* * *
Хикса извлекли из карцера на следующий день. Сержант выглядел вялым и осунувшимся из-за предельно малой концентрации кислорода, а лицо его было бледным с отливом в синеву. Но он все равно петушился, злобно зыркая на своих конвоиров. То, что холод карцера не смог усмирить злобные порывы Райсона, капитана теперь уже не удивляло. Оно и понятно: запор средством от простуды не вылечишь. В этот раз волчий взгляд паршивца Ника не бесил, а, наоборот, наполнял каким-то веселым азартом и даже предвкушением. – Ну что, Хикс, освежился? – широко улыбаясь, спросил Хаймер. Райсон угрюмо промолчал, продолжая выжидающе таращиться на Ника. По одному только синюшному его виду ответ был ясен: заряд свежести парень получил изрядный. Возможно, конвоиры его выставили еще более низкую температуру, чем предписывалось мерами пресечения в уставе. Но сейчас это было абсолютно неважно. – Вижу, что освежился. Это хорошо. А теперь дуй в медблок на восстановительные инъекции и готовься к рейду. – Так точно. В какой сектор мне ехать, сэр? – только и спросил Хикс без особого, впрочем, интереса. – Сектор 5-36. Проверка локационных систем и сбор данных. И не тебе ехать, а нам. – То есть – нам? – впервые за все утро удивился Райсон. – Мозги отморозил, сержант? Нам – это значит, тебе и мне. Еще вопросы, но не тупые, а по существу есть? – Никак нет, сэр. – Тогда разговор окончен. В 10:00 сбор у второго ангара. Примечание ¹ Берти является сокращенным вариантом сразу нескольких имен, как мужских, так и женских.Глава четвертая, о вреде вуайеризма
20 марта 2016 г. в 20:16
На следующее утро еще до завтрака Хаймер вызвал Райсона к себе. Тот пришел быстро, автоматическим движением отдал честь и уставился на капитана, даже не спрашивая, по какому поводу ему приказали явиться. Видимо, был уверен в том, что пришло его время получать выволочку за вчерашнее. Выглядел сержант не лучшим образом. Весь помятый, с начавшим отекать синяком на морде и покрасневшими глазами, он совсем не был похож на защитника Родины и гениального снайпера. Но Ника все равно передернуло от одного вида Хикса, а в паху шевельнулось что-то теплое и тянущее. Интересно, этот чертов мазохист продолжил развлекаться после того, как Хаймер отрубил трансляцию, или ограничился одним разом?.. Любопытство такого рода категорически противоречило внутреннему уставу капитана, поэтому он сердито отогнал мерзостные мысли и даже тряхнул головой для пущего эффекта.
Проснувшись сегодня утром, Ник снова включил планшет, но не для того, чтобы подглядывать за сослуживцем. Он связался с хозяином борделя в ближайшем городке, который пользовался стабильной популярностью у солдат, в непрерывных боях истосковавшихся по женскому теплу и ласке. И неважно, что тепло это имело четкие расценки. Прайс в заведении был самым разнообразным и охватывал весь круг потенциальных клиентов. Бόльшую часть «персонала» составляли дешевые шлюхи, предназначенные для простой солдатни, но встречались и более дорогостоящие девочки, которые были не каждому по карману. Их берегли для более искушенного и богатого офицерского состава, который соглашался приплатить полсотни кредитов за симпатичную мордашку и менее потасканный вид.
Ник и сам временами туда хаживал. Особой аскетичностью в делах постельных он не страдал, так что многих девочек знал в лицо. Не слишком заморачиваясь, капитан сделал заявку на кудрявую и сисястую мулатку, которой пользовался сам во время последнего посещения этого места. Но сейчас старался он не для себя, а для извращенца-снайпера, который вместо того, чтобы нормально заняться сексом, трахал мозги окружающим. И готов был даже оплатить счет, если у Райсона не окажется денег. Сто двадцать кредитов – не самая высокая цена мира в части и соблюдения дисциплинарного режима. Разобравшись с борделем, он самолично оформил увольнительную на имя Хикса.
– Сэр? – Райсон подал голос, и капитан, углубившийся в просчитывание созданных ночью стратегий, отчего и повисла пауза, посмотрел на свою персональную занозу в заднице.
– Хикс, ты когда трахался в последний раз? – без обиняков и прелюдий спросил Ник.
Такого поворота событий Райсон явно не ожидал, поскольку лицо его побагровело не то от гнева, не то со стыда, и он зло попятился назад. Во взгляде парня, до этого тусклом и ничего не выражающем, промелькнули ошарашенность и изумление на грани с испугом, а потом их сменила злость.
