Телефонный звонок

Когда телефон Джона начал звонить, он выругался. Нет, не из-за того, что тот звонил в принципе, а из-за того, откуда – с самого дна его потрёпанной дорожной сумки. Хотя, если быть честным, то разозлился Джон не на сотовый, а на самого себя. Знал ведь, что стоит ждать звонка от своих мальчиков после той охоты, на которую он их недавно отправил. Знал, что впоследствии с ними наверняка придётся об этом поговорить. Но по какой-то причине он не учёл эти факты, когда укладывал свои треклятые вещи. Джон резко дёрнул руль вправо и остановил пикап на обочине, подняв столб пыли, а потом храбро запустил руку в сумку, мимоходом понадеявшись, что тщательно обмотал все ножи. Пальцы долго нащупывали ускользающее устройство, и когда Джон наконец выудил его из сумки, то увидел лишь, как на дисплее в последний раз моргнуло и погасло имя «Сэм». Перезванивать смысла не было. Если бы это звонил Дин, то он, скорее всего, лишь кратко отчитался бы о том, что работа сделана, и повесил трубку. А вот Сэм... если позвонил Сэм, это значило, что тот вытянул из брата все подробности того, что произошло много лет назад, и теперь был чертовски зол. Джон уже морально готовился к свежему сообщению на автоответчике, где в мельчайших подробностях будет рассмотрен каждый отцовский проступок и ошибка. И главная беда заключалась в том, что Сэм, скорее всего, окажется во всём прав. Заводить мотор снова Джон не стал и просто откинулся на сидении, сжав телефон в одной руке и замерев в ожидании неизбежного жужжания, которое оповестит о том, что сын завершил свою вербальную диссертацию на тему отцов и детей. Он ждал... и ждал... и ждал. И в конце концов отложил сотовый на приборную панель. Неужели его младший разозлился так сильно, что даже не захотел ничего записывать? Когда телефон через несколько минут всё же зажужжал, Джон не был вполне уверен, радоваться ли этому или огорчаться. С одной стороны, он получил сообщение. С другой стороны, это наверняка самое разгромное и длительное сообщение за всю историю существования его многострадального автоответчика. Сыну явно захотелось сказать намного больше, чем Джон рассчитывал. Неловкими пальцами он нажал на нужные кнопки и дождался, пока механический голос доложит то, о чём ему уже и так известно. – Ты достал! – с места в карьер возмутился телефон сердитым голосом Сэма несколько секунд спустя, и Джон засомневался, не убедил ли Дин каким-то образом младшего брата в том, что эти слова были одним из вариантов приветствия. Подобное уже случалось. Стоит признать, тогда мальчики были гораздо младше, но воспоминание о том, как маленький Сэмми подошёл к кассиру и прочирикал ему «пошёл ты нахер!» навсегда сохранилось в отцовской памяти. После этого Дин целый месяц в одиночку занимался чисткой оружия... ровно до того дня, пока Джон не осознал, что тому слишком уж нравится такое наказание. – Ох, прости, я должен был начать разговор с того, что тебя действительно волнует. Мы покончили со штригой. Я сказал главное, так что теперь можешь бросать трубку, если хочешь, и начинать искать для нас новое задание. Яд в голосе Сэма, количеству которого позавидовали бы все змеи Техаса, заставил Джона задуматься, что так разгневало сына на этот раз. Джон знал, что не смог бы ещё раз встретиться с этой штригой сам. Он помнил ту злополучную охоту так чётко, будто она случилась вчера – он оставил мальчиков в мотеле одних, чтобы отправиться в больницу и попытаться выяснить, с чем ему предстоит иметь дело. Там было полно персонала, готового пообщаться с «мистером Дрисколлом» из Центра контроля инфекционных заболеваний, но никто и понятия не имел, что стало причиной комы у десятков детей. Он помнил, как звонил Бобби в надежде, что старый чёрт порадует его какой-нибудь светлой мыслью. Помнил, как тот выслушал описание симптомов заболевания и отрывисто ответил: «Похоже на штригу. Охотится на родных братьев и сестёр. Дин и Сэм с тобой?». Помнил абсолютную тишину, за которой последовало одно ёмкое нецензурное восклицание Сингера, и то, как он сбросил вызов и отшвырнул сотовый в сторону. Дорогу домой Джон не помнил. Следующей в памяти вспыхивала картина того, как он настежь распахнул дверь номера в мотеле и увидел это отвратительное существо, которое склонилось над распростёртым телом его младшего сына. Помнил, как закричал на Дина, чтобы тот пригнулся, и как потом выстрелил. Но тварь сбежала, а у Джона не было ни малейшего желания преследовать её до тех пор, пока он не убедился, что Сэм цел и невредим. Да уж, Джон «Крутой Охотник» Винчестер прикатил в город, уверенный, что разберётся с проблемой за десять минут и умоет руки ещё до обеда. Он не сообразил, что штрига хозяйничала здесь уже очень долгое время и успешно сожрала души почти всех маленьких братьев и сестёр в этом городе, поэтому теперь лишь подбирала оставшиеся крохи со своего былого пиршества. Сибилинги были для твари вкуснейшим блюдом: сперва ей доставался милый, трогательный, невинный младший, а на десерт – переполненный горькой виной старший. И именно тогда, когда она снова оголодала, Джон заявился в город, притащив за собой собственный «съешь-всё-что-сможешь» буфет на хвосте. Если бы он вошёл в номер всего на несколько секунд позже, то нашёл бы Сэма в коме и Дина, за котором пришли бы следующей ночью. После того дня Джон не смел выпускать сыновей из виду ещё несколько недель, пока не убедился, что штрига не вернётся. Потребовалось некоторое время, чтобы сквозь наполненные виной воспоминания прорвался голос Сэма, который всё ещё что-то громко ему выговаривал. Кажется, Джону придётся запустить сообщение сначала, чтобы узнать, о чём речь. – …а ему было десять, отец. Долбанных десять лет! Джон нахмурился, неуверенный, почему его мальчик решил, что он не помнит возраста своих детей. Продолжение он стал слушать с осторожностью, пытаясь найти хоть малейший намёк на то, что конкретно сын так сердито ему объяснял столько времени. – Сэм, с кем ты там препираешься? – донёсся из трубки нечёткий голос Дина. – С автоответчиком отца, – отозвался тот. – А-а. И чего так долго? Зачем ты ему позвонил? – Чтобы сказать, что мы закончили охоту, – заявил Сэм, и Джон закатил глаза. – Чувак, я как бы надеялся, что мы не станем напоминать отцу, как сильно я облажался в прошлый раз. Джону показалось, что время замедлилось в то мгновение, когда слова старшего сына, сказанные тихим спокойным голосом, проникли в его сознание. Конечно же, Дин не… Было бы глупо думать… Никто не стал бы обвинять его в… О, дерьмо. Джону захотелось просунуть руку сквозь телефон, схватить своего мальчика за плечо и хорошенько встряхнуть. К сожалению (или к счастью для Дина), телефонные компании ещё не разработали подобной услуги. – Ты не облажалася. Тебе было десять, – раздражённо прошипел младший сын. – Эти утверждения не взаимоисключают друг друга, Сэмми. Мы можем отложить спор до того момента, когда отец не будет нас слышать? Просто скажи ему, что дело сделано, и положи трубку. – А может, я хочу, чтобы отец это услышал. – А может, я не хочу! – грубо ответил Дин. – Он там охотится на демона, который убил нашу маму, а ты стремишься потратить его время на разговор о том, что произошло почти восемнадцать лет назад? – Да. Да, потому что ты восемнадцать лет себя в этом обвинял! Джону нужно будет серьёзно поговорить со старшим сыном при следующей встрече. Конечно, он учил ребят скрывать свои чувства от окружающих, но не подозревал, что Дин станет столько времени прятать всепоглощающее чувство вины. – Я этого заслуживал! – прокричал Дин так громко, что динамик сотового завибрировал, а потом понизил сорванный голос почти до шёпота: – Из-за меня эта тварь прожила на восемнадцать лет дольше, чем должна была. – Ты