***
В тот вечер месяц назад родители уехали в гости и предупредили, что вернутся поздно. Братец явился с прогулки сам, даже не пришлось его вызванивать и искать по улице с фонарями. Игорь ковырялся в ужине, подвисая на выученной наизусть «Сонной Лощине» по телеку. Он всегда считал, что автору стоило всё-таки сделать Катрину ведьмой. Беленькая и нежная, с округлыми щёчками и ясным взором – от таких всегда жди беды. Темноволосый, кареглазый Икабод вызывал у Игоря сочувствие. Честный, умный, но скромный – такие вечно становятся жертвами окружающих ничтожеств, готовых бросить его на откуп в пасть к зубастому чудовищу. Доев, Игорь поплёлся в ванную, засыпая на ходу. Стоя под душем, перебирал в голове предстоящие на следующий день пары и прикидывал, что из одежды завтра надеть. Откуда-то потянуло холодом. Игорь поёжился, мельком глянул в зеркало над раковиной и остолбенел. Дверь была приоткрыта. В проёме, в скудном освещении из ванной, он увидел Сашку. Тот смотрел чётко на голого мокрого Игоря. Его губы шевелились, будто он что-то шептал, а тело дёргалось в такт движениям руки в расстёгнутой ширинке. Колючий, ледяной страх сковал всё тело, словно мутный ночной кошмар, что приснился Игорю в детстве. Тогда во сне любимая мама обернулась уродливым, жестоким оборотнем, и безысходный, иррациональный ужас ещё долго преследовал мальчика, когда он засыпал в тёмной комнате. Похожий ужас он испытывал сейчас, глядя на стеклянный Сашин взгляд и блестящую головку члена, мелькавшую в кулаке при каждом движении. Мысли завихрились одна за другой: Тот что, поехал мозгами? Когда придут родители? Где телефон? У Игоря повело голову, как бывает, когда чересчур резко поднимаешься на ноги. Может, Сашка цепанул наркоты на улице, а Игорь не заметил признаков за ужином? Когда это пройдёт? Бежать или, наоборот, закрыться в ванной, пока не придут родители. Что братец может ему сделать? Они одни в квартире, а тот крупнее и сильнее. Тем более, сейчас он явно не в себе — вытворять такое. Игорь боялся пошевелиться, боялся отвести взгляд от зеркала. Сашка запрокинул голову назад, прикрывая глаза. Кулак задвигался так быстро, что казалось, будто тело бьёт током. Губы брата растягивались в подобии болезненной ухмылки, практически оскала, лицо блестело от пота. Глаза почти закатились, беспорядочно блуждая вокруг бессмысленным взором, и в какой-то момент он упёрся в перекошенное от ужаса лицо Игоря в зеркале. Сашка раскрыл рот, возможно вскрикнув, Игорь ничего не услышал из-за шума крови в ушах. Брат отпрянул от двери, но стреноженный приспущенными штанами, споткнулся и начал падать на спину, схватившись за ручку, дёргая дверь на себя. Игорь словно отмер и, отдёрнув мокрую, липнущую к коже шторку, выскочил из ванной, толкнул дверь плечом. Сашка лежал на полу на спине, вытаращив глаза на брата, что-то бормоча, словно полоумный. Над расстегнутой ширинкой торчал всё ещё крепко стоящий член в обрамлении светлых волос. Игорь на дрожащих ногах вышел в коридор и навис над лежащим. Его колотило от омерзения и страха. Кто этот урод, которого он всю жизнь считал своим, пусть недоделанным, но братом? С Игоря капала вода, но он не чувствовал холода. Желудок сжался, пытаясь избавиться от ужина. Саша водил глазами по его голому телу с каким-то жалко-молящим выражением на лице. Он медленно потянулся рукой к своему члену и, виновато приподняв брови, обхватил его ладонью. — Ты какого хуя творишь?! — зашипел Игорь, презрительно скривив губы. — Гошик… — проблеял Саша, проведя несколько раз рукой по члену. — Брат… — Что "брат"?!. — зарычал Игорь. — Ах ты, тварь! Был бы у него в руках тяжёлый камень — не задумываясь размозжил бы голову этому уроду. — Ну-ка убери руку, мразь! — истерично выкрикнул Игорь и, не отдавая себе отчёта, поднял ногу и надавил голой ступнёй тому на промежность. Стопу тут