Учиха по жизни

Очень странно осознавать, что человек, с которым ты враждовал больше десяти лет, оказывается довольно… неплохим. Тобирама действительно лучше, чем я думала, и это очень круто! Для меня общение с ним — это какой-то абсолютно новый опыт, благодаря которому я могу лучше понять, на что я способна. Все-таки прошлое забыть нельзя, оно никуда не денется, поэтому нужно уметь все это правильно пережить. Наверное, то, что я могу нормально общаться с Тобирамой в трезвом виде — признак моей небольшой победы над собой и какого-то внутреннего роста. Что уж сказать, я собой горжусь. С того дня прошло два месяца. Мне определенно полегчало, за это тоже спасибо Сенджу. Он рассказал Мадаре о моем состоянии, из-за чего тот очень испугался. Потом недели три постоянно ходил за мной и наблюдал. Не знаю, чего он от меня ожидал, но я взяла себя в руки. У Мадары у самого проблем выше крыши, еще моих истерик ему не хватало. Две беременные женщины, а еще и Узумаки — это всегда страшно. *** — Ты опоздала, — Тобирама всегда был приветлив и умел здороваться, ага. — Я к Макото по дороге заскочила. А они уже начали? — мы стояли перед особняком Сенджу. Хашираме приспичило пригласить всех на ужин, поэтому мне пришлось прилично одеться и не брать с собой оружие. В кимоно, кстати, очень неудобно по крышам скакать, а так намного быстрее, чем пешком. Оно ужасно узкое, поэтому я пару раз чуть не грохнулась на прилавок к каким-то торговцам помидорами. Тобирама стоял у входа в дом и, скрестив руки на груди, демонстративно вздыхал, желая подчеркнуть отсутствие моей пунктуальности. — Пока еще нет. Они опять поссорились и скандалят уже минут двадцать. Ну, твой брат в основном. — Че-е-ерт… Опять не могут решить «мальчик или девочка»? Господи, когда ж это закончится? — обреченно вздохнув, я вошла в дом. *** -… ты не можешь быть так в этом уверен, — спокойно проговорил Хаширама, стоя напротив Мадары. — Точно так же, как и ты. Но почему-то тебе ничего не мешает всем рассказывать, что у тебя родится будущий глава клана. С чего ты взял, что он родится не у Учиха? — А потому что у Мито по всем признакам мальчик, — парировал Сенджу, пока брат разошелся не на шутку. — Сам, что ли, не видишь? Смотри, как она похорошела! А еще у нее ноги все время холодные! — Ты совсем, что ли?! Какие к черту ноги, Хаширама? Твои приметы — это последнее, что может быть нормальным аргументом, — Мадара на секунду замолчал, немного переварив полученную информацию. — Стоп, то есть по твоему Акане страшная?! Акане, которую тем временем пробило на дикий жор, иначе я это назвать не могу, чуть не подавилась каким-то онигири. — А этого я не говорил… Мито, сидящая в углу и мирно листавшая книгу, лишь подняла глаза на двух шиноби и снова вернулась к чтению. — Ками-сама, два дебила… — озвучила наши с Тобирамой мысли Акане. — Кстати, у вас есть орехи? — Так, Вы опять, да? — я обратила на себя внимание, потому что, кажется, до этого момента меня не замечали вовсе. — Еще раз будете обсуждать то, кто у вас родиться — дети отцов своих не увидят. Мадара в ответ только обиженно нахмурился, ведь вопрос рождения нового главы клана был для него слишком принципиален. В его понимании рождение девочки — крах всего клана, хотя до Учиха почему-то не доходит, что у него вообще хоть кто-то родится. Брат вообще плохо осознает всю ситуацию, и ему, кстати, очень повезло, что Акане не слишком требовательна и достаточно самостоятельна. Она убиралась, возилась со своими цветами, которые просто обожала, сидела над документацией и отчетами, которые Мадара не любил дописывать и с большой тревогой читала письма из Узушио о том, что она позорит весь клан. Мадара это все прекрасно игнорировал и отвечал лишь тем, что со временем разберется. Если Хаширама круглыми сутками находился около Мито, у которой и срок был побольше, то братик вообще особого внимания не проявлял. У нас в клане людям трудно проявлять настоящие теплые чувства друг к другу, поэтому фраза «Я тебя люблю» звучит намного реже, чем «Я тебя ненавижу». Мало кто из Учиха умеет показывать свои настоящие чувства. Мадара, например, вообще в этом ничего не смыслит. Мне эта ситуация очень не нравилась, поэтому я часто пыталась вталдычить Мадаре, что беременную женщину нужно хоть как-то