Nevermore

Когда мотор машины утих, а ноги опустились на покрытую снегом подъездную дорожку, Малефисента с мало скрываемым ужасом осмотрела особняк. Сейчас, когда столько всего изменилось и произошло, он более не казался сказочным замком. Скорее всего лишь домом, где ей вынесут смертный приговор. Почему всё же она продолжает этот спектакль? Почему не повернется к стоящему позади мужчине и не прекратит всё это, затянувшееся и уже слишком наигранное, безумие? Почему хоть раз в жизни не поступит так, как хочется ей, а не обществу, стоящему в горле горьким комком? — С тобой всё в порядке, дорогая? — Джеймс как всегда проявлял галантность, только сейчас было в ней что-то пугающее и отталкивающее. Будто он интересуется не о самочувствии своей возлюбленной, а спрашивает о состоянии вещи, доставшейся ему за несоразмерно большую цену. — Всё в порядке. — с улыбкой ответила Мал, игнорируя табуны мурашек, безжалостно мчащиеся по спине, сметающие на своем пути остатки сладкого наваждения. — Тогда пойдём? Рид всё так же галантно предложил свою руку и Мал, словно заводная кукла, взяла её, с ужасом отметив, что не смотря на то, что их кожу разделяли слои одежды, руку прошибло холодом, словно от прикосновения к глыбе льда. Малефисента вспомнила прикосновения Диаваля. Теплые, нежные, погружающие в сладкую дрёму и приносящие спокойствие и безопасность. Сейчас же будто сотни иголок разом вонзились в сердце… — Добро пожаловать, мисс Блэк и мистер Рид. — Диаваль, идущий позади и в который раз размышляющий о его дерьмовом положении (право, это уже вошло у него в привычку), вмиг узнал девушку, встретившую его в первый визит сюда. Она была так же красива и так же невозмутимо провела их троих долгими коридорами замка. — Итак, вы ничего не меняете. Четырнадцатое января, всё как записано. — Да. — поспешно ответил Джеймс, не дав Мал и рта открыть. — Всё остается как есть. Ведь так, дорогая? Мал выдавила подобие улыбки и кивнула. — Тогда уточним детали. Я внимательно изучила материалы, переданные вашим помощником и вот что я могу вам предложить. — девушка достала из стола папку с эскизами и протянула «влюбленным». Пролистав несколько эскизов (каждый из которых был ужаснее предыдущего и получал одобрение жениха), Малефисента остановилась на том, который меньше всего напоминал оформление для поминок или приготовления к жертвоприношению Сатане. — Этот вроде ничего. — пробормотала она. — Я соглашусь, что бы ты ни выбрала. Джеймс изобразил нежность, целуя Малефисенту в щеку, Мал изобразила смущение, отстранившись, а распорядительница изобразила умиление, криво улыбнувшись. И только Диаваль, казалось, не желал подтверждать слова Шекспира. Парень молча наблюдал за всем происходящим, стараясь скрыть всё нараставшее отвращение. За несколько лет работы с такими людьми он привык ко всякому, но сейчас это особо трогало его. Она была прекрасна. В каждом своем движении, слове, малейшем взмахе ресниц. Но она не жила. Маленький, трепетный огонек жизни загорался в ней только в те счастливые минуты, когда рядом была Аврора. Девочка возвращала её к жизни, дарила спокойствие и уверенность. Но когда её не было рядом… появлялся страх. Это было так очевидно, что Диаваль мог только удивляться тому, как её ещё не разоблачили. Малефисента Блэк, одна из самых влиятельных женщин Америки, безумно боялась окружающего мира. Боялась остаться одна, боялась потерять единственного близкого ей человека, боялась быть преданной и отброшенной. И сейчас эта женщина с безупречной игрой гениальной актрисы изображала искреннюю любовь к тому, кого сложно было назвать человеком. — Теперь на счёт оформления зала. — прервал невесёлые мысли голос распорядительницы. — Вы, — она обратилась к Джеймсу, — звонили и договаривались об этом. Значит мы украсим всё в яркий красный цвет, так? — Верно. «Она ненавидит красный.» — пронеслось в голове у Диаваля. — Так, отлично. Алтарь украсим алыми розами. — она ненавидит розы, — и конечно же проход будет драпирован алым атласом, — она ненавидит атлас. — Именно так как мы и хотели. — улыбаясь на все тридцать два (которые грозили в скором времени стать тридцатью) Джеймс