же обдало горячим и густым, а Сашка задрожал, жмурясь. Игорь в ужасе отдёрнул ногу – с неё стекали белёсые струйки. Он попятился назад, но тут же поскользнулся и неуклюже шлепнулся на пол голым задом, схватившись за дверную ручку ванной. Этот, тяжело дыша, встал на карачки и подполз к Игорю, глядя на него побитым щенком. — Брат… Сашка то пытался взять его за руку, то хватал за щиколотку, то гладил по острой коленке. Игорь извивался и дёргался на мокром полу, словно немощный инвалид, орал что-то матерное, кричал, чтобы тот к нему не приближался. Сашка смиренно получал удары и пинки, продолжая тянуть к нему руки. — Брат… Игорь резко затих, перестав отбиваться. Внезапно навалились апатия и отупение – нервная система перегружалась. Его взгляд впился в брата. — Ты же урод. Ты понимаешь это? Саша таки ухватил его за ладонь и виновато глядел в неё, перебирая холодные пальцы. Прямые светлые волосы, выстриженные каким-то пижонским каре, закрывали часть утонченно-смазливого лица. Он облизывал свои яркие губы, пялясь на ладонь, словно гадалка. - Посмотри на меня, извращенец, - повысил голос Игорь. Сашка неуверенно поднял глаза и привычным движением заправил волосы за ухо. Несмотря на полную дезориентацию в мыслях, в душе Игоря разгоралось мстительное удовлетворение. Этот опозоренный, разоблачённый братец-извращуга начинал нравиться ему куда больше того поверхностного, недалёкого гуляки, которым Игорь всю жизнь его считал. — И как давно ты мастурбируешь на меня? — спросил он, упиваясь униженным выражением на таком родственном и раздражающе близком лице. Тот притянул руку Игоря к губам и выстонал: — Г-Го-оша… Не гони меня… Игорь не вырвал руку, продолжая сверлить Сашку взглядом. Ему уже стало холодно сидеть голышом на мокром полу, но потерянный вид братца того стоил. — Отвечай, — рявкнул он. Саша, упоённо целовавший каждый палец на его руке, вздрогнул от его окрика и опять залепетал: — Я в-всё, ч-что хочешь, всё, что х-хочешь… Наконец, выдернув руку из захвата, Игорь начал подниматься с пола. Сашка тут же подскочил, поддерживая его под руки. Игорь снял с крючка на двери большое полотенце и, зябко ёжась, завернулся в него поплотнее. Конечно, он не мог сейчас логически осознать, что приключилось с Сашкой, почему тот стал таким. Да и куда ему – он не психиатр. Он мог только принять это, как данность: его брат – больной извращенец и по хер знает какой причине он зациклен на нём, на Игоре. — Ты кончил, потому что я на тебя смотрел, да? — словно учёный у подопытной мыши, спросил он у Саши, пока тот пытался вытереть его, водя руками по полотенцу. — Или потому, что я наступил тебе на яйца? Саша был весь сосредоточен на теле Игоря, трогая его, сжимая кожу под полотенцем. Сейчас добиваться ответов от этого безумца было бесполезно — какие ядовитые туманы Лощины клубились в его мозгу, кто знал. Игорь вдруг ясно осознал, что это тот самый козырь, которого он ждал всю игру. Ему больше не надо надрываться, доказывая родителям, кто из них заслуживает любви и уважения, а кто — только презрения. — Хочешь меня трогать, мелкий гадёныш? — мягко, почти ласково спросил он. Сашка закивал, облизываясь. Его синие глаза возбуждённо заблестели, зрачок расширился. — Сделай для меня кое-что, и подумаем, как тебе помочь, — проговорил Игорь, дурея от своей беспринципности, приспуская полотенце с одного плеча. Братец что-то замычал, закивал, завороженно потянулся губами к влажному плечу. — Куда? — одернул его Игорь, снова пугаясь. Саша замер, глядя куда-то мимо, а он уже придумал, какого плана «услугу» хочет получить. — Раз ты у нас любишь, когда на тебя смотрят…***
