Мафия forever

Я смотрел на обнаженного себя, отражающегося в ростовом зеркале старого шифоньера, и думал, что лучше заказать на обед. Есть хотелось до ужаса, а готовить нет ни сил, ни желания. Впрочем, выбор невелик. Пицца! Набрал номер пиццерии, уже предвкушая, как я сейчас наемся: — Большая пицца с курицей, грибами, двойными помидорами и сыром, без оливок! — Терпеть их не могу, как и рыбу. Вновь вернулся к зеркалу. Красавец, ничего не скажешь! С ярко-рыжими волосами я сам себе казался бледной молью, причем молью заморенной. Синяки с бедер, боков и живота – память позавчерашнего съемочного дня – почти сошли, а вот зад ощутимо побаливал, несмотря на то, что услужливый «насильник» отнес меня к коновалу, работающему при киностудии. Тот заверил, что разрывов серьезных нет, только пара трещин. Чем-то намазал, свечей поставил три, одна просто выпадала, что-то вколол и отпустил с богом, когда я смог передвигаться самостоятельно. Голиаф вызвал такси и даже оплатил проезд. Я, кряхтя, забрался на заднее сидение, свернулся клубком и отрубился, пока таксист не растолкал меня возле подъезда. Не знаю, как бы я в таком состоянии домой добирался на общественном транспорте. Наверное, свалился под куст где-нибудь. В общем, съемка далась нелегко, зато сегодня я получил по почте извещение, долг погашен, пару дней можно пожить спокойно, восстанавливая силы, а заодно и поискать место куда лучше свалить, пока диски с порнушкой будут тиражировать, прежде чем отправить в продажу. Конечно, лицо мое там не особо засветилось, но, как говорится: береженого бог бережет. Приобретать славу порнозвезды чего-то не хочется, да и жить в этом городе стало неприятно, и сменить место жительства самое то. С работой, конечно, будет туго, ландшафтные дизайнеры вряд ли кому-то нужны на периферии, но я не гордый, могу и официантом поработать, и уборщиком, главное, чтобы всякие альфы лапы к задку не тянули. После той ебли, что мне устроили с подачи бывшего, альфу я долго не захочу. Осмотрел себя еще раз и вздохнул. Я и так всегда был худым, кость тонкая, а сейчас вообще… как супермодель, они такими вешалками в жизни выглядят. Видели их когда-нибудь вне подиума? Но в отличие от тех дылд, у меня рост метр с кепкой в прыжке и выше я не стану. Двадцать один год недавно стукнул, куда уже расти? Но красивый, чего уж там скромничать. Многие пели о моих утонченных чертах лица, платиновых волосах, огромных глазах цвета морской волны, ресницах, как эти… черт… как опахала! А уж зад каждый второй норовил пощупать. Козлы озабоченные! Я вздохнул. Проще всего затеряться там, где много людей, но с другой стороны, и глаз больше и ушей, значит, надо ехать в глушь. Север – холодно. Юг – жарко. Остаются восток или запад. Куда? Стук в дверь заставил меня очнуться, надеть халат и отправиться забирать свою пиццу. — Ричард Хоуп? Ваш заказ. Шесть долларов. Расплатившись, закрыл дверь и сразу же распотрошил коробку. М-м-м… как вкусно! Томатным соусом капали когда-нибудь на халат? А, плевать. Все равно придется оставлять практически все. Прикинув мысленно наличность и состояние счета, решил, что на полгода скромной жизни должно хватить. Только безнал надо обналичить, потому как светиться мне карточками не с руки. Мало ли кто и зачем искать будет. А потом и работу найду. — Ничего, прорвемся, — скинув халат, я потянулся. И тут в дверь снова позвонили, причем настойчиво так, долго держа палец на звонке. – Что за нафиг? Открыв дверь, я уставился в уже знакомые наглые глазки. От мерзкого носа адвоката у меня мурашки по спине побежали в разные стороны. — Я уже