даже не знаешь, та же самая ли это тварь. Даже бесчувственный Джон осознал, что это был самый неудачный вариант ответа, который только мог придумать Сэм. – Значит, штрига, которая сбежала по моей вине, всё ещё может убивать детей где-то там? Вау. Спасибо, Сэм. Теперь мне точно полегчало. – Дин, я не это… – Забей. Просто закончи сообщение и положи трубку. – Нет. – Отдай мне телефон. – Нет. – Дай сюда телефон! – Не хочу! – Чувак, несмотря на недавние события, тебе уже не пять лет. Тебе не достанется последняя порция хлопьев, ты не будешь, как всегда, смотреть свои любимые мультики по телевизору, и, самое главное, ты не станешь побеждать в споре лишь благодаря словам «не хочу»! За этим последовала долгая пауза, и Джон мог представить, как его сыновья сверлят друг друга взглядами, выжидая, кто сдастся первым. Он бы поставил на Дина, тот всегда был слишком снисходителен к своему брату. – Мне никогда не доставалась последняя порция хлопьев. – Джон недоуменно моргнул на эту реплику Сэма: из всего, что можно было сказать, тот выбрал треклятую кашу для завтрака! – Ты заставлял меня есть макароны. – Неправда. Ты ныл и ныл, пока не получал хлопья. – Не было такого, – заныл Сэм, чем точно не поспособствовал прекращению спора. Но Джон расслышал беззаботные интонации в его голосе, словно младший пытался задобрить брата и свести всё к шутке. Джон затаил дыхание, ожидая, сработает ли это. – Думаю, я бы помнил. – Пошёл ты нахрен, Сэм! – прорычал Дин сердито, внезапно очень разозлившись. – Конечно, это ведь я тот, кто не забывает ни одной долбанной вещи ни в один долбанный день. Это тебе доставались долбанные хлопья! А теперь отдай мне долбанный телефон! – Кажется, не только у Сэма существовали некоторые проблемы со словарным запасом. – Ладно, знаешь что? Ты можешь делать всё, что захочешь, как ты всегда и делаешь! Следом послышались быстро удаляющиеся шаги и хлопок двери. – Дерьмо, – тихо подвёл итог спора Сэм, и Джон с ним молча согласился. Через минуту из динамика донеслось отрывистое «тук-тук-тук» костяшек об дерево. – Дин? Прости. – Пауза. – Да ладно тебе, Дин, впусти меня. – Сэм снова застучал в дверь, но не получил ответа и тяжело вздохнул. – Пожалуйста, Дин. Я не это имел в виду, я же просто… – Тишина. – Дин! Да чтоб тебя! В трубке что-то грохнуло, и на линии послышался треск и скрежет. Джон нахмурился и сделал звук погромче, прижав телефон ближе к уху и силясь понять, какого чёрта только что произошло. – Блин-блин-блин-блин-блин, – долетел следом до его ушей скорбный речитатив младшего сына, после чего дважды протяжно скрипнула открывшаяся и закрывшаяся дверь. – Сэм, – угрожающе каркнул Дин, и Джон начал подозревать, что проблемы здесь были не на линии. – Какого дьявола ты только что швырнул телефон в стену? – голос Дина был слишком спокойным и слишком низким. Верный признак того, что вулкан по имени Винчестер готов к извержению. – Я случайно, – невинно прочирикал Сэм. – Как ты мог случайно проломить чёртову стену телефоном? Джон морально приготовился услышать выстрелы. – Просто я разозлился. – Гм… значит, ты просто случайно разозлился? Ироничные интонации в вопросе Дина стали для его отца сюрпризом. Вообще-то, сейчас динамик уже должны были разрывать вопли. – Нет, разозлился я намеренно. А вот телефон бросил прежде, чем успел подумать. – А скажи-ка мне, кому теперь придётся идти и рисковать своей рожей на бильярде, чтобы добыть денег тебе на новый мобильник, потому что ты не успел подумать? – Ну прости, – кротко откликнулся младший сын. Джон не помнил, когда в последний раз тот говорил таким же голосом. Возможно, в тот день, когда он вернулся с ерундовой охоты и обнаружил, что половина их мотельного номера сгорела. Мальчики так никогда и не признались, что там произошло. – Это твоё слово дня? – Неа. Языковая гимнастика, – фыркнул Сэм. – Думаешь, папа нас всё