Дорога для одного

Верюга оказалась не поселком, как говорила ведунья, а небольшим городком. Семь дней Торренс добирался до места назначения, сторонясь оживленных дорог и двигаясь преимущественно по ночам, при свете луны и магических светлячков, не дававших коню оступиться во тьме. Днем они отсыпались или охотились: Торренс отыскивал с помощью магии дичь, чтобы Изумруд не тратил на это слишком много времени, кот ее добывал, а потом они спокойно делили добычу поровну. Кроме того, ведунья положила в мешок разные лечебные травки; среди них Торренс нашел и те, из которых Грин научил его заваривать травяной напиток. Днем костер можно было разводить, не опасаясь, что его свет привлечет чье-то внимание. Нужно было только рассеивать поднимающийся вверх дым, так что Торренс мог вполне спокойно наслаждаться любимым напитком в своем непростом путешествии. Нередко в такие минуты Изумруд садился рядом, принюхивался к травяному духу и блаженно вздыхал, видимо, вспоминая что-то из своей прежней жизни, однако на предложение полакать из кружки неизменно отвечал отказом, мотая головой с брезгливым выражением на морде. Тогда маг просто прижимал кота к себе одной рукой, тогда как в другой была зажата кружка с напитком, и тихо напевал песню, которую так любил мурлыкать под нос Грин, готовя для друга всевозможные вкусности. Слов песни Торренс не знал, - как-то даже в голову раньше не приходило спрашивать, о чем там поется, - но красивая плавная мелодия навсегда врезалась в память, и однажды, напевая ее, Торренс обнаружил, что на душе в такие минуты становится легче. Изумруд не возражал против таких посиделок. Он даже «подпевал», урча по-кошачьи, словно довольный жизнью котенок, или выражал свое удовольствие облизывая лицо мага. Тот неизменно смеялся, отпихивая от себя кошачью морду, и говорил, что у кота язык как наждак. Но Изумруд не обижался, а наоборот, счастливо вздыхал и еще плотнее прижимался к хозяину, кладя голову ему на плечо. Семь дней они двигались по лесу, используя едва заметные звериные тропы, а то и вовсе без них, продираясь через бурелом и овраги, если нужно было обойти стороной какой-нибудь поселок. Ближе к полудню восьмого дня путешественник в сопровождении боевого оркского кота въехал в ворота Верюги и поинтересовался у стражников, где он мог бы остановиться, только недорого, и где можно найти старосту. - Так в «Жирный гусь» езжайте, тут недалече. Староста его держит, там и заночуете. Узнав дорогу, Торренс спешился и направился в нужную сторону, ведя коня в поводу. Попадающиеся навстречу жители Верюги хмуро глядели на чужака, обходя его кота стороной, и тут же прибавляли шаг, словно боялись чего-то. - Вернее кого-то, - пробормотал Торренс, когда совсем молоденькая девчушка, явно с примесью темноэльфийской крови, шарахнулась от него, хотя маг ничего ей не сделал, а просто улыбнулся, и бросилась бежать, подхватив подол длинного платья. Только пятки засверкали. Ничего не понимая, Торренс на всякий случай решил не улыбаться, пока не разберется с тем, что тут происходит, и ускорил шаг. Вскоре впереди показалась вывеска с полулежащим на боку гусем, одним крылом поднимающим бокал с элем. По раскормленности нарисованная птица больше напоминала свинью, и только длинная шея и голова с клювом вместо пятачка свидетельствовали о том, что все-таки это птица. Ведущие во двор ворота гостиного дома были распахнуты, а стоило Торренсу оказаться внутри, как шустрый мальчишка подскочил к нему, принимая поводья. - Хорошенько оботри и накорми, - произнес маг, отдавая мальчишке мелкую медную монету за услуги. Тот сразу же понятливо закивал и увел Крепыша, ласково что-то шепча ему. Убедившись, что коню здесь рады, Торренс направился к дому, велев Изумруду держаться