Мафия forever

Ехал я около часа, но из-за того, что разгоняться на темной трассе боялся, – это же мой первый раз за рулем без инструктора, – отъехал от заправки не так уж далеко, километров сорок, не больше. Когда впереди замаячили огни поселка, сзади завозился пришедший в себя альфа: — Где мы? Голос у него немного окреп, по сравнению с тем, как он сипел на заправке. — Не знаю. Километров сорок отмахали, слева огни. То ли поселок, то ли город какой-то. — Хорошо, что не проехали. Нам туда. Сверни на дорогу и езжай по ней, пока справа не увидишь красные ворота. Там остановись. Еще около часа мы пилили до тех ворот. Кстати, поселок оказался все же городом. Сначала мы проезжали мимо небольших домиков, ухоженных и аккуратных, с неширокими подъездными дорожками, а потом появились огромные дома за витыми оградами, жить в которых могли себе позволить только миллионеры. Хотя, судя по костюму моего пассажира, ему такое жилье вполне по карману. Припомнив карту, понял, что попал на побережье довольно знаменитого местного озера, где предпочитают проводить отпуск богачи чуть ли не со всей страны. Рыбалка, охота, гольф, казино и яхты – любое развлечение можно найти здесь, главное, иметь деньги. Нужные красные ворота обнаружились в самом конце улицы, когда впереди замаячила освещенная фонарями пристань и пара белых яхт возле нее. Остановившись, я обернулся и, кое-как дотянувшись до мужчины, дотронулся до его бедра: — Эй, мы доехали. Куда дальше? Мужчина застонал, чуть приподнявшись, чтобы выглянуть в окно: — На ключах брелок. Нажми белую кнопку. Я не сразу понял, но потом все же сориентировался. Нажав на кнопку, вздрогнул, услышав тихий щелчок. Ворота бесшумно отъехали в сторону, и вдоль аллеи, ведущей к дому, зажглись фонари, освещая проезд и белый дом с колоннами, который действительно мог принадлежать только очень-очень богатому человеку. Примерно такие же виллы я видел в исторических фильмах о временах рабовладения. Не хватало только слуг, склонившихся в поясном поклоне перед въезжающим в ворота господином, или рабов стоящих на коленях. Живут же люди! Проехав в ворота, увидел, что со слугами почти не ошибся. Здоровенные альфы, в форме очень смахивающей на военную, вышли из небольшого домика, расположенного сразу за воротами, и проводили машину внимательными взглядами. Я уж думал, сейчас меня остановят и начнут выяснять, кто я и что тут рулю, но все обошлось. Стоило немного отъехать, как ворота закрылись, и охранники вернулись на наблюдательный пункт. — Надеюсь, в доме найдется еще пара таких экземпляров, один я его не дотащу, — пробормотал я, медленно выруливая к ступенькам дома, когда сзади прохрипели: — Не надейся. Придется тебе помогать и дальше. Никто не должен знать, что я ранен, в том числе слуги в доме. Можешь сказать, я напился, если спросят, но больше ни слова. Хотя, я думаю, спрашивать никто не посмеет. Любопытные в этом доме долго не… служат. Вот чувствую своей омежьей пятой точкой, он хотел сказать другое слово, но в последний момент передумал. И еще почему-то кажется, что я сам сунул голову в пасть льву, да еще и посолить львиный завтрак не забыл. К чему бы это, а? Не может же пижон быть тем заемщиком? Или может? А что он брал у бармена? И почему в него стреляли? Я легонько постучался лбом о руль, стараясь привести мысли в порядок: «Придурок ты, Рич, не мог задать себе эти вопросы раньше?». Везет мне на приключения. Видимо, карма такая. Помогая мужику выковыряться из машины, чувствовал себя медицинским костылем. Как раз под плечо удобно помещаюсь, а этот наваливается изо всех молодецких сил, явно не в состоянии стоять на своих двоих. Блин, так и надорваться недолго, таская всяких альф горелых. Стоило подняться на верхнюю ступеньку, как дверь открыл невзрачный бета с седыми волосами, долговязый как жердь, с узким и острым лицом, напоминающим топор, что в фас, что в профиль, и длинным греческим носом. И ведь стоял же, наверняка, под