беречь, даже если она может снести пару домов одной техникой. К сожалению, мои слова совершенно не долетали до брата, который лишь отмахивался, поэтому мне оставалось только с трепетом ожидать рождения племянника или племянницы. В остальном ужин проходил спокойно. Мы с Тобирамой обсуждали Академию, которую никак не можем достроить, Мадара и Хаширама пускали друг в друга презрительные взгляды, а Мито все так же читала книгу. Подозрительно грустной была только Акане. Я списала это на гормоны и возможную усталость, потому что дело было ближе к одиннадцати вечера, а беременным тяжело так долго сидеть в одном положении. — В общем, если мы сделаем аудитории больше, то… — я пыталась объяснить Тобираме очередную свою гениальную идею, но меня прервала Акане. — Извините, я слишком устала, поэтому, наверное, пойду… — она встала с колен и ойкнула, пытаясь размять затекшие ноги. — Хорошо, — Мадара тоже хотел встать, но рука Акане легко легла ему на плечо. — Нет, не стоит. Ты можешь еще побыть здесь, — внезапно леденящим тоном тихо произнесла она. Так могла говорить только Мито, когда Хаширама хорошенько косячил. Возможно, это какая-то особенность этих женщин, которую даже мне не понять. В свей речи они могли собрать воедино ненависть, презрение и обиду, при этом не выразив толком ничего. Мадара, удивленно посмотрев на Акане, застыл, не в состоянии выговорить ни слова. Узумаки в последний раз на него посмотрела, аккуратно поклонилась всем остальным и вышла из комнаты, оставив всех нас сидеть с открытыми ртами. Звуки цикад за окном придавали этому моменту еще большую неловкость, а нам озадаченность. — Что ты опять натворил?.. — я еле собралась с мыслями. И то, это случилось только потому, что Тобирама двинул мне в бок, от чего я чуть не грохнулась на спину. — Ничего… — Мадара все еще смотрел вслед давно ушедшей девушке, практически не моргая. — Мне так кажется… — Я в этом сомневаюсь, — высказался младший Сенджу, как всегда нахмурившись. — Может, все-таки пойти за ней? Мало ли, что может произойти, — взволнованно предложил Хаширама, почему-то посмотрев на Мито. Вообще, мы все посмотрели на оставшуюся Узумаки, будто требуя объяснений, но та сохраняла спокойствие и присущую ей внутреннюю серьезность. — Ну?! — не выдержала я, пытаясь найти хоть какое-то объяснение такому странному и совершенно не свойственному поведению для Акане, которое заставило меня волноваться. — Она не хочет видеть тебя, Мадара-сан, — пожала плечами Мито, дав, наверное, самый логичный ответ. — В смысле? — не унималась я, пока у Мадара все еще находился в ступоре. Вообще, он, по-моему очень редко слышит, что кто-то не хочет его видеть. Такая вот жизненная премьера выбила Учиху на время из строя. — По-моему, проще сказать трудно, — сохраняя свою невозмутимость ответил Тобирама. — А почему именно его? — переспросил Хаширама, удивленно покосившись на Мадару. — Она об этом недавно говорила, но совсем немного. Я ничего не знаю, — отрезала Мито, давая понять, что больше мы информации не получим. — Ну, твою ж мать… — я быстро подорвалась с колен. Что вообще за странные перепады настроения? Нет, у беременных, конечно, такое бывает, но до этого Акане всегда старалась сохранять позитивный настрой. Да и к характеру брата относилась снисходительно. *** — Тебе помочь? — ровный и всегда такой спокойный голос Тобирамы заставил меня обернуться. Он невозмутимо шел рядом, смотря куда-то вперед. — Я… Думаю, тебе не стоит этим утруждать себя, — неожиданно вежливо ответила я, хотя в любой другой ситуации простого «Нет, не мешай» мне бы хватило. Не сказать, что мне хотелось, чтобы Тобирама ушел, даже наоборот: возможно, он как-то бы помог мне разобраться в том, что случилось с Акане. — Но, если ты не против… — спешно добавила я. Сенджу только кивнул. Я понятия не имела, где искать Узумаки, потому что ее логика в последнее время не поддавалась никаким объяснениям. Однажды она решила сходить на рынок за продуктами, а нашли мы ее только под вечер уже за пределами Конохи. Акане с трепетом собирала какие-то маленькие желтые цветочки, полностью погрузившись в это занятие. Время уже близилось к полночи, а мы с Сенджу, будто два дебила, шарились по всей Конохе в тщетных попытках найти благоверную Мадары. Подумать только — два лучших сенсора не могут найти беременную женщину. Дело шло бы быстрее, если бы я была не в кимоно. Сил на то, чтобы успешно маневрировать в прыжке, когда твои ноги плотно сжаты тканью, у меня не оставалось, поэтому приходилось своим ходом бродить из одного конца деревни в другой. Конечно, в особняке Учиха Узумаки не оказалось, как и в парке, около госпиталя, в центре Конохи и в ее окрестностях. Я начинала волноваться. Землю тусклым светом освещала луна, поэтому поиски было вести не так сложно. — Интересно, я тоже так буду себя вести? — проговорила я, лишь через пару секунд осознав, что это было в слух и не слишком тихо. Почему-то стало немного неловко, но я не знала, как исправить свое положение, поэтому просто оставила все, как есть. — Не думаю, — бросил Тобирама, всматриваясь в какие-то кусты, когда мы обходили деревню по периметру. Учитывая, что ответ на такой вопрос я вообще-то не ждала, слова Сенджу заставили меня как-то смутиться. Когда не можешь послать человека нахрен, то начинаешь испытывать разные эмоции, а не только ненависть и презрение. Почему это вдруг он решил, что я такой не буду? Зачем он вообще ответил, если знал, что я ляпнула это случайно? Чертов Тобирама, почему ты такой непонятный? — Наконец-то, — внезапно выдал шиноби, — нашлась. Я удивленно завертела головой, не понимая, где Тобирама увидел Узумаки, потому что казалось, что вокруг нас нет никого. — Где?.. — наконец решилась спросить я. Сенджу только закатил глаза и, бесцеремонно взяв меня за подбородок, развернул в противоположную сторону. — Акане! Только сейчас я заметила одиноко сидящую на каком-то пеньке девушку, которая аккуратно гладила крохотного трехцветного котенка. Местность здесь была лесистая, несмотря на то, что все еще была деревней, поэтому за широкими стволами многолетних деревьев было тяжело разглядеть ее силуэт. Я, понятное дело, двинулась к ней, чтобы не спугнуть. Тобирама остался стоять на месте, очевидно решив, что сюда лезть ему не стоит. — Все-таки нашли, — вздохнула Узумаки, взяв на руки котенка. — Ты совсем с ума сошла? Что это вообще было? — я стала прямо перед Акане, злобно сверкая шаринганом во все стороны, но девушка лишь флегматично отвела взгляд, принявшись рассматривать кота. — Я кормлю его каждый вечер… Ки еще очень маленький, поэтому ему трудно найти себе пищу, — спокойно ответила девушка, проведя рукой по белой спинке кота, который тут же довольно зажмурился. — Акане, нельзя так просто уходить. Мы же все волнуемся. Из-за беременности твою чакру очень тяжело отличить, поэтому и найти тебя трудно… — Не стоило беспокоиться, — улыбнулась девушка, поднимаясь на ноги. — Просто мне нужно немного побыть наедине с собой. Я уже седьмой месяц живу в постоянном напряжении, а это вредит ребенку. — Стоп… Что происходит? Все же было нормально, Акане? — я вообще не врубалась в суть происходящего, но прямо чувствовала, что трындец подкрался незаметно и спрятался за углом. — Все хорошо, Изуна, правда. Просто чувствую, что меня ждут большие проблемы… Дядя пишет, что я позорю весь клан своим недостойным поведением, что меня вообще могут изгнать из Узумаки Ичизоку. Я ведь до сих пор не замужем. Не думала, что когда-нибудь выйду замуж, а тем более рожу, а тут такое. Мадара все время работает, да и разговаривает со мной очень редко. Я не очень подхожу на роль покладистой жены, поэтому ему тяжело, — безмятежно ответила Узумаки. — И это хорошо?! Какого хрена ты не сказала раньше? Почему ты это терпела? Мать, у тебя от этой беременности крыша едет, дом стоит! Ты ж всегда быстрее всех проблемы решаешь, откуда эта бездеятельность? Тебе нервничать нельзя! Там вообще-то мой племянник! — тут мое возмущение достигло своего предела, поэтому меня было трудно остановить. В голове не укладывалось, почему нельзя было сказать, что происходит. Я знала, конечно, что в Узушио не очень в восторге от залета Акане, но не настолько же. За Мито все там очень даже рады, поэтому мне показалось, что с Акане все устаканится. Мой прокол. Надо было сразу все узнать. — Я стараюсь не нервничать, Изуна-чан. Знаешь, я очень хочу быть хорошей, но у меня совершенно ничего не выходит. Все эти проблемы… Но есть один плюс. Я поняла, что очень люблю Мадару, хоть он и тот еще засранец. Правда, его