Социальные сети — идеальные соучастники преступления. Капнув яда в этот бульон, ты за минуты травишь тысячи людей. Фотография Саши стала хитом месяца. Родителей оповестили добрые люди спустя несколько дней после публикации. Мать, зажав рот рукой, не мигая смотрела на экран, с которого ей улыбался размалёванный полуголый Саша в красном ажурном поясе с подвязками и чулках в сеточку. Его стоящий член явственно выпирал из-под шёлковых красных трусиков, а в руке красовался здоровый чёрный фаллоимитатор. Пальцы другой руки были сложены галочкой «мир», и внизу шла резюмирующая надпись: «Ебацца, а не драцца!». Мать пила сердечное, отец молча курил прямо на кухне. В доме атмосфера была, будто кто-то тяжко болел. Мать приходила к Игорю вечером и, обняв его, долго сидела, ничего не говоря. Ему было больно за неё, он понимал, что все её сослуживцы уже лицезрели крамольное фото в аккаунтах своих отпрысков. Отца было не так жалко, он всегда закрывал глаза на Сашкины странности, по понятной причине хваля его даже за тройки. Брат сидел у себя, даже поесть не выходил. Мать заносила ему еду в комнату и тут же выскакивала как из лепрозория. На второй неделе напряжения Игорь наконец-то услышал то, чего так ждал: — На тебя одна надежда, сынок, - выдохнула мать, погладив его по голове за ужином на кухне. Игорь закрыл глаза и прислушался к себе. Но вместо ожидаемой радости он почувствовал раздражение. На мать. Для того, чтобы она наконец включила мозги, надо было довести до такого? А раньше она не видела очевидного? Глупая курица! Если бы не её равнодушие и близорукость, этого всего могло бы и не произойти. Ему бы не пришлось глядеть на полуголого Сашу сквозь объектив, заставляя принимать развратные позы. Не пришлось бы потом крутиться по ночам, вспоминая, как брат покорно делал всё, что велели, не переставая ему улыбаться. Всё из-за неё. Глупая, глупая самка!.. Неделю в квартире все ходили будто после похорон. Но потихоньку родители будто смирились, договорились с собой и между собой о чём-то. Жизнь снова поворачивала в наезженную колею. В тот вечер Игорь вышел из ванной, не сразу заметив сидящего на полу брата. Сашка, привалившись к стене спиной, сидел, согнув ноги в коленях. — Ты доволен, брат? — спросил он тихо, почти шёпотом, и Игорь замер на месте. — Мой хрупкий, мой жестокий брат… Т-ты м-мной д-доволен? В его голосе не было обвинения. Он словно уточнял у капризного клиента, всё ли его устраивает на этот раз. Игорь испуганно глянул на комнату родителей. Дверь была плотно закрыта, за рифленым стеклом мигал голубой свет и тихо бурчал телевизор. У него заколотилось сердце, ведь родители могли выйти в коридор в любой момент. В два шага он был у своей двери, но его крепко схватили за щиколотку. Брат стоял перед Игорем на коленях, сжимая ладонь на его ноге. — Я хочу свою награду, — чуть громче, чем следовало, заявил он. Игорь боялся выдернуть ногу, боялся, что Сашка повысит голос, начнёт кричать об их договоре. Он машинально протянул руку и погладил брата по светлым волосам. — Н-награди м-меня, брат, - продолжал тот, будто они в квартире одни. Он склонил лицо к щиколотке Игоря и быстро провёл влажным языком по костяшке. Игорь словно очнулся и зашептал: — Потом, Сашка, потом. Нас увидят! Потом… — К-когда? — спокойно уточнил тот, разгибаясь. — Я п-приду с-сегодня ночью. Когда он начал заикаться?.. Игорь кивнул и выдернул ногу из захвата, а Сашка сел на пол и смотрел, как тот скрывается за своей дверью, плотно закрывая её за собой. — Идиот, — шипел Игорь сам себе, прижавшись спиной к двери. Он стоял в темноте, не решаясь включить свет, будто прячась. Осознание последствий накрыло резко, в одну секунду. Что он наделал? Теперь этот ебанутый будет крутить им как захочет! Это же яснее ясного: с террористами и душевнобольными договориться нельзя, а в случае с братом тот был и тем, и другим. Игорь поплёлся к кровати на ватных ногах. Врезавшись в стул в темноте, раздражённо стянул с себя халат и залез под одеяло. Ярость на мать снова начала поднимать голову. Сука! Из-за