посмотрел на невесту. — Верно, дорогая? — Конечно, милый. — представление повторилось. Он изобразил заботу, она — любовь. — Продолжим. Гости. Вот предлагаемый нами план рассадки. Всё в соответствии с данными, которые привез ваш помощник. Малефисента опять сделала вид, что ей это интересно. — Мисс Блэк. — Диаваль прервал хлынувший поток слов Рида и посмотрел на свою начальницу. — Позвольте напомнить, на сегодня у вас назначена примерка у портного через час. Простите, но если Вы хотите приехать вовремя, нужно уже выезжать. В городе ужасные пробки. — О, благодарю Диаваль. — она повернулась и, искусно изобразив разочарование, обратилась к жениху. — Ты знаешь меня лучше кого-либо, я уверенна, ты отлично со всем справишься. Сам знаешь, я не сильна в организации приёмов. Мне действительно пора бежать. — Ох уж эти примерки. Во сколько мне тебя забрать? — О нет, я поеду сразу к Авроре в школу, а затем домой. — Может я приду на ужин? — Диаваль с ужасом застыл. — Мне стоило бы налаживать отношения с твоей дочерью, раз уж у нас не получилось съехаться. — Это было бы… отлично. И поцеловав мужчину на прощание, Мал удалилась, следуя за Диавалем по запутанным коридорам. — Я не знаю, как мне отблагодарить Вас. Эти приготовления выкачивают из меня все силы. — Только дурак не увидит, что Вам всё это до лампочки. Думаю, мой поступок будет расценен скорее как ложь во благо. Хотя… Всё равно гореть мне в аду. — парень рассмеялся. — Вы верите в Бога? — удивленно спросила Мал. — В Него, но не в церковь. Не в толпы фанатиков, явно рвущихся исполнять Божью волю. — Всё равно спасибо. — Не за что. До самой машины они шли молча. Лишь изредка кидали друг на друга изучающие взгляды. — Но к портному мне не нужно. — сказала женщина уже в салоне авто. — А до окончания занятий Авроры ещё четыре часа. И мне не хочется провести их дома на диване, маясь от скуки. — А кто сказал, что я повезу Вас домой? — мужчина задорно улыбнулся и у Мал по жилам разлилось невероятное тепло. — Интрига? — Разумеется. Улыбнувшись ещё шире от того, что наконец-то он имеет над ней хоть какую-то власть, Диаваль нажал на газ и помчался вдаль от этого проклятого дома. Спустя почти час езды по окраинам города, он остановил машину у небольшого заброшенного здания, скорее напоминающего старый амбар. Малефисента удивлённо посмотрела на своего помощника, но его это только раззадорило. — Где мы? — В лучшем уголке этого сумасшедшего города. — поставив машину на сигнализацию и запахнув пальто, парень подошел к Мал и став почти вплотную, прошептал: — Закрой глаза. Она не обратила внимания на неподобающее обращение и послушно сомкнула веки, доверившись Диавалю. Спустя миг она услышала как он снял замок с широкой двери амбара и почувствовала как он, нежно взяв её ладонь в свою, повел её за собой внутрь таинственного здания. — Открывай. — шепнул он и его голос разлетелся эхом по просторному амбару. Малефисента медленно открыла глаза. От восторга у неё перехватило дух. В том, что казалось старым заброшенным амбаром можно было устроить самый настоящий музей. — Что это за место? — Когда-то здесь был авто-кинотеатр. Потом грянула война и машины остались как и всё остальное. Я купил эту землю у внука её первого владельца. Тот ни разу здесь не был и даже не представлял, что продаёт. — парень провёл рукой по одном из автомобилей, выглядевшим, будто только что сошёл с конвейера. — Я прихожу сюда не часто, но люблю это место. Оно напоминает о временах, когда весь мир был лучше. Парень взял Малефисенту за руку и провел к одному из автомобилей. Там, на пассажирском сидении, лежал мохнатый клетчатый плед и несколько подушек. Место явно было облюбованным довольно давно. — Если тебе хватает денег на такие покупки, зачем тебе работать простым помощником? Открой свой бизнес… — Ненавижу это. Я ни за что не хотел бы стать одним из лицемеров, прячущих голову в песок при малейшей угрозе или падении курса доллара. Ты, конечно же, не в счёт. — Почему? — Все эти тучные выпускники Кембриджа получили всё по наследству. От отцов и дедов. Ты же свою империю построила сама. Есть разница. Ты знаешь что такое работать не покладая