чувства ко мне под сомнением, — грустно заметила Акане, подняв с земли котенка. Тот принялся довольно урчать, поглядывая на девушку. — Так, не выдумывай! — я взяла Узумаки под руку. — Он же сам сказал, что ты ему нужна… — Это было до того, как меня начало каждое утро тошнить, появилась адская боль в пояснице и ломота во всем теле, — перебила меня Акане. — Я уже не в состоянии прыгать вокруг него веселым кабанчиком. Я даже понимаю, почему у него есть другая, поэтому мне тяжело находиться с ним рядом, — сдержанно проговорила девушка. — Че?! — у меня аж голос сорвался. Таких заявлений я вообще не ожидала. Где-то недалеко многозначительно хмыкнул Тобирама. — Изуна, я не хотела говорить… Это просто мои предположения, — попыталась успокоить меня Акане, заметив мое ошалевшее выражение лица и немой вопрос в глазах. — Какие к черту предположения?! Акане, я тебя прошу, пошли домой! Ты навыдумывала себя непонятно чего, а теперь волнуешься, — взмолилась я. У меня уже сердце закололо от таких нервов. — Ты же не знаешь, Изуна-чан. Мадара очень нравился одной девушке. Она ничего особенного из себя не представляет, но безумно настойчива. Еще до моей беременности готовила ему всякую выпечку, постоянно терлась рядом. А сейчас, когда я уже больше похожа на ходячий инкубатор, опять начала. Я, конечно, доверяю Учихе, но вот этой девушке — совсем нет. — Черт, Акане, ты издеваешься?! Ну мне ли тебя учить? Поговорила бы с ней, популярно все объяснила. Мадаре б отвесила моральный подзатыльник. Или тебя плевать на свою семью? — Мне дышать тяжело, не то, чтобы с кем-то разговаривать. Все-так это беременность с высоким риском потери ребенка, а мне очень плохо в последнее время. Я стараюсь этого не показывать, чтобы люди не начали обсуждать, но Хироми-сан говорит, что поплохеть может в любой момент. — Господи, Акане! Это же так серьёзно! Почему ты не сказала никому? — мне почему-то стало так жалко Узумаки. Эта беременность очень изменила ее боевой характер и, видимо, подпортила здоровье. Здесь я тоже виновата, ведь можно было же понять раньше, что с ней что-то не то? Я, конечно, спрашивала о ее самочувствии, но простого «все в полном порядке» мне хватало. Акане все-таки хорошо шифруется. — Давай дойдем до дома, а потом поговорим?.. — Не дойдем… — стало видно, что ей заметно поплохело. — Опять… — Узумаки одной рукой схватилась за живот, а второй продолжала держать кота. — Что произошло?! Что болит? — я ужасно испугалась, не зная, что вообще в таких ситуациях делать. Акане не отпускало, а я придерживала ее под руку. Сделать что-то большее я не решалась, потому что в ней вообще-то ребенок, а я могу ей навредить. — Все нормально… Просто ребенок давит на диафрагму, дышать тяжело. Это сейчас пройдет, — в голосе Узумаки особой уверенности не было, поэтому я растерялась еще сильнее. — Это возможно от нервов, — внезапно оповестил Тобирама, который оказался рядом совершенно неожиданно. Я видела, как он стоял недалеко от нас, но не поняла, как появился здесь. — В смысле? Откуда ты знаешь? — У меня вообще-то были младшие братья, — с неким возмущением ответил Сенджу. — Как и у тебя, кстати. — Ну не знаю, мама даже беременной могла кому хочешь дать фору… В любом случае, нельзя же, что бы Акане-чан такое терпела. — Говорила бы это не о боли, а о своем брате. Уверен, что рядом с ним любые пытки меркнут, — фыркнул Тобирама. — Я всегда говорил, что Учиха нельзя размножаться. Извини, Изуна, но вот отличный пример, — поучительно закончил он. — Сенджу, держи кота, ладно? — гаркнула я, вручив ему кошака. Сама же аккуратно попыталась усадить Акане. — Нет, — запротестовала она. — Мне нужно домой. — Ты идти хоть сможешь? — недоверчиво спросила я. — Ты подумай лучше… — Конечно, смогу. У меня ж тут Учиха, а ты думаешь, что я могу чего-то бояться, — засмеялась девушка, все еще держась рукой за живот. — Я не знаю, кто родится, но ребенок точно будет копией Мадары. Дурной характер уже проявляется… Нет бы дать мне спокойно домой дойти… Ему хочется покрутиться. — Хоть оптимизм остался, — с облегчением выдохнула я, все еще переживая за Узумаки. — Вы долго стоять будете? В таком положении нужно больше отдыхать, а не в глуши Конохи стоять, — строго скомандовал Тобирама. Это как-то очень неожиданно