав: первый лимитериец поступит так же с эрийкой, как в своё время Евпатий поступил с полковником. Но в этот раз получилось немного наоборот — Элли сама отказалась от Хога, поскольку поняла его косвенный ответ насчёт себя. И это заставляло Лимита напрягать голову, чтобы понять девушку. Она его любит, но отпускает — почему? Хэйтер видел много влюблённых парочек, но ни разу не было такого, чтобы эти ребята мирно расходились. Обычно подобные ситуации заканчивались руганью, обидами, а то и драками. А вот его случай оказался исключительным. Элли очень быстро закончила с восстановлением мастерки, после чего вернула её Хогу, а сама покинула СВ, отправившись по делам. Пожав плечами, Лимит надел мастерку и вздохнул. А ведь это она ему сшила новую одежду, за исключением шорт, кроссовок и банданы Кузни. Перчатки без пальцев, нарукавники, мастерка, футболка — всё это дело рук Элли. Эрийка знала, как сильно Хог дорожит своей одеждой, а потому постаралась по минимуму изменить её. Правда, чёрные штрихи пришлось убрать, но зато появилась эмблема в виде серпа. Хог невольно ощущал, как судьба плавно сводит его с Элли: первый поцелуй, первое понимание, первая взаимопомощь, первые подарки, первая искренность. И даже первый раз, несмотря на наличие Бёрна и Игната, которые после обмана времени перестали иметь значение в интимной жизни Элли. Изменив время в поезде, никакой близости между эрийцами не было; изменив прошлое в Чародее, никакого изнасилования не было. Это просто воспоминания, у которых не существует истока. Считай, эти разы просто были полётом фантазии. Она чиста ровно так же, как и он. Просто знает больше об этом, чем целомудренный юноша. Вскоре девушка вернулась с подносом, на котором были пирожки, пюре с мясом и два стакана молока. Затем поставила на стол, уселась и приготовилась к трапезе, так как была очень голодна. Однако Хог отказался от еды и увёл виноватый, наполненный бликами взгляд в сторону окна. — Аппетита нет? — удивилась Элли, на что Хог фальшиво кивнул. — Ну, как хочешь. Может, потом покушаешь. Да какой здесь аппетит, когда кусок в горло не лез. Ему не хотелось ни есть, ни пить, ни курить. Фиолетово-зелёный взгляд с печалью смотрел в окно, за которым была непроглядная ночь. Наступила тишина, о которой Хог так долго мечтал, однако в данный момент ему очень хотелось сейчас оказаться на каком-нибудь сражении. Это бы отвлекло его от депрессивных мыслей, так и забирающихся ему в голову. И что самое большее терзало хэйтера — это то, что Элли после тех слов больше не разговаривала с ним на эту тему. Общалась с ним чисто по-дружески, без всяких: «Милый», «Родной», «Дорогой» и так далее. А вот Элли с большим аппетитом уплетала пищу, даже не заморачиваясь насчёт своей фигуры. Удивительный случай, когда девушка позволяет себе, грубо говоря, нажраться, и даже не комплексует. А чего ей комплексовать, когда она постоянно двигается, тренируется и занимается спортом? К тому же, у Элли была высокая самооценка насчёт себя, поэтому свои минусы эрийка редко замечала. Очень-очень редко. Это, с одной стороны, раздражало, так как подобное превращало её в высокомерную, самовлюблённую стерву, а с другой, поражало. Когда у человека не комплексует и любит себя таким, какой он есть, люди поневоле начинают восхищаться им. Хог посматривал на Элли и хмуро молчал. Как же она его бесила! Как же он её ненавидел! Как же ему хотелось схватить стакан молока и облить девушку! За что она так с ним? Почему ему плохо, а ей хорошо? Что такого гнусного он ей сделал, что она обрекла его на такие трудности? Это злило хэйтера… и причиняло ему боль. Элли поступила мудро и правильно, когда отпустила Хога. По крайней мере, он не должен отвечать за неё, волен сам выбирать свой жизненный путь, ему никто не указ в этой жизни. Да, эрийка безумно любит его, но первый лимитериец не будет счастлив, если его насильно привяжут к себе. Хог не ожидал такого благородного поступка по отношению к себе, посему и мучился от угрызения совести. «И на кой-ляд я вообще согласился тогда с этой стервой на отношения? Вот придурок!», — мысленно бранил себя Хог. — «Надо было сразу послать её в задницу и назвать сукой!». Хог возненавидел Элли, однако и сам не понимал, за что. Эрийка ничего ему не сделала, кроме добра, но именно за это и возненавидел. Точнее, его ненависть к ней образовалась после её слов. «Будь счастлив!». Разве можно стать счастливым после такого груза? Она пошла к демонам, которые могли всем культом изнасиловать её, и выпытала у них информацию. Затем отправилась в бункер, где её могли убить, и достала Амулет Коло. Даже родительский подарок нашла и вернула ему. Хог мог ненавидеть её за прошлое, когда Элли унижала его, смеялась над ним и даже выставляла юношу круглым дураком. Но по сути, круглым дураком он был сейчас. Первый лимитериец не понимал причину своей ненависти к синеволосой эрийки. Он смотрел на неё и ненавидел; хотел ударить, чтобы причинить ей боль. Она такая спокойная и умиротворённая, что в горле попросту сжимало. Почему Элли не плачет? Почему ей не больно? Почему она улыбается и разговаривает с ним очень мягко, с дружелюбием? Где крики: «Я тебя любила, а ты меня обманывал!»? Начни девушка истерить, и Хог бы успокоился. Боль прошла бы. Но оттого, что Элли целиком и полностью понимала состояние Лимита, становилось ещё больнее и тяжелее. — Смотрю, ты всё больше и больше уходишь в себя, думая о Триггере, — печально улыбнулась Элли, посмотрев на Хога. — Этот урод очень сильно воздействует на тебя. Но знаешь, давай-ка я попробую кое-что прояснить. Вдруг тебе легче станет. 