Коцебу последнего Хранителя

      "Я, Алатар Синий, бывший когда-то архимагом из Шумерской империи, что находится в измерении Земля, ныне же - Майа, воплощённый дух, призванный одним из богов этого мира, Оромэ..."       Синий маг вздохнул. Он вёл этот дневник уже давно и время от времени перечитывал его. Хотя кому он нужен? Валарам? Хоббитянке Сапфире? Первые и так более-менее в курсе его судьбы и прошлого (хотя и притворяются, что нет), а Сапфира всё равно не сможет читать на квэньи...       "Я нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти. И будучи благодарным моему Вала за то, что подарил мне другую жизнь вместо отобранной демонами, я не могу пройти мимо недавнего, относительно недавнего события. Твари Лэнга проникли и в наш мир."       Вначале никто не понял, что за странные новые чудовища появляются в Лихолесье, Кханде, Хараде и прочих восточных государствах. Их было исчезающе мало, они терялись на фоне того ужаса, что наводнил Восток по воле Саурона. Иногда их истребляли сами же слуги и воины Саурона, потому что эти существа не разбирались, кто есть кто. Они просто хотели есть, и с равным удовольствием кушали людей, эльфов и орков. Причём делали это так, что даже орки содрогались от страха и ненависти.       "Когда это началось, никто даже не понял. Третья Эпоха вступала в силу, эльфийские леса тронула печать сна, люди скатывались в дикость, а носители памяти о мощи Первой и Второй эпох нещадно истреблялись как тёмными тварями, так и одичавшими людьми. Почти не осталось дунэдайн, практически уничтожили беорнингов - уцелевшие оборотни скрывались между обычными людьми и смешивали с ними кровь, отчего постепенно теряли дар превращения. Гномьи царства постоянно подвергались атакам и разорению, особенно страшная участь постигла Морийское царство. И в этой кровавой круговерти пришедшие ниоткуда твари оставались незамеченными. Если бы Восток и Запад примирились с друг другом, они бы, возможно, разглядели эту опасность, но увы..."       Впрочем, это предсказуемо. Демоны никогда не придут туда, где нет злобы, зависти, лени, и самое главное - гордыни. Слабости разумных существ для них всё равно, что запах страха для хищников. Испугался, побежал - сожрут. Вот и демоны так. Почуяли слабину - и ринулись в открывшуюся щель.       Впрочем, Лэнгом дело не ограничивалось. Мир трескался везде, где только можно, и в эти трещины проникали (или просто выпадали) существа как с той, так и с этой стороны. Случалось Алатару видеть существ светлых, благих, но не принадлежавших Арде. Им приходилось особенно тяжко. Некоторое время назад возле его хижины жил единорог, даже вёл с ним неспешные мысленные беседы, но одним унылым утром его не стало. Благородный зверь оборонял от орков хоббитскую деревушку неподалёку - и погиб. Орков было слишком много...       Хотя деревню он спас. Эта красивая хоббитская девушка - знак благодарности. Диковатые они, не в пример Ширцам. Отдали её практически в наложницы. А получилась идеальная дворецкая.       "...Сегодня я получил письмо от моего старого друга Радагаста. Он почуял зло, проникшее в эльфийское царство - Лихолесье. Теперь оно называется Великим Зелёным лесом. Более того, это зло проникло не в растительный или животный мир, а в души его разумных обитателей, эльфов, чего не бывало со времён Феанора и его сыновей. Проникло тихо, и так же тихо принялось разлагать. Впрочем, с ослабевшими эльфами Средиземья, которые и без того вечно пребывают в меланхолии, которую не в состоянии растворить даже музыка, давно творилось неладное. Но лишь в Лихолесье оно приняло столь катастрофические масштабы.       Мой друг Радагаст отложил своё отбытие в Валинор для того, чтобы разобраться в причинах этого зла, и пришёл к тем же выводам, что и я когда-то. Впрочем теперь, в эпоху всеобщего мира и процветания, когда человеческий Восток отдыхает от тьмы и не особо стремится к ней, а орки представляют собой кучу мелких орд и разрозненных мирных