еще слышит? Джон хмыкнул, уловив обеспокоенные нотки в голосе сына. – Кажется, ты успешно нейтрализовал кнопку выключения, – усмехнулся Дин в ответ. Он сейчас должен бегать по потолку от злости, а он шутит. Невероятно. – Хочешь сказать, папа будет слушать нас вечно? – с ужасом спросил Сэм, и Джон задумался, обижаться ли ему на это или нет. Пожалуй, не стоит: в жизни его сыновей были некоторые моменты, знать о которых ему не очень хотелось. – Зарядка кончится раньше, гений. – Джон почти услышал, как Дин закатил глаза. – Или вместимость автоответчика. – Неа, папа заплатил за большой объём. Ну, чтобы не услышать нечто вроде: «Эй, Джон, я обнаружил слабое место у демона. Это… биииип». – Всегда подозревал, что демоны очень восприимчивы к бипам. Надо будет спросить у мальчишки, как, чёрт возьми, он ухитрился обуздать торнадо, которое звали Дин. В те года, когда Сэм находился в Стэнфорде, Джон предпочитал после ссор с Дином уходить куда-нибудь до следующего утра, чтобы дать себе и сыну время немного остыть. – Учти, что я всё ещё зол на тебя, – бросил Дин брату. – За что? – голос Сэма был воплощённой невинностью. Смешно, если вспомнить, из-за кого вообще началась их перепалка. – За то, что разбил телефон, сучонок. Джон изумлённо поднял брови. Он должен признать, что Сэм превосходно сумел выйти из опасной ситуации. Либо это, либо Дин тоже решил дать им обоим шанс замять истинную причину ссоры. – Этот телефон был злом. – Вот только не начинай снова. Снова? О чём речь? – Чего не начинать? – Я не забыл, как ты однажды в детстве прочитал экзорцизм моему CD-плееру. Джон нахмурил брови. Он не раз хотел поинтересоваться, что случилось с тем плеером. Это был подарок Бобби, решившего, что Дину надо привить хороший музыкальный вкус, включив мальчугану что-то поприличнее любимых Джоновых кассет с волосатым роком. – Он издавал визгливые и трескучие звуки, – встал Сэм на свою защиту. – Он воспроизводил музыку. Конечно, это были предпочтения Бобби в музыке, но всё же. – Когда я вылил на него святую воду, он задымился, – привёл главный аргумент в свою пользу Сэм. – Ну ещё бы! Ты же испортил электронику и спалил половину комнаты! Я с тех пор даже смотреть на CD-плееры не могу, сразу чувствую этот мерзкий запах. Так вот что тогда произошло! Ну и ну. Кажется, Джону стоит как-нибудь усадить сыновей перед собой и послушать их версию детства. Он точно узнает много нового. – Ты поэтому до сих пор слушаешь только кассеты? – хитрым голосом спросил Сэм. – Нет! – слишком быстро откликнулся Дин, на что Джон только покачал головой. Его мальчик выдал себя сразу. – А Дин боится плееров, а Дин боится плееров, – нараспев стал повторять Сэм, пока его голос не был прерван глухим ударом плоти о плоть и болезненным стоном. – Ауч! Отпусти мою руку! – Скажи это. – Не дождёшься. – Скажи. Пауза. – Мне уже не пять лет, – сдался Сэм. – И…? – И Дин самый лучший старший брат на свете. А теперь отвали от меня! Послышался низкий хрипловатый смех Дина. – Хороший мальчик, Сэмми. – Я Сэм. – Не ной, Сэмми, – судя по голосу, Дин был очень доволен собой. – Знаешь, мне кажется, отец всё это услышит. – Супер, – проворчал Сэм. – Когда мы встретимся, он будет слишком занят чтением нотаций на тему того, почему я не должен на него орать. – Я обязательно запасусь п… Чем бы Дин не планировал запастись (хотя возникло смутное подозрение, что речь шла о попкорне), Джон этого уже не услышал, потому что многострадальный сотовый Сэма выбрал именно этот момент, чтобы оставить их грешную землю и вознестись в телефонный рай. Джон ещё несколько минут неподвижно сидел на месте, снова и снова слушая механический женский голос, который предлагал ему опции, пока наконец не нажал на двойку, со вздохом сохранив последнее сообщение. Почувствовав острый укол тоски по сыновьям, Джон решил, что встретится с ними так скоро, как только сможет.