слышать от него. Похоже на заботу… *** Мы медленно шли мимо квартала Сарутоби, когда было около часа ночи. Все-таки Акане до сих пор плохо, но она не признается. Я аккуратно придерживала Узумаки, а Тобирама пытался удержать котика Ки, который отчаянно пытался свалить. Сенджу, конечно, предложил отправить кота полетать в противоположный конец деревни, но Акане заявила, что он придает ей сил, это ее друг и вообще единственная отрада. — Ой… — Акане неожиданно остановилась посреди дороги. — Ой-ой-ой… — Что такое? — я сама уже устала за день, поэтому волновалась, чтобы больше ничего не случилось. — Больно… Очень болит, — Узумаки резко изменилась в лице и пошатнулась. — Такая резкая боль, черт! — Стой! Что делать?! Тебе нужен врач, Акане! — засуетилась я, обернувшись к Тобираме. — И быстрее, — добавил Сенджу. — Я надеялась, что обойдется… Мне нужно к Хироми-сан, — Узумаки становилась все бледнее. Согнувшись в три погибели, она держалась за живот, тяжело дыша. У меня сердце ушло в пятки. — Рядом же квартал Сарутоби… Тобирама, я тебя умоляю, сообщи Хироми-сан, что Акане плохо, — кажется, у меня началась паника, хотя подобное мне вообще не очень свойственно. Что делать? Куда бежать? В голове все перемешалось. Тобирама кивнул и исчез, а я вернулась к Акане, которая к моему ужасу начала отъезжать. Ее прилично пошатывало, да и боль была действительно сильной, хоть Узумаки и не срывалась на крик, продолжая терпеть. — Акане, пожалуйста, потерпи немного, хорошо? Нам нужно как-то попасть к Хироми-сан… Давай, может, Тобирама вернется и отнесет тебя? — Как же больно, черт… Не нужно меня трогать! — Ты же сейчас сознание потеряешь, Акане! В любом случае Хироми-сан должна была как-то подготовиться к приходу Акане. У Сарутоби самой ребенок еще маленький, поэтому заявляться к ней посреди ночи тоже нельзя, но другого выхода не было. До квартала Учиха еще лесом, полем, на оленях, а бросить ее одну я не могу. — Изуна-сан, вот ты где! — я обернулась, услышав голос Эмиру. — Ты здесь откуда? — Я вас с Акане искала. У Мадары там опять очередной припадок на нервной почве — не знает, куда вы все подевались, — флегматично ответила Эмиру, подойдя ближе. — А сам он где? — взволнованно спросила я, пытаясь удержать Акане от падения, потому что садиться она не хотела. Ей надо было идти самой. Правда, получалось только стоять. — Да рядом, сейчас должен подойти. Только он злющий, как сто чертей. Мы случайно встретились, так он меня чуть не прибил, потому что я не знаю, куда вы делись. Пришлось искать. — Только его щас мне не хватало, — прошипела Акане умирающим голосом. — Акане-сан, судя по твоему виду, у тебя нет особого выбора, — холодно отрезала Эмиру, стоя рядом. — О, Мадара-сан, смотри, кого я тебе нашла. Перед нами появилась фигура Мадары. Осатанелого такого Мадары, который обычно в таком состоянии любит убивать людей, причем не всегда быстро безболезненно. — Все, мне конец, — объявила Акане, отъезжая в обморок. *** Тишина повисла в доме Хироми-сан. Никто не решался ее нарушить. Тобирама флегматично наблюдал за тем, как кошак с упоением грызет его руку, Эмиру, облокотившись на комод, читала какую-то книгу, я монотонно раскачивалась туда-назад, размышляя о том, что беременность — самое последнее, что я хочу перенести в жизни, и только Мадара бродил по всей комнате, серьезно о чем-то размышляя. Конечно, как только он нас увидел, то успел сообщить, что мы все безответственные раздолбаи, которые шляются где-то по ночам, но, когда Акане потеряла сознание, сразу же переменился и больше не сказал ни слова. — Долго будешь перед глазами маячить? — сонно спросила я, ибо сил нервничать уже не оставалось. Я просто надеялась, что все обойдётся. — Тц, не лезь, — огрызнулся Мадара, продолжая наматывать круги по комнате. Эмиру на секунду оторвала взгляд от книги и лишь тяжело вздохнула, проворчав что-то про придурковатость всего нашего клана. — Сам же и виноват, — буркнула я, разминая затекшую шею. — Сначала ты домой не приходишь, потом жрешь у каких-то левых баб. А потом удивляешься, почему это ты кого-то бесишь. И это еще хорошо, что хоть бесишь, потому что отсутствие к тебе каких-то эмоций у Акане было бы намного хуже. — Я и без тебя разберусь в своей личной жизни. — Если это личная жизнь, то