Круцио

— Давай, Драко! В свете зимнего утра Драко Малфой похож на фигурку оригами: бледная, почти прозрачная кожа, угловатые выступы худого тела. На нем только старые джинсы, но и они выгорели на солнце и стали почти белыми. Даже серые глаза выглядят блеклыми и словно вырезанными из бумаги. Только выжженный на руке знак наливается чернотой. Невилл, в совершенно не подходящей к случаю пижаме с сердечками, валяется перед Драко на полу, лицом вниз. Он занят тем, что дышит. Размеренно и тщательно. Вдох-выдох. Драко пинает Невилла босой ногой, заставляя перевернуться на спину. Вглядывается в его искаженное страданием лицо. — Лонгботтом, ты не выдержишь. Сдохнешь тут у меня на руках. Невилл, не сбиваясь с тщательно выстроенного ритма дыхания, хрипло смеется: — Я могу выдержать больше, чем тебе кажется. В глазах Драко Малфоя разгорается ненависть. Он сжимает палочку и цедит сквозь зубы: — Круцио. Невилл корчится у его ног. *** Взрыв боли сбивает с ритма. Воздух застревает в легких, перед глазами разливается багровое пятно. Каждую мышцу словно кто-то тянет и выворачивает. Сначала Невилл еще чувствует жесткий пол, по которому он бьет руками, еще слышит грязную ругань Драко, еще видит белые руки и черную змею, выползающую из черепа... но потом боль заглушает все. Он умирает в муках и рождается с криком. Тысячи шипов раздирают его тело на части, и острые иглы сшивают его огненными нитями. Он видит пауков и многоножек, дементоров и ворон с железными клювами. Цветы с острыми, как лезвие бритвы, лепестками, распускаются внутри него. Невилл оказывается в лабиринте. Пол тут усеян битым стеклом, а из стен торчат крюки. Он бежит, вдыхая едкий отравленный воздух, бежит, оставляя на осколках и зазубренных шипах клочки своей плоти. Впереди, в крохотной комнате сидят, прижавшись друг к другу, мужчина и женщина. Свет проникает к ним сверху, из окна-колодца в высоком потолке. Почему-то свет этот всегда летний, радостный, и волосы женщины сияют, как золото. Мужчина ласково гладит их, пропуская нежные пряди между пальцами. Невилл с трудом волочит свое тело. Он ползет, цепляясь за неровности пола окровавленными пальцами. Его ноги — одна сплошная рана. Темная кровь заливает коридор, затекает в комнату. Женщина отодвигается вглубь, мужчина прикрывает ее своим телом. Лежа на пороге, Невилл чувствует, что больше не может. Это предел. Больше ему не проползти и миллиметра. Он хочет прошептать «мама», но изо рта его выплескивается кровь. Он тянет руку и видит, как изодранная плоть сползает с костей. Боль достигает высшей точки, и за миг до того женщина слабо улыбается и подается навстречу Невиллу. Но слишком медленно: он уже падает в прохладную, нежную тьму. *** Сухие губы касаются воспаленных жарких губ, вдувают в искривленный рот немного воздуха. Разгоряченное тело вздрагивает. Со спазмом оно снова учится дышать. Белые руки скользят по коже, унимая дрожь, гладят судорожно вздымающуюся грудь. Обтянутые джинсами колени прижимают трясущиеся ноги, чтобы не били по полу. — Я уж думал, ты и правда помер в этот раз, — говорит Драко, едва Невилл открывает глаза. Его голос очень тихий и немного сиплый — он всегда так говорит, когда злится. Невилл радостно улыбается: — Я видел их, Драко! Маму и папу. Я добрался к ним. Мама... я думаю, она меня даже узнала. — И не отшлепала тебя за глупость? — Осталось совсем немного, я знаю, я чувствую! Еще чуть-чуть, и я смогу разбудить их, они все вспомнят и станут прежними. — Или ты сам свихнешься и останешься с ними навсегда. Или умрешь, не выдержав боли. — Возможно. Но ради мамы и папы я готов рискнуть. Они ведь моя семья. Я сделаю все ради них. Понимаешь? Невилл смотрит в лицо Драко, прекрасно зная ответ. Он не мог попросить никого из своих друзей о той помощи, о какой попросил Драко Малфоя. Он осмелился рассказать о своем плане только ему. И даже не удивился, когда получил согласие. — Думаешь, твоя мамочка будет рада, когда увидит, каким ты стал? Драко