4. Подумала она неверно: хэйтер думал не о Триггере. Однако пусть думает так. По крайней мере, не будет лезть к нему со всякими романтическими расспросами. Хог повернул голову и заметил, что Элли берёт в руки альбом и разворачивает его. Что она собирается прояснить? Что-то нарисовать хочет? — Прежде чем расскажу тебе о своей теории, для начала спрошу, — Элли посмотрела на Хога изучающим взглядом. — Ты когда-нибудь занимался любовью? Не бойся, говори прямо! Даю клятву, об этом никто не узнает, если тебе важен образ девственника. — Что за чушь ты ещё несёшь, кэп? — омрачился Хог, сжав правую руку в кулак. Уже по его действиям можно было понять ответ. — Я тысячу раз говорил, что никакого секса у меня не было. Опять поржать хочешь, да? — Понятно. Значит, я была права, — вздохнула эрийка и сняла колпачок с синего фломастера. — А ты чего такой взвинченный? Я просто хотела уточ… — Да пошла ты со своей клятвой! Эри-венерийская принцесса замерла, удивлённо глядя на первого лимитерийца. Опять необоснованная агрессия с его стороны, но… она уже привыкла к этому. Всё-таки знала, каким он может быть неординарным. В этом плане ему не было равных. Поэтому, постаравшись не обижаться на него, девушка продолжила. — Я задумываться об этом начала ещё с того момента, как появился Триггер и назвался Тобой. Затем начал лепить байки про то, что ты клон, и якобы всё произошло из-за твоего позора на королевском балу. Затем он ловко подвёл всё к тому, что я испортила его стратегию, а потом взорвал остров. Так вот, помнишь тот символ римской десятки с наложенным на неё ромбом у него на груди? — Ну, помню я! И что? — зло прорычал Хог. — Хочешь сделать меня виноватым? Ну да, ты же у нас в этом мастер! — Кхм. Я понимаю, что ты изрядно встревожен Триггером, но… ещё раз повысишь на меня голос, и я тебя урою! — мрачно промолвила Элли. — Я ненавижу нытиков, а ты в данный момент нытик! Поэтому закройся и слушай меня, понял? Я не для того рисковала своей жизнью и добывала информацию, чтобы ты на меня рычал, придурок! Лимит озлобился, однако не стал ей ничего говорить. Всё-таки он первым начал обижать её, причём незаслуженно. Поняв, что Хог больше не будет рычать на неё, Элли вернулась к своей теории. — Я не придала этому символу особого значения, так как мы все были озлоблены появлением Триггера. Однако слова профессора заставили меня над многими вещами задуматься, да и история Триггера мне сразу не понравилась. Так вот, рассказываю тебе свою теорию. Возможно, ты посчитаешь меня сумасшедшей, но… мне кажется, что существует альтернативная реальность. Хог был всё ещё зол на девушку, однако услышанное заставило его приподнять брови. — Что за бред ты несёшь, кэп? Какая ещё альтернативная реальность? Пойди перекрестись, чтоб не казалось. — Триггер не раз повторял такие слова, как: «В этот раз всё по другому», «Ты немного испортил мой сценарий», «К этому моменту подобное должно было измениться», — рассказывала Элли, чем удивила Хога. А ведь она насчёт повтора слов Триггера была права: он очень часто произносил их. — Когда я была у демонов и спрашивала у них насчёт элементов, Амур рассказал мне об их создании. Элементы не могут быть фальшивками, так как для становления элементом нужно заложить свою душу в какой-нибудь предмет. А ведь мы повстречали тех элементов, которые назвались Эльзой, Орфеем, профессором Максимом и Коршем, — подозрительно прищурилась эрийка, и первый лимитериец удивился ещё больше. — Но Эльза и профессор Максим живы. Насчёт Корша ничего не знаю, а Орфей точно мёртв. Мы сами видели его тело. С этого момента я и задумалась об альтернативной реальности. К тому же, Триггер говорил, что выбирал лишь тех, кого откинули все. Стало быть, в другой реальности эти люди и пострадали, а он воспользовался этим. Хог округлил глаза. В её словах было очень много смысла, что заставило юношу перестать злиться и задуматься над этим. Триггер сам говорил, что в этот раз он мог получить фигуры из Элли, Авроры и Смога, ссылаясь на их самые тяжёлые моменты. В случае с Элли — обман, в случае с Авророй — предательство, в случае со Смогом — утрата. А потому подумав об этом, Хог тут же врубился, почему элементы с такой агрессией бросались на них. Орфея предали все, а Юлия ушла к Эсу, что и стало его началом агрессии. Эльзе причинили много боли, а друзья бросили её, и это развило в ней ненависть ко всем (в особенности, к Зеро и Элли, которая была любимицей всех). Макса просто бросили из-за слабого авторитета, после чего команда ушла, отчего профессор смирился с тем, что ему внушил Триггер. А Корша унизили, и вдобавок к этому ещё и изменили. Собственно, это и стало началом его жестокости ко всем (особенно к Смогу и Алисе, которые переспали у него на глазах). Элементы сами не раз произносили подобное, но никто в это не вслушивался, так как считали, что они несут лишь бред. — Вторая теория заключалась в том, что ты однажды вкусил запретный плод, — Элли вернулась к прежней теме, однако в этот раз начала объяснять своё решение. — Демоны на раз высчитывают такие вещи, стоит им разок посмотреть тебе в глаза. Амур тебя всё-таки видел, когда мы были в Ботаническом Саду. Собственно, Игнат сразу понял, что мы с Авророй не были девственницами. Мара-то не сходу атаковала нас своей теорией «Экстазио». Тоже хочу себе такую способность, ги-хи-хи-хи, — коварно засмеялась девушка, после чего продолжила: — Но ты ни разу не занимался любовью, да и реакция твоя мне всё объясняет. Нет, я могу воспользоваться «Сатурном» и прочитать твои мысли, но… я тебе верю, — искренне улыбнулась эрийка. — А раз ты занимавшийся любовью девственник, то выходит так, что мы с тобой оказались в одной ситуации. Правда, я всё помню (Бёрн и Игнат), а вот ты — нет. Просто поприветствовали тебя демоны Чародея так, будто очень хорошо знают. Хм-м… могу предположить, что это могла быть Мара. Первый лимитериец хмуро скривил губы, однако у Элли было и опровержение этому. — С другой стороны, ты помнишь всё, что с тобой произошло после десяти лет. Выходит, что никакой связи не было. Во всяком случае, не будет