неё он попал в эту ситуацию. Безвыходную, омерзительную ситуацию. Хотя… Если подумать, чем ему так уж угрожает Саша? Разоблачением? А кто ему поверит? Игорь лёг на спину и уставился в потолок. Конечно, приятного будет мало, да и врать Игорь не мастак, но если дело дойдёт до этого — будет врать как миленький. Отрицать, возмущаться, клясться — всё, что понадобится. Ещё не хватало из-за этих идиотов под монастырь себя подвести. У Игоря никогда не было секса. В школе один раз целовался на дискотеке. Ему плеснули вина — больше для смеха — посмотреть, как школьный зубрила поведёт себя под мухой. Датая старшеклассница увидела его в коридоре, сидящего на кушетке и смотрящего в одну точку. Прежде, чем он понял, что происходит, она уже отсосалась от его лица, громко икая. На этом сексуальные подвиги Игоря заканчивались. Конечно, он дрочил, как и все, обычно в ванной. Не думая ни о чём, не фантазируя, только прислушиваясь к своим ощущениям, а после оргазма забывал о дрочке на несколько дней. Сейчас он не мог даже представить, что будет делать с братом. Сашка будет трогать его… Где? И что дальше будет делать? Дрочить себе и трогать его? Какую награду он хочет за то, что позволил с собой сделать? Когда Игорь уже начал проваливаться в тревожную дрёму, брат тихо приоткрыл дверь и проскользнул в комнату. — Все уже спят, — прошептал он, прокрадываясь к кровати. Моментом проснувшийся Игорь уставился на него, одетого в привычные домашние шорты и старую растянутую майку с какими-то огромными цифрами на груди. Он вдруг подумал, что никогда не знал, во что тот играет. Футбол? Баскетбол? Для футбола он, пожалуй, высоковат. Господи, да о чём он думает сейчас! Какой к ебеням футбол! Сашка без прелюдий откинул одеяло и сел на кровать рядом. Оставшись без укрытия, Игорь сжался и обнял себя за плечи, будто стыдливая девица, прикрывающая голую грудь. Глупо. Сашка протянул к нему ладонь, и он машинально ударил его по руке. — Ты обещал, — упрямо сказал брат, и Игорь зашикал на него, заставляя понизить голос, но руку больше не поднимал. Сашка, казалось, не видел ни его страха, ни напряжения. Уверенно положил ладонь ему на живот и провёл ею вверх, оглаживая грудь. Игорь еле сдерживал себя, чтобы не вскочить и не начать отбиваться. От таких неуместно-интимных прикосновений кожа покрылась нервными пупырышками. В полной тишине было слышно, как брат глубоко дышит через рот. Его рука проскользила до шеи Игоря и вдруг мягко обхватила её, будто придушивая. Этого ещё не хватало! Игорь приподнял подбородок, напрягаясь. Он почувствовал, как покраснело лицо от прихлынувшей крови, и задёргался. Саша тут же отпустил шею, продолжая гладить, пока тот успокаивал дыхание. Боялся ли Игорь брата? Как ни странно, нет. Скорее, он боялся, куда тот может его завести. Сегодня он скрепя сердце позволит Сашке ласкать себя, а не пройдёт и недели, как это будет казаться чем-то нормальным и обыденным. Привыкание – одна из схем работы психики. Когда брат зашуршал своими шортами, Игорь отпрянул к стене, пытаясь разглядеть в темноте, что происходит. В свете фонаря с улицы было видно, как тот сполз с кровати на пол, вставая на колени. Шлёпнула резинка пояса — шорты упали на ковёр. Одна Сашкина рука снова заскользила по телу Игоря, а другую он опустил себе между ног и, судя по влажному звуку, оглаживал свой член. Игорь закрыл глаза - ничего, это он потерпит. Главное, чтобы тот не… Брат резко сжал через трусы ему член и яйца и тихонько застонал. Вздрогнув, не решаясь оторвать от себя чужие руки, Игорь приподнял голову с подушки. В полутьме он разглядел, как торс и плечи Саши заходили ходуном, почувствовал, как тот мнёт и сжимает его промежность. Игоря наконец затрясло. Брат действовал резко и чересчур смело. Он больше ничего не просил и ни о чём не спрашивал. Сейчас Игорь по-настоящему понял, что