рядом. Мало ли что. Странный городишко. Обеденный зал гостиницы пустовал, так что стоило гостю переступить порог, как рядом вырос суховатый старичок, за которым следовала дородная деваха, с любопытством разглядывающая гостя. - Чем могу помочь, сэй? – глаза старичка подслеповато сощурились, но при этом он так внимательно ощупал взглядом Торренса, что тот понял: это все напускное. Никаких проблем со зрением старик не имел - просто хотел показаться безобиднее, чем есть. - Я путешествую. Недавно встретил ведунью по имени Тира, и она сказала, что вам может понадобиться моя помощь. - Тира? – хозяин удивленно замер, а потом улыбнулся и расправил плечи, разом сбросив с себя лет десять. Теперь он уже не выглядел таким уж старым, скорее повидавшим жизнь, но еще способным на поступок, если потребуется. – Что же, друг Тиры – желанный гость в нашем доме и городе. А помощь нужна, только вряд ли вы поможете, если не маг. Торренс молча достал из-за ворота свой магический знак и тут же убрал его обратно, а хозяин расплылся в счастливой улыбке, словно ему мешок золота только что пообещали. - Ох, сэй-йе, радость-то какая. Наконец-то. Да вы проходите, проходите. Подкрепиться с дороги, наверное, хотите, да и освежиться не помешает. Пойдемте, я сам покажу вам комнату. Обед будет готов через полчаса. Хотите здесь отобедать или прикажете в комнату подать? - Лучше в комнату. И еще мяса парного, если можно, моему коту. А за обедом я хотел бы послушать, что за беда у вас приключилась. - Расскажу, сэй-йе. Все расскажу. Идемте. *** Проблема Верюги заключалась в том, что в городе появился призрак и уже месяц терроризировал жителей. Причем пугал людей не только на улицах - мог и в дом заглянуть. По обвинению в запретном черном колдовстве уже было арестованы несколько человек и даже один чистокровный темный эльф, случайно попавшийся жителям под горячую руку, но почти каждую ночь нападения стенающего и гремящего цепями призрака продолжались. - Мы уж и магов пригласили, чтобы помогли разобраться, да пока они доберутся… ах, что там говорить, - староста махнул рукой, показывая, что не очень-то надеется на быстрое разрешение их проблемы. – Кроме того, вчера на главной площади появилась надпись. В ней говорилось: если мы не заплатим к полнолунию десять тысяч золотых монет, то нам вообще жизни не будет. Полнолуние завтра, а мы только треть суммы собрали. Откуда у нас такие деньги, если большая часть жителей живет тем, что выращивает на своих огородах, и разводит птиц да животных на продажу? Моя семья из самых богатых, и то больше десяти золотых я дать не могу - нет у нас таких денег. Неужто поселение наше придется бросить и уйти куда глаза глядят? - Хм, - Торренс задумчиво потеребил ухо, - а как выглядит этот призрак? - По-разному: иногда это старик в ободранной одежде или обвешанный цепями скелет, моих постояльцев распугал огромный волк с горящими алым светом глазами, а вот у конкурента моего, что на противоположном конце города гостиницу держит, побывал черный медведь. И никакие амулеты защитные на призрака не действуют. Дошло до того, что даже днем все боятся на улицу выйти, а по ночам свет никто не гасит. Кое-кто даже вещи уже собирать начал. - Понятно, - Торренс внимательно посмотрел на Изумруда, встретившись с таким же настороженным взглядом. – Мы обещали Тире помочь, но, извините, не просто так. - Конечно-конечно: все, что мы собрали - все отдадим. - Все не надо, - мотнул головой Торренс. – Если у меня получится, я возьму двадцать золотых за работу по изгнанию призрака и выявлению того, кто его насылает на жителей, а также продукты в дорогу. - Ох, если у вас, сэй-йе, получится, мы для вас что угодно сделаем. - Вот и ладно, - Торренс зевнул, – тогда я пока посплю, а вы меня разбудите