же демоница заниматься любовью с ребёнком. Они хоть и извращенцы, но мозг у них работает. Поэтому вот тебе две версии: либо ты переспал с Марой и скоропостижно расстался со своей памятью, либо у тебя есть проводник, который попал в подобную ситуацию. Если это вторая версия, то между тобой и твоим проводником есть связь, которую не видно никому. Но давай рассмотрим некоторые факты, — эрийка расставила пальцы и начала поочерёдно сгибать их. — Раньше использование «Посолоня» доводило тебя до энергетического отравления и потери сознания, а на острове ты стал очень сильным и использовал Коловрат чаще обычного. Всё это напоминает мне «Синхронизацию», которая обновила источник твоего карио и насытила твою энергетику синхронным укреплением. Твои возможности действительно развились благодаря «Синхронизации», Хог Лимит. Но раз демоны называют тебя девственником, и в то же время видят в тебе вкусившего запретный плод, я свожусь к тому, что у тебя есть проводник. Это было самое бредовое, что хэйтер когда-либо слышал в своей жизни. Если первая теория была ещё логичной и объяснимой, то вторая больше напоминала бред пьяного человека, который видит летающих коров в небе. Во всяком случае, Хог не понимал Элли. — Могу сделать идиотское предположение, что твоим проводником был… Игнат, — произнесла Элли, отчего Хог сделал дебильное выражение лица. — Ну, понимаешь, когда меня насиловали, я видела не демона времени, а тебя. Эту версию можно опровергнуть лишь «Синхронизацией» с тобой… Ой, всё-всё, не делай такое лицо! Считай, что я сказала бред. — Ты в натуре сказала бред! — хмуро изрёк первый лимитериец. — Я не верю в проводников, а в своего проводника Игната и подавно. Тебе просто кинули иллюзию, будто это я тебя изнасиловал, а ты и поверила. Эрийка замолчала, после чего хэйтер вздохнул. Опять он её обидел! И снова без причины. — Знаешь… — вдруг заговорила Элли, прижав два пальца к подбородку. — Когда Какурея атаковала мой разум, иллюзии говорили обо мне одни гадости, унижали и подводили к депрессии. Кроме двух, — рубиновые глаза посмотрели в фиолетово-зелёные. — Иллюзии в виде тебя и Игната были совершенно иными. Давай пока остановимся на этой теории и вернёмся к ней после… ну… потом, короче, вернёмся. Девушка нарисовала синим фломастером две точки, недалеко находящиеся друг от друга. Затем взяла красный фломастер и прямоугольно нарисовала под ними ещё две, только красного цвета. — Есть вероятность, что проводников… четыре: у тебя, у меня, у Алисы, у Смога. Насчёт твоего проводника я могу лишь предполагать, но вот о проводниках других вообще никак. Делаем последовательно, — синеволосая поставила сверху и снизу точек две фиолетовые, а по бокам расположила зелёные. — Анти-люди и демоны были тесно связаны с нами, и это натолкнуло меня на мысль о проводниках-нелюдях. Поскольку Триггер не раз ронял фразы о повторении сценария, то вот, как ты потерял девственность. Элли взяла синий фломастер и провела синюю, горизонтальную линию между синими точками. — Это ты и Алиса. Хог, конечно, фыркнул, однако ему было очень интересно. Элли рассказывала ему невероятные вещи, в которые было очень трудно поверить. Альтернативная реальность, проводники, иные иллюзии. Скептик требовал разбить все эти теории одним словом: «Бред», но любопытство просило не мешать эрийке проводить анализ. — Провести «Синхронизацию» без потери печати ты мог лишь с принцессой, — сказала Элли и зубами прикусила обратную сторону фломастера. — Значит, твоей первой девушкой стала Алиса. Получается, что в прошлый раз ошибку допустил ты, а не я. Ну, насчёт осквернения печати. И… знаешь… — голос хоть был и весел, но в нём проскользнула дрожь. — Если всё это окажется правдой, то… боюсь, что в следующий раз воспоминания… утрачу я. Первый лимитериец в шоке посмотрел на эрийку, а её глаза наполнились бликами и тревожно посмотрели в сторону. Понемногу он начинал понимать её теорию о воспоминаниях, которые хэйтер утратил. Выходит, что до этой реальности была ещё одна, и в прошлый раз ошибку допустил Хог, который каким-то образом провёл «Синхронизацию» с Алисой. Естественно, связь с принцессой дала о себе знать сохранением печати на кончиках волос. И если всё пошло на обратный перезапуск, а Хог заработал амнезию, то можно было предположить, что в прошлый раз первый лимитериец знал очень много. Вряд ли Триггер одобрил подобное. — То, что у тебя фиолетовые кончики волос и глаза, тоже могу попробовать объяснить, — Элли выдохнула, убирая дрожь из голоса. — Есть предположение, что «до» или «после» Алисы, у тебя была связь с простой охотницей. Что до меня, то я оставалась девственницей. — А что это тогда? — Хог указал на красные точки. — Ах, да, — эрийка провела между ними красную полосу и указала пальцем. — Это я и Смог. Светлый принц косо посмотрел на девушку, затем на линию с точками, затем снова на синеволосую, и… задумчиво кивнул. Если в прошлый раз избранницей Смога была Элли, то неудивительно, почему она осталась девственницей. Камень — он не Огонь, как Бёрн: такого если и можно было совратить, то только по любви. Во всяком случае, Хог опирался на свои ощущения, а без любви он никому не подвластен на совращения. Братья Коловратья действуют по любви, а не по желанию или удобству. — Синие и синие, красные и красные — цикл хронологии шёл стабильно и правильно, — продолжала говорить Элли, водя пальцем по альбомному листу. — Добро было с добром, зло было со злом. У меня с твоим братом одинаковый уровень демонизма. А вы с Алисой всегда были не от мира сего. — Кэп, я всё равно пока не понимаю, каким образом тут замешан Триггер, — раздражённо бросил Хог. — Ты рассказываешь мне про какую-то ерунду, но так и не говоришь, кто такой Триггер. Синеволосая пристальным взглядом посмотрела на обладателя Коловратов, отчего он подумал, что она хочет ему пощёчину