Эмиру у нас счастливо живет с Хикаку, да. Ой, подожди, она ж динамит его с самого детства, а ты забил на беременную жену! Молодец ты, правда? — Изуна, хватит меня бесить! Ты сама шляешься с Сенджу, будто так и надо. Мадара был доведен практически до ручки. Это тот момент, когда он просто не понимал, что происходит, и что будет дальше. Неизвестность пугает любого человека, даже уверенного в себе. У меня не было сил с ним ругаться или что-то доказывать. Я слишком волновалась за Акане, поэтому решила, что поговорить об этом можно и позже. Хироми-сан сидела с ней в комнате уже второй час, а мы, как идиоты, караулили под дверью. Мадара сказал, что если Эмиру отойдет хотя бы на метр от этого дома, то он организует ей свадьбу на выезде с первым шиноби, которого встретит. Она недовольно фыркнула, но осталась. А вот почему здесь сидит Тобирама — для меня оставалось загадкой. — Угу… Значит, шляюсь с Сенджу? Так, да? — я поднялась на ноги. — Тобирама, пошли что ли пошляемся на свежем воздухе, а то у нашего примерного семьянина припадок начнется. — Какие вы все проблематичные, — вздохнул Сенджу, отодрав от своей руки котенка, который недовольно на него покосился и свалил тереться о ногу Эмиру. Мы вышли на порог дома Сарутоби. Огней в окнах остальных домов квартала практически не было. Я уже не могла понять, который час, но знала только то, что сейчас уже очень поздно, и дело близится к рассвету. — И зачем ты здесь сидишь? Хочешь посмотреть как Мадара мучается? — я сонно взглянула на Тобираму и зевнула. — Может, так и есть, — пожал плечами Сенджу. — Он идиот. Но он хороший, пусть и злой. Сразу было понятно, что в жизни ему будет тяжело… — Всем Учиха в жизни тяжело. Это факт. Жаль, что Акане станет одной из них. — Ты же переживаешь, что, в случае чего, Узумаки обозлятся на нас? — Они всегда найдут повод. Но Учих они никогда не любили. Те перебили приличную часть клана Узумаки. — Неужели чувства заставляют человека так тупеть? Сначала ты ненавидишь весь клан, а потом носишь под сердцем ребенка от его главы. Хм, любовь с первого взгляда что ли на них так влияет, — хмыкнула я, потягиваясь. — Не знаю, что заставляет тупеть, но любви с первого взгляда не бывает. Это глупость для подростков, которым надо как-то оправдать свою влюбчивость во время переходного возраста, — Тобирама устало наблюдал за звездным небом, иногда лениво моргая. — Знаешь, но ненависть с первого взгляда ведь существует… — Возненавидеть кого-то намного проще, чем полюбить. — Философские мысли хлынули потоком. Но нам ли это обсуждать? Любовь, ненависть… Мы убиваем людей и строим деревню. Ну, а еще убираем косяки старших братьев, поэтому такие возвышенные темы нам чужды, — улыбнулась я, собираясь вернуться в дом. — Хм, все-таки не все человеческое чуждо шиноби… *** Глаза слипались, но я все еще держалась, поглядывая на часы. Было около четырех утра, а мы все еще не сомкнули глаз. Эмиру успела дочитать книгу, а Тобирама окончательно рассорился с кошаком, поэтому они оба кидали друг в друга презрительные взгляды. — Мадара-сан, Изуна-сан, — из-за двери показалась уставшая Хироми-сан, — я бы хотела с вами серьезно поговорить. Я подскочила с места, а Мадара нервно нахмурился, ожидая всего наихудшего. — Хироми-сан, что случилось? — я взволнованно переступала с ноги на ногу и совершенно нелепо суетилась не зная, куда себя деть. — Вы же знаете, что у Акане беременность с высоким риском потери плода? Так вот, риски эти вполне оправданы, потому что у девушки и ребенка возник резус-конфликт. У Акане резус-фактор отрицательный, а у плода — положительный… — И что это конкретно значит, Хироми-сан? Это настолько серьёзно? — не унималась я, стоя перед ирьенином. Мои познания в медицине были не такие прямо обширные, но понятие «резус-конфликт» наверняка означало, что мы все в заднице. — Это значит, что организм Акане считает ребенка инородным телом и отвергает его, вырабатывая множественные антитела. Мы до последнего надеялись, что все обойдется, но сейчас девушке стало намного хуже… Я хотела поставить вас в известность, что роды будут преждевременные и… Есть очень большой риск для ребенка. — Ками… — я потеряла дар речи, переваривая все сказанное. — Хироми-сан… — Вам что-то необходимо? — сухо спросил Мадара, перебив