на вечерней заре. Поглядим, что за умелец такой тут балует. *** Ночью город был тих, но свет действительно горел в каждом доме. Буквально через полчаса после того, как Торренс в сопровождении кота вышел на улицу, до них донесся вой и грохот цепей. - Изумруд, вой вроде бы приближается. Будем ждать тут или пойдем навстречу? Кот рыкнул и уверенно двинулся вперед, в ту сторону, откуда доносился шум. Призрак оказался… странным. По крайней мере, именно так подумал Торренс, вглядываясь в скользящую по улице мерцающую фигуру: обвешанный цепями скелет действительно светился изнутри, словно там кто-то зажег свечу. А еще от него совершенно не несло магией, как бывает с нормальными призраками, ведь не сами же по себе они появляются в мире, а только будучи призванными посредством магических ритуалов. Причем вызывающий призрака маг должен владеть магией воздуха, что встречалось в мире крайне редко. Как известно любому ребенку, богини одаривали силой по крови: к какому народу принадлежишь, такую магию и получишь. Человек – огненный маг, светлый эльф – маг воды, могущий также управлять животными и растениями, а темный эльф – маг земли и ее недр. Две или три силы мог получить только тот, в ком текла кровь нескольких рас, как и получилось с Торренсом. А вот магия воздуха, как и способности к магии разума, была так же редка, как и ведовство у женщин. Богиня воздуха Виос никакому народу не покровительствовала, а кто из богинь одаривал магией разума вообще было неизвестно. Точно так же никто не мог сказать, по какому принципу богини награждали своими дарами, как выбирали достойных. По мере приближения призрака Торренс все сильнее вглядывался в него, пытаясь понять, что видит, а потом Изумруд, рыкнув, бросился вперед. Торренс не успел даже крикнуть, чтобы остановить боевого кота, как он напал на призрака. Тот тоненько взвизгнул, заваливаясь на бок; его голова, отделившись от тела, весело поскакала по улице. Изумруд тут же спокойно сел возле поверженного врага на мостовую, обернув хвост вокруг лап. - Ты что?! Ты кто?! – возмущенно заверещал призрак, ворочаясь на земле. – Дурак, что ли? Зачем на меня кидался? Как я теперь голову приклеивать буду? Он почти плакал, а вот Торренс расхохотался, не выдержав: призрак оказался фикцией. Умело изготовленную подделку тащил на себе мальчишка лет шести, на голове которого была привязана смешная конструкция со свечой. Она и придавала призраку странное мерцание. Услышав смех, мальчишка вскочил на ноги и бросился бежать, но Изумруд настиг его и встал поперек дороги, заставляя остановиться. - Не убегай, - Торренс подбежал к ребенку, все еще не в силах перестать смеяться. – Мы не причиним тебе зла. Просто расскажи, зачем ты это делал? Мальчишка захлюпал носом, переводя взгляд с кота на Торренса, но вскоре испуг отступил, сменившись заблестевшим в глазах вызовом. - А что? Тебе-то какое дело? Чего пристал? - Да так, интересно просто, зачем вам десять тысяч золотых? - Затем, что… - мальчишка вдруг осекся, а потом подозрительно взглянул на Торренса. – А откуда ты знаешь, что я не один? - Потому что одному с таким делом не справиться. В дома вы как попадали? Через окна залезали? - Ага, в форточку. Жрать-то что-то надо. - И много вас? - Порядочно. - Ну, тогда пошли. - Куда это? – вскинулся пацан. - К вам. Буду разговаривать с вашим старшим. - Ага, так Бурундук с тобой и заговорит. Немой он. - Ничего, мы что-нибудь придумаем. Тебя как зовут? - Бик. *** Их оказалось шестеро: пять мальчишек в возрасте от шести до десяти лет и девчушка лет четырех, очень похожая на старшего паренька, того самого немого Бурундука. Все дети настороженно и угрюмо смотрели на взрослого, забравшегося в их почти развалившийся дом. - Так зачем же вам десять тысяч? Дети