Под звёздами

– Я уже поел, мам. Нет, мам. Ни с кем. Я вообще не гуляю, – Эрик глубоко вздохнул, придерживая плечом телефон, выслушивая очередную лекцию о правильном образе жизни от матери, – я помню, да, учеба на первом месте. Мам, я все помню. И вообще, мне пора, иначе я не успею сложить вещи. Спокойной ночи, мам. Услышав от матери долгожданное прощание, Эрик отключил телефон и раздраженно кинул его на застеленную кровать. Как же его все достало. Не успел он съехать от родителей в общежитие университета, в который он с легкостью поступил, обладая высшими баллами по итогам экзамена, как они уже нашли новый способ контролировать его. Ближайшие несколько лет обучения вдали от дома ему нужно будет брать телефон повсюду, иначе дражайшие родственники, всего один раз не дозвонившись до него, точно успеют во всех красках представить то, как он спился, обдолбался и перетрахал половину студенток, будучи под кайфом. Его семья не была богата, не была и бедна, но отличалась своими консервативными взглядами на то, как нужно жить и воспитывать детей. Точнее, одного ребенка. Эрик ненавидел свою судьбу за то, что она не соизволила подкинуть ему хотя бы одного брата или сестренку. Он был центром внимания для своих родителей, единственным и неповторимым, и должен был представлять собой образец чистоты, интеллекта и благоразумия. Все, чего не достигли сами родители, они теперь желали увидеть в нем. Поэтому Эрик занимался всем: от каратэ до баскетбола, успевая при этом уделять время секциям интеллектуальных игр, вроде шахмат, репетиторам, даже пробовал заниматься музыкой. Последнее, впрочем, не пошло, но музыкант в семье никому, в общем-то, и не был нужен. В семье нужен был чертов гений, и Эрик старался сделать себя таким. Поступить на факультет генетики в один из лучших университетов страны не было трудной задачей. Для Эрика Леншерра не было ничего невозможного. Так хотели думать его родители. Новость о поступлении была для него по-настоящему благой вестью и означала, что он, наконец, покидает отчий дом. Его обязанности никуда, разумеется, не исчезали, но обучаться и достигать успехов в своем развитии представлялось ему куда проще, если никто не стоит над душой и по тысяче раз в день, словно мантру, не повторяет то, каким он должен быть. Эрик усмехнулся, услышав приглушенные басы, свойственные клубным трекам, доносящиеся откуда-то с его этажа. Кто-то явно праздновал последний день "свободы" перед началом учебного года. И, несмотря на то, что громкая музыка обычно раздражала его, сейчас это чувствовалось так по-новому, после звенящей тишины, царящей в его доме, он испытал какое-то странное удовольствие от той мысли, что теперь всё, черт возьми, будет по-другому. Быстро разобравшись с вещами, аккуратно разложив их по полочкам, Леншерр подготовил учебные принадлежности на завтра, принял душ и улегся в постель, мгновенно уснув под монотонное бормотание аудиокниги. *** Первый день учебы - один из тяжелейших дней для любого студента. Потому одна их часть вела себя как мухи, не успевшие очнутся от зимней спячки, другая же вообще не потрудилась прийти. Привыкнуть к новому режиму сна и бодрствования было непосильной задачей для огромного числа студентов, и Эрик, честно говоря, им немного сочувствовал. Ему никто никогда не разрешал давать себе слабину, и поэтому даже на каникулах Леншерр в идеале соблюдал установленный его родителями режим дня. Впрочем, соблюдать его было не трудно: он не ходил по клубам, не был зависим от интернета и в свободное от учебы время, если оно появлялось, он тратил на книги или чаепития. Последнее было его настоящей страстью, в хорошем чае Эрик толк знал и был в состоянии посоветовать десятки его сортов любому, кто попросит совета. Зрелище, что предстало перед ним на первой лекции, заметно подняло ему настроение: практически все, кто соизволил прийти, находились чуть ли не в полумертвом состоянии, лежали на партах, изображая, что пишут под диктовку лектора, откровенно клюя носом. Кто-то умудрялся даже зло поглядывать на Леншерра, из-за того, что он выглядит раздражающе здоровым и бодрым, не страдает ни головной болью, ни похмельем. Леншерр не знал, почему эта зависть вызывала в нем извращенную радость, словно он в очередной раз доказал всем остальным, что он - лучший. И для этого не обязательно было получать высокие баллы