меня. — Да, одной мне справиться будет тяжело, поэтому нужна дополнительная помощь. Возможно… — Эмиру, — Учиха покосился на куноичи, — услышала? — Ага, — кивнула девушка и отложила в сторону книгу. Сказать, что Эмиру умеет выполнять приказы без энтузиазма — ничего не сказать. Даже в самых ужасных ситуациях она сохраняет полную апатию к окружающим. *** — В таких случаях умирает либо ребенок, либо женщина, — внезапно сообщил Тобирама, будто для справки. Лицо Мадары в этот момент трудно было описать словами, но хорошо, что я успела отнять у него все оружие. Сенджу только невозмутимо хмыкнул, но с места не сдвинулся. — Изуна, заткни его, или это сделаю я, — процедил Учиха. — Я… — Фух, Ками-сама, я успел! — в комнату влетел перепуганный Хаширама. Сейчас было уже утро, а мы до сих пор ничего не знали. Понятно было только то, что все очень плохо. Об этом нам сообщила Хироми-сан и три перепуганных ирьенина нашего клана, которых Мадара зашугал до такой степени, что те нервно дергались всякий раз, когда он что-то говорил. — Еще и он! — Мадара многозначительно поднял глаза к потолку и издав содержательное «тц», вышел из комнаты. Дом был достаточно большой, но мы сидели около самого входа, потому что дальше входить было нельзя. Хироми-сан даже дома смогла создать небольшой госпиталь. Все вокруг пахло какими-то, честно говоря, вонючими травами, идеальная чистота, куча всякой врачебной ерунды, применение которой я не знала. Все аккуратно и чуть ли не стерильно. Не знаю, насколько комфортно здесь жить, но ее семье я не завидую, учитывая, что всю ночь у них толкутся какие-то шиноби. — Интересно, куда ты успел? — скептически спросила Мито, войдя следом. — Только квартал Сарутоби переполошил. — Мито-чан, Акане же в таком состоянии! Ты должна ее понять! — возмутился Хаширама. — Откуда такое спокойствие? — Я ее знаю больше тебя, поэтому и спокойна. Не забывай, что она сильная куноичи, с которой случались вещи намного хуже. Война не сравнится с какой-то беременностью. — А как же этот резус-конфликт, Мито? — вмешалась я. — Риск все-таки есть. — Что для обычного человека риск, то для шиноби просто неприятная проблема. Врачи склонны драматизировать, как и Акане. Межклановые связи часто заканчиваются такими вот беременностями, я знаю много примеров. Но Узумаки — это тот случай, когда волноваться не стоит. — У нее такая же печать на лбу, как и у тебя, Мито-чан? Думаешь, она сможет себя исцелить? — предположил Хаширама. Это на секунду вселило в меня некую надежду. — Нет, — отрезала Узумаки. — Эта печать позволяет накопить чакру, но Акане может преобразовывать ее либо в технику, либо в физическую силу. Просто она ее сформировала не до конца. Печать неполноценная. — Мито-сан, ты слишком уверена в Акане, — отозвался Тобирама. — У этого должны быть причины. — Я хорошо знаю женщин нашего клана. Почти на всех беременность так и влияет: кажется, что жизнь закончена, появляется куча проблем со здоровьем. Но, не у всех. Просто подождите, — спокойно договорила Мито.   — А куда Мадара делся? — вдруг вспомнил Сенджу, смотря по сторонам. — Решил побыть в гордом одиночестве. Он тоже волнуется, хоть и редкостный эгоистичный раздолбай, — добавила я громче. Двери, которые отделяли основную часть дома от прихожей, приоткрылись. Оттуда показалось испуганное лицо одного из ирьенинов, который меня когда-то лечил. — Что?! — я подскочила с места, от чего медик слегка дернулся. — Изуна-сан, мы сделали все, что смогли… — В смысле? — перебил Хаширама, почуяв что-то неладное. — Тише, — Мито спокойно посмотрела в глаза Сенджу и взяла его за руку. Меня б кто взял… Сердце начало дико биться, а руки внезапно задрожали. — Если ты щас скажешь что-то не то, я тебе вырву гортань, — проговорила я, ловя себя на мысли, что сказала это на полном серьезе. — Изуна-сан… С Акане-сан все уже хорошо. Ее организм достаточно сильный, поэтому успешно перенёс операцию. — С ребенком что? — не успокаивалась я, чувствуя, что нервы сейчас сдадут окончательно. — Плод тоже оказался очень сильным, поэтому Акане-сан и стало так плохо. Организм не мог отторгнуть инородное тело. Ребенок родился с легкой анемией — гемоглобин немного понижен, отсюда и бледность. Пока сказать что-то с уверенностью нельзя, но в будущем могут