ПАКАРА
Пакара смотрела, как Гаспар проверял Брана. Он проснулся и тихо переговаривался с лекарем, бросая взгляд на Пакару. Она спокойно наблюдала за ними. Странно. Вроде поговорили, а пропасть меж парой все же была. Гаспар чувствовал, что здесь лишний, он поднял глаза на Пакару и сказал: — Так, а ну брысь в другую комнату, — махнул он рукой. — Я меж вами жертвенным оленем быть не собираюсь. У тебя будет время еще на него пофыркать. Пакара закатила глаза и вышла в другую комнату. Бран вздохнул, провожая ее взглядом. — Бран, ты о себе бы подумал, — привел его в чувство лекарь. — А что? Я очнулся, раны затянулись, — ответил он. — А ты помнишь, что тебе предстоит разговор с королем и Альфой? Бран жестко кивнул. — Я хочу перед этим поговорить с парой. — Можешь, конечно, просто хочу, чтобы ты был в хорошем состоянии, а не нервозном. — А должен быть в нервозном? — Это ты мне скажи, — фыркнул он. — Ты в период предъявлении пары, в момент, когда осознание наличия пары сводит порой волков с ума, понесся исполнять задание! Вас отец ничему не учил? — Ты же сам меня отпустил! Да и приказ Альфы… — Я не знал даже, что ты пару нашел! А ты примчался в ночь! Я сначала подумал, что очередную облаву на Отступников провели, и ты принес еще одну Гаину. Но ты прав, моя вина, отпустил, не разобрался. — При чем здесь это? — При том! Целый цикл луны для пар существуют не просто так! В это время волков освобождали от службы, так как они неустойчивы и более агрессивны. А ты еще разведчик, и все это случилось, возможно, потому что ты сердцем и головой был далеко не на задании, а здесь. — Гаспар, что сейчас судить. Что сделано, то сделано. Я же жив. — Чудом, Бран. Чудом. С теми ранениями внутри тебя не живут. Не будь у меня Магии крови, ты бы издох быстро, — прищурился он. Послышалось оханье. Гаспар закатил глаза и пробормотал проклятие. — Так все, оставайтесь, воркуйте, я пройдусь, проветрюсь. А то вы приторно душные. Пакара не смогла не подслушивать. Пусть и говорили они тихо, она прислонилась к тенту перегородки и ловила каждое слово… Чуть не издох. Гаина. Цикл луны. Она со вздохом вошла в общий шатер. — Все услышала? — Почти, вы слишком тихо говорили, — чуть усмехнулась она. — О прости, в следующий раз будем громче. — Надеюсь. Может, и скажете больше. — Тебе и этого хватит. Впредь, не стоит подслушивать мужские разговоры. — Специально не буду. Если ты не заметил, тут ни разу не стены. Губы Брана чуть дрогнули в улыбке. — Ну давай, задавай. — Ты и вправду не должен был уходить тогда? — Я не думал, что так задержусь. Я нужен был брату. А потому уже не смог вернуться. Я все же делал это и ради тебя. — Ради меня? — не поняла она. — Стая существует, чтобы защищать пар и детей. Для этого каждый в стае трудится в силу своего места. Если кто-то будет плохо выполнять свои обязанности, все рухнет, и стая будет уязвима. А значит, не сможет тебя защитить, когда я не рядом. Пакара хмурилась, слушая это. Странно было полагать, что незнакомые люди кинутся ее защищать или помогать ей. Для этого есть семья. — А Гаина? Кто это? — О, я вас познакомлю, — улыбнулся он. — Она, скажем так, жертва отступников, я взял ее под свое крыло. И сейчас она живет в красной палатке. Пакару как мечом пронзило. Ей сразу вспомнился тот день около красной палатки. Та мелкая девушка была его подопечной? — Подопечной? — Да, я приносил ей еду, поддерживал. Она пережила много ужасов в столь юном возрасте. Еще и вынашивает дитя. У Пакары защемило сердце и стало невероятно стыдно. — Но почему она живет в палатке с… шлюхами? — Все спасенные девушки там живут. Их очень обидели, и они боятся мужчин и доверяют только друг другу. Да и там женщины помогают им… не