– Секс не относится к моим служебным обязанностям, капитан, – сквозь зубы процедил он. – Поэтому не считаю долгом отчитываться об этом.
Ну точно, обострение хронического недоебита – все симптомы совпадают. Хаймер видал таких не раз и методы лечения знал прекрасно.
– А вот и не угадал, сержант, – ухмыльнулся Ник, за что заслужил еще один дикий взгляд. – Да успокойся ты, нечего на меня таращиться так, словно тебя прямо тут в жопу ебать собрались. Я тебя не за этим позвал.
Но Хикс, похоже, не слишком поверил. Стоял неподвижно, напрягшись, словно взведенная пружина, и с подозрением таращился на капитана. Складывалось ощущение, что парень готов броситься на Хаймера с кулаками, если что-то пойдет не так.
– Да сказано же тебе – уймись, бешеный. На ИД-систему глянь лучше.
Растерявшийся и по-прежнему не видящий никакой связи и логики в происходящем, Райсон поднял руку и глянул на узкую полоску браслета-идентификатора – далекого правнука армейских жетонов. Там моргал желтый индикатор, означающий кадровое извещение.
– Я выписал тебе двухдневную увольнительную.
– З-зачем? – Хикс явно был готов к любому наказанию, но внезапное поощрение стало для него абсолютной неожиданностью.
– Затем, чтобы у тебя яйца не лопнули, парень, – пока Райсон недоверчиво таращился на голографическое подтверждение внезапно свалившегося отдыха, Ник поднялся из-за стола и подошел к нему. – Скатаешься в город – антиграв для этого дела тебе выдам – выпьешь, прогуляешься до борделя, девочку какую себе посмотришь. Загонялся ты тут, похоже, нужно напряжение снять. А на такое благое дело я даже денег одолжить могу...
– Я отказываюсь.
– ...Я там застолбил уже одну... Чего?! – Нику показалось, что он ослышался.
– Мне не нужна увольнительная, сэр, – упрямо повторил Райсон, разбивая вдребезги все планы капитана.
– Хикс, ты головой поехал, что ли? – Хаймер попросту отказывался верить в то, что этот говнюк так вот просто все испортил. – Какого хрена отказываешься? Тебе что, выпить и потрахаться неохота?
– Сэр, – Хикс скорчил такую рожу, словно ему предложили отведать свежего говна. – Моя личная жизнь – мое дело, и я про это говорить не собираюсь. При всем уважении, если вы дальше продолжите мне шлюх сватать, я вас на хуй пошлю. Как младший товарищ, которому такая помощь от старшего нахрен не нужна.
Все это было неправильно, просто охрененно неправильно. Этого просто не должно было произойти. По всем признакам у парня был жесточайший недотрах, который тот пытался сублимировать, ввязываясь в беспощадные драки. Так какого ж черта он тогда отказывается от похода в бордель – слишком гордый, что ли?
– Это все, сэр?
– Все. Увольнительная действительна в течение следующих трех часов. Если не подтвердишь, сгорит и будешь тут полгода без единого выходного горбатиться. А теперь сгинь с глаз моих, – процедил сквозь зубы Ник. – Да что ж с тобой, придурком, не так-то?
Три часа, отпущенные Хиксу на размышления, прошли, и капитану не оставалось ничего иного, кроме как аннулировать увольнительную. Придется выдумывать запасной план взамен того, который Хаймер считал безупречным. До этого момента он даже представить себе не мог, чтобы кто-то добровольно отказался от законного отдыха, да еще и выкобенивался при этом, корча из себя оскорбленное достоинство. Шлюх ему, видите ли, сватают... И ладно, если бы взбрыкнул кто-то из желторотых, но этот! Четыре с половиной года службы в горячих точках из кого угодно должны были выбить дурь и научить ценить каждую минуту свободного времени. Но похоже, к этому засранцу человеческие мерки были неприменимы. Не приказывать же ему, черт возьми, в веселый дом идти! Ник в который раз за последнее время смачно выматерился.
В последней попытке воплотить свой план в жизнь, Хаймер попросил кого-нибудь из парней пригласить Райсона в бордель за компанию и готов был даже закрыть глаза на самоволку. Но из затеи этой тоже ничего не вышло. Кроме новой драки, после которой гребаный придурок опять самозабвенно дрочил, но в этот раз уже не у себя в комнате, а в душевой. Эффект, впрочем, был тот же.
