Серебряная волна

Алиса Наконец приехали! Хм, что-то земля как-то далековато от поезда. О, Ярик! Я знаю, он добрый, он мне поможет! Ой! Кто это тут такой борзый и пихается? Вчерашняя матюкливая блондинка изо всех сил старалась проскользнуть мимо меня и выйти первой. После третьего тычка в бок (ну у нее и локти острые!) мое терпение исчерпалось. Легкое движение бедром и девушка неэлегантно впечаталась в стенку. - Эй, ты, раздетый, да бля, к тебе обращаюсь, харе морозиться! Ебать, да подержи, пока я спущусь! - не знаю, как Ярик, но я бы после такой просьбы и пальцем не пошевелила бы. Видимо, он был со мной согласен, спокойно увернувшись от громадной неоново-розовой (О, ужас, ненавижу этот цвет!) сумки, размером с меня. И вот зачем с собой столько набирать? И, кажется, её не предупредили о том, что в лагере нам выдадут ежедневную униформу и тащить столько вещей с собой явно не следовало. - Ярик, помоги пожалуйста! - слово "пожалуйста" творит чудеса, последнее время я часто пропагандирую эту мысль Ярику и остальным, буквально вбивая в их словарный запас, в большинстве своем состоящий из матов, слова элементарной вежливости. - Спасибо! - с благодарностью ему улыбнулась. Тем временем, эта дурочка крашеная решила спрыгнуть самостоятельно. Тело среагировало само, поймав не такую уж и легкую девушку в двух миллиметрах её носа от платформы. Ну вот зачем я её поймала? Ну да, это после тренировок по спортивной гимнастике, там все друг друга страхуют. Спросив, все ли с ней в порядке, услышала много "приятных", а главное, цензурных пожеланий и поняла, что не все. С мозгами. У нее. Не, ну а что? Бывает... - Чего вылупилась, сучка крашенная? Думаешь, раз в зеленке искупалась и подругу крашенную позвала, так все, крутая? - у меня от такой отповеди аж глаза на лоб полезли. Оглянулась на ребят, что бы увидеть те же офигевшие от подобной наглости физиономии, потом на Олю. Та прислала мыслеобраз гавкающей карманной собачки с бешеными глазищами. Я аж засмеялась от неожиданности. - Во тупые, да они рядом с вами просто ахуенны! - мы с Олей скромно сделали вид, что ничего не услышали, внутренне сгибаясь от хохота по мысленной связи. - Вот жополизы! - поняв, что за мой счет она не повысит свою пошатнувшуюся репутацию, Яна переключилась на парней. Но они были только рады, "обласкав" глупышку по самое не балуй. Некоторое время слушала этот обмен "любезностями", но потом мне это надоело и я его прервала, отправив наших покурить в ближайшие кустики, а горе-соперниц - собирать разлетевшееся шмотье. Все на удивление послушно удалились в указанное место. Задумавшись, я подошла к какому-то микроавтобусу с затемненными стеклами и посмотрела на свое отражение. На голове непонятно что, лицо еще немного помятое со сна, но ничего жить можно. Вдруг над головой хрипло каркнул ворон, хорошо хоть не наср... не на какал! На мгновение показалось, что это тот же ворон, что и во сне, но я откинула эту мысль куда подальше, все они на одно лицо, то есть морду или что у них там. Ворон каркнул еще раз, привлекая внимание. Тут у него на лапе что-то блеснуло серебром. Прикрыв глаза от солнца, попыталась что-то рассмотреть, но не сильно в этом преуспела. Вредное пернатое подало голос в третий и последний раз и куда-то смылось, а в рефлекторно подставленную ладонь упало серебряное колечко с синим камешком, подозрительно похожим на те, которыми был выложен символ в беседке, только размером поменьше. Вдоль всей поверхности кольца шли мелкие то ли руны, то ли иероглифы, короче все те же непонятные символы-закарлючки. Как говорила моя знаменитая тезка из Страны Чудес, все чудесатее и чудесатее! Я, подумав, спрятала кольцо в карман, не рискнув надевать на палец. А то ж потом еще и снять не смогу! Когда тяжелая, большая рука внезапно опустилась на мое плечо, только моя отнюдь не железная сила воли и выдержка позволили сохранить Василию свой детородный орган в целости и сохранности. Нельзя ж меня так