.Extreme 2: Аsphyxia.

Идти в кладовку было трудно, каждый шаг отдавался свинцовым весом в теле, свинцовым звоном в ушах, свинцовым холодом от липкого страха, который забирал меня себе по чёртовым частям. Но вот она типа дверь (блин, да это просто дверище!), а за ней беды прошлого и смех настоящего - бесячий металлический куб в углу. На сейфе кодовый. На кнопках цифры (неожиданно, да? Пф!). Под цифрами буквы. Твою мать, до чего же всё просто! - Брат сказал, что внутри семейная реликвия, - чуть прищуриваясь, протянул Януш. - Что код является семейным достоинством, - рассматривая меня. - А что есть достоинство для табора? - склонив голову набок. Чёрт, чувствую себя пресловутым школяром, у которого на уроке географии спросили, что за страна в форме сапога, а я указал на Китай. - Ян, блин, я-то откуда знаю? - фыркнул в голос, за рыком пряча нетерпение и возмущение оттяжкой. Сейчас в Кцахе явно виден Ва-ся - мерзкий, вредный, с приколами в неугомонном характере. И от этого только в разы страшнее, ибо я совершенно не представляю, чего именно ожидать от Януша в роли беспринципного бомжа. - Род, - фыркнул на меня "дядя", отчаянно закатывая глаза в потолок. - То есть фамилия, - и он ловко нажал нужные кнопки с буквами "4563554". Кцаха? То есть Котёнок? Серьёзно?! Сейф щелкнул и... открылся. - И давно знаешь? - ахнул я, с подозрением рассматривая приоткрытую дверь. А синапсы в мозгу лютуют, не дают покоя буйной крови, они летают между чем-то там, определённо перебирая все вариации мата на всех известных мне языках. Но даже таких знаний недостаточно для того, чтобы выразить своё не-го-до-ва-ни-е! - Давно, - Ян ответил так, словно его слова были чем-то ненужным, бесполезным. Я Его щас бесполезным сделаю! - Тварь, - бросил ему в лицо совершенно на автомате, язык сорвался со стоп-крана. Вообще-то мне хотелось выразиться более забористо, витиевато и громко, но что-то голосовые совсем на нет вышли. - Позлить хотел, - усмешка и дёрганое пожатие плечами. Очаровательно, Ян делает вид, что срать он на меня желал, я делаю вид, что именно это я и сделал, при чём уже давно. А в выигрыше\проигрыше (смотря с какой стороны глянуть) оба. - Хаха, у тебя получилось. А чего внутрь-то не заглянул? - упёрся я в "дядю" взглядом-вилами. Так бы и наколол. - А мне неинтересно, - поморщился Ян, выглядя в этот момент слишком, сука, впечатляюще в своём откровенном пофигизме. И только меня с хрустом жрёт любопытство, хрумкая костями. - Важнее было... выбешивать тебя, тоже по-глупому мстя, - честно признался Януш. Оу! Вот я урод. Моральный. Да и он хорош, блин! Даже не знаю, радоваться или расстраиваться. Вдох. Выдох. Открыли одновременно, положив по ладони на ребро дверцы. А там... Книга. Записная. Пиздец, обычная, вкрай. Правда, чьей-то рукой (судя по состоянию фолианта, писалась она поколения назад) на ней надпись, витиеватая такая, блядски-заковыристая, с орнаментом в заглавной букве: "Техника жульничества и обмана. Семейная реликвия". Чё? Я аж присел на месте. Глазами хлопаю, как подорванный, пытаюсь понять, в чём прикол. Не выходит. Ян берёт в руки записку, что стикером на обложке, и читает вслух: - От отца к сыну из поколения в поколение. Да будет так. Пользуйтесь с умом. Отлично, блин! Пытаюсь отдуплить хотя бы частично. Снова не получается. Ян ржёт. - Это шутка? - спрашиваю, как сам у себя, вышло слишком брезгливо. Даже губы скривились в жесте "Фе"! Разочарование накатило волной под гулкое "обманули", что является весьма примитивным эквивалентом того, что реально рыдало на кончике языка злостью. - Нет, Утренний, - вновь заржал Януш. - Это самое важное для семьи. Передать свои знания следующему поколению. Я вот прямо сейчас готов ломануть на кладбище, откопать папашу-шутника, воскресить и вновь убить - особо садистским образом. Ну кто так над роднёй издевается? - Бля-а-а! - только и ответил я, сползая из вертикали на пол, утыкаясь носом в колени, чтобы нахрюкаться всласть. "Утренний"? Да нет, я всё тот же "котёнок", как и Ян, не по бумажке, а по духу. По крови.