Хаймер наблюдал за ним, мучаясь от каменного стояка и вопиющей неправильности происходящего. Он не хотел смотреть, но и остановиться не мог. Постепенно это вошло в какую-то извращенную привычку. Каждый раз, поцапавшись с кем-то и получив свои законные пиздюли, Райсон полз к себе, и дальше начиналось их с капитаном парное сумасшествие. Хикс никогда не бухался в койку сразу, а сначала бегал по комнате или душевой. При этом он неизменно ругался, костеря и себя, и солдат, с которыми дрался, и еще кого-то, неведомого Хаймеру. Лишь после этого парень принимался за дело.
Ник, у которого стояк приключался теперь уже на этапе мельтешения по комнате, скрипел зубами, заставляя себя держать руки на столе, и продолжал смотреть и слушать. Стоны и скулеж порой заводили капитана еще сильнее, чем сам вид дрочащего снайпера. Но иногда сквозь них прорывалось нечто странное, что заставляло Ника всерьез задуматься о внеплановой медэкспертизе для парня. Райсон, то и дело срываясь на крик просил у кого-то, опять-таки неведомого Хаймеру, прекратить. А иногда – еще и не уходить и не отпускать его. Куда или к кому – непонятно. Несколько раз с мучительно диким надрывом в голосе он выкрикивал имя Берти и кончал почти сразу же после этого. Кем именно Берти был или была¹, оставалось только гадать. Слишком уж много народу даже в сто двадцатой части могло так зваться.
Спустя некоторое время Ник с ужасом обнаружил, что не только настроил ИД-систему для оповещения о срабатывании датчиков движения камер, но и постоянно после этого косился на браслет в ожидании, что тот даст сигнал. Да, именно обнаружил, словно бы это сделал кто-то другой втайне от него! Это уже ни в какие ворота не лезло.
Хаймер понимал: с ним творится что-то дурное, странное и гадкое. Понимал и причину этих изменений. В любое другое время это было бы сигналом к действию. Мозг отдавал четкие приказы телу, а оно их выполняло. Но сейчас что-то в этой идеально простой и гармоничной системе прямой связи нарушилось. Тело, судя по эпизоду с ИД-системой, решило действовать самостоятельно, в обход мозга. Его, Хаймера, собственное тело, которое никогда не подводило, выполняя порой вещи, лежавшие за пределами физических возможностей человека, сейчас вдруг взбунтовалось. Иначе как объяснить полный раздрай, приключающийся в мыслях всякий раз после общения с Хиксом, и болезненно-извращенное желание смотреть, как он сам с собой развлекается? Про возбуждение и говорить даже не хотелось.
Нет, Хикс был не скромной занозой в заднице, а здоровенным, мать его, колом. И надо было что-то с этим делать. Потому что дальше так жить было уже невозможно, иначе количество психов в части рисковало увеличиться ровно вдвое.
Капитан искренне полагал, что за тридцать восемь лет успел понять и устроить свою жизнь так, что она вошла в четкое русло, регламентируемое статьями армейского устава. Но одной жалкой мелочи в лице психованного сержанта оказалось достаточно для того, чтобы уничтожить привычный уклад. Сначала этот засранец в хлам порушил дисциплину в части, а теперь, похоже, решил точно так же порушить дисциплину в мозгах Хаймера.
Полторы недели после разговора о борделях обернулись абсолютным кошмаром. Хикс словно с цепи сорвался и теперь задирал сослуживцев при любой удобной возможности. И после этого дрочил, как сумасшедший, с каждым разом загоняя все глубже в гроб гетеросексуальность Ника. За какие-то несколько дней концентрация враждебности в воздухе достигла опасной, почти критической отметки. Стабилизировать ситуацию могли лишь жесточайшие массовые репрессии... или единичный расстрел. Как во времена тоталитаризма, который в далеком двадцатом веке тянул назад цивилизацию, пока на смену ему не пришла просвещенная и справедливая демократия.
Не помогали погасить эту враждебность даже изнурительные отработки маневров, куда впрягали не только новобранцев, но и ветеранов. Сам Хаймер выкладывался на сто пятьдесят процентов, потея в симуляторах и на выездах наравне со всеми, и того же требовал от своих бойцов. Желторотых он всегда муштровал беспощадно, а сейчас зверствовал еще сильнее, чем обычно. Но взять ситуацию под контроль все равно не удавалось. Вероятно, потому, что не удавалось взять под контроль самого себя. А напряжение росло. Росло в такой лихой прогрессии, что после очередной драки Хикса пришлось засадить в карцер на предельно низком содержании кислорода.