***

Лязг металла и тихое шипение выдернули Сэма из размышлений, и он, выглянув на улицу из-за двери дома Бобби, посмотрел на ноги Дина, которые торчали из-под днища Импалы. – Помощь нужна? – окликнул он брата. – Сам справлюсь, – буркнул тот приглушённым голосом, – только подай мне гаечный ключ. Сэм подошёл ближе и отфутболил лежащий на земле инструмент немного резче, чем было необходимо – прорвалось скопившееся раздражение. Но брат, казалось, ничего не заметил, потому что лишь молча дотянулся до ключа и вернулся к работе. Тоже не сказав больше ни слова, Сэм промаршировал обратно в дом и подхватил с дивана свой рюкзак, доставая оттуда подписанный пластиковый контейнер, содержащий все вещи, которые принадлежали «Джону Э. Винчестеру (покойному)». Выудив сотовый, Сэм провёл пальцем по царапинам на корпусе и нажал на кнопку включения. Телефон тут же засветился и потребовал ввести пин-код. Сэм без особой надежды понадеялся, что его отец не сделал разумную вещь и не составил пароль из набора случайных цифр. Сэм знал, что не может починить Импалу. Он начал подозревать, что никогда не сможет починить то, что сломалось в его брате. Но он тешил себя мыслью, что у него выйдет починить хотя бы этот дурацкий кусок пластмассы. Конечно, разумнее было бы подождать, пока брат закончит ремонтировать машину, ведь именно он среди них двоих лучше справлялся с техникой. Но так как Дин практически воспламенялся при любом упоминании Джона, Сэм справедливо решил, что предложение «эй, не хочешь отремонтировать телефон нашего мёртвого отца?» – не самая удачная идея. Он уставился на дисплей и напряг мозги, подбирая подходящую цифровую комбинацию. Сперва он попробовал ввести день рождения мамы – очевидный выбор, но на экране высветилось: «Пин-код неверный. У вас осталось две попытки». Существовало ещё три возможных дня рождения: Джона, Дина и его самого. Сэм был вполне уверен, что ставить собственную дату было не в стиле их отца, поэтому решил проверить 24 января. И с удивлением обнаружил, как телефон заморгал приветственным сообщением. Он сделал мысленную пометку сказать об этом Дину сразу, как только тот перестанет выглядеть так, будто хочет оторвать голову каждому, кто попробует упомянуть при нём имя папы. Получив доступ к информации, Сэм, конечно же, в первую очередь залез в голосовую почту. – У вас одно новое сообщение, – сообщил ему механический голос, прежде чем добавить: – И пять сохранённых сообщений. Чтобы проиграть сообщения, нажмите один, чтобы… Он не стал слушать дальше и сразу вдавил пальцем кнопку с единицей. Голос на другом конце был незнакомым и женским – ещё один до сих пор не упомянутый друг отца с информацией про демона. Что ж, дом у дороги казался подходящей отправной точкой во втором раунде охоты на Желтоглазого. Надо сказать об этом Дину как можно скорее, чтобы отвлечь брата от хандры. – Первое сохранённое сообщение, – услышал Сэм после того, как сохранил весточку от некой Элен. Он чувствовал, что теперь должен повесить трубку, но просто не смог отказаться от последних ниточек, которые связали бы его с отцом. – Здравствуй, Джон. Это Хэмиш, помнишь меня? – зазвучал в тишине комнаты очень хорошо знакомый голос с провинциальным шотландским акцентом, и Сэм, удивлённо подняв брови, откинулся на спинку стула и приготовился слушать.