.Эпилог.

Безумием в крови его жалящие страстью поцелуи. Катаемся по постели, хватаясь, ошалевши рыча и царапаясь дикостью. Взбрыки адреналина, и сердце частит, потому что он со мной. Кровать мягкая, принимает нас в свои объятья, как и мы друг друга, самозабвенно отдаваясь исступлению жизни, что дрожит при каждом касании на каждом кончике пальцев. И гнусь под ним дугой, раскрываясь для Яна, чтобы сильнее, чтобы глубже, пока лёгкие ещё могут потреблять кислород. На губах дрожит его имя, и среди какофонии дыхания и влажных звуков слышу, как Ян зовёт меня, прижимаясь, притираясь, сильнее проникая вглубь, забирая меня себе, целиком и по частям, так, чтобы без остатка, чтобы во мне не было меня, лишь он. Только он. Внутри, на мне, всегда рядом, как действие, как клятва, сжимая в руке руку, сплетаясь пальцами - не расцепить. Топит наслаждением, удовольствием, до кругов перед глазами и сбитой дыхалки. Касается губами губ - головокружительно и страстно, языком в меня, проникая и захватывая - власть и инициативу. Отдаюсь целиком и полностью, потому что Я - Его, а Он - Мой! И это уже ничто не изменит. Подаюсь бёдрами вперёд, дрожу, истекаю, ощущая, как горячо печёт низ живота, как кожу кроют мурашки, что стайками перебегают с меня на Яна, - ему тоже хорошо. Тоже хорошо. Со мной. Вот так. Как никогда и ни с кем прежде. И это больше, чем любовь, это наше предназначение. Может и не так, но мы верим в это, мы видим это, мы чувствуем так. Ветерок в приоткрытое окно, что ласкает дерзкими порывами тюль, пробирается в комнату, охлаждая разгорячённую фрикциями кожу, щекоча, забираясь лёгкими касаниями под капли влаги, что брызгами по вискам, по шее, по телу. Ян лижет языком, собирая мой вкус, и так тоже - поглощая меня. Совершенство. Продолжая толкаться, входить, заставляя дрожать и тихо-тихо просить не останавливаться. Вновь асфиксия - он моя. Но уже не боли, а счастья! Судорогой по телу, так, чтобы выгнуться, запрокинув голову, кричать в восторге нирваны, ловя блики и ощущения кайфа, который проливается жемчужным на кожу живота, между нами, импульсами распаляя обоих. Сжимаюсь, дрожу, раскрыв рот в беззвучном крике, тут же чувствуя, как целует, Ян меня целует, языком лижет по языку, слипаясь губами с губами. Сильнее, глубже, в нутро, хрипя пошлости на ушко, яйцами ударяясь о мой зад. Сильнее, крепче удерживая на месте, ещё и ещё, толчок, сип, и стонет прямо в губы, изливаясь внутрь, оставляя след, себя во мне, вновь и вновь обещая, что теперь будем вместе. - Котёнок... - хрипло шепчет Ян, не моргая, смотря мне в глаза. - Как и ты, - тихо отвечаю, обнимая, чувствуя только негу и удовлетворение. Вот оно счастье - быть физически и духовно полноценными рядом друг с другом. Сколько времени прошло, а мы всё ещё собачимся, сучимся порой, спорим, обижаемся и горячо миримся, смеёмся, шутим, гуляем, иногда вместе готовим, порой не ночуем дома. Не изменяем, просто... порой пользуемся правом на личное пространство и возможность краткого одиночества. Мы, как и все, - люди со своими проблемами, недостатками, характерами, но уживаемся. Но счастливы. Но вместе - вопреки всему! Главное, что мы полностью устраиваем друг друга, с остальным разберёмся. Лежу в постели, Януш на мне - уже давно уснул. А я вновь и вновь осматриваюсь, как будто каждый день заново привыкаю к той жизни, к которой мы оба так долго шли. Это была отличная идея - переехать в квартиру Васи-Януша-Мою. Сам тихо ржу с такого поворота событий. Как же хорошо, что мы тут ремонт забабахали. Коллекторы приходить