Super Junior – Evanesce Super Junior – Daydream
У Юнги много ран, но внутри их все же больше, чем снаружи. Хосоковская аптечка, как будто специально для Юнги, достается только для него. Чон приседает на корточки и аккуратно обильно мажет мазью все его ушибы на лице. Мин молчит и взгляд у него какой-то пустой, он даже не морщиться, когда раны контактируют с мед.веществами. Хосоку от этого не легче. Он лечит оболочку, когда надо душу. Спиртовая салфетка легонько стирает следы крови на подбородке. Теплые пальцы Хосока невесомо задевают ранку на губе. Мин морщится. Его глаза смотрят на Хосока тяжело и требовательно, но ответа не получают. Чон продолжает возиться с его губой, пока чужие руки собственные не отпихивают. Юнги резко встает и даже не смотрит в сторону Хосока. — Твоя херова забота мне нахуй не сдалась, — кулаки Шуги сжимаются, а Хосоку не нравятся эти резкие перепады настроения, они похожи на срывы и Хосоку это очень не нравится, — даже не думай, что я буду вечно благодарным блять, мне похер на то, что ты делаешь для меня. Мертвым все равно. Но они оба знают, что это ложь. Молчать у них получается правдивее, чем говорить.***
10:22 Комната Хосока вся пестрела в изобилии теплых цветов. Солнечный свет освещал красную изящную чашку, скользя по её мягким изгибам. Проснувшийся Хосок долго и пристально смотрел на неё. Она была не его. Сегодняшнюю ночь, он решает не спать.***
1:44 Когда приходит Юнги, он молчит. Будь это кто-либо другой, Хосок задал бы множество вопросов, но это Юнги, вопросы задаются сами себе. Хосок лежал на кровати и сонными глазами следил за ним, Чон не знал, заметил это Мин или нет, но факт остается фактом, со вчерашнего дня он начал менять свою ночь, на ночь Хосока, в теплых тонах комнаты и легким, не давящим на легкие, воздухом. Мин Юнги непредсказуемый, странный, грубый и совсем немного такой же, как и все, человек. Хосок не против ночного гостя. Потому что он догадывается, пугающие срывы и скачки в настроении. Они неспроста. И глядя на Юнги, облаченного слабым лунным светом, отчего-то становится тоскливо. Просто у Мин Юнги появилась привычка залечивать раны здесь.***
Юнги не спал. Все эти 8 дней, как ночь для них стала одна, Мин не спал. Он читал книги Чона. Он не спрашивал разрешения. Они вообще не говорили. Слова всегда все портят. Он пил чай Чона. Один раз Хосок заметил, как Мин рассматривает его картины. Он долго на них смотрел, почти всю ночь, а потом его пальцы почти легли на одну из них. Он ушёл. Картины Хосока всегда были теплыми, они обжигали.***
Прошло 15 дней, как Хосоку не нравилось то, что он видел. Юнги, он всё больше был не в себе. Он стал уходить посреди лекций. Никогда не знаешь, что может его разозлить, он стал съезжать с катушек от своей раздражительности, но... Было что-то такое, что Чон упускал. Юнги всегда останавливался, если его агрессия застилала глаза. Останавливался. И смотрел такими глазами. Как будто не понимал себя. «Что я вообще делаю?» - вот, что видел Чон в его глазах. В такие моменты Хосок хватал его за руку и оттаскивал подальше. Но руки Юнги не искали тепла. В конечном итоге они вырывались, Мин пропадал из поля зрения Хосока. До ночи. Спустя сутки, Хосок начал понимать, в чем дело. У них все началось с таблеток, которые прямо сейчас заполняли собой мусорный бак Академии. Это были они, та же упаковка. Он начал изучать этикетку. Успокоительное. Но проблема в том, что такого успокоительного в аптеках не существовало.***
Юнги не подозревал, что по ночам он теперь пил чай с травами, заботливо купленные Чоном, но подозревал, что Хосок сменил привычный Lipton на что-то другое. А иногда, они пили его вместе. Юнги никак не прокомментировал сей жест, взгляды были красноречивее слов.***
4:37 Хосок просыпается внезапно, когда отчего-то идёт мороз по коже. Рядом был Юнги, на другой половине кровати, совсем промокший. В своей кожанке, с налипшими на лоб мокрыми прядями. В окна вместе с громом, стучался дождь. Рядом лежащего Мина потряхивало, а его руки впивались в голову. Хосок начал видеть, то, что раньше миновало взгляд. Это все из-за его сомнительных таблеток, которые он теперь не пьет. Чон начал снимать с него кожанку, слишком осторожно. Мин не сопротивлялся. Хосок решился. Сегодня, он сделает исключение. — Это все из-за того, что ты промок? — Чон отрывает руки Юнги от лица и Мин смотрит, то ли озлобленно, то ли затравленно, а может быть всё и сразу. Хосок сам знает, что это не из-за дождя, он надеется услышать ответ, подтверждающий его догадки. — Ха, а я и сам не знаю, из-за дождя или из-за той хуйни, которой меня травили? - Юнги шипит недовольно, и мрачно, Хосок понимает, что быть откровенным для него, наверняка трудно, — А может, из-за тебя? Юнги показательно переводит взгляд на пальцы Хосока, что все ещё держат его руки и сбрасывает их. Чон уже ничего не понимает, но отчего-то дух захватывает, поэтому он просто накрывает Юнги одеялом. Сегодня они поменялись местами, сон Хосока ушёл к Юнги.***