по предметам или что-то выигрывать. Сейчас иметь голову на плечах и умение нести ответственность за себя - уже большое достижение. Ближе к середине лекции Эрик начал скучать: практически все, что начитывал лектор, уже было ему знакомо. Спасибо его школе, с углубленной подготовкой, и заботе родителей о его дополнительном образовании. Промаявшись так с час, и практически отчаявшись занять себя хоть чем-то интересным, его мучения подошли к концу. На лекцию внезапно явился студент, которого никто не ждал, включая профессора. Буквально ввалившись в аудиторию, он мгновенно собрал на себе пару десятков любопытных взглядов, в том числе и привлек и внимание Эрика. – Хм, – откашлялся Себастьян Шоу, их преподаватель биогенетики, с насмешкой глядя на опоздавшего, – Ксавьер, полагаю? Выспались? Студент что-то невнятно пробормотал, и, не дожидаясь приглашения лектора, прошествовал к одному из последних рядов и плюхнулся за свободное место. Профессор зло сощурился, но не стал обострять ситуацию, возвращаясь к материалу. Вид у этого Ксавьера был не лучший. Эрик логично посчитал, что это очередной ленивый недалекий студент, который скоро вылетит. Впрочем, для ленивого недалекого студента он вел себя слишком вызывающе в первый же учебный день. Его соседи по парте: Шон, Алекс и Анджела, которую ее друзья звали просто "Ангел", в идиотских футболках с их собственными именами, оживленно обсуждавшие до этого вечеринку, которая должна была состояться сегодня в студенческом кампусе, тут же сменили тему. "Тема" эта не утруждала себя сидячим положением, чуть ли не размазавшись на парте и тоскливо глядя большими синими глазами в окно. – Это тот второгодник, о котором все говорили? – Оживленно заелозив на стуле, поинтересовалась Анджела. – Похоже, он, – усмехнулся Шон, оглядываясь на Чарльза, – Тяжело ему придется. Говорят, что Шоу та еще мстительная мразь. Он явно не раз припомнит ему такое заявление. – Главное нам не проколоться ни в чем, – меланхолично хмыкнул Алекс, – мне родители сказали, что если вылечу на первом же курсе – домой не пустят. – Вокзал ждет тебя, – рассмеялась Анджела. – Иди нахуй. – Может, пойду. Сегодня вечером. Если сильно постараешься, – Анджела пошло закусила губу и рассмеялась, глядя на ошарашенное лицо Алекса. Эрик тяжело вздохнул и не удержался оттого, чтобы закатить глаза. Эта троица представляла собой тот тип людей, которых он, мягко сказать, презирал. Но учитывая, что такими были 90% учащихся любого университета страны, ему нужно было взять себя в руки и не проявлять враждебности. В конце концов, ему здесь торчать еще несколько лет, а конфронтация с однокурсниками, по поводу отсутствия в их головах намека на мозги, могла сильно осложнить ему жизнь. А ведь сегодня еще и их бессмысленная вечеринка. С этим нужно что-то делать. Когда звонок, означавший конец пары, наконец прозвенел, Эрик был уже готов взвыть от той бессмыслицы, что несла тройка по соседству, и от нудятины, что увлеченно нес Шоу. Быстро собрав свои вещи, Леншерр хотел одним из первых покинуть аудиторию, чтобы уточнить, где пройдет следующий урок и, возможно, сбегать в уборную, чтобы сполоснуть лицо прохладной водой и прийти в тонус после ужасно проведенной первой лекции. Но его планам помешал этот странный второгодник, встав у него на пути и неуверенно переступив с одной ноги на другую. – Хэй, привет? – Ксавьер, замешкавшись, запустил руку в свои густые, лохматые волосы, приводя прическу в еще больший хаос, – меня зовут Чарльз. Ксавьер. – Знаю. Эффектно появляешься, – Леншерр выдавил из себя безразличную улыбку, и хотел было обойти парня, но тот не дал возможности. – А тебя как зовут? Эрик вздохнул и уже не старался соблюдать приличий. Просто буркнул свое имя и, не ожидая ответа, настойчиво отодвинул от себя одногруппника, быстрым шагом прошел к выходу из аудитории. Странный второкурсник не последовал за ним, и парень был этому по-настоящему рад. Где-то в глубине души ему было интересно, что Чарльзу могло понадобиться от него, но Эрик старательно пытался не думать об этом. Какая нахер разница. Этот парень явно много чего повидал в своей жизни, и сейчас приходил в себя от очередного прихода или попойки, судя по помятому внешнему виду и остекленелому взгляду, с которым тот просидел всю лекцию. Это не тот человек, с которым нужно связываться. И Эрик не собирался.