перестали, Стас всё-таки заплатил за Диму, теперь тот в пожизненном рабстве (пф! Как будто бы Димас против), припоминает дорогому человеку поход в морг (а я бы поприсутствовал, с учётом того, что у них там случилось). И как Стас на это подписался-то, а? Зато дружим теперь (не считаю странным тот факт, что мы нашли общее, хоть так сильно все разнимся. Это жизнь, в ней всё бывает). Диме понравилось, что мы кладовку оставили такой, как и была. Он туда ещё аквариум приволок. И клетку с мышками поставил. Часами сидит по-турецки на крышке унитаза, сам как мышь. Всё котов ждёт (об этом я стараюсь не думать! Крыша тут же начинает ехать прочь!). Остаётся только улыбаться на его немного детскую наивность. Но Ригину нравится, значит, всё хорошо. Мы же трубы на стене оставили, мне нравятся. Только покрасили их в эпичную гамму, вышло дико, дерзко, зато чувствуется характер. Наш. Общий. Книги пришлось по интернету заказывать, те, что были лишь названиями на картоне, теперь стоят на полке, глаз радуют. Отодрали ветки с окон (стёкол) и приклеили их с Яном на рамы, пусть будут. Красиво. Трещину на стене сильно залатали отделочными материалами, но так, чтобы разрыв бетона был виден неровным рельефом. По контуру обклеили обоями с рисунком камней и булыжников. Выглядит "вау". На нескольких камнях отсвечивает новая переписка:       "Вася не даёт!"       "Конечно, не даёт! С чего бы? О_о Было бы странно, если бы выдуманный персонаж ещё и трахаться умел..."       "Но я секса хочу!!!"       "По всем вопросам к Яну!"       "Я-а-а-ан..."       "..."       "Теперь Ян не даёт! :("       "Хах, блять, ты чё такой проблемный-то, а?!"       "Ну всё, догоню, выебу! В весьма извращённой форме!"       "Я в домике! :Р"       "Кладовка домиком не считается!"       "Зато в ней сейф."       "Обломись, я пароль знаю! ХD"       "...и нафига я его сказал? :(" И в этом есть мы - недодети-перевзрослые, восполняем упущенное. Глухие с немыми до сих пор срутся, тревожа баян, так что пришлось сделать шикарную звукоизоляцию. Но мы не жалеем, Ян часто включает Васю и терзает струны гитары бомжеватыми песнями, веселя нас обоих. А вообще, мне кажется, что у соседей тоже какой-то свой замут, блин, слишком часто они друг к другу бегают. Установили новые двери и на всех на них фальш-ручки - под потолком. Со львами. На нормальном холодильнике нарисован... холодильник, всё с теми же полками, с той же мышью, в той же в петле (с этим невозможно расстаться). На столе - пластиковая подставка под еду, в центре изображён тощий клоп с огромными печальными глазами грустного Гарфилда, в облачке, что сбоку и чуть выше, которое идёт от его губ, изречено: "Ты на кухню пожрать пришёл? Вот и мы хотим кушать! Так что, сев на диван, не чешись, дай и нам, сука, подхарчиться!". И да, Януш таки уговорил меня на приобретение почти такого же недоразумения в цветочек, который на кухне и был по какому-то там праву. Дыру в полу залатали, но без неё тоскливо, поэтому на ковролине её рисунок и подпись криком из бреши:       "Кофе есть, мудак?" В ванной стоит... розовая нормальная стиральная машина (как мы её, два бешеных мужлана, заказывали в магазине - надо было видеть). И по странному стечению обстоятельств из неё вечно вываливается Ва-асин носок. Он так и подписан "Васин", правда, не полосатый, а серый с синей заплатой красными нитками. Это так Ян прикалывался. На дне ванной аэрография - кипящие в воде макароны быстрого приготовления. Тупая шутка, но мы оба её поддержали. А мы во всём поддерживаем друг друга, потому что мы - вместе!