усмехается. Он прижимается бедрами к бедрам Невилла, вдавливая его в пол, грудью к его груди, не давая дышать. — Что она скажет, когда узнает, что ты вымаливал Круцио у своего врага? Что после победы над Волдемортом ты предпочел общество бывшего Пожирателя смерти обществу своих приятелей-героев? Невилл пытается оттолнуть Драко трясущимися руками, но они лишь соскальзывают по его бокам и почти рефлекторно цепляются за ремень. Джинсы начинают сползать. — Что будет, если она узнает, как у тебя стоит после пыток, а? Драко приподнимается, позволяя Невиллу вдохнуть, а сам бесцеремонно лезет ему в штаны. Пары грубых движений хватает для подтверждения его слов: измученное тело мгновенно реагирует даже на такую ласку. Невилл сдерживает стон. Он позволяет себе лишь выдохнуть более порывисто, чем обычно. Явно показанное удовольствие слишком развеселило бы Драко. — Может быть, потом мне придется специально бить тебя? Драть ремнем по заднице или купить эти... прищепки для сосков. Я видел в маггловском магазине много забавных штук... — Купи себе там кляп, — бормочет Невилл. Драко смеется и замолкает. Он выписывает языком круги на груди Невилла и осторожно прикусывает соски. Его бедра покачиваются вверх-вниз, и джинсы понемногу сползают все ниже. Невилл медленно отнимает руку от пояса Драко, проводит по его полуголой заднице и хватает за запястье. Они замирают. Драко перестает дрочить. Знак Потрошителя на его руке наливается чернотой. Каждый раз после Круцио он словно обновляется, получает свежей краски. Костяшки пальцев Невилла сбиты в кровь — опять в беспамятстве бился об пол. И тот, и другой тщательно прячут эти отметины от всех. Невилл отводит руку Драко и берется за пуговицу на его джинсах. Непослушные пальцы никак не могут ее расстегнуть, а когда это все-таки удается, бестолково тыкаются в молнию. Драко сидит над Невиллом с непроницаемым выражением лица, не пытаясь помочь. Но когда наконец борьба с джинсами заканчивается, он протяжно выдыхает и закусывает губу. Напряженный член Драко утыкается в живот Невилла, а после резкого движения, срывающего пижамные штаны, прижимается к его члену. Они трутся друг о друга, и Драко, как змея, выползает из джинсов. Ранки Невилла начинают кровоточить, и его прикосновения оставляют на белой коже красные следы. А потом Драко сплетает свои пальцы с окровавленными пальцами Невилла и садится на его член. Он впускает его в себя медленно, миллиметр за миллиметром, пристально глядя на Невилла, до боли сжимая его пальцы. Сначала в этом нет ничего, кроме еще одной тягучей пытки, а потом Невилл чувствует, как его окатывает теплая волна удовольствия. Оно заполняет его, каждую клетку его тела. Драко впускает его в себя до конца, сидит на нем, раскачиваясь и закрыв глаза. Он отпускает пальцы Невилла и разводит руки в стороны, как человек на канате. Невилл берется за его член, неловко и грубо. Он водит рукой по стволу, наслаждаясь ощущением чужого теплого тела. Он знает, что его пальцы будут дрожать, если он отпустит Драко, поэтому продолжает держать его, даже когда тот кончает. И спустя мгновение сам изливается внутри него. *** Невилл стоит у окна. Серый свет мягко озаряет его усталое лицо и разбитые руки. На улице моросит обычный лондонский полуснег-полудождь. Магглы спешат по своим делам, не удостаивая и взглядом старый универмаг с облупленными манекенами в витринах. — Ничего, — шепчет Невилл, — скоро... Вы скоро вернетесь или... или я сам сойду с ума. Сколько времени он прожил в этой лачуге напротив госпиталя святого Мунго? Он и сам не помнит. Но все это время с ним был его старый враг. Его единственный помощник. Невилл слышит, как Драко подходит сзади. Он готов к очередному едкому замечанию, но Драко просто прижимается к нему. — Все будет хорошо. Ты скоро докричишься до своих. Я уверен. Он отходит, и когда Невилл оборачивается, глаза Драко снова ничего не выражают, а его лицо — непроницаемая маска. — Спасибо, — все равно шепчет Невилл.