переглянулись, и старший кивнул Бику, явно давая разрешение говорить. - Так это… мы в столицу перебраться хотели, там, говорят, жизнь хорошая - так один мужик рассказывал, что останавливался в «Жирном гусе». Он сказал, что за десять тыщ смог и домик на окраине купить, и дело свое начать, вот мы и решили, что тоже туда рванем. - А о том, что это очень большие деньги и местным просто неоткуда их взять, подумали? Ребята растерянно переглянулись, а девочка вдруг всхлипнула и заревела: - Значит, у меня не будет куклы? Малышка плакала, старший мальчик утешал ее, гладя по голове, остальные мальчишки смотрели на него глазами голодных и обиженных щенков, а Торренс вдруг почувствовал себя последней сволочью, хотя он-то перед этими детьми ни в чем виноват не был. А тут еще и Изумруд проявил жалость и принялся ластиться к малышке, заставляя ее отвлечься от слез. - Вот что, расскажите-ка мне все, может, я что-нибудь и придумаю. История детей оказалась банальна: они все были сиротами из четырех семей. Раньше в доме, где сейчас ютились ребята, жила добрая старушка, которая подбирала детей, чьи родители умерли. Но она и сама была уже не молода, и родных у нее никого не было, а потому, когда богини призвали ее на небеса, дети остались одни. Заработать на пропитание они еще не могли, а попрошайкам много не давали - людям свои семьи кормить надо было. И вот однажды, подрабатывая в «Жирном гусе», второй по старшинству мальчик, Кроль, услышал рассказы заезжего купца о столице. Дома он пересказал все услышанное другим ребятам, а потом родился план по запугиванию и вымогательству. Нет, дети таких слов не знали, просто они хотели убраться из города, в котором были никому не нужны, а без денег они нигде нужны не будут. В доме старушки было много всяких старых вещей, в том числе и звериные шкуры с головами. Вот ребята и развернули бурную деятельность: скелет сделали из бумаги и дерева, выкрасили его ворованной краской, чтобы блестел, скрутили каркас, который можно было таскать на плечах, и вышли пугать мирных горожан. Старика изображали двое: Бурундук сажал себе на плечи кого-нибудь из младших, бороду сделали из обсыпанной мукой пакли, заворачивались в лохмотья и бродили по улицам. А если видели открытое окно, то забирались в дом и там разыгрывали уже свое представление. Испуганный люд разбегался в разные стороны, даже из домов своих выскакивал с криками, и никто из гонимых страхом людей не спешил приглядываться к призраку, выясняя, настоящий он или нет. - Неужели в вашем королевстве нет храмов, при которых создаются приюты? – Торренс был ошарашен историей ребят. - Есть, наверное. Храмы-то точно есть, только это в городах. А у нас маленький дом для молебнов на площади - и все. Храма нет. - Понятно, - Торренс тяжело вздохнул и обвел взглядом ребят, собравшихся вокруг него. – Я даю слово, что помогу вам, только больше не надо никого пугать, хорошо? - Ладно, - все согласно закивали, а маг повернулся к Бурундуку. Свое прозвище мальчишка явно получил за два шрама, пересекающих лицо, словно полосы на шкурках этих зверьков. Шрамам явно было больше года. От желания удавить скотину, способную избить ребенка, у Торренса зачесались руки. - Иди-ка сюда, - он поманил мальчишку пальцем. – Я не особо умею лечить, но могу поделиться силой, чтобы зажило быстрее. Давай попробуем. Он положил ладони на лицо мальчику и сосредоточился, вливая сырую силу в ребенка. Лечить Торренс и правда не умел, эта наука была доступна разве что светлым эльфам, чей срок жизни перевалил за две сотни лет. Но, имея возможность сделать хоть что-то, он не мог оставить все как есть. Вскоре под пальцами стало слегка покалывать, и маг убрал руки, вглядываясь в лицо ребенка: шрамы остались, но стали тонкими, едва