развиться небольшие проблемы с печенью или селезенкой. Но, повторюсь, организм ребенка нельзя назвать ослабленным. Хоть он и рожден на тридцатой неделе беременности, никаких патологий нет. Единственная проблема, из-за которой Мадара-сан будет волноваться, заключается в другом… — Что еще?.. — меня уже пошатывало от такого количества информации. Резус-конфликт, анемия, печень… Черт, почему рожать так тяжело? — Это девочка… — совсем тихо проговорил ирьенин, ожидая моей реакции. — Ты офигел? Это проблема? Какого хрена так меня пугать?! — если бы Тобирама с Хаширамой вовремя не удержали меня, то я бы, наверно, что-то этому ирьенину сломала. Но для него все закончилось более-менее благополучно. Медик скрылся за дверью, а я осознала все прелести нервного срыва. — Дебила кусок! Трындец тебе и твоей гортани! Проблему, блин, он нашел! — Успокойся, — Тобирама отпустил мою руку. — Да спокойная я, спокойная… Это, получается, что я теперь… тетя? У меня есть племянница? — я тупо улыбнулась, вникая в мною же сказанные слова. — Изуна-чан! — Хаширама, кажется, обрадовался, чуть ли не больше меня. — А все-таки я был прав! Приметы никогда не подводят! — Я же говорила, — гордо сообщила Мито, слегка улыбнувшись. — И где опять ходит Мадара? — нахмурился старший Сенджу. Вопрос был скорее риторическим, потому что Хаширама тут же скрылся в неизвестном направлении, направившись на поиски Учихи. Наконец-то появилась Хироми-сан. Видимо, тот ирьенин побоялся второй раз попадаться мне на глаза. Она была очень уставшей, но все равно приятно улыбалась. Удачно, что в это время Хаширама втащил в прихожую Мадару, который явно ничего не знал. — Мадара-сан, могу Вас поздравить, — радостно сообщила ирьенин. — Акане чувствует себя хорошо, а у ребенка есть лишь незначительные отклонения от норм, что при таком случае можно считать удачей. Со временем это пройдет при должном медицинском контроле. Мадара порядочно так охренел, не зная, что и сказать. Я опять начала радостно вопить о том, что стала тетей, Хаширама меня поддержал и тоже начал обсуждать со мной, что ему дядей не стать вообще. Тобирама обиделся, Мито решила нас помирить. В общем, о Мадаре все забыли. Тот пару минут молчал, явно что-то усиленно обдумывая, а возможно, это была внутренняя радость, после чего наконец решился задать волнующий его вопрос. — Кто?.. — это ничуть не смутило Хироми-сан, зато все мы дружно заткнулись, ожидая реакции Мадары. — У Вас родился прекрасный ребёнок, который наверняка станет будущим главой клана, — улыбнулась женщина. Спросить больше она не дала. Сказав, что Акане нужно перевести в госпиталь на некоторое время, и что она этим займется, Хироми-сан удалилась. — Мадара, ты стал отцом, — чуть ли не рыдая от счастья сообщил Хаширама. — Неужели я смог дожить до этих дней? — А я теперь тетя! Тобирама, я теперь тетя! — я чисто машинально чуть не полезла к нему обниматься на радостях, но вовремя остановилась, соблюдая хоть какую-то субординацию. — Это я уже понял, — Сенджу на всякий случай отошел от меня на пару шагов. — Мито тоже теперь тетя, кстати.  — Не обламывай мне кайф, Тобирама! — обиделась я. — Ладно, не стоит больше беспокоить Сарутоби. Навестим Акане и ребенка в госпитале, а сейчас нам пора домой, — скомандовала Мито. — Но надо как-то отблагодарить Хироми-сан, она Акане жизнь спасла. Все было так сумбурно, что я ничего и сказать не успела, — возразила я. — Потом, Изуна. Все успеешь. Захватив немного подвисшего Мадару, который все еще пытался понять, кто у него родился, мы решили разойтись по домам. Конечно, никто не хотел оставлять Акане, но нас уверили, что ее и ребенка доставят в госпиталь со всеми условиями. Наверное, было бы неплохо пойти туда с самого начала, но тогда об этом и не подумал никто, да и от Сарутоби до больницы далековато. *** — Изуна, ты же знаешь, кто родился? — внезапно спросил меня Мадара, когда мы шли домой. — Это для тебя так важно? — Не знаю… Это было принципиально, но сейчас… Они же могли умереть, и я даже не задумывался об этом. Акане казалась такой сильной все это время. — Она правда сильная и любит тебя. Мадара, делай, что считаешь нужным, но не обижай ее, ладно? — я только улыбнулась. — Подумать только, даже у тебя есть дети… Ками-сама, нам никогда тебя не понять.