рассчитался! — выдавил я, стараясь не стучать зубами, а этот, демонстрируя фирменную мерзкую улыбочку, протянул бумаги: — Хозяин недоволен тем, что вы изменили цвет волос. Это снизило цену за съемку на тридцать процентов. Но, одновременно с этим, хозяин восхищен вашим талантом и хочет, чтобы вы взглянули на эти документы. Вам предлагается сотрудничество на постоянной основе, за вполне приличный гонорар и процент от прибыли. — Катитесь вы со своим сотрудничеством нахрен! К Голиафу! — вспылил я, чувствуя, как все внутри сжимается от злости. – А бумаги можешь засунуть себе в задницу! — Ай-я-яй, молодой омега, такие нехорошие слова из такого чудного ротика. Впрочем, учитывая, какие штуки в этом ротике регулярно бывают… — А в твой рот и пихать ничего не нужно, хуже уже не будет! — огрызнулся я, а носатый гнусно так захихикал и подставил ногу, не давая захлопнуть дверь. — Ничего, хозяин быстро обломает наглого омежку. — Он ткнул бумаги, а поняв, что я не собираюсь их брать, прекратил улыбаться и кинул их через мое плечо. – Дурак! Отказываться не советую. Дороже выйдет. Все равно будешь делать то, что прикажут, не рыпайся, иначе обломают так, что и себя забудешь. Шлюшка! Вот этого я уже терпеть не стал, пнул его по голени, заставляя отскочить, и захлопнул дверь, привалившись к ней спиной. Адвокат некоторое время матерился, но вскоре я услышал его шаги и облегченно вздохнул. На глаза попались бумаги, брошенные в коридор. Дрожащими руками поднял, прочел и застонал, опускаясь на пол. — Я попал. В документах предлагалось сниматься в порнофильмах за очень хорошие деньги. Но никакие бабки не стоили моей души, а именно это я ощущал, когда представлял подобное будущее. Сколько я в такой роли проживу? Год, два, три? А потом или меня прибьют на очередной съемке, или сам загнусь от наркоты, или алкоголя, потому что в здравом уме я такого не выдержу. Нет. Бежать. Только бежать! И все-таки, какой я идиот! Ведь думал о том, чтобы сразу свалить, так нет, понадеялся цветуечек наивный, что от меня после съемки действительно отстанут. Правильно, адвокат сказал: «дурак». Потянувшись за телефоном, быстро набрал знакомый номер: – Маркиз? Привет. Твой дома? Замечательно. Ничего, если я заскочу? Да, будем менять цвет и прическу. Самому жалко, но жизнь дороже. Сейчас буду. Маркиз - мой хороший друг. Вообще-то, он Маркус, а "Маркиз" - это детское прозвище. Мы вместе росли, дружили, жили, пока он не нашел своего альфу, которому я не особо нравился, так как позволяю себе то, что, по его словам, приличный омега никогда не скажет и не сделает. Криспин не терпел, когда я матерился, вел себя как независимая личность и демонстрировал свой далеко не омежий норов. Мне собственно было плевать на его мнение, но огорчать Маркиза очередной склокой не хотелось. Я и в доме этом снял квартиру, потому что Маркиз с мужем жили в соседнем подъезде, а мне хотелось быть поближе к другу. Кстати, Маркуса муж буквально боготворил, выполняя все капризы. При этом ему жутко повезло, что тот с детства был парнем скромным, луну с неба не просил, хотя настоять на своем мог не хуже моего. Официально Маркиз работал визажистом, но, по сути, делал все, что предлагалось в ассортименте его салона красоты. Сейчас он сидел дома, ухаживая за новорожденным сыном, а его альфа работал за троих на какой-то строительной фирме и довольно часто бывал в разъездах. В моих глазах его извиняло только то, что мужа и ребенка этот твердолобый альфа любил безмерно, да и Маркиз был от своего благоверного без ума. Чтобы не навлечь на друга неприятности, я пробрался к нему через чердак, стараясь