заметными. А еще мальчишка вдруг прикоснулся ладонью к его лицу и тихо произнес: - Спасибо, - голос его звучал хрипло, едва слышно, но все же это был голос. - Ой, Бурундук заговорил, - подскочил Бик, радостно хлопая в ладоши, и дети бросились обнимать своего друга, буквально повалив его на пол. - Можете мне сказать, кто это сделал? – наблюдая за их радостью, Торренс тоже улыбнулся. - Богатый лорд, - тут же ответил Кроль, насупившись. – Мы к нему подошли, чтобы монетку попросить, у него вон сколько всего было, а он как стегнул плеткой. Бурундук меня собой закрыл - все ему и досталось. Он потом болел долго. Бабушка еще живая была, ухаживала. Бурундук тогда заикаться начал, а как бабушки не стало, и вовсе замолк. Вот. - Понятно. А как выглядел лорд, можешь сказать? - Богато, - парнишка пожал плечами, – одежки белые с камешками, а на пальцах много перстней; на груди цепь с вот такенной штукой круглой, - парнишка развел ладошки в стороны, показывая размеры штуки на шее. - А волос что солома летом. - Ну, под такое описание два десятка человек можно подогнать, а то и больше. Ты вот что: закрой глаза и вспомни, как он выглядел, а я прочту твои мысли. Не боишься? Кроль отрицательно покачал головой, а потом серьезно так посмотрел на Торренса и спросил: - Ты его накажешь? - Постараюсь. - Тогда ладно. Смотри, - и он зажмурился, стискивая кулаки. Торренс легко коснулся его лба пальцами, сосредоточившись, и перед внутренним взором встало знакомое лицо. - Лорд Эрдо, - зло зашипел маг, чувствуя, как в груди закипает злость. – Ну ничего, сочтемся. Хоть с того света, а найду на тебя управу, сволочь. *** Утром Торренс доложил старосте о том, что с призраком он разобрался и больше тот беспокоить горожан не будет. За это ему тут же было вручено двадцать золотых, как и договаривались, а также мешок снеди. И плату за постой с него брать отказались. Осталось закончить еще одно дело - и можно было уезжать. - Вот что, уважаемый, а нет ли поблизости храма, который сирот принимает? - Есть. Не сказал бы, что близко, сэй-йе, три дня верхового пути. Почитай под самой столицей стоит. - В таком случае я хочу нанять возницу, который отвезет туда шестерых детей из вашего города. Это можно сделать? Староста помрачнел. - Это вы о сиротах старой Кирины говорите? Я уже не раз подумывал отвезти ребят туда, да все вот руки не доходили. Торренс про себя подумал, что тут не в руках дело, а в совести, но… вслух ничего говорить не стал. В общем, через три часа возница с детьми, рассевшимися в телеге, уже собирался выезжать из Верюги. Торренс стоял рядом, протягивая старшему мальчику четыре мешочка, в которых лежали разменянные на серебро и медь восемнадцать золотых, полученных от старосты. Еще две монеты маг заплатил вознице, чтобы тот довез ребят, останавливаясь с ними на ночлег в придорожных трактирах и покупая там ребятишкам еду. Бурундук поначалу отказывался от денег, принял только часть продуктов, что выделил ему Торренс из походного мешка, но наследник трех рас был не менее упертым существом, так что монеты все же вручил, сказав: - Куклу сестренке купишь, да и одежку какую остальным. Бери, вам нужнее. Когда повозка скрылась с глаз, Торренс вскочил верхом на Крепыша и взглянул на Изумруда. - Осуждаешь? Думаешь, глупость сделал? Кот помотал головой, словно отгоняя насекомых, и, вскочив, важно затрусил по улице. Им предстояло пересечь город и покинуть его с противоположной стороны, чтобы продолжить путь. - Понимаешь, друг, нам с тобой продуктов хватит, к тому же ты у нас охотник знатный: кролика или куропатку добудешь, пока мы по лесу едем. Так что деньги нам не особо нужны, а им… нужнее. Но Изумруд ничего не ответил, да и не мог. Он же не человек, а животные разговаривать не умеют.