Чрево
ПАКАРА
Пакара проснулась с тяжелой головой, мир крутился перед глазами, и так не хотелось открывать их. Кровать манила снова окунуться в мир сновидений. Так лежать удобно. Но память услужливо шепнула ей события минувшего дня, и глаза Пакары сами распахнулись, а мысли с бешенной скоростью проносились в голове. Вмиг расхотелось спать. Она аккуратно привстала, чтобы сесть на кровати, и потерла шею. Интересно, как долго она спала? И где Гаспар? Она массировала виски, чтобы унять карусель перед глазами. Да что же это такое, каждое пробуждение здесь — лишний седой волос. То у нее голова раскалывается, теперь крутится аки волчок. Пару минут Пакара ждала, когда голова перестанет играть с ней в свистопляску, и огляделась. На тумбочке услужливо кто-то оставил деревянную кружку воды. Пакара улыбнулась и осушила ее, но этого ей показалось мало. И зов природы никто не отменял, но в ночной горшок она ходить не осмелится. Она как новорождённый жеребенок опустила ноги на пол, ведь голова так же подводила ее моментами. Пакара выдохнула, даже сесть на кровать казалось тяжким трудом, как же она до отхожего места дойдет? Может, зря она так встала, и еще нужно полежать? Только ее посетили эти мысли, как голова стала клониться вниз, а веки тяжелеть. — Но ты сказал, что поможет! Я пью эту гадость уже второй месяц, и ничего! — истеричный женский голос словно обухом по голове прилетел Пакаре и быстренько ее разбудил. Она не узнала голос, но он был таким неприятным, словно собака какая скулила на улице и не давала спать. — Я сказал тебе уже, Сондра, лечение будет долгим. Два месяца — это не так много, точнее, совсем ничего. Может через год-другой, может через два, — ответил ей размеренный мужской голос. Так, а этот она узнаёт. Гаспар. Но откуда доносились эти голоса? Она подняла глаза и уставилась на полы ткани, что отгораживали Пакару от главной палатки. Значит Гаспар и неизвестная истеричка там… Истеричка… но, кажется, он назвал имя. Пакара схватилась за голову, будто пыталась ее удержать. Да что же за зелье этот чертов волк ей дал?! — ГОД! У меня нет года, дракон тебя побери! — Сондра, что ты от меня требуешь? — уже раздраженно ответил Гаспар. — Ты же учился у импов магии! Ты лечил этих подстилок в красном шатре! Так вылечи так же и меня! Давай там заклинание шепни да руками посвяти! Я уверена, что я одна такая дура, которой ты отвары даешь хлебать. Точно, Сондра, только у нее может быть настолько надменный и истеричный голос. Мозг стал просыпаться и взялся, наконец, за анализ. — Нет, твой недуг не может быть исцелен таким образом. — Да почему? — уже хныкала она. — Твое чрево было поражено болезнью, Сондра, я еле вывел эту заразу. Я могу залечить, но плод снова не приживется. И мне снова вытаскивать тебя с того света? Тело твое знает и лечит само, а отвар помогает в этом. Но как и дерево было сначала ростком, так и ты должна ждать, когда твое нутро снова станет здоровым и способным выносить ребенка. Это все, что я могу сделать. Это все, на что я способен. В Бюргесте тебе могли бы помочь более комплексно, но это так же время. — Гаспар, — рыкнула она. — Вы не понимаете, у меня нет этого года. — Нет, это все, что у тебя есть, — так же спокойно и будто устало отвечал он. — Потому как если ты не долечишься, бросишь пить отвар — потеряешь способность зачать совсем. — Да я уже! — закричала она. И Пакара, словно мышка, тихо слушала, мотала на ус, подмечала. Гаспар молчал. — Понятно. Ройбуш знает? Хотя, о чем это я, конечно знает, — фыркнул лекарь. — Мне нужно его выносить, понимаете, хоть как, но нужно! — Сондра, ты не выносишь, ты не можешь. Единственное, чем я могу помочь — это вытащить зародыша. Пока он не вырос и не подверг тебя опасности. — Нет! Не смейте! Ройбуш не простит вам и не даст! Найдите способ, примените магию, дайте какое-нибудь лекарство. ЧТО УГОДНО! — кричала она, а последние слова буквально как зверь прорычала. Гаспар шумно выдохнул и застонал. — Ты самая проблемная, Сондра. Я не знаю, что делать. У меня нет решения для тебя, нет магии и лекарств. Да и зачем, ты же все равно не пьешь даже эту настойку, что я тебе дал. — Я пила! Неправда! — Если бы пила — не понесла бы. На это и был расчет. Настойка препятствует семени прорасти в твоем животе и помогает в лечении твоему телу. А значит, где-то около двух Полных лун, ты ее не пила. Я прав? Молчание, только тихое сопение Сондры слышалось и гул людей за стенами шатра. — Иди, Сондра, я сам найду Ройбуша и все ему объясню. Ему, наверное, тоже нелегко. — Да уж, бедняга, — прорычала она надменно, и послышался шорох ткани, Сондра выбежала из шатра лекаря, а Пакара смогла выдохнуть. Сондра беременна? Не она ли кричала, что не хочет детей, что не может их иметь. А тут так истошно добивалась, чтобы Гаспар ей помог. И она явно хотела этого ребенка. Значит… она врала, врала ей в лицо. Зачем? Может и по поводу другого тоже врала? Но ведь Бран и вправду был в красной палатке и там был с девушкой… Надо у нее спросить, узнать. Ее бремя тяжело. Может, она так скрывать своё горе от невозможности иметь детей, рассказывая, что и не хочет. В миг Пакаре стало ее жалко. Ноги достаточно окрепли, и голова пришла в относительную норму. Но Пакара боялась и шевельнуться, выглянуть в главную палатку. Благо, ей и не пришлось, Гаспар зашел к ней быстрее. — Что, все услышала? Она сглотнула и пожала плечами. — Если бы Вы были потише, я может и не проснулась. Волк хмыкнул и осмотрел ее с ног до макушки. — А ты не проста, Пакара. Ой не проста, но оно и к лучшему. — Даже не знаю, как это воспринимать. — прищурилась она. — Как хочешь, так и воспринимай. Пока займемся твоей ногой и головой. Гаспар уложил ее на кровать и стал снимать эластичную повязку и проверять связки Пакары. — Что с Сондрой? Почему она не может иметь детей? Лекарь глубоко вздохнул и покачал головой, он все так же продолжал заниматься лодыжкой Пакары. — Я бы рассказал, но не могу. Она моя лечная* (пациентка), я не могу говорить про ее недуг, только ее мужу и семье. Пакара сжала губы. Он прав, это ее тайна. Она не имела права выпытывать это у Гаспара, легче самой спросить. — Она была… в отчаянии. Ее пара на нее, видимо, давит. — Ройбуш не простой волк, но пару он уважает и любит, несмотря на такие скелеты в шкафу. — Что такое скелеты в шкафу? — не поняла та. — Слава всем богам и драконам, ты не знаешь, — усмехнулся лекарь и перешел на ее голову. Он осторожно прикоснулся холодными пальцами к ее виску и стал массировать, стало легче. Лекарь улыбнулся, смотря, как отпускает Пакару, и просто ради ее комфорта массировал виски дольше, чем надо. «Надо же… Какая мне интересная подопытная попалась… С ней эксперимент пойдет куда быстрее, и пара ее как раз ушла. Все сложилось как нельзя лучше».