спустить. — Не «кто», а «что», — загадочно прошептала эрийка. Первый лимитериец изогнул правую бровь, однако он понемногу начал понимать. — Триггер — это не клон и даже не первый лимитериец. Триггер — это программный код! Когда происходит что-то неправильно, запускается процесс активизации, именуемый Триггером Бедствия. И активируется он… таким вот образом… Элли провела от синей точки (Хога) до середины, затем сделала то же самое, только от красной (Элли). Подобное произошло и с точками Смога и Алисы, чьи полосы поравнялись с полосками первого лимитерийца и синеволосой эрийки. Получилось так, что крест на крест ложились линии, ведущие от Хога до Элли, и от Смога до Алисы. Этим показывалось родство между ними, а также соулмейт, наложившийся на них при рождении. А в середине креста располагалась чёрная точка с немного искривлёнными краями. — Кэп, а это что? — поинтересовался Хог. — А это и есть Триггер, — мудро изрекла Элли. Первый лимитериец резко окаменел в лице, а его дыхание остановилось. Если к другим теориям он относился скептически, то у этой было абсолютно логическое объяснение. Чёрная точка — это цвет карио Триггера: чёрное и непроглядное, как тьма. Такого карио нет ни у кого, поскольку существ с подобным цветом энергии не существует. Правильно! Не существует! То есть, нет существа! Триггер — не существо, о чём говорил термин Элли: «Что». Это нечто, образующееся из-за ошибки одного из четверых, выбранных «Круговоротом». В прошлый раз ошибку по осквернению печати допустил Хог, за что Триггер вместо «Лимит» называл его «Лимитерия». В этот раз виновницей стала Элли, боявшаяся встретиться с лимитерийским принцем в образе эри-венерийское принцессы. И её особое наличие в его сценарии объяснялось тем, что он негативно отзывался насчёт Элли, обронив: «Ты испортила мне всю стратегию!». Его план провалился в ту самую минуту, когда Элли вместо того, чтобы покончить жизнь самоубийством от обмана, всем сердцем и душой полюбила Хога. А когда она вернула себе печать эри-венерийской принцессы, а следовательно, и девственность, стратегия Триггера полностью провалилась. И этим объяснялся его побег с острова «Пурган». Наличие девственности и печати у Элли, а также её чувства к Хогу, заставили Триггера переосмыслить свои действия. Почему? Потому что её горячая любовь топила лёд, теснивший Хога, и вселяла в него такие силы, что Триггер попросту боялся его. Поэтому он и сбежал, чтобы продумать новую стратегию. И теперь стало ясно, что Триггер не уничтожит Россию, пока Хог не придёт к нему. Ибо если живы светлый лимитерийский принц и эри-венерийская принцесса, его планы не будут до конца безупречными. И не Смога Триггер хотел убить, а Алису. Просто попался тёмный принц, стоявший на его пути. Голова вдруг разболелась. — А вот и связь проводников, — сказала Элли, проводя от зелёных точек линии до фиолетовых. Когда обводка закончилась, рисунок стал похожим на ромб, накладывающимся на римскую десятку. — Прошу тебя обратить внимание на то, что твой проводник находится очень близко ко мне. Проводник Смога — рядом с Алисой. Мой проводник — около твоего брата. Проводник Алисы — за тобой, — эрийка посмотрела на первого лимитерийца и вздохнула. — Твой проводник — это либо Игнат, либо какой-то другой демон. Личности других проводников мне неизвестны; даже предположить не могу. Прости меня, что я так мало собрала фактов по этой теории. 5. Хога как будто молнией пронзило, отчего парень вздрогнул. Но не из-за теории, а… — За что ты извиняешься? — в немом шоке вымолвил Хог, широкими глазами глядя на девушку. — Да… это… за что? Ты сейчас рассказала мне больше возможного, и ещё извиняешься? Почему??? — Ну, мало ли, моя теория боль тебе причинит или ещё что, — занервничала Элли, посмотрев в сторону. — Я искренне хочу помочь тебе разобраться в самом себе, но без применения боли. Я… мне больно смотреть на то, как ты страдаешь. Первый лимитериец в немом шоке смотрел на эрийку. Больно?! Она выпытала информацию у демонов, забрала Амулет Коло с базы наёмников, и всё это время, пока догоняла юношу, разгадывала загадки Триггера. И всё ради чего? Почему эта девушка делает для него то, чего не могут сделать даже анти-люди? Какая причина ведёт её к такому? Для чего она идёт на такое сумасшествие? — Кэп… кэп… — Хог опустил глаза, которые тотчас наполнились белоснежными бликами. Нижняя губа дрогнула. — Зачем ты делаешь столько добра для меня? Почему пытаешься помочь мне, беспокоясь о моём восприятии насчёт боли? Ответь… Элли вздохнула, после чего посмотрела на него очень тёплым, нежным и бархатным взглядом. Даже руку прижала к своему сердцу. — Ты заставляешь меня снова и снова повторять сопли, но я снова и снова буду говорить тебе это. Я люблю тебя, Хог Лимит! Люблю всем сердцем и душой! Люблю так, как никого и никогда раньше! Я смотрю на тебя и вижу человека, от которого хочу всего: любви, сумасшедшего секса, семьи, детей, совместной жизни, единых замыслов, одного правления — я всего от тебя хочу. Я тебя обожаю! Я хочу каждую ночь засыпать, кладя голову тебе на руку, и закидывать на тебя ногу, после чего прижиматься к тебе. Я больше не представляю своей жизни без тебя. Пока живёшь ты — живу и я! Но как только ты исчезнешь, исчезну и я. Ты просто не можешь себе вообразить, что творится внутри меня, когда я смотрю на тебя. Вот, даже сейчас, — рубиновые глаза настолько потеплели, что в них появились оттенки рыжего, алого и золотого. — Я смотрю на тебя и чувствую, как по моим щекам текут слёзы. Почему? Потому что человек, на которого я смотрю, страдает. А я не хочу, чтобы ты страдал! Ты сделал для меня, паршивой стервы, так много добра, что я просто обязана отплатить тебе тем же. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас, когда есть возможность смотреть на тебя и просто наслаждаться твоим присутствием. Ты — мой враг! Ты — мой друг! Ты — моя любовь! И поэтому я буду раз за разом, снова и снова, постепенно и постепенно подбадривать тебя, помогать тебе идти вперёд, вселять в тебя несгибаемый дух. Все говорят, что королём Лимитерии должен был стать твой брат, а я целиком и полностью уверена, что истинный король Лимитерии — это ты! И пускай так буду думать только я, пускай. Мне всё равно не нужно, чтобы меня кто-то поддерживал в этом. Главное — это то, что вижу я! А вижу я истинного и благородного короля Лимитерии, который замёрз и разочаровался во всём. А потому я приложу максимум усилий — да хоть жизнь отдам! — для того, чтобы вернуть в тебя прежний запал, который ты потерял на острове «Пурган». Поверь мне, я сделаю это! Как угодно, но я верну в твоё сердце желание жить! Затем перевела дыхание, так как говорила излишне эмоционально (что не в её духе), и добавила: — Потому что я люблю и хочу того, кого ненавижу, хи-хи! ПУЛЬС! 6. Хог почувствовал, как у него задрожали руки, а в груди стало настолько невыносимо больно, что он схватился за сердце. Увидев, как болезненно скрючился Лимит, Элли тут же перестала улыбаться и протянула руки, чтобы помочь ему. Однако парень отмахнулся, стиснув зубы от боли. Это действительно невыносимо! Это безумие! Это настоящий кошмар! Сделать столько грандиозных и приятных для сердца подвигов ради какого-то «отвали» — да это несправедливо! За что с ним так? Он её обижал, а она ему столько добра сделала. Хог подло соврал ей, а Элли по-прежнему любила его и хотела ему помочь. Во времена вражды и дружбы было не так тяжело, как сейчас. Даже тогда, когда она назвала его ошибкой природы, было не так больно. Предатель. Лицемер. Обманщик. Ни разу ей навстречу не пошёл, а сколько раз эрийка сделала это. Держался за свой образ хэйтера, совершенно игнорируя тот факт, что девушка до смерти боится его страданий, как будто страдает вместе с ним. Урод! Подонок! Тварь! Гнида! Вот сейчас ему действительно захотелось сдохнуть. Пускай его лучше жестоким образом убьют, чем он будет жить с вечным грузом и чувством вины. Совесть — это самый страшный судья! Никто так страшно и жестоко не осудит, как она. Спазмы сдавили горло, отчего трудно стало дышать. Любовь — это слишком жестокая штука! Ломает и выворачивает, заставляет чувствовать виноватыми, пожирает изнутри. Оттого, что Элли делала добро и относилась к нему с величайшим пониманием, Хог попросту хотел полезть в петлю, попутно выбив из-под ног табуретку. Если это специальный способ, чтобы вывести врага из строя и сломать его, то… он был самым эффективным. Первые капли упали на пол. Элли округлила глаза, заметив падающие слёзы. Нет, она не хотела ему причинить боль! Всего лишь сказала, как сильно дорожит им и любит его. У девушки тотчас тревожно застучало сердце — слёзы любимого ей человека были очень болезненными для неё. Она хотела подсесть к нему, однако остановилась, когда фиолетово-зелёный взгляд посмотрел на неё. Элли никогда раньше не видела в его глазах столько боли и раскаяния. — Х… Х-хог, я… — Ты слишком жестока! Она не успела его остановить. Хог вскочил с полки, затем открыл дверь, а потом убежал из этого вагона, скрывшись через тамбур в другом. Его реакция сильно шокировала девушку, которая не смела даже пошевелиться в этот момент. Опять причинила боль! Неосознанно, но причинила. Эрийское, горячее сердце кольнуло, отчего девушка грустно опустила свой взгляд. Затем подняла руку… и спустила самой себе пощёчину. — Чёрствая ты сука, Элли Эрия! Даже здесь всё запорола! — виновато процедила Элли.***
Хог перебежал три вагона, затем заперся в уборной… и разрыдался. Всё, эмоции сдали! Упал на колени и с размаху ударился лбом о крышку унитаза. Он ненавидел самого себя так, как не ненавидел никого и никогда раньше. Судьба ломала жизнь очень хорошей и доброй девушке, а всё из-за того, что какой-то хэйтер не мог ответить на её чувства взаимностью. И чем больше Хог это осознавал, тем больнее сдавливалось лимитерийское сердце. Он не хотел, чтобы всё так вышло! Первый лимитериец не хотел ломать жизнь синеволосой эрийки. Ему искренне хотелось, чтобы она стала счастливой, но это было невозможно. Элли будет плакать и страдать, заполняя своё горе горьким алкоголем. Он не хотел, чтобы она жила с такой раной в сердце. Хог ничем не лучше холодного Зеро, который в молодости назвал Элли наивной дурочкой, которая зря верит в искренность. Хог ничем не лучше горячего Бёрна, который провёл немало ночей с Элли в стёртом времени, тем самым портя такую замечательную девушку из-за обмана. Хог ничем не лучше этих двух! Но Элли хоть и было больно от поступков Зеро и Бёрна, но ещё никогда так сильно она не страдала. А почему ей будет нестерпимо больно? Потому что Зеро и Бёрн ей просто нравились, а Хога она полюбила до такой степени, что готова была полезть за ним хоть в огонь, хоть в воду. А чем отвечал Хог? Естественно, что ничем. В Элли он видел либо своего врага, либо подругу, либо похотливую стерву. Но юноша не видел в ней девушку, которую бы любил так же, как и она его. Хог не хотел обманывать Элли. Фальшивые отношения — зачем они вообще нужны, если от этого эрийка серьёзно пострадает и убедится в том, что мир состоит из одних уродов? Третий раз — это последний раз, когда эрийка готова впустить кого-то своё сердце. Четвёртого раза не будет! Пятого и подавно. — А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!! Хог вскочил и начал наносить удары по стенам, разбивая себе костяшки. Первые капли крови впитались в перчатки, но от этого парню не стало легче. Он разбил окно, оставил вмятины на стенах, башкой ударился о зеркало, сломал крышку унитаза, на которой остались капли крови. Затем упал на спину и, скрючив пальцы, начал скрести по левой груди, желая вырвать своё сердце и раздавить его. Это была невыносимая боль! Он никогда