не попасться на глаза соседям. Благо, мы жили на последних этажах. Стоило чуть поскрестись в дверь, как она тут же распахнулась. — В чем дело? Рассказывай, — судя по тому, как Маркиз шептал, его малыш спал, и я ответил также шепотом: — Долгая история. — Ничего я не тороплюсь. В какой цвет красимся и какую стрижку делаем? — Черный. А стрижку… сделай мне вверху короткий ежик, а затылок подбрей почти под ноль. — Ты что? Так ходят только беты! — от возмущения Маркиз даже забыл шептать. – У тебя такие роскошные волосы. — Значит, я хочу поиграть в бету, а шикарные волосы потом снова отрастут. Было бы на чем расти. Маркиз задумчиво поджал губы, сверля меня внимательным взглядом, а потом кивнул: — Пошли. Будет тебе бета. Заодно брови подкрашу и… — Маркиз задумчиво склонил голову, разглядывая меня и что-то прикидывая. — Могу сделать рисунок, мало чем отличающийся от тату. — Это будет просто шикарно. Я твой вечный должник. — Знаю. И за это требую только рассказать, во что ты в очередной раз вляпался. Это опять происки бывшего? Я же говорил, что он гондон штопаный. — Говорил, — я покаянно кивнул, следуя за ним в небольшую комнату-студию. Он действительно предупреждал меня о том мудаке, с которым я связался полгода назад, но мне так нравилось, что альфа принимает меня таким, какой я есть, а не стремится загнать в общие рамки, и я проигнорировал слова друга. Теперь расплачиваюсь. Через три часа я вернулся в свою квартиру тем же путем, каким покинул ее. Теперь на меня из зеркала смотрел невысокий, молодой и темноволосый парень, коротко стриженный, с небольшой татушкой сзади на шее в виде паука. Конечно, тату ненастоящее, но Маркиз обещал, что оно не смоется в течение месяца. А там я либо найду того, кто мне обновит рисунок, либо дотру его к чертовой матери. Кроме того, Маркиз подарил сережку-клипсу популярную нынче у молодежи, особенно у бет, с подвеской в виде голубой капельки, и линзы, сделавшие мои глаза неприметно-серыми. А еще я разжился у него нейтрализатором запаха. Нужно было протирать три раза в день этой жидкостью шею, подмышки и пах, и никто не угадает во мне омегу. Конечно, чем ближе было время течки, тем меньше эта чудо-водичка помогала, но как раз была середина цикла, и до следующей течки оставалось шесть недель. За это время можно было на край света уехать, не говоря уже о том, чтобы отыскать уютное убежище. Наскоро перекусив, порылся в шкафу, выудил на свет старую футболку с ярким рисунком из тропических цветов, джинсы с искусственно затертыми до дыр брючинами, бежевые кроссовки с черными вставками, солнцезащитные очки с радужными стеклами, а также спортивную сумку, в которую быстро покидал кое-какую одежду, документы и деньги. Закончив сборы, через интернет заказал билеты на самолет и поезд, потратив на это почти все деньги с карточки. Зачем? Затем, что снять деньги сейчас было бы ошибкой. Все банкоматы имеют видеокамеры, которые не составит труда просмотреть в поисках беглеца, а афишировать нынешнюю внешность не следовало. К тому же я заказал три билета на самолет с разным временем вылета и на разных рейсах, и два на поезд, один из них в СВ, а второй купейный, и все на разные направления. Это собьет на некоторое время преследователей. Денег было ужасно жалко, но себя жальче! Опустошив холодильник, налепил бутербродов, упаковав их в фольгу, чтобы хоть немного сохранить на летней жаре, пристроил еду в сумку и направился к выходу, и тут под ногами зашуршало. Проклятый договор, о котором я совсем забыл так и валялся на полу. Подхватив его, я взял первый попавшийся маркер, оказавшийся