окном, ждал, когда поднимемся, нет бы, спуститься и помочь. Сволочь! Затаскивая альфу в дом, я едва не рухнул, запнувшись о порог. На ногах удержался только чудом, а этот бета спокойненько так вещает: — С прибытием домой, сэр. Какие будут распоряжения? Ему бы такое прибытие! — Клаус, легкий ужин на двоих в мою комнату и принеси телефон. Я свой где-то… потерял. — Туфли, по-видимому, тоже, сэр? — Ага, — влез я, не выдержав. Они тут политес разводят, только что ножкой не шаркают и не раскланиваются, а мне эту тушу на себе держать приходиться. Нашли, блин, грузчика! — Продул он и туфли, и телефон, и галстук с портмоне. Куда тащить оставшееся тело? Оно никому не понадобилось. — Вверх по лестнице, третья дверь слева. Вы думаете, дворецкий хоть на тон изменил свою речь или заговорил быстрее? А вот фигу вам. Все так же монотонно и бесстрастно ответил и, развернувшись, неспешно направился в арочный проем, ведущий на кухню. По крайней мере, запах оттуда шел как с кухни. — Опять лестница! — простонал я, а этот сволочной ушибленный на всю голову альфа начал похохатывать, еще больше навалившись на меня. — Ты не ржи, а копытами-то перебирай, мне же тяжело! — попытался воззвать к его совести. – Вот брошу тебя посреди холла и свалю. Угроза не произвела никакого воздействия. — Ничего не получится. Бросить меня ты, конечно, можешь, а вот уйти – нет. Разве что летать научишься. Охрана на воротах без моего разрешения не выпустит. Я уже говорил, что он наглая скотина? Теперь говорю. Наглая скотина! И зачем я его спасал? Надо было свалить в даль светлую на его машине, а потом бросить ее где-нибудь и, адью. Ищи ветра в поле. До комнаты я его все же допер. И даже до кровати и скинул на нее, а потом сам со стоном упал рядом на пол, не чувствуя ни ног, ни спины. Представляю, как завтра это все болеть будет. А зашибленный меня еще и понукает: — Не время разлеживаться, помоги мне раздеться и обработать раны. Аптечка в ванной. Не, ну наглость, а? — Дай хоть дыхание перевести, не борзей. И, вообще, неплохо бы познакомиться. — А разве ты… — альфа немного помолчал, словно соображая что-то, а потом вздохнул и все же представился. – Александр Эдвард Грифтон. — Очень приятно. Рич. Я сел, прислонившись спиной к кровати, и огляделся. Спальня как спальня. Большая. Светлая. С высоким окном, светлой мебелью в виде широченной кровати, хорошо хоть без балдахина, и всем остальным необходимым интерьером в стиле минимализм. — Как в лучших домах Ландону и Парижу, — вынес я вердикт, налюбовавшись. – Которая дверь в ванную, слева или справа? — Слева. Правая ведет в гардероб. — Ну, да, я как-то не сомневался в том, что шкаф здесь заменен отдельной комнатой. Покряхтывая, все же встал и направился к нужной двери, чувствуя, как дрожат ноги. Меня потряхивало нехило так, видимо, отходняк накрыл после адреналинового выброса. Ванная представляла собой этакое помпезное помещение в зелено-серебряных тонах. Это сколько нужно было потратить денег, чтобы тебе забацали темно-зеленый унитаз с крышкой, на серебряном фоне которой вился растительный орнамент? Кафель, раковина и даже ванна были созданы в том же духе. Вот что значит, денег куры не клюют, люди с жиру беситься начинают. Аптечка нашлась в нише за стеклянной дверцей над раковиной. Вынимая ее, я полюбовался на свою замаранную сажей физиономию и подумал, что Александр Эдвард Грифтон подождет, пока я умоюсь. — Дал же бог имечко, несчастный. Хотя, тут родители виноваты, — вздохнул я, включая воду. Подумалось, что где-то я это слышал, но где? Умываясь, все пытался вспомнить, прокручивая имена в голове, но память упорно отказывалась сотрудничать. — Ну и хрен с ним, потом вспомню. Вытершись зеленым же полотенцем с серебристым рисунком, подхватил аптечку и потопал лечить болезного. Алекс – так я решил называть его – сидел на кровати, стащив с себя пиджак и расстегнув рубашку. Обе эти детали починке уже не подлежали, изрядно разодранные на спине. Все-таки я его по