так ещё не чувствовал себя ужасно. Самое паршивое чувство — это осознание того, что ты виноват. Но Хог не хотел, чтобы всё так получилось. Он всего лишь пытался помочь Элли не впасть в депрессию. — А-А-А-А!!! ЭТО ОНА ВИНОВАТА, ОНА! НЕНАВИЖУ ЕЁ! НЕНАВИЖУ-У-У-У-У!!!!!!!!!!!!!! — в истерике орал первый лимитериец, вцепившись скрюченными пальцами себе в волосы. — ОНА СПЕЦИАЛЬНО ЭТО СДЕЛАЛА, ЧТОБЫ Я СТРАДАЛ! ЗА ЧТО ОНА ТАК СО МНОЙ? ПОЧЕМУ МНЕ ТАК БОЛЬНО? ЗА ЧТО?????????????????????????????? Хог искренне хотел, чтобы Элли перестала его любить и вновь стала прежней стервой. Чтобы влюбилась в кого угодно — хоть в девушку — и отвалила, наконец, от него. Но не хотел, чтобы она страдала из-за того, что Лимит так поступил с ней. Не хотел, чтобы девушка закрыла своё сердце навсегда и перестала быть самой собой. Хог не хотел так подло поступать по отношению к Элли. Судьба сделала для него такой замечательный подарок, а хэйтер по-прежнему отнекивался и искал себе оправдание. Она не нужна ему! Он ненавидит её! Невозможно любить ту, которая уже однажды открылась кому-то другому. Элли — шлюха! Тварь, лицемерка… Хог тут же врезал себе, да с такой силой, что не устоял на ногах и упал между унитазом и окном. Кто угодно, но только не Элли! Как он вообще посмел такое про неё подумать! После всего того, что эрийка совершила для него, хэйтер просто не имел права так думать о ней. Это золотая девушка, рядом с которой ни одна не стоит. Единственная эрийка, которая первой узнала об его амнезии, но даже тогда, будучи врагами, не причиняла ему боль, не напоминая об амнезии. Элли… Элли… Элли… Её имя проносилось в его голове со скоростью звука. Почему она? Почему не другая девушка? Зачем эрийка обрекла себя на страдания, полюбив его? Что она хотела этим доказать? Что хэйтеры тоже умеют любить? Это ложь! Хэйтер никогда и никого не полюбит, потому что он хэйтер: тот, кто смеётся над чужим счастьем и всегда высмеивает всё хорошее. И Хог такой же. Ему плевать на чьи-либо чувства! Он попросту гадит на них и со смехом бросает песок в глаза, которые смотрят на него с любовью. Хэйтер. Хэйтер! Хэйтер!!! Элли была его врагом, и Хог ненавидит её всем сердцем. Пусть страдает! Пусть мучается всю жизнь, убедившись в том, что все вокруг врут. Пусть… Хог приложил себя ещё раз. А чем он хорош? Тем, что причиняет девушке самую страшную боль? Он ничуть не лучше самых законченных злодеев, которые всегда наступали на чувства других, тем самым уничтожая их. А Хог просто не хотел, чтобы так получилось. Он хотел видеть глаза, полные радости и счастья, а не взгляд, опустевший и безжизненный. Хог искренне желал Элли только счастья. Только счастья…***
— Зачем? Почему ты ничего мне не рассказала? — А зачем? — тихо спросила девушка, из глаз которой потекли кровавые слёзы. — Чтобы убедиться, что ты меня отпустишь? Он стоял на коленях и держал на руках окровавленное тело, некогда наполненное жизнью, энергичность и красотой. А теперь одежда была местами изорвана и пропитана кровью; на открытых участках зияли рубцы и страшные раны. Зверски избитая и уничтоженная — ей оставалось жить недолго. — Т-ты… дура! — шёпотом прорычал парень, и по щекам скатились горячие слёзы. — Что ты пыталась доказать мне? Что я бесчувственная тварь, да? Она молча поджала губы, пачкая некогда прекрасные щёки в крови. Жизнь распорядилась так, что им не суждено было быть вместе. Они находились на одинокой горе, а внизу располагалось очень много пламени. Сотни жестоко убитых людей пострадали. Удивительно, как у неё получалось после такого дышать. Но всё уже решено. Она умрёт! — Отец однажды сказал мне, что парень и девушка должны сделать десять шагов навстречу друг другу, чтобы доказать свою любовь, — хрипло прошептала девушка и тихонько засмеялась, вот только смех этот был наполнен не радостью, а болью. — А я не верила и… упёрто шла вперёд, надеясь, что встречу на своём пути. Я сделала десять шагов, затем одиннадцатый… потом двенадцатый… и… не дошла до тебя. М-меня никто не встретил… кха… — из уголков некогда прекрасных розовых губ показались густые капли крови, стекающие вниз, до подбородка. — Отец… отец был… п-прав. Любви не существует. Её придумали для того, чтобы… чтобы заполонить пустоту в душе. Он молчал и слушал горькие слова, которые резали изнутри не хуже ножа. Он виноват! Он не спас её! Это из-за него она оказалась здесь. Из-за него была жестоко изнасилована, а затем зверски избита. Это его руки сломали ей жизнь. Её кровь навсегда останется на его руках и никогда не смоется ни-под водой, ни-под жидким азотом. Его равнодушие убило её! — Я… всегда мечтала о том, что… что ты меня однажды… п-поцелуешь… — с окровавленными слезами прохрипела девушка, пытаясь изогнуть губы в милой улыбке. — Наверное, это был бы самый лучший день в моей… жизни. Прости за то, что мне хотелось так много. — Ты всегда… всегда извиняешься передо мной, хотя ничего плохого мне не сделала. Это я… я… ЭТО Я, СЛЫШИШЬ? ЭТО Я ВИНОВАТ! — разрыдался парень, уткнувшись лицом ей в грудь. — ЭТО Я ДОЛЖЕН БЫТЬ НА ТВОЁМ МЕСТЕ! ЭТО МЕНЯ НАДО УБИТЬ, ПОТОМУ ЧТО Я ТВАРЬ! Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА ПОСЛЕ ТАКОГО ЖИТЬ! Она постаралась улыбнуться, после чего медленно приподняла ослабевшую, окровавленную руку и спустила ему слабую пощёчину. — В… в-вечно ты говоришь глупости всякие. Ты ни в чём передо мной не провинился. И прости меня за то, что я слишком сильно влюбилась в тебя. Она умирала у него на руках, а он ничем не мог ей помочь. Жизнь покидала некогда прекрасное тело, которое через несколько секунд станет бездушной плотью. Он больше никогда не услышит её чудесного смеха, мелодичного и звонкого, как колокольчики. Никогда не увидит нежных и до боли родных глаз, которые всегда будут смотреть на него с любовью. Он прикоснулся губами к её ослабевшим губам и подарил последний в их жизни поцелуй, полный горечи, боли и страданий. Ведь она мечтала об этом моменте очень много времени. Вот только жаль, такой подарок девушка получила лишь тогда, когда жизнь начала покидать её прямо на его руках. — Мне не жаль солнечных дней, которых я не увижу. Мне не жаль приятного ветерка, которого я никогда не почувствую. Мне жаль, что я больше никогда не смогу посмотреть в твои глаза, — искренне улыбнулась девушка, после чего её глаза полностью заплыли кровью. — Мне… мне искренне жаль, я больше никогда не вижу тебя, и не смогу наблюдать за тем, как… как ты становишься… счастливым… И она умерла. Прямо на его руках. На горе, которую повсюду окружало кровавое пламя. Под багровыми небесами, сверкающими красными молниями. Умерла, но в руках того, кого безмерно любила при жизни. Она его ни в чём не винила, ведь нельзя обвинять человека, который благородно и честно не может принять не взаимные чувства. Он был искренен с ней, и за это она его обожала, выделяя на фоне других ярким, слепящим глаза, прожектором. Но этого больше никогда не будет. Потому что её больше никогда не будет. — Прости меня… — прошептал парень, прижимая мёртвое тело к своей груди. — Прости меня… прости меня…***
Самый страшный момент, который он желал забыть всем сердцем и душой. Самое ужасное, что произошло в его жизни. Кошмар, убивший в нём всё, что держалось до последнего, дабы жить. Ужас, который стал причиной для ненависти к самому себе. Всё, чего он хотел — это забыть! Стереть себе память, раскрошить голову — что угодно, лишь бы навсегда убрать из сознания эту ужасную картину. Пусть будет человек, потерявший память… Чем монстр, уничтоживший свою любовь… Своими руками.***
Маленькая Элли стояла и плакала, утирая влажные глазки маленькими кулачками. Хог слабо посмотрел на неё, однако не сразу сумел пошевелиться, так как мешали унитаз и оконная стенка, стиснувшие его в своих «объятиях». Лёгкий, строгий пиджачок с белой рубашкой под ним, красный галстук, юбка и коричневые башмачки. Видно, попала под холодный дождь, раз она дрожит. — Почему… почему ты… плачешь? — слабо спросил Хог. — Потому что меня… никто не любит! — рыдая, ответила плачущая маленькая Элли. — В этом мире не существует искренности! Все люди лгут друг другу, обманывают и предают ради наживы. Всё, чего я хочу, никогда не сбудется. И… я… ненастоящая! — плакала маленькая девочка. — Я верю в то, чего не существует. Я никому… хнык-хнык… никому не нужна… Беззащитная, маленькая девочка Элли, рождённая в обществе, где нет таких чувств, как любовь, поддержка и тепло родных. Девочка, которой хотелось бы почувствовать себя защищённой и любимой. Элли, которой поневоле пришлось очень рано стать взрослой. Мудрая и умная не по годам, но брошенная на улицу под холодный дождь, как ненужная собачонка, которую не любит хозяин. Ведь пока красива, любить будут. А когда красота исчезает, пропадает и любовь… Хогу стало искренне обидно за маленькую Элли. Выпустив слезу, парень поднялся и пьяной походкой двинулся к синевласке. Затем привстал на одно колено и обнял девочку, после чего прижал к себе, поглаживая её грубой ладонью по затылку. — Ты мне нужна! Я никогда не буду обманывать тебя и никогда не предам. Я докажу тебе, что в этом мире есть искренность, и что ты сделала правильный выбор. Клянусь, я сделаю всё, чтобы все твои желания и мечты сбылись. Пожалуйста, Элли! Позволь мне… Полюбить тебя!***
— Эй, Вы там уснули, что ли? Э, алло! Мне в туалет нужно. Открывайте! Тук-тук! 7. Стучались в дверь? Возможно и стучались, вот только Хог услышал совершенно другой стук. Прежде юноша никогда подобного не слышал. За окном показался рассвет, и первый лучик солнца проник в окно, после чего упал на глаза Лимита. Первый лимитериец тихо выдохнул. Затем поднялся из угла и подошёл к умывальнику, чтобы помыть руки. Потом прижал мокрую ладонь к лицу и смахнул с глаз слёзы. Из зеркала на него смотрел Хог Лимит — человек, фиолетово-зелёный взгляд которого наполнился жизнью и желанием продолжать развиваться. Человек, в чьих глазах желания и азарта было гораздо больше, чем когда-либо. Человек, чьё сердце стучало неистово, как барабан музыканта. Он отошёл от умывальника и открыл дверь, после чего вышел, проходя мимо какой-то девушки. За окнами становилось всё светлее и светлее; поезд уже прибыл на Казанский вокзал и остановился. Трудно сказать, спал юноша или нет. В какой-то момент Хог потерял связь с реальным миром, как будто умер, а затем возродился, но уже с каким-то другим ощущением в груди. Нет, ему не больно! Дышать стало очень легко, а тяжесть, до сего момента тянувшая его вниз холодным камнем, в один момент исчезла. Хог проходил по вагонам и смотрел, как из комнат выходят люди, на лицах которых были улыбки. Все благополучно добрались до Москвы. Все приехали в мир, где царят гармония, понимание и искренность. В мир, где люди хотят научиться жить. В мир, в котором все любят Его… В мир, в котором Он любит Всех! Хог подходил до нужной ему двери. Лимитерийское сердце стучало и прыгало в груди от какого-то приятного ощущения, и никакое волнение не заставляло юношу сбавлять шаг. Кошачьи глаза внимательно следили за дверью в ожидании, что она откроется. Однако когда Хог подошёл к двери, а затем открыл её, то понял, что внутри никого нет. Койки были пустыми, и лишь аромат духов говорил о том, что Элли была здесь несколько секунд назад. Лишь на столе остались альбом с фломастерами, а на бумаге было что-то написано. Хог медленно подошёл к нему и внимательно посмотрел на листок. Точнее, на то, что там было написано.Жду тебя снаружи, Хог! Прости меня за то, что я причинила тебе боль. Просто знай, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Помни: ты ни в чём передо мной не виноват. Это тебе решать, с кем ты будешь строить свою личную жизнь. Прости меня, пожалуйста!