ядовито-красным и вывел крупными буквами поперек первого листа: «Хрен тебе!», после чего пришпилил испорченный договор к внутренней стороне двери ножом. Так его точно заметят, когда придут меня искать. Хотел еще внизу смайлик дорисовать, но потом передумал. Это уже мальчишество. Ключи от квартиры кинул в почтовый ящик на двери, если ума хватит, то двери ломать не будут, если нет… Ну, кто им доктор? Туда же в ящик отправился мой отключенный телефон, пользоваться им – себе дороже, и почти пустая кредитная карточка. Оставшиеся на ней сто двенадцать долларов – сущая ерунда по сравнению с жизнью и свободой. Пусть подавятся. Перебравшись на чердак, вылез на крышу, мысленно поблагодарив того, кто придумал строить две высотки вплотную друг к другу, сделав только небольшой проход между ними в виде арки, а на верхних этажах организовать пожарные переходы. Вот по ним я и переполз на крышу соседнего дома, отыскал открытый люк, и спустился, совершенно спокойно покинув подъезд. На улице приметил стоявший под моими окнами черный седан с затененными стеклами. В нашем дворе таких машин никогда не было. Уж не по мою ли душу ребяток поставили? Идти проверять было верхом глупости, я развернулся и не торопясь, направился к автобусной остановке. Покатавшись час по городу, при этом несколько раз поменяв маршрут, оказался на окраине. Вечерело. Трасса была практически пуста. Ни один автомобиль, проехавший мимо, не затормозил. Не желая стоять, я неспешно двигался вдоль дороги, пока не оказался на заправке. Небольшой бар при заправке был практически пуст. Наскоро проведя необходимые гигиенические процедуры в туалете, заказал себе чашечку кофе и присел у окна, ожидая, когда моя удача даст о себе знать. Удача загадочно молчала целых три часа. Нет, за это время останавливалось несколько машин, но одна из них принадлежала семье с четырьмя детьми, другая оказалась грузовиком, в котором ехали два водителя и мест для пассажиров не предусмотрено, в третьей ехала компания из трех молодых альф, причем мне показалось, не совсем трезвых. К ним я сам не захотел подходить. Так я и сидел, вертя в ладонях давно опустевшую чашку, когда в кафе зашел еще один альфа. Высокий, на вид лет тридцать пять – сорок, в строгом темном костюме, с аккуратной прической, он выглядел как настоящий мачо. К счастью, у меня с некоторых пор, образовался иммунитет на мачо, слюни на светлый образ этого красавчика пускать я не собирался. Да и подходить с просьбой подбросить посчитал глупостью, этот точно подвозить неизвестно кого, не будет. У него одни туфли стоят как все это кафе, да и часы на руке, если мне не изменяет зрение далеко не дешевые. Странно, что он вообще сюда забрел. Такие пижоны обычно в машинах сидят и ждут, когда им все подадут на блюдечке с голубой каёмочкой, не дай бог ботиночки замарают. Мои размышления прервало появление еще одного мужчины. Вот про этого типа я мало мог сказать. По росту и сложению вроде альфа, но при этом малозаметный такой, в сером костюме и с совершенно незапоминающимся лицом – словно бета. Именно из-за своей непримечательности беты украшали себя всякими финтифлюшками, татушками, пирсингом и яркими шмотками. А как еще они могли привлечь к себе внимание альф или омег, а то и своих собратьев бет, если запаха им бог не дал? Мозгами? Да не смешите меня. На мозги ведутся только работодатели, а ведь в жизни иногда и любви хочется. Мужчина остановился недалеко от входа, изучая прейскурант на стене. Я уже надумал подойти к нему, когда заметил одну странность. Он вроде бы казался увлеченным тем, что читал, но по повороту головы и