Учиха по жизни

Летний фестиваль… Что может быть лучше, чем несколько дней ярких красок, всеобщего веселья и чудесных развлечений для всей деревни. Каждый считает своим долгом отвлечься от войн и других немаловажных проблем, чтобы придти на Танабата, звездный фестиваль, который помогает всем по-настоящему ощутить лето. Да, это действительно прекрасное время. Это был второй фестиваль в Конохе. Первый проходил весной и был не столь масштабным, скорее пробным вариантом. Людям безумно понравилось, поэтому Хокаге решил, что организовывать такой своеобразный досуг — отличная идея. Мито, несмотря на внушительный срок беременности, активно принимала участие во всем, что было возможно: от идеи самого торжества, до украшения деревни и приготовления разных видов сладостей на пробу. Изуна с Акане лишь пожимали плечами, ведь они в этом абсолютно ничего не соображали. Если Учиха более-менее могла приготовить пару простых блюд, то стряпней Акане можно было только врагов травить. Тем не менее, Узумаки все сходило с рук, ведь она тоже была беременной, хоть и до сих пор не вышла замуж, что было слегка позорным фактом для этого времени, но обсуждать это никто не решался — Мадара всегда умел людей убеждать если не словом, то делом. *** — Если я замечу, что кто-то из вас бросил пост в этот вечер, то очень разозлюсь, понятно? — строгий голос Изуны донесся до каждого из шиноби, которых в этот вечер поставили на охрану территории деревни в мерах безопасности. — Она и без этого последнее время злая, как сто чертей, — недовольно ворчал один Учиха, которому придется всю ночь торчать на окраине деревни, вместо того, чтобы веселиться, как все остальные. Изуна краем глаза заметила возмутившегося, но тот быстро притих. В принципе, он был прав, потому что из-за этого нарисовавшегося из, как считала Учиха, глубин самого ада Макото, ей казалось, что теперь ее бросили все. Нет, ну Мадара из чувства сострадания предложил грохнуть Намикадзе, но идея была быстро отклонена. Уже месяц прошел, поэтому пора бы как-то приходить в себя, ведь все же хорошо. Дети живы и здоровы, живут в другом конце деревни и ни в чем не нуждаются, правда их брат-идиот никак не может ужиться с соседями. Орито вечно куда-то вляпается, а Макото потом бегает в панике и пытается как-то все решить. Забавное зрелище. Нет, Изуна иногда навещает детей, но «навестить» и «надоедать своими визитами» — разные вещи. С Мадарой такая же история. Конечно, наблюдать, как он пытается не кривится, когда ест то, что готовит Акане, весело, но не каждый же день. Сегодня был праздник, но идти на него не было смысла. Бродить одной по улицам, сливаясь с веселящейся толпой, было глупой идеей. А вот командовать охраной — очень веселое занятие. Изуна хорошо знала, что кто-то все равно хоть на часик, но захочет отлучиться на праздник, но сейчас это может быть опасно, поэтому надо все проконтролировать. В последнее время она много работала, старалась сделать все и сразу, чтобы придти домой и просто отрубиться, не думать ни о чем. Появилось какое-то дурацкое внутреннее состояние, которое будто пожирало изнутри. Возможно, это было одиночество или непонятно откуда взявшееся чувство вины. Изуне казалось, что все, что она делала до этого момента — просто какая-то глупость, сплошные ошибки, неосознанная и необоснованная чепуха. Учиха была тем человеком, который не может находиться долгое время наедине с собой. Сразу в голову лезут какие-то идиотские мысли и воспоминания, которые иногда хочется просто стереть. Изуна не признавала само слово «депрессия». Ей всегда казалось, что это болезнь знатных дам, которым просто нечем заняться, поэтому они изнывают от скуки в своих душных комнатах. — Все на своих местах? — сзади раздался голос Тобирамы. Учиха всегда удивлялась тому, что он практически все время просто появляется из ниоткуда. — Да, все готово. Можно было и не проверять, — Изуна устало прикрыла глаза. — Я