Искренне, твоя… Элли!
— И даже сейчас, не сделав мне ничего плохого, ты продолжаешь извиняться, — прошептал Хог, после чего улыбнулся самой доброй и мягкой улыбкой. — Вот глупенькая! Я и не обижался на тебя. Лимит развернулся и медленно покинул комнату, после чего проследовал по коридору дальше. В следующем вагоне было пусто, но Хог и не обращал на приоткрытые комнаты никакого внимания. Затем добрался до конца и обошёл проводницу, спрыгивая на платформу. Людей было много; рассвет медленно появлялся в Москве, освещая верхушки небоскрёбов яркими лучиками Солнца. Какой же здесь прекрасный, прохладный и ласковый ветерок. Хог на секунду закрыл глаза и с наслаждением вдохнул освежающий воздух, отчего на душе стало ещё легче, чем раньше. Этот мир такой чудесный, но раньше первый лимитериец не замечал этого. Серые улицы, обычные дома и светлое небо никогда не казались ему какими-то волшебными. И даже проходящие мимо него люди никогда не напоминали юноше жителей какого-то сказочного мирка, где красок больше, чем бесцветных пятен. А потом Хог открыл глаза и упёр кошачий взгляд в правую сторону, откуда к нему приближалась… она. Лишь поймав на себе взор первого лимитерийца, Элли от неожиданности остановилась, после чего улыбнулась ему. По глазам было видно, что она чувствует себя дико виноватой после разговора в поезде, и хочет извиниться ещё раз. И сделала первый шаг, чтобы подойти к юноше. Затем второй. Потом третий. Четвёртый. Пятый. Шестой. Седьмой. Восьмой. Девятый… На десятом шагу Хог резко вытянул ладонь, приказывая Элли остановиться. Десять шагов — как много смысла в этих словах. Десять шагов должен сделать каждый из них, чтобы никто потом не совершил ошибочный одиннадцатый, а затем двенадцатый, тринадцатый и так далее, следуя в ту сторону, в которой никого нет. — Хог, ты прости меня, пожалуйста! — виновато промолвила Элли, краснея и уводя взгляд от чувства вины. — Я правда не хотела, чтобы так всё вышло. Впредь обещаю, что больше не буду тебе напоминать об этом. Хог посмотрел на неё, после чего улыбнулся азартной улыбкой. Затем сделал первый шаг и медленно двинулся к ней. Когда же она стала такой потрясающе красивой? Раньше Лимит никогда этого не видел и не замечал. С этой печатью она просто была сногсшибательной, а сейчас Лимит видел не просто девушку, а настоящего ангела в женском обличии. Мило отводит глаза и смущается — разве может быть что-то чудеснее этого? Наверное, раньше что-то мешало ему разглядеть в ней именно это — красоту души. И она действительно прекрасна! — Хог, почему ты улы… — хотела спросить эрийка и тут же осеклась. Первый лимитериец прошёл мимо, при этом схватив её за ладонь и потянув за собой. А когда она попыталась спросить его, тут же повернулся лицом к ней, вытягивая её руку вверх. Рубиновые глаза тут же округлились, когда вторая рука юноши легла ей на поясницу, а затем прижала животом к себе, изгибая эрийку в спине. А потом Элли окончательно сошла с ума. Потому что это был самый сумасшедший поцелуй в её жизни. Синеволосая даже двинуться не могла, так как была крепко прижата к горячему, сильному телу. Это был первый раз, когда Элли ничего не могла сделать, поскольку её держали действительно сильные руки. А желанные губы вдохнули в неё столько обжигающего жара, что она и сама не заметила, как стала изгибаться в спине, позволяя Хогу наклонить её. До сего момента Элли и подумать не могла, что поцелуй действительно может быть жарким и невероятно горячим. Поцелуй, заставивший её сердце застучать с такой силой, что ноги попросту начали подкашиваться. Поцелуй, ставший глотком азарта и поджогом самых жарких фантазий. Поцелуй, в прямом смысле сводящий с ума. Поцелуй, который по-настоящему раздул пожар, превращая его в массовое горение мира. Поцелуй, благодаря которому на её щеках появился очень сильный румянец, делающий её ещё больше прекрасной. И прежде чем Элли успела прийти в себя, Хог резко поднял её на руки и бросился вперёд со скоростью звука. Ярко-голубой, светящийся силуэт пробежал по платформе, обдал всех сильным порывом ветра и исчез по направлению в город.В конце эпизода звучит трек: «Sonic the Hedgehog 3 — Ice Cap Zone Remix — Ice Attack».