пугать! - А где эти гаврики? - это он про Ярика и дабл Диму? - Удалились в кусты по делам, - сказала чистую правду, зная, что Василич поймет так, как мне надо, а не так, как на самом деле. - А подружка твоя где? - Там же. - А, хоро... Стой! Хочешь сказать, они... - н-да, ну и фантазия у мужика! - Василий Васильевич, ну как вы могли такое подумать! - я с укором посмотрела на него. - Оля и парни делают свои дела в РАЗНЫХ кустиках! - А, ну да, точно, извините... - мужик стушевался, а я еле сдерживала смех. Тут, избавляя меня от необходимости что-то придумывать, появились ребята. Оля, умница, вручила всем по жвачке и влажной салфетке, да еще и в духах искупала полостью перекрыв запах сигарет. Васе просто не к чему было придраться. Хотя он и не собирался, все еще находясь в смущении. Почему-то боясь поднять на нас взгляд, он нерешительно начал: - Я кхм... когда был в вашем возрасте... тоже не любил соблюдать правила... ну, в общем... если нужно будет... - тут он окончательно смутился, но мы его не перебивали, пытаясь понять, куда он ведет. - Ну, короче... если нужно будет предохраниться от... ну вы поняли... обращайтесь, я помогу. Конец фразы потонул в нашем смехе, народ оценил щедрость сопровождающего, ага! Тот, немного потоптавшись ушел, сказав, что через пять минут перекличка, а потом все дружно грузимся в автобус и едем в лагерь. Спустя пару минут истерика немного схлынула и я в лицах пересказала наш с Васей диалог, вызвав новую волну хохота. В результате мы чуть не опоздали на перекличку. А сейчас я сижу в душном автобусе и тихо посмеиваюсь. Автобус наш был довольно большой и удобный, но детей все равно оказалось больше чем мест, причем почти в два раза. Вот и сидели мы с Олей не на своих местах, а на чужих коленях, куда нас, как самых легких пересадили. Колени подо мной принадлежали тому самому светловолосому парню, который ехал с нами в купе. Зовут его Святослав и он весьма молчалив, за все время я добилась от него не более пяти слов, а потом, видя кислую мину на лице, оставила в покое. Вот так сижу на попе ровно и стараюсь сильно не ёрзать, не хочу мешать своему "сиденью" втыкать на колыхающиеся от легкого ветерка занавески. Да, не в окно, а именно на занавески, я минут десять за ним наблюдала и могу утверждать это совершенно точно. Перевела взгляд на Олю, чем-то нехило возмущенную. Изначально ей были уготованы костлявые коленки Ярика, но она и ойкнуть не успела, как во мгновение ока очутилась у Макса в лапах. Хотя что-то подсказывало, что возмущалась она чисто для приличия, а в глубине души даже была довольна сложившимся раскладом. В отличии от сидевшего рядом Ярика. Он держал на коленях Диму и постоянно возмущался его костлявостью. Тот в долгу не оставался, постоянно пытаясь как бы случайно побольнее заехать ему локтем. Наблюдая за этими двумя, ржал Сава. Ржал, до того момента, как сидящая на его руках мелкая не решила проверить его скальп на прочность. Густая, но короткая каштановая шевелюра настолько понравилась девчушке, что та крепко в нее вцепилась, так и норовя попробовать на вкус. За окном ничего интересного не наблюдалось, обычные сельские поля и горы, на которые я еще в поезде насмотрелась. Поспать, что ли? Ответом мне был очередной вопль малого, сидящего позади и требующего обратно свою цацку - обычный стеклянный шарик с каким-то слабо мерцающим символом внутри, напоминающим египетский иероглиф; довольно заржал Ярик, больно ткнувший Диму между ребер; Сава с безграничным отчаяньем в глазах пытался объяснить мелкой, что ему еще нужен его волосяной покров на голове, время от времени с опаской поглядывая в сторону местного оплота цензуры, в лице которого в кои-то веки выступала не я, а Оля, сурово наказывая за каждый мат, услышанный девочкой. Ну и как можно спать в такой обстановке? И заглушить весь этот гам нельзя наушниками ибо они по несчастливому стечению обстоятельств оказались глубоко в сумке... на этой мысли я, кажется, и заснула...