В темноте

      Москва. Шумный город даже в тёмное время суток не становился спокойнее и всё сильнее сиял разноцветными огнями, лишь во дворах, едва освещаемых фонарями, господствовала темнота, способная скрыть правду от людских глаз. Слишком затянувшийся день наконец подходил к концу: съёмки выбили из сил всех четверых мужчин, и каждый почувствовал невероятное облегчение, услышав финальное «Снято!». Все ещё долго обсуждали насыщенный день, вспоминая смешные, удачные моменты и наслаждались компанией друг друга без порядком поднадоевшей камеры. Прощание, и они разбредаются, кто куда: к семье, любимой женщине, друзьям или же насладиться одиночеством. На самом деле импровизация — сложный жанр, который не читки требует с актера, а полной гибели всерьез. Ведь каждый зритель пришёл за смехом и положительными эмоциями. В конце этого съёмочного дня ни один человек не был разочарован, судя по коротким диалогам, слышимых от них. Радость и улыбка — самое главное, что нужно актёру. «Когда строку диктует чувство, Оно на сцену шлет раба, И тут кончается искусство, И дышат почва и судьба».       Возможно, именно эти строки позволяют заглянуть глубоко в сердце актёров и понять, что они чувствуют и кем являются. По сути, все четверо — рабы своего искусства, что отдали свои души зрителям. И происходящее на небольшой сцене — их жизнь и судьба, менять которые они не собираются. Вполне реально, что слишком поглощённые в происходящее актёры становятся слишком откровенными и невзначай показывают частичку себя, позже переделывая в шутку. И что же можно сказать об Антоне и Арсении? Ровным счётом, ничего. Всё слишком явно, исходя из их сценок, и какие-либо слова здесь излишни.       Этот вечер мог быть точно таким же, как и предыдущие, если бы один мужчина не решился сделать первый шаг. И вот Антон, уставший после тяжёлого дня и весьма проголодавшийся, идя по направлению к кафе, никак не ожидал получить сообщение от друга, с которым попрощался считанные минуты назад. /Ты ещё здесь? / \Неподалёку от студии. А что? \ /Возвращайся. Срочно/       Если Арсений говорил о срочности, то следует безотлагательно приступить к делу. И, развернувшись, Антон направился назад, в огромное здание, где находится студия, пропитанная недавним смехом людей.       На самом деле, Антон мог себе представить, зачем нужен в такой поздний час в безлюдном месте. И всё дело в странных отношениях, в которых состоят мужчины. Начало было положено ещё в тот день, когда снимался самый первый выпуск шоу. Антона почему-то трясло, хоть он и привык к зрителям и камере: что-то мешало ему расслабиться и плыть по волне. И тогда Арсений, подойдя к другу и положив свою руку на его плечо, сказал: «Представь, будто мы — парочка. А всё, что будет сегодня происходить — дружеская шутка. Не волнуйся ты так, я буду рядом и помогу». И Антон действительно представил. Представил, что они действительно вместе, и всё это время будут дурачиться, наслаждаясь обществом друг друга. Но теперь вместо непонятного страха пришло смущение, отпустить которое он не смог.       Сразу последовали шуточки от напарников о том, что они «сели на голубой паровоз» или о «начале жизни заднеприводных». Смешно. Может, это действительно так. Они запутались. Не могут отличить привычную игру на камеру от настоящих, неподдельных отношений. У них обоих есть любимые женщины, но, по непонятным причинам, это забывается, стоит им оказаться вместе.       Каждый день съёмок пропитан гейскими шуточками. Да, над этим знатно поработали. Но из-за этого мир мужчин разделился на две части: реальность и… темнота. Непроглядная и пугающая, способная дать им немного больше, чем они могут себе позволить. Ведь, если ничего не видно, значит, можно попробовать сымпровизировать, не боясь реакции? Никто ведь ни о чём не узнает, правда? Этот вопрос не давал покоя Антону. Что, если все подкаты Арсения лишь шутка? Грубая и жестокая, способная свести с ума молодого человека. /Скоро будешь? / \Уже на месте, но почему свет везде выключен? \ /Так надо. Стой на месте/       Показался несильный свет от экрана мобильного телефона, и Арсений, не спеша и специально громко ступая по полу, приближался. На глаза Антону легла плотная ткань, и тот невольно отшатнулся. — Что творишь? — Он слегка оттолкнул Арсения, не понимая действий. — Шаст, — схватил за руку мужчина, — можешь довериться мне? — Ты позвал меня в студию без света, чтобы завязать глаза? Ты серьёзно видишь в этом логику? — Но всё-таки, решив довериться, не стал сопротивляться он.       