умею руководить людьми даже лучше тебя, поэтому иди проконтролируй кого-нибудь еще. — Я в этом даже не сомневаюсь, но все же… — Тобирама пристально стал осматривать территорию и места, откуда шиноби должны были вести наблюдение. Вышки еще строились, поэтому приходилось всю ночь проводить на, мягко говоря, не слишком комфортных деревьях. Тобираме не особо и нужна была эта проверка, ведь он знал, что строить людей Изуна умеет хорошо, но лишний раз дать Учихе повод позлиться — это всегда неплохо. Как говорится, ничто человеческое Сенджу было не чуждо. Самым веселым для него было то, что Изуна искренне не понимала его намеренья и считала его злом во плоти. Наверное, этому способствовало внешнее и внутреннее спокойствие Тобирамы, которое еще больше подстрекало Учиху обижаться. — Вот почему каждый раз, когда я начинаю хоть немного верить в то, что в тебе есть хоть что-то нормальное, ты опять становишься таким идиотом, — ворчала Изуна. — Не знаю, ты как была неуравновешенной мегерой, так и осталась, — невозмутимо ответил Сенджу, оглянувшись на Учиху, которую аж переворачивало от таких слов. Все-таки на брата она была очень похожа, да и вел Мадара себя практически также, когда был моложе. Может, у них ум приходит со старостью? — Приперся меня раздражать… Шел бы на фестиваль и развлекался. Вон, брат твой вне себя от радости, что ж ты такой отбитый? — Ты сама здесь торчишь и наверняка страдаешь из-за своих пустяковых проблем, которые действительно важны только для тебя, поэтому успокойся. — Когда я тебя первый раз увидела, ты был такой же мразью, — Изуна демонстративно пошла вперёд. Внутри все сильнее разгоралось желание если не врезать Тобираме, то хотя бы от него свалить подальше. — Ты сама была виновата, — равнодушно пожал плечами Сенджу. Услышав это, Изуна резко остановилась на месте, кое-как пытаясь сдержать себя в руках. Первый раз она увидела Тобираму, когда ее чуть не схватили на разведывательной миссии, которую они с Мадарой успешно провалили. — Да? Виновата в том, что мне было десять? Или в том, что у нас на той миссии закончились припасы, и Мадара сдуру нажрался каких-то непонятных ягод, а потом отравился? Или, может быть, я виновата в том, что мне пришлось самой заканчивать задание? Ты тогда меня заметил и, скотина такая, громче всех заорал, что у вас на территории шпион. Надо было тебя еще тогда голову твою белобрысую снести, чтобы потом проблем меньше было… — Достали уже, Ками… Ходят здесь, орут. На нас из-из этих воплей и нападать никто не решится, — один из шиноби на дереве, под которым развернулось все это действо, тяжело вздохнул, переведя взгляд на напарника. — Хоть какое-то разнообразие, — усмехнулся тот. — М-да, все-таки Изуну-сан сложно вытерпеть. — Да вы сами достали трындеть. Забыли что ли, кто такие Изуна-сан и Тобирама-сан? Проблем захотелось? Эти двое вам быстро их устроят, — голос девушки, третьей напарницы из команды, прервал диалог двух шиноби. — Эмиру, ты тоже от Изуны недалеко ушла. Что в тебе Хикаку нашел? — ухмыльнулся первый. — Захлопнись, ладно? Деревню сиди охраняй, а не характеры анализируй, — Эмиру нахмурилась и отвернулась. Не нравились ей все эти сопливые истории про чувства и взаимоотношения, особенно, когда в них лезли посторонние. *** — Ты еще за мной долго ходить будешь? — Тобирама покосился на Изуну, которая наконец прекратила слать в его сторону всевозможные проклены, оскорбления и просто непонятные слова, которые разобрать не вышло, и мирно шла сзади, сверлив затылок Сенджу фирменным учиховским взглядом скорой мести. Такое неожиданное затишье заставляло напрячься. По хитро прищуренным глазам шиноби быстро понял, что эта Учиха наверняка что-то задумала и сейчас пытается разработать план дальнейших действий. — Тоби-чан, ты проверяй, не отвлекайся, — бросила Изуна. Тобирама понял, что дело пахнет керосином, потому что набившее оскомину «Тоби-чан» никогда ни к чему хорошему