падать духом и воспрять. Пакара сжала губы. — Понятно. Но в стае много пар. Почему им бы с нами не общаться? — Они неохотно выходят вглубь стаи. Также боятся. — А в красную палатку разве не ходят волки? — Ходят, — повел он бровью. — Но там два шатра, который соединяет один небольшой, и в одном из них живут спасенные девушки. Пакаре легче не стало, только хуже. Противная судорога прошлась по животу. — Я вас познакомлю. Она говорила, что хочет узнать, кто моя пара. — Со мной? — моргнула Пакара. Он усмехнулся, смотря на нее. — Конечно. Думаю, как мне будет лучше… — и размял шею так, что послышался хруст. — Но почему она в той палатке? У нее нет семьи? — Говорит, что есть отец да мать. Гаина едва помнит название деревни. А описание местности подходит под многие населения на севере королевства Ласен. И ей с ребенком-волком там будет трудно. — Что? Бран пожал плечом. — Она уже на сносях. Те, кто… Отступники надругались над ней, и вот она носит щенка одного из тех ублюдков. Пакаре стало еще больше жаль несчастную. — Да, будет трудно объяснить, почему волчонок — это твой ребенок, а не подобранный щенок. Бран нахмурился. — О чем ты? — Если бы у нее родился младенец, может, ее семья и приняла назад, а так… — А кто у нее родится, по-твоему? — вздернул бровь Бран. — Щенок, с ушками и хвостом, — пожала она плечами, даже странно, что ему приходилось такое объяснять. — Нет, мы, конечно, называем детей щенками, но… Кто сказал тебе такое? — наклонил голову Бран. — Сондра сказала. Он фыркнул. — Тогда все ясно. Наши дети рождаются младенцами, а потом уже по мере взросления оборачиваются, и этому надо еще и учиться. А если не учить, ребенок может не пережить отрочества. Пакара уставилась на пару. — Она что, обманула меня? — Сондра? Да легко. Она и Ройбуш — самые большие гнойники в этой стае. — Гнойники? Почему? — Потому что Ройбуш жестокий придурок, который хочет власти, и у него старинные идеи. А Сондра такая же. Они друг друга стоят. Пакара моргнула и вспомнила все перепалки и встречи с Сондрой. Что-то в словах Брана есть. Но зачем ей лгать про детей? Непонятно. Сама же не в восторге от беременности. — Может, тебе она наврала, чтобы против меня настроить. — Зачем ей это? — Затем, что каждый волк с парой и щенком стоит на ранг выше всех остальных. А зачем Ройбушу иметь соперника, — усмехнулся он. — Они с Ройбушем грызутся за власть, просто ради власти. Не общайся с ней и старайся избегать. Всеотец знает, что в ее голове творится. Пакара нахмурилась, обдумывая слова Брана. — Как нога? — вдруг спросил он и с беспокойством смотрел то ей в глаза, то на ногу. Та вздохнула и скрестила руки. — А, ты решил вспомнить, — фыркнула она и покрутила ногой в толстом шерстяном бинте. — Хорошо, болит немного при ходьбе и когда ее напрягаю, но не хромаю. Спасибо, что вдруг поинтересовался. Бран сжал губ на ее тон и вздохнул. — Я уже попросил прощение, что все так случилось. Я не должен был тебя так кусать. Все должно быть не так. Но мне трудно было контролировать себя рядом с тобой. — А почему ты вдруг таким стал понимающим? — Тебе правду сказать? Пакара дернула подбородком в жесте «давай». Бран вздохнул: — В момент… В какой-то момент я подумал, что умру. И я испугался, испугался потерять ту жизнь, которую хотел бы прожить. Испугался, что не увижу больше, как ты смешно дергаешь вверх головой, как зажигаются твои глаза в момент гнева, как сама ты горишь, будто огонь. Огонь, который принес столько жизни в мое существование. Ты была права, мне нравилась сама мысль об обладании пары, но я не понимал, что это не удача или закономерность. Это дар богини, который она заберет, если ты не будешь ее ценить, — говорил он, смотря в