Когда повязка была завязана на глазах у ничего не понимающего Антона, мужчина взял того за руку. Обычный жест, к которому они привыкли, сейчас казался интимным, словно о существовании которого не должна знать ни одна душа. Из-за отсутствия зрения все чувства обострились, а беспомощность Антона — это то, чего добивался Арсений. Довериться человеку с тёплыми руками, крепко держащими и не способными отпустить и оставить в кромешной тьме. Лишь доверившись, они могли пойти дальше. — Можешь нагнуться? — неожиданно остановившись, сказал Арсений. — Что? — Так тяжело перестать задавать вопросы и просто сделать?       И случилось то, чего блондин никак не мог ожидать: почувствовав на своём лице руку, скользящую от уха к подбородку, ощутил лёгкое прикосновение чужих губ к своим. Этот жест был слишком осторожным: по всей видимости, Арсений боялся негативной реакции, отчего и сделал шаг назад. Но никаких действий не последовало. Лишь было слышно их слегка участившееся дыхание. Они стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки, не решаясь предпринимать каких-то действий, отчего ситуация становилась всё более неловкой. Нельзя сказать, что им не понравилось. Скорее, наоборот, новые чувства их настораживают. Стоит раз перейти порог, и назад дороги уже не будет. А симпатия это или влюблённость, перепутанная с любовью — не так важно. Ведь разобраться с этим они смогут позже, а сейчас пора предаться чувствам, забыв о реальности и отдавая всего себя темноте, способной спрятать их близость от чужих глаз. — Сень? — шептал блондин. — Ты здесь? — Думаешь, я мог уйти и оставить тебя одного? — Кто тебя знает? — Подожди, ты боишься? — догадался он. — О чём ты? — Антон хотел сделать вид, что не понимает вопроса, но нервный голос его предал, и тогда, даже с прекрасными актёрскими способностями, скрыть эмоции было невозможно. — Может, об этом? — Арсений осторожно, чтобы случайно из-за слепоты не сделать больно, обнял блондина, положив руку на талию.       Всё происходящее казалось неправильным, но желанным настолько, что сознание ограждалось ото всех правил и рамок. Арсений заметил в молодом парне нечто, чего ему самому недоставало. А, может, всё дело в его притягательности? Ведь все любят Антона, начиная от пищащих фанаток и заканчивая звукооператорами в студии. Каждый видит в нём маленькое Солнышко, способное согреть одной своей улыбкой. Но Арсений не может просто любоваться: ему нужно обладать, прочувствовать жар чужого тела и насладиться им. Что, собственно, и собирался совершить мужчина, но Антон не был бы самим собой, не начав задавать вопросы. — Что ты собираешься делать? — Не думаешь, что глупость сморозил? — немного грубо ответил он. — Здесь?! — Замахав руками, парень врезал собеседнику по лицу. — Можешь остановить свою экспрессию? — Поймав чужие руки, крепко сжал их. — Ты не хочешь продолжить? М, Антон? Подумай хорошенько, сможешь ли ты отбросить всё и зайти так далеко? — Но… — протянул он, — мы же всё равно будем друзьями? — Другого не дано, ведь так?       И верно, ведь если бы у них не было женщин, то кто знает, чем могло бы обернуться их решение?       Антон, будучи до сих пор с завязанными глазами, не знал, что сейчас его ведут к самому месту съёмок. Туда, где они раз за разом смешили зрителей, искренне наслаждаясь происходящим. И, благо, он даже не догадывался об этом, иначе пострадал бы бедный Арсений из-за своей затеи. Этот питерский, интеллигентный человек, задумал поставить раком своего друга. Может, и не раком. Оставим это всё импровизации, к которой они так привыкли.       Освещая экраном мобильного телефона перед собой, Арсений медленно довёл до синего пуфа блондина и усадил его. Чёрт возьми, он благодарил сборщиков этой китайской лопаты, что даже среди кромешной темноты он может увидеть, как тяжело дышал Антон, глотая слюну. Грудь парня медленно вздымалась, а руки не хотели отпускать полы пиджака мужчины, стоящего перед ним. Арсений не желал сдерживаться, да и, по-видимому, сопротивляться никто не хотел, поэтому медленно провёл рукой под кофтой. Антон замер, ненадолго задержав дыхание, и громко выдохнул, ощутив на своей груди большие пальцы, сжимающие сосок. Ощущения были новыми и совсем вскружили голову. Он дотронулся до ладони через ткань одежды, прошептав тихое: «Можешь снять?». Кто бы знал, что это сорвёт крышу Арсению.       Резко дёрнув и сняв кофту, стал разглядывать худое тело, освещая неярким светом. — Ты меня разглядываешь? — покраснев, ответил он. — Неужели смущаешься, хотя мы только начали? — Парень чувствовал, что напротив него Сеня хитро улыбается, и отвёл голову в сторону, но ненадолго. — Поцелуешь меня?       И так парень, на ощупь найдя лицо и губы, прильнул к ним. Но в этот раз поцелуй оказался горячим и властным: таким, каким и был настоящий Арсений, желающий прямо сейчас повалить блондина на пол и жёстко поиметь его. Но, убрав эти мысли в сторону, мужчина лишь снял с себя футболку и сел на колени прямо перед блондином. — Тебе нравятся кошечки? — положив руки на ремень брюк, сказал Арсений. — Сень, ты куда это полез? — Вспомнив один из отснятых выпусков, тот сильнее ухватился руками за пуф.       