не приводило. Что не говори, а Изуна — была тем человеком, который заставлял Тобираму что-то делать в определенном смысле этого слова. Уникальный в своем роде, ее противный характер подмечал каждую неточность или косяк, ну, а словарный запас позволял в красках описать, насколько все ужасно. Стоит отметить, что виноват в этом сам Тобирама. Поначалу он не доверял Изуне и откровенно боялся, что она сможет выкинуть что-то не то, но теперь, доставать друг друга и выслеживать чужие косяки — нечто вроде способа сорвать злость и поиздеваться. И если Сенджу делал это не так сильно и обидно, скорее просто спокойно реагируя на истерики Учихи, то Изуна чувствовала себя ужасно обиженной, ведь все еще помнила, что именно Тобирама победил ее еще тогда на поле боя. Это сильно задело самолюбие и заставляло все внутри просто переворачиваться. Изуна, конечно, простила Сенджу, но ей все-таки хотелось хоть как-то отомстить, заставить его помучиться, сломать морально. Честь боролась с женским характером, причем безнадежно. Вообще, у Тобирамы иногда проскакивала мысль о том, что, когда Изуна молчит — она очень даже ничего. Все-таки, когда он первый раз ее увидел после войны, она вполне органично смотрелась в кимоно и с прической, но как только Учиха открывает рот, то сразу понимаешь, что человек красит одежду, а не наоборот. Хотя, когда она разговаривает с гостями или с братом, Изуна немного другая, немного проще и… Добрее? Сенджу никогда не задумывался о том, какой будет его жена, ведь ему она толком и не нужна была. Он всегда слишком занят политическими делами и работой, чтобы отвлекаться на женщин, да они никогда и не могли его отвлечь. Филигранно получалось только у Изуны, она была признана мастером в этом. Жена, наверное, должна была быть спокойной милой девушкой, хорошей хозяйкой, матерью… Сразу видно, что Тобирама слабо представлял будущую супругу. Изуна же наоборот знала, кто ей нужен. Точнее, она выяснила для себя два качества, которые искала в мужчине. Учиха особо многого и не хотела, просто этот человек должен быть спокойным и… понравиться. Изуна сама не понимала, что значило последнее условие и как правильно его интерпретировать. Например, в те моменты, когда Тобирама отвлеченно копается в бумагах без этих своих мехов и раздражающего протектора, он нравится. Это не какое-то влечение или любовь, нет. Он просто нравится. Внешним видом, поведением. Изуна от этого в восторге не была, но молча принимала тот факт, что ей нужен «не Тобирама, но как Тобирама». Очень странное ощущение, от которого она старалась избавиться и не особо вникать в свои чувства. — Знаешь, Тобирама, — Изуна остановилась и поправила взлохмаченные волосы, сосредоточенно рассматривая Сенджу, — я поняла, что надо сделать, чтобы ты оставил меня в покое. Я придумала. — В смысле? — Тобирама, слегка удивившись, наблюдал за Учихой. — Шикарный способ прекратить эти откровенно тупые ссоры на пустом месте… — Учиха крепко схватила Сенджу за руку и дернула за собой. — Пошли. Не хочу, чтобы кто-то слышал. — Куда? Ты сдурела, да? — он скептически посмотрел на решительно настроенную девушку. — Я знаю, что ты мне и перед смертью не доверишься, но… Мне плевать, просто иди за мной. — Крыша едет, дом стоит, — ворчал Тобирама, пока Изуна, стальной хваткой вцепившись в его запястье, тянула Сенджу по направлению к деревне. Почему он ничего не делал? Честно говоря, это было интересно. Уж слишком странно вела себя Учиха. Беременной Мито далеко до таких перепадов настроения… Здесь было два варианта: либо Изуна действительно сошла с ума, и теперь у нее в мозгу что-то перемкнуло, либо она правда придумала что-то интересное. В любом случае, Тобирама ничего не терял, учитывая, что других дел у него особо не было. Фестиваль его немного раздражал. Не любил Сенджу большие скопления народа в одном месте, от этого становилось как-то неуютно, особенно когда все громко смеются и