стеклам волок. Сама спина, как ни странно, почти не пострадала. Четыре мелких царапины не в счет. Там даже кровь уже не выступала. Сильнее всего досталось голове, которой он приложился, падая, и на левой руке, чуть ниже плеча, имелась неприятная кровоточащая рана оставленная пулей, слава богу, задевшей по касательной. — Я в медицине не разбираюсь, — признался, положив рядом с Алексом пластиковый контейнер с красным крестом на крышке. – Могу только перекисью промыть да зеленкой смазать. Может, лучше все же вызвать врача? У тебя может быть сотрясение. — Не лучше, — Алекс отрицательно качнул головой. — Сотрясение у меня есть, но несильное, обойдусь без врача. Промой раны перекисью, раз такой специалист, смажь, а плечо перебинтуй, как сможешь. До завтра хватит, а там разберусь. — Ага, разберешься. Разбиралка… — я поджал губы и закивал. – Окочуришься, а я виноват буду. Еще и твоя охрана пришибет ненароком. — Ничего, — кривовато улыбнулся Алекс, пока я разбирался в банках и склянках. — Я завещание оставлю, чтобы тебя не трогали. — И подарили твой чудный унитаз на память. — Могу и унитаз, если больше ничего не хочешь. — Алекс чуть зашипел, когда я начал обрабатывать рану на руке. — Я много чего хочу: яхту, виллу на Канарских островах, пару миллиардов на счет в швейцарском банке и самолет с личным пилотом, а вот твою руку лучше зашить. Рана слишком глубокая. — Шей, — кивнул Алекс. — Стерильные иглы и шелковые нитки там есть. — Да уж, у тебя тут все есть, даже скальпель, пинцеты и зажимы хирургические. И все в одноразовой стерильной упаковке, словно тут не спальня, а хирургический кабинет. Обезболивающее тоже есть? — Обязательно. В ампулах – синяя коробочка, а спрей – белая бутылочка с пульверизатором и синей продольной полосой. Вот честное слово, я от такого опешил, и руки затряслись еще сильнее. — Я же не врач. Шить не умею. — Ничего, я скажу что делать. Это несложно. Ты же можешь порванную одежду залатать? Это практически то же самое. — Ничего себе «то же самое». То кусок ткани, а то живой человек. — Но принцип тот же самый. Не бойся. — Ты что, врач? — Нет, просто знаю как надо и все. От дальнейшего спора нас отвлек стук в дверь. — Сэр, я принес, что вы просили. — Спасибо, Клаус. Оставь под дверью, мы сейчас заберем. — Не мы, а я, — пробормотал я себе под нос, разбираясь в богатствах чужой аптечки. – Давай, дохтур, командуй. — Прежде всего… Шить человека оказалось ужасно неудобно. Игла от крови, хоть ее и было немного, вскоре начала скользить, пытаясь удержать в руках эту верткую заразу, я умудрился сам себя уколоть, что не прибавило хорошего настроения. Завязав последний узел, промыл рану и перевязал, следуя указаниям Алекса. После занялся раной на голове и, наконец, царапинами на спине. Для этого пришлось уложить едва ворочающего языком от усталости Алекса на живот и стащить с него всю одежду до трусов. Упс, а трусов он и не носил. Царапины в основном располагались в районе лопаток, хотя парочку я нашел на ногах, а на правой ступне имелся глубокий порез, из которого я извлек кусочек стекла. Как он вообще дошел до кровати, пусть и с моей помощью? Уму непостижимо! Закончив обработку, просто бросил обрывки ваты и бинтов на пол, рядом с его одеждой, решив убрать позже, а остальное тупо свалил обратно в аптечку. С этим тоже можно разобраться потом. Затем кое-как дополз до ванной, вымылся и вспомнил, что за дверью стоит еда! Сразу же захотелось есть. Нет! Жрать со страшной силой. Выглянув за дверь, увидел небольшой столик на колесах сервированный на двоих, и закатил его в комнату, плотно прикрыв дверь в спальню ногой. А что? Алекс все равно не проснулся, а у меня руки заняты телячьей отбивной и куском свинины на косточке. И рот тофе заняфф ммм... Основательно подкрепившись, понял, что буквально засыпаю на ходу. Стянул с себя рубашку, посмотрел на занявшего правую часть кровати Алекса и нагло улегся слева - не на полу же мне спать! – и тут же отрубился.