Мужчина решил больше не отвечать на глупые вопросы волнующегося парня. Вместо этого Арсений расстегнул брюки и стянул штаны, обращая всё своё внимание на то, что находилось прямо перед его лицом. Раздвинув чужие ноги и расположившись как можно удобнее, Арсений провёл рукой от низа живота к паху и отметил, как Антон в это время слегка прикусил губу. Усмехнувшись, мужчина приспустил нижнее бельё и провёл рукой по слегка эрегированному органу. Едва сжимая и нарочито медленно двигая от основания к головке, он отмечал для себя каждый рваный вздох Антона и после начал экспериментировать, надавливая сильнее и время от времени меняя темп, наслаждаясь охами и вздохами.       Блондин одной рукой крепко схватился за синий пуф, а другую положил на голову Арсению. Но план «Довести Антона до оргазма» прекратил своё существование, когда мужчина убрал ладонь со своей головы и, выпустив вставший член, ещё раз провёл языком от основания к головке, немного потеребив уздечку. Испугавшись, что его сейчас оставят одного в пустой, тёмной комнате в таком состоянии, он выкрикнул имя мужчины, который отошёл и снимал с себя одежду. Удивившись такой реакцией на отсутствие действий с его стороны, Арсений тут же прильнул к губам Антона, раздвигая их языком и углубляя поцелуй. Блондин ухватился за мужчину и, не почувствовал препятствия в виде одежды, представил, как же глупо он выглядел со стороны в тот момент. — Ты же понимаешь, что я не могу оставить дело незаконченным? — Можешь не останавливаться? — тихим голосом спросил он. — Тогда станешь на колени и упрешься руками об него?       Арсений помог ему подняться и принять задуманную им позу. Судя по тому, что он читал в интернете, именно так двое мужчин и занимаются любовью. Хм… получается, что они — любовники? Оно и правда: оставляют своих женщин и тайно встречаются в безлюдном месте, чтобы побыть наедине. В любое другое время Арсений бы заржал, как только можно, но не сейчас, когда прямо перед ним, на коленях, стоял Антон, упёршись о пуф и раздвинув ноги. Как же хотелось войти в тугое тело и совершать грубые толчки, прислушиваясь к просьбам остановиться вперемешку со стонами и всхлипами. Может, так и будет. Но в другой раз. И он растягивает тело, ранее не видавшее мужской ласки, совершая поступательные движения, от которых Антон сжимал кулаки: всё-таки раньше ему ничего в анус не совали. — Тебе больно? — поинтересовался он. — А ты как думаешь? Ты что, придурок, что ли?       Вынув пальцы, Арсений наконец-то смог насладиться этим телом, желанным долгое время, откликающимся на любое прикосновение лёгкой дрожью. Услышав вскрик, он решил немного успокоить парня, поглаживая его бёдра и, наклонившись, целуя спину. Арсений вошёл глубже, стоило ему услышать хриплое: «Собираешься продолжать?». Медленно и осторожно, словно во время импровизации в мышеловки, Арсений двигался, стараясь не причинить вреда и доставить максимум наслаждения. Телефон уже давно лежал экраном вниз, ведь наслаждение, стоны и пошлые шлепки тел заполонили его сознание, а также и комнату, в которой эти двое весело проводили время.       Мужчина хотел, чтобы этот день надолго запомнился Антону, почему и остановился, не обращая внимания на град вопросов. Подняв партнёра и посадив его к себе на колени, приказал: «Медленно двигайся, понял?». А что Антон? Он только и ждал, когда они продолжат, без промедления начав выполнять указание. Парень сам задал нужный темп, двигаясь так, как хочет, а Арсений потянулся рукой к тугой повязке и снял надоевшую ткань с лица. Реакции не последовало, если не считать громких стонов и затяжных всхлипов. Приближался конец, и Арсений осветил экраном телефона своего возлюбленного, и кончил, увидев его заплаканное и раскрасневшееся лицо с приоткрытым ртом, из уголка которого текла нить слюны. Антон даже и не думал останавливаться, ведь разрядка была нужна и ему. С поданной мужчиной рукой помощи и парой движений, парень, наконец, кончил.       Им понадобилось некоторое время, чтобы отдышаться. Арсений достал из своей сумки заранее подготовленные влажные салфетки и обтёр парня, который всё никак не мог прийти в себя. — Жалеешь об этом? — сухо, словно ком был в горле, спросил Арсений. — Разве я выгляжу неудовлетворённым? — улыбнулся он.       Этого было достаточно. Всё то, что произошло в темноте, в ней и останется. При условии, что здесь всё помещение камерами с ночным виденьем не напичкано. — Что насчёт дрожи в коленках? — Ты что, придурок, что ли?!