напряжению в плечах я понял, он следит краем глаза за посетителем, разговаривающим с барменом. Что за дела? Переведя взгляд на первого, которого я окрестил пижоном, увидел, как тот берет что-то из рук бармена. В этот момент неприметный вдруг развернулся, резко вскидывая руку вверх, и я успел увидеть, как свет скользнул по черному металлу, прежде чем раздался грохот выстрелов. Машинально нырнув под стол, услышал короткий вскрик, а в следующее мгновение бар буквально взорвался. Сразу же повылетали стекла, несколько столов и стульев оказались перевернутыми, но мой стол, слава богу, устоял. Я слышал, как по нему забарабанила падающая штукатурка и какие-то предметы, кашлял, пытаясь дышать сквозь рукав, хоть так фильтруя дым и запах гари сразу же заполонившие бар. Оставаться тут было нельзя, вдруг еще рванет. Пришлось приложить усилия, чтобы вылезти из-под стола не поранившись о стекла и осколки, устилавшие пол. Дым не давал ничего толком рассмотреть, но надо убраться от разгоравшегося справа огня, а там я и в окно выберусь. Попутешествовал, блин. Теперь еще и с полицией объясняться придется, чего доброго. Нет, валить, валить и еще раз валить, причем как можно дальше. Пробираясь на выход, нащупал чье-то тело. По пиджаку понял, это пижон, его сюда при взрыве отбросило. Хотел уже пройти мимо, но он застонал. Всегда знал, жалость сродни глупости и когда-нибудь она меня погубит. Другой бы на моем месте перелез через него и поспешил спасти собственную шкуру, а я зачем-то ухватил этого здоровилу за моднявый пиджак и поволок туда, где должно было быть окно. В общем, с окном я просчитался. Когда добрался до стены, оказалось, это дверь. Значит, я забрал чуть в сторону, и тут был свой плюс. Альфу в окно я бы не вытащил, а так просто перетянул его через порог, не обращая внимания на стекла, хрустящие под ногами. Оказавшись на улице, заметил, что его обувь потерялась, но не возвращаться же. — Ты мужик богатый, еще себе купишь, — просипел я, откашливаясь, а он, в очередной раз, застонав, открыл глаза. Несколько мгновений они были затуманенными непониманием, позволяя рассмотреть их сине–стальной оттенок в свете горящего бара, а потом он попытался повернуться на бок и тут же схватился за голову. На пальцах я рассмотрел кровь, но помочь мог только советом: — Лежи, не двигайся. Кто-нибудь наверняка вызвал скорую и полицию, тебя сейчас подберут и помогут. Мои слова явно вдохнули в него новую жизнь, мужчина вздрогнул и начал приподниматься бормоча: — Нельзя полицию. И в больницу нельзя. — А куда же тебя, пришибленный? Мужчина, покачиваясь на четвереньках, обвел мутным взглядом заправку и увидел серебристый автомобиль. — Моя. Машина. Домой. Я был всеми руками и ногами за то, чтобы убраться с горящей заправки, тем более на машине, поэтому помог мужчине подняться и попер его, гадая: упаду под этим кабаном сейчас или на следующем шаге? Не упал. И этого дотащил. И в машину запихнул на заднее сидение, потом занял водительское и понял: не могу тронуться с места, руки дрожали. Пришлось даже ущипнуть себя за ногу, чтобы собраться. Больно! Щипок попал на синяк, оставшийся после съемки, я даже зашипел, обзывая себя идиотом. Ключи были в замке зажигания. Вдали слышался вой сирен, а боль немного привела меня в чувство. Завел машину, выжал сцепление, как учили на уроках в старших классах, нажал на газ и медленно тронулся с места. — Слышь, ушибленный, ехать куда? — Налево, — прохрипел альфа с заднего сидения и отключился, судя по тому, как он затих. — Это что, ехать налево, пока бензин не закончится? Но на этот вопрос мне никто не ответил.