разговаривают. Он будто чувствовал себя лишним на этом празднике жизни, где Хаширама находился полностью в своей тарелке. — Пришли, — Изуна выдохнула, но руку пока не отпускала, наоборот, сжала еще крепче. — Это фестиваль? — слегка ошарашено переспросил Тобирама, который до конца не верил, что Изуна притащит их именно сюда. — Да, — отрезала девушка. — Сейчас все объясню. Тобирама нахмурился, ожидая услышать любой бред, но только не то, что Изуна сказала на самом деле. — Мы одиноки. Оба. Признай, это так, поэтому у нас попросту куча свободного времени, чтобы тратить его на ругань. Согласись, мы слишком часто ссоримся для людей, которые должны друг друга обходить десятой дорогой, — в этот момент она совершенно наглым образом легко сняла металлический протектор с головы Сенджу. Тот не успел даже ничего сказать, когда Изуна серьезным тоном продолжила разговор. — Меня эта штука бесит. Так вот… Давай мы это прекратим? Если мы не разговариваем — мы не ссоримся, логично? — Ты все-таки с придурью, — будто констатировал факт Тобирама, но Изуна, кажется, его совершенно не слышала, ведь была полностью увлечена своей идеей. — Ты не понимаешь… Тогда все это прекратиться. Я понимаю, что звучит странно, но сам подумай… Ты счастлив, меня не трогаешь, живешь себе в свое удовольствие. Все. Нет времени на пустой треп с какой-то Учихой! — Изуна заметно помрачнела, что удивило Сенджу. Ему казалось, что сейчас она какая-то немного другая. — Понимаешь, я правда устала от этого. Нельзя тебе такое говорить, но мне тяжело вспоминать прошлое, каждый раз оскорблять, выслушивать оскорбления. Это вошло в такую привычку, что скоро я просто перестану быть нормальным человеком, который не огрызается на каждую сказанную ему фразу. Можно же просто не разговаривать, не видеть друг друга? У остальных отлично выходит не подходить ко мне. Поверь, это сработает… — последние слова прозвучали как-то совсем тихо. Изуна держала себя в руках, но Тобираме показалось, что с ней что-то происходит. Он никогда не видел ее такой растерянной и, наверное, разбитой. Чем больше она говорила, тем, казалось, сильнее впадала в некое отчаяние. — Так… Хорошо, — Тобирама выдохнул, попытавшись успокоиться. Изуна все-таки немного двинулась, вероятно, из-за переутомления и недавних событий. Это должно пройти, но сейчас что делать? Последнее время у нее был плотный график… Надо было ее как-то успокоить, а то мало ли, что ей еще взбредет в голову. Еще и этот Мадара куда-то подевался, а вести ее к Мито или Акане — не самый лучший вариант. — Давай обсудим это в тишине. Фестиваль — это хорошо, но нужно все поподробнее узнать. Изуна растеряно кивнула. — Ты считаешь, что я того?.. Да? — Нет. Я всегда так считал, поэтому ничего не изменилось. У тебя, вон, синяки под глазами, будто ты трое суток не спала. — Четверо, — призналась Учиха. — Я много чего успела. Например, набросала примерный состав учителей для Академии, дописала отчеты за этот месяц, даже одну прикольную технику начала разрабатывать, а то у всех свои есть, а я как здрасте. Не солидно же… — Ками… Тебе нужно выспаться. У тебя переутомление, ты несешь всякий бред. — Я не пойду домой! И вообще, надо проверить, как там эти идиоты на посту…. Изуна сейчас мало что понимала. Ей было как-то не по себе с тех пор, как она сегодня вспомнила про тот случай на миссии. Тогда ей первый раз стало страшно, тогда она в первый раз осознала, что может остаться одна, и что это ужасно. Кроме Мадары у нее всю жизнь никого не было, а когда у того появилась семья, Изуна поняла, что она опять одна. И снова стало страшно. Ей хотелось просто отгородиться ото всех и сделать вид, что ничего не было. Вообще. Жизнь — чистый белый лист. Но не получалось. Глупая попытка закрыться хотя бы от Тобирамы, который сильнее всего напоминал о прошлых ошибках, не удалась. Сенджу стал какой-то крохотной частью того, что из себя представляла Изуна сейчас. Без него все