Он много думал, с появлением в его комнате Юнги, Хосок и, правда, много думал о его проблемах. Наверное, это глупо, но он купил витамины, жалкая замена отраве, что глотал Юнги. Он купил их ему. Юнги много кричал. Он всегда кричит, когда Хосок старается. Он орал на Хосока, витамины ему явно не понравились, или же забота? Мин разбил чашку и бросил витамины о стену, и Хосок наблюдал, как они закатились под кровать. — Жри, блять, сам. Он ушёл и хлопнул дверью слишком громко. Хосоку было немного обидно.***
Сегодня улыбка Хосока превышала размер нормы. Тэхён много раз спрашивал, в чем дело, Хосок отвечал, что этот день сам по себе большое дело. Но правда была в другом. Отсутствие таблеток, что были брошены под его кровать и новая чашка в красивой упаковке, лежащая на столе. Это всё Юнги. Хотя единственное, что застал в комнате Чон это его одеколон, всё ещё наполняющий комнату. У Юнги свои способы извинятся. Да, это странная причина для радости.***
Постепенно комната Хосока впитывала в себя одеколон Юнги. Постепенно Хосок начал это замечать. — Хён, знаешь, ты ведь никогда не пользовался никакими духами. А в последнее время, этот резкий запах и ты, прямо таки неразделимы. — Хосоку нечего было ответить Тэхёну. Сзади послышался лишь хриплый смешок Юнги.***
Они упустили тот момент, когда простые и немного потрепанные, но все ещё любимые вещи Хосока, стали делить шкаф бок о бок с брендовыми и дорогими шмотками Юнги. Но Хосок приметил кое-что другое... — Это моя футболка..... — Похуй. Он застал тот момент, когда Мин Юнги начал ходить в простых и потрепанных, но все ещё любимых вещах Чон Хосока.***
Юнги стало лучше. Приступы теперь редко стучались к нему. Он стал спокойнее. Из-за его рук, которые всегда сжимали нервно подрагивающие пальцы Юнги, несмотря на удивленные взгляды вокруг. Из-за его заботы, на которую Мин отвечал грубостью, Юнги часто проклинал себя за такое, но он извинялся. По-своему. Из-за Чон Хосока. Но он никогда не скажет этого вслух.***
Хосок видел, что Юнги теперь находился рядом. Хосок видел, что никто не ожидал столь странной компании. Потому что Мин Юнги дарил Чон Хосоку только негатив. Раньше. Потому что Чон Хосок избегал общества Мин Юнги. Раньше. Но Бог решил по-другому. А Ким Тэхён чувствовал. Он понял, что за одеколон окружает Чона.***
Рано или поздно все точки ставятся над «i». И эта точка нашла свое место в 5:00. Сегодняшняя ночь была полностью собственностью Хосока. Он провел её не в своей комнате, но сейчас туда возвращался. Однако всё это было не его комнатой, это всё было ужасным бардаком. И было ли странным то, что волновался он сейчас о Юнги, а не о том, во что превратилась его комната? Нет, потому что кровавый отпечаток на ручке двери не может быть менее важным. Думать Хосоку не пришлось, он просто бежал и не думал куда. А оказался в комнате Юнги. В холодной комнате. — Знаешь, а у меня ведь нет ахуенно трагичной истории, — Хосок резко повернулся на голос, который отражался от холодного оттенка стен, Юнги сидел на полу возле стены,под носом у него была размазанная кровь, он смотрел прямо на Чона, — Просто однажды остаешься один, так случается, понимаешь? Хосок не знал, от чего он почувствовал себя так, будто его сбили с ног. Его душа грозилась покинуть тело. От откровенности Юнги? Или. От собственной картины, что висела на стене среди этого хауса комнаты Юнги? Его картины, единственного лучика теплоты среди этих холодных оттенков стен? Его картины, где правая сторона сверху, 5 сантиметров от рамки. Где оранжевый… Где преобладал оранжевый, теперь запечатлелись отпечатки пальцев Юнги. Отпечатки, что позаимствовали тепла, а взамен отдали своего холода. И Хосок совсем не ожидал встретить стальную хватку на своих запястьях, не ожидал небольшого перегара смешанного с одеколоном Юнги. Таких бешеных и жалящих глаз он тоже не ждал. Темнота за окном полностью соответствовала взгляду Юнги. Хосок опять оказался возле стенки, только сейчас штукатурка не претворялась снегом. Сейчас его картина притворялась полноценной. С отпечатками Мин Юнги. А.Нет. Теперь она была полноценной. — Сукин ты сын. Ты херовее тех убивающих меня таблеток! Мин Юнги сложная личность, у него даже цвет глаз сложный для Хосоковского понимания. — Блять, Блять, Блять, Блять! — Голова Юнги склонилась ниже. Их лбы соприкасались, а взгляды потонули в глубине друг друга, — Я испытываю к тебе то нездоровое чувство, которое здоровое только в случае комбинации мальчик/девочка БЛЯТЬ! Его отчаяние. Его сиплый голос. Его теплые руки, что переняли тепло его картины и его собственных рук. Он оставил отпечатки на картине Чон Хосока. Он оставил их в его жизни. И даже на его запястьях. Он даст этому жить. Этому чувству. Этому новому теплу. Поэтому Хосок целует Мина, уничтожая вкус отчаянья на губах. А спустя пару секунд, перебарывая замешательство, Шуга берет инициативу на себя. Губы Юнги такие же, как и он сам, экспрессивные и грубые, но Хосоку нравится. Шершавые руки Юнги, что со всей нежностью отпустили запястья и легли на щёки Чона, обескураживают. Он действительно способен на нежность. А Мин не ожидал, не ожидал, что Хосок спасет и во второй раз. Хосок спас его тело, так почему он не может спасти душу?