глаза Пакары. И она ощутила, как с каждым словом щеки и уши ее становились такими жаркими, а низ отдавал какой-то странной дрожью. Слова его шли от сердца, она ощущала это, и… Это пугало! До дрожи! Ей легко думать что Брану по сути не важно, кто будет его пара. Что она ему на самом деле нужна. Но сейчас, после этих слов… Они что-то разбудили в ней, эту самую дрожь в животе. Ее мать всегда говорила: «Мужчины могут петь как соловьи и жалить в сердце как отравленный кинжал. И лишь поступки мужчины говорят за него». А что тогда значит его взгляд, взгляд обожания, будто он взглядом ласкал каждую ее частичку? Нет, лучше бы Бран смотрел как раньше, взглядом обладания. Потому что на него легко негодовать, что-то ответить. А как Пакаре отвечать на это? Но от ответа ее спас Гаспар и Альфа с Королем, которые вошли в палатку. — Так, Пакара, исчезла отсюда, не твоих ушей речи. Та быстро выскочила на улицу и шла, не видя дороги, пока тело ее горело, а ощущение дрожи в животе не проходили.***
— Давайте теперь подробнее, — сказал Орест, сидя напротив своего разведчика, пока король буквально буравил Брана взглядом. — Их было семеро дрегиков*. — Да, один был со странным окружением, что громыхал как гром и дышал огнем. Оно что-то выплюнуло из себя, и это ранило меня в ногу, когда я волком бежал. Только потому они меня и настигли. — Да ты себя слышишь? — рыкнул Фалберт. — Люди не обладают магией. Значит это был кто-то другой. — Уж я могу отличить человека от импа, — покачал головой Бран. — Я нашел их базу и подобрался слишком близко. Я не знаю, как они меня увидели. Но… — он тяжко вздохнул. — Они были в огромных черных латах, у них были мечи и булавы. И они требовали, чтобы я перевоплотился. Орест сжал губы. Значит можно исключить теорию, что они не знали, что Бран оборотень. Это плохо, Дрегики — это воины короля. Они ходят под его началом. Потому конфликта не избежать. — И что? Ты не мог вырваться? — вмешался король. — С пробитой ногой нет, — сказал Гаспар. — Ранения тяжелые, и их наносили со сознанием о самых уязвимых местах Брана. Они ломали его кости, но не делали раны, чтобы он не смог сбежать. — Не приди брат на помощь… — вздохнул Бран. — По его версии они ушли как только увидели его в форме волка, — задумчиво произнес Фалберт. — Они оставили его как предупреждение. Как я оставлял предупреждения отступникам, — нахмурил брови Альфа. — Ты думаешь они в этом замешаны? Может отступники стали вербовать людей, зная, что мы не можем их убивать? — Может быть, — ответил Орест отцу. — Как выглядит их лагерь? — вернулся к Брану. — Как хорошо тренировочный лагерь, Альфа. Их тренировали. Людей там не меньше трех сотен. Их муштровали так же Дрегики, часовые на вышках, замаскированные разведчики на скрытых наблюдательных пунктах вокруг лагеря. Они основательно подошли. Ров, колья, но при этом замаскировали очень хорошо. Орест сжал зубы. Все же король Ласен что-то готовил против них. Но зачем ему это? Его сын благоразумный политик, а сам самодержавец, до того параноидально боится импов, что потакает отцу в любой приходи, веря, что они защитят его от соседей. Орест посмотрел на отца. — Я выдвигаюсь немедля, — вздохнул король. — Если Патр думает одурачить меня, то мы сделаем Ласен новым домом, — рыкнул он и вышел вон из палатки. Орест вздохнул. — Мне нужно, чтобы ты отметил сейчас на карте где лагерь, наблюдательные посты и вышки. Бран кивнул. — Да, Альфа. — Хорошо. Спасибо, что нашел их. Недавно меня и мою пару пытался убить видимо один из разведчиков, прячущийся в роще дерева Рух. Бран ту же догадался. — Умно. Там не учуять. — Да, потому мы срубили все эти деревья в окрестностях, — кивнул Орест, поднимаясь. — Отдыхай.