его безопасность крайне призрачна. Сашка склонился над кроватью и присосался мокрыми губами к коже на его животе. Окончательно распсиховавшись, Игорь опустил ладони ему на голову и попытался оттолкнуть, но тот только сильнее присасывался, затягивая кожу себе в рот, влажно чмокая. Он будто вошёл в транс, тёрся носом и щеками о его живот и грудь, сжимая его член, причём его большой палец уже подлез под резинку трусов и гладил лобок Игоря. Всё, это было слишком, спокойно лежать больше не получалось. Игорь сжимал ладони в кулаки, выворачивал ступни и морщился от сильного, почти болезненного сердцебиения. Сашка замычал, резче задёргал рукой на своём члене и вдруг схватил зубами левый сосок Игоря, одновременно засунув всю ладонь ему в трусы, хватая вялый член. Боль от вонзившихся в нежную кожу зубов подбросила всё тело, Игорь зашипел и вцепился рукой в чужое плечо. Он еле сдерживался, чтобы не заорать, чувствуя, как по мере приближения к оргазму брат всё сильнее сжимает зубы. Закусив губу, он ухватил волосы на его затылке и с силой сгреб их в кулак. — О-отпусти-и, су-ука, — еле сдерживаясь, тихо провыл Игорь, жмурясь от боли. Одной рукой он держал Сашку за волосы, а пальцами другой пытался разжать ему челюсти. Он боялся закричать и разбудить родителей — братец, судя по всему, вообще потерял голову. Тот отпустил сосок так же резко, как и схватил, но не успел Игорь выдохнуть, как он привстал и слил ему на живот тёплое липкое семя. Всё ещё дрожа, Игорь приподнял голову, не веря, что на него только что кончили. Желудок толкнул еду в пищевод, во рту стало кисло. Он закрыл рот ладонью, откинулся, пытаясь быстро дышать, чтобы отпустила тошнота. Опять накатил ужас, как тогда в ванной. Он чувствовал себя грязным, использованным. Поруганным. Братец возил салфеткой со стола по его животу, бормоча что-то глупое, и, по его мнению, ласковое. — Ты мой самый любимый… Вот, сейчас мы тебя вытрем… На глаза навернулись слёзы. То ли от дурноты, то ли от жалости к себе. Захотелось вскочить и побежать к маме — должна защитить, должна спасти. Всё исправить. Игорь сжал зубы, чувствуя, как затрясся подбородок, и попытался отвернуться к стене, но травмированный сосок запульсировал болью, отрезвляя. Оттолкнув от себя Сашкины руки, он сел на кровати и опустил ноги на пол. Он рассеянно соображал, что ранозаживляющего есть в домашней аптечке. Братец крутился рядом лисой, шептал что-то в макушку, пытался обнять за плечи — сейчас он был тихий, нежный, не повышал голоса, не давил. Подсохшая причина его спокойствия до сих пор стягивала кожу у Игоря на животе. Он затолкал брата в его комнату и запретил высовывать нос до утра. Вытащив тюбик бепантена, встал перед зеркалом в ванной. Сосок был алый, распухший, из небольшой трещинки сочилась сукровица. Как у кормящей матери, блядь! Обработав и помазав ранку, он заклеил сосок большим куском тканевого пластыря, чтоб не потревожить во сне. Пока возился, старался не думать о происшедшем. Потом. Время – такое же измерение, как и расстояние. Чем дальше ты идёшь, тем хуже видишь, что осталось позади. Завтра весь этот кошмар уже будет чуть меньше, чуть размытее. Он улёгся в кровать и натянул одеяло до ушей. Завтра надо выработать какой-то план, сейчас в голове был сплошной туман. Он не мог ни сконцентрироваться, ни сделать выводов. Рассеянно перебирая пути решения, Игорь, словно игрок-неудачник, выбрасывал и выбрасывал кости, получая ненужное число. Наконец, одна мысль выступила на первый план: он не застрахован от повторения сегодняшнего кошмара. Пока он в одном доме с братом, он в опасности. * пик эстрогенов приходится на фазу овуляции. В этот период женщина наиболее привлекательна для мужчин. Под действием эстрогенов синтезируются специфические вещества — феромоны, на запах которых так сильно реагируют представители мужского пола.