рук и знаешь цену людям и труду. — Ты бы тоже смог. — Не умею я так. Я просто парень из приюта, вскарабкавшийся на вершину. — Диаваль открыл дверь машины. — Залезай. Малефисента взяла его руку и, упершись, влезла в машину. Сам Диаваль залез с другой стороны. Машина была без верха, идеальная модель для вечернего просмотра фильма в кинотеатре под открытым небом. — Расскажи мне о своей жизни. — внезапно попросила Мал. — Вы ведь всё читали в резюме. — Я его не читала. Как и ни одно из предыдущих. Сейчас мне из-за этого стыдно, но всех моих помощников выбирали мои секретарши. Если бы это делала я, мне бы не хватало времени на основную работу. — Всё так плохо? — Да, раньше мои помощники сменялись раз в несколько месяцев, а желающих попасть на их место не убавлялось даже после рассказов о том, насколько у меня скверный характер. Но мы отвлеклись. Расскажи мне о себе. Диаваль задумался, тщательно взвешивая всё и решая, чего Мал знать не следует. Но вдруг он понял, что она единственный во всем мире человек, которому он без страха быть отвергнутым, может всё рассказать. — Ну, началось мое существование с того, что моя мать зимней холодной ночью пришла на порог приюта и попросила дать её сыну кров и еду. В приюте согласились. Меня отправили в ясли, а мать пытались вылечить, но тщетно. Она умерла в тот же день. По крайней мере, мне так рассказали годы спустя. Судя по всему, мать знала, что долго не протянет. Мне сказали, что у неё в руке была записка и там указанно, как назвать меня, кто мои родители и так далее. Как и все дети в приюте, я мечтал чтобы меня взяли в семью. И вот однажды одна из девочек нашла в траве клевер с четырьмя листочками. А на следующий день её забрали новые родители. Не знаю, ей повезло или это было просто совпадение, но я стал одержимым этой идеей. — Диаваль иронично улыбнулся. — Я днями сидел на маленькой прогулочной поляне и пересматривал каждую веточку клевера. И спустя несколько дней и ночей изнурительных поисков, я его нашёл. Я был рад, как никогда. В тот день я заснул с мыслью, что моя сиротская жизнь окончена, но никто не пришёл. Ни через неделю, ни через месяц. А спустя пару лет, мне дали пинка под зад и послали работать грузчиком. Работа была ужасная. Мы таскали грузы втрое превосходящие норму, одевались в какое-то грязное рванье и работали круглосуточно. Перерыв считался даром небес, раем на земле. И вот однажды я не вернулся с судна. Я умел хорошо прятаться и меня не нашли до самого окончания пути. А там я сказал, что я простой американец, решивший попасть во Францию. — парень рассмеялся, вспоминая лица моряков. — Они мне поверили. Документов у меня всё равно не было. Уже в Нью-Йорке я встретил парня, с которым мы стали снимать квартиру. Было сложно, но мы перебивались частичными заработками. А потом мне в первый и в последний раз в жизни повезло. Я устанавливал холодильник в доме одной состоятельной семьи и меня заметила его хозяйка. Она отмыла меня, купила дорогой костюм и представила своему мужу как клерка. — Но как же образование? Он ведь обязан был проверить. — Я начал неплохо зарабатывать, платил за ускоренный курс в колледже, ночью бегал в вечернюю школу, подтягивал всё, что только можно. И вот я здесь. И за всю свою жизнь я понял одно — удача, это не четырехлистный клевер, сорванный на полянке детдома. Удача это долгий, изнурительный труд ради себя самого. — Почему ты ушел с той работы? С самой первой. — Эта женщина, которая нашла меня, рассчитывала, что я стану её любовником. Она мне постоянно намекала на это, но я был погружен в работу. Я брался за любое поручение, за любое дело. И когда она наконец поняла, что я не побываю в её постели, она закатила своему мужу скандал, сказала, что я пристаю к ней. Меня уволили. Впрочем, ещё не было должности, с которой я ушёл бы без скандала. — Диаваль снова улыбнулся, будто говоря, что не желает развивать эту тему. — Теперь твоя очередь. Расскажи мне свою грустную историю. Конечно стоило сказать, что это вовсе не его дело, что нечего какому-то клерку лезть в её жизнь. Ни одна живая душа (кроме Виктора) не знала ничего о тех годах, когда она была столь близка к краху. Но… — Моя жизнь была идеальной. Я росла в состоятельной семье, училась в лучших школах, а затем в университете. Я делала всё, чтобы отец мной гордился, чтобы смотрел на меня, как на сына и наследника, которого моя мать так и не смогла ему подарить. Но в один день всё изменилось. Мать умерла, а отец впал в депрессию. Бизнес, лишенный его внимания, рухнул. Недобросовестные «друзья» сделали всё, чтобы он не смог подняться. Когда он это понял, то выпустил пулю себе в рот. Мне не было его жалко. Мой отец был трусом и предпочел сбежать от ответственности. Всё зависело от меня. Сдаться, распродать всё имущество и идти работать простым госслужащим или бороться за свое место среди всех этих надушенных задниц. И сейчас я жалею, что выбрала второе. — А как же Аврора? Она ведь тогда уже родилась. Стоило бороться ради неё. — Да, Аврора родилась. Но появилась она в моей жизни гораздо позже. — Я не понимаю. — Аврора не моя дочь. Ещё до падения компании у меня был жених — Стефан. Но после того, как я лишилась всего, он предпочел мою лучшую подругу. Они поженились и вскоре у них родилась дочь — Аврора. Они попали аварию. Стефан и родители Лии погибли на месте. А моя лучшая подруга медленно умирала на больничной койке. Она попросила меня заботится о её дочери, я до сих пор не представляю, почему из всех возможных своих друзей она выбрала именно меня. Но я добилась признания Авроры моей дочерью. Никто, кроме Виктора, не знает правды. Для всего общества она моя дочь от раннего неудачного брака. Настолько неудачного, что я даже не пожелала дать ей фамилию отца. — Вот почему ты так отдалялась от Авроры. — Да. — Знаешь, я не знал этого Стефана, но думаю, что он был полнейшим ублюдком. Малефисента рассмеялась. Да уж, здесь Диаваль не ошибся. Что было бы с Авророй, если бы она жила сейчас с родителями? Скорее всего, она повторила бы её собственную судьбу. — А здесь ещё можно смотреть фильмы? — Конечно! Что мадам изволят? — А что у тебя есть? Диаваль выпрыгнул из машины и подошёл к небольшому шкафчику, в котором хранил скудную коллекцию старых, не оцифрованных кассет. — Итак, в репертуаре кинотеатра «Звездочка», — Мал рассмеялась, — «Маленькая принцесса», «Мятеж на Баунти» и… мировой шедевр — «Унесенные ветром». — Сложный выбор… Пожалуй остановлюсь на «Унесенных ветром». — Как пожелаете. Заправив пленку в старый проектор и включив его, Диаваль вернулся на своё место в машину и принялся напевать под нос мотивы саундтрека. — Сколько раз ты уже смотрел этот фильм? — Не могу сосчитать. Малефисента опять рассмеялась, а в следующий миг обоих захватил сказочный мир Техаса. — Почему «Звездочка»? — спросила женщина, когда фильм уже подходил к концу. — Подними голову. Мал недоверчиво сощурилась и подняла взгляд на потолок. Черная просмоленная крыша и только маленькая дырочка, пропускающая дневной свет и напоминающая путеводную звезду в темную, безлунную ночь. Женщина опустила голову и встретилась с глазами Диаваля, восхищенно наблюдающими за её реакцией. Он слегка наклонился вперёд, казалось, ещё чуть-чуть и их губы соприкоснуться. Ещё чуть-чуть и весь мир взорвётся сказочными фейерверками. Что-то издало громкий писк, заставив обоих отпрянуть друг от друга, словно испуганных подростков. — Нам пора ехать за Авророй. — немного разочарованно сказала женщина, вылезая из машины. — Конечно. Всю дорогу до школы Диаваль молчал. Молча сворачивал на каждом повороте и ровно вёл машину к дому, слушая, как маленькое чудище рассказывает Малефисенте о очередных своих приключениях в волшебном мире под названием школа. Что между ними произошло? Ничего. Она узнала его историю, он узнал её. Так почему же так горько открывать дверь, за которой их троих уже встречает мужской голос, кажущийся в этой квартире совершенно лишним? Почему так трудно не смотреть на ненавистного Рида и молча резать мясо на тарелке с цветочной каемкой? Почему девочка, весело щебечущая о прелестях скорых каникул, вселяет теперь какое-то странное чувство? И почему, предложение поехать на недельку на острова, туда, где сейчас тепло и поют птицы, звучит как приглашение сесть на электрический стул?