было бы иначе. — Я не уверен, что ты вообще в состоянии сейчас что-то делать. — Не разговаривай со мной. Я ж сказала! — Но… — Ничего не хочу слышать! — Изуна была категорична как никогда. Правда, сейчас Тобираме она напомнила пятилетнюю девочку, которая просто хочет спать, поэтому начинает капризничать по поводу и без повода. А если этой «девочке» сейчас доверить охрану всей деревни, она может ой, как много дел наворотить. — Стой уже, — теперь уже Сенджу неожиданно быстро для Изуны схватил ее за предплечье, из-за чего Учиха не могла никуда сдвинуться с места. — Может немного закружиться голова. — Че? Только не говори, что это твой идиотский Хирайш… Не любила Изуна эту технику, очень не любила. *** — Ой, щас меня стошнит, и ты получишь, погоди, — Изуна с трудом открыла глаза. Оглянувшись, она увидела перед собой Коноху. Трудно было сразу понять, где именно Учиха находится, особенно после Хирайшина, от которого в глазах двоится. После недолгих размышлений стало понятно, что это скала, которая возвышалась над всей деревней, а конкретней — голова Первого Хокаге, которому почему-то захотелось вот так вот войти в историю, хотя Мадара на такую идею отреагировал более, чем негативно. — Ладно, жду, — Тобирама с самым невозмутимым видом стоял рядом. — Что мы делаем на голове твоего старшего брата? Это законно вообще? — Думаю, он не возразит, — пожал плечами Сенджу. — В любом случае, тебя сейчас к людям пускать нельзя, ты слишком… Нестабильна, — конечно, хотелось сказать «истеричная», но это вызвало бы еще больше возмущения. — Нестабильна? Я ж не в коме после аварии! Вот это нестабильно. И вообще, я же сказала, что не хочу ссориться, а ты меня здесь опять вымораживаешь! — Не хочешь — не ссорься. Сядь и сиди. Отсюда видно всю Коноху, поэтому ты легко сможешь контролировать все, что хочешь. — А вот и сяду, — Изуна присела около одной из глыб, которые не успели убрать в процессе работы. За день она хорошо нагрелась на солнце, поэтому сейчас, вечером, все еще отдавала свое тепло. — Я не знаю, что с тобой происходит, но тебе следует прекратить это. — Что «это»? Жить? Я просто не хочу никого видеть. Слишком много людей я уже потеряла. — Это одна из сторон в жизни шиноби, чего ты хотела? Ты всегда одинок, всегда кого-то теряешь. Мне казалось, что ты достаточно умна, чтобы это понимать. — Я всю жизнь так и считала, но… Знаешь, одиноки только мы. Ты лучше всех меня понимаешь… Всю жизнь ты был рядом с Хаширамой, но теперь у него есть семья. Неужели ты не чувствуешь себя ненужным? Тобирама молчал. Возможно, Изуна и была права: он ее действительно хорошо понимал, но относился к этому всему иначе. Сенджу всегда был готов к тому, что он — всего лишь тень старшего брата, которого нужно защитить, за которым нужно исправить все косяки. Так случилось, что их роли поменялись еще в детстве. Тобирама всегда чувствовал себя старшим, ощущал огромную ответственность и прекрасно анализировал ситуацию, когда Хаширама был ближе к людям, открытым и честным с собой и остальными. — Самое близкое, что у нас было… Мадара для меня, Хаширама для тебя. Я всегда считала себя старшей, если честно. Мама говорила, что я умею смотреть в суть дела… Ты говоришь, что мои проблемы пустяковые. Возможно, но моя жизнь почему-то изменилась, а я и не заметила даже… — Я не думал, что ты можешь быть такой спокойной, — Сенджу не знал, что так сильно повлияло на Изуну, но она сейчас не была похожа на ту девушку, которую он знал довольно долго. Какая-то такая искренняя, честная. — Я не умею вести себя с людьми. Совершенно не умею, — Изуна слегка улыбнулась. — А вообще, спасибо. У тебя отлично получается меня успокаивать, — ее голос был сонным. — Все-таки тебе надо поспать. — Нет, подожди… — Изуна немного замешкалась. — Ты можешь со мной поговорить?.. — В смысле? О чем? — Не знаю… О чем хочешь, — она пожала плечами. — Я была не права, мне нужно с кем-то поговорить. Очень…