Хаймер был готов уже плюнуть на боевые достоинства Райсона, которые в последнее время полностью меркли рядом с погаными моральными качествами, и отправить в штаб запрос о его немедленном переводе куда угодно. А если этот запрос не удовлетворят, то прикрепить к нему статью о грубом нарушении шести параграфов устава и несоответствии должности сержанта третьего класса. По всему выходило, что единичного расстрела было не избежать. С тяжелым сердцем Ник написал запрос о переводе, после некоторого колебания убрав пометку о срочности. Теперь в течение семи дней его рассмотрят на базе и вынесут решение. Приложение с перечислением всех прегрешений Хикса капитан пока не стал отправлять, оставив его в качестве решающего аргумента на тот случай, если запрос отклонят.
После отправления запроса настроение у Хаймера было настолько отвратительным, что пришлось хорошенько приложиться к трофейному виски, а после вызвать Дейла, чтобы потренироваться с ним в симуляторе. Артур разворчался было, но, уловив состояние Ника, нехотя согласился. В рукопашном бою с Чертом мало кто мог сравниться. Неоднократно он, хоть и ценой немалых усилий, скручивал в бараний рог даже самого капитана. Именно это и требовалось Нику. Сейчас ему было просто необходимо выпустить пар и в полную силу помахать кулаками.
Дейл смеху ради загрузил в симулятор образ какого-то разбитого помещения с деревянным полом и странными лестницами, непонятно для чего вмонтированными по всей длине одной из стен. Кроме того, на неровно оштукатуренном потолке висели совершенно допотопные длинные газовые лампы, которые Ник видел разве что в музеях. Такими же древними были крашенные белым железяки, в которых не без труда удалось признать тренажеры.
– Модель тренировочного зала анаполисовской военно-морской академии образца 1999 года! – похвастался Дейл. – Даже не спрашивай, как смог сгенерировать – тайна.
Но Хаймеру было совершенно плевать, где Черт умудрился добыть этот музейный раритет. Капитан рассеянно кивнул в ответ на слова уорент-офицера и вышел на середину зала. А дальше думать о чем-либо уже не получилось, поскольку Дейл перешел в наступление. Метелили друг друга солдаты так самозабвенно, что если бы не облегченная экзобронь, которую оба надели перед спаррингом, впору было бы уже вызывать медиков. Но даже сквозь защиту иногда прилетало. Силы Черту и Стальному было не занимать, а в процессе драки оба раздухарились так, что вообще перестали сдерживаться.
Закончился бой так же неожиданно, как и начался. Дейл почти удачно смог сделать подсечку и повалить капитана, но Ник утащил его за собой. В результате мутузить друг друга они стали уже на полу, пока Хаймер не оказался сверху, скрутив соперника в болевом захвате и вдавив колено ему в позвоночник. Тогда Артур хлопнул рукой по полу, признавая поражение. Это сейчас капитан просто прижал соперника ногой к полу. В настоящем бою он бы с размаху перебил ему коленом позвоночник. И Дейл это понимал.
– Кэп, я тебя люблю, конечно, но как друга, – хохотнул Черт, отпихивая навалившегося на него Ника. – И к таким близким отношениям пока что не готов. Стесняюсь, знаешь ли!
А Хаймера словно обухом по голове ударило, так ярко вспыхнуло у него в мозгу единственное логичное объяснение поступков Хикса. Дейл одной лишь случайной фразой мигом все поставил на свои места. И как же Ник, черт возьми, раньше до этого не додумался?! Ведь ответ как на ладони был! Вот же идиот какой, а... Последняя мысль относилась в равной степени и к Райсону, и к самому капитану. Нужно было раньше понять, что у снайпера мозги работают совсем по другой схеме.
– Черт, я тебя тоже люблю, – выдохнул Хаймер, окрыленный внезапным прозрением. – Ты просто гений, мать твою!
Не будь на них обоих защитных комплектов, следующий жест капитана можно было бы расценить как поцелуй. Но бойцы были экипированы, поэтому Ник, резко подавшись вперед, лишь стукнул лицевой пластиной экзоброни по шлему Дейла. Оставив Артура теряться в догадках о причинах такой бурной радости и неожиданного признания в любви, капитан пружинисто поднялся на ноги и бодро зашагал к выходу. Вот теперь все стало на свои места. Мозг отдавал четкие приказы телу, и тело не менее четко им следовало. Идиллия прямой связи наконец-то восстановилась. У него была ровно неделя на выполнение поставленной задачи, и конкретно обозначенный срок окончательно привел мысли в порядок. Теперь Хикс уж точно получит то, что хотел, да так получит, что из ушей польется. И если даже это не поможет Николас Хаймер, капитан сто двадцатой штурмовой самолично пристрелит проклятого засранца. Но отчего-то он был уверен, что тратить патроны не придется.