Драбблы по BTS

      Лёгкий ветерок колышет ветки деревьев. Листья тихим шуршанием нагоняют умиротворённую сонливую тяжесть. Тишина песком просачивается сквозь пальцы, оседает на плечах невесомой тонкой шалью, укутывая и баюкая.       Плечо Юнги костлявое и немного неудобное, но Тэхёну слишком лениво двигаться, чтобы устроиться поудобней и при этом не перевернуть свой какао на колени. Становится прохладно, и солнце уже почти скрывается за горизонтом, кидая последние лучи, причудливо пляшущие на лицах и в глазах.       «Красивый», — думается Тэхёну, и рука сама тянется к бледному расслабленному лицу, очерчивает контур губ, скул, линии подбородка. Ресницы Юнги мелко дрожат, дыхание, глубокое и размеренное, завораживает и чарует. И хочется невесомо коснуться бледно-розовых губ, чтобы развеять наваждение, вернуть фигуре осязаемость и реалистичность — здесь и сейчас. Тэхён поддаётся порыву, едва касаясь ладонями лица; губы, сухие и немного обветренные, оставляют привкус шоколада. Он почти не дышит, увлечённый моментом, и пропускает тот миг, когда Юнги открывает глаза и тянется за прикосновением сам; словно кот, трётся об руку.       И улыбается. Улыбается одной из своих самых красивых, самых ласковых улыбок, глядя на которую, невозможно не улыбнуться в ответ. — Прости, что разбудил, — Тэхён нависает над Шугой лоб в лоб, прикрывает глаза и целует уже немного настойчивее, нежнее. Тёплые руки скользят по спине и замирают на талии, притягивая к себе. — Ничего, — выдыхает Юнги и трётся носом о нос Тэхёна. Взгляд немного туманный после сна, и сам Шуга весь тёплый и невероятно уютный. Такой, которого больше всего любит Тэхён.       Они сидят вдвоём на веранде до поздней ночи, укрывшись общим пледом. Голова Тэхёна покоится на груди Юнги, и руки того бережно держат его, как хрустальную вазу. Где-то в ногах мурлычет подобранный на улице пару месяцев назад невозможно-рыжий кот, из-за которого Шуга долго смеялся и просил Тэхёна родственников в дом больше не тащить. Время жвачкой, липкой и сладкой, тянулось, трансформируясь в бесконечность, и тишина начинала немного давить на уши. — Хён? — бездонные глаза, как чёрные дыры, устремились на Тэхёна. — Мм? — Спой мне что-нибудь, — Тэхён замялся от того, как резко в этой чарующей тишине прозвучал его голос. — И что же тебе спеть? — в голосе Юнги — ни намека на насмешку и ни тени раздражения. И Тэхён, ободрённый и присмелевший, скорчил кокетливую гримасу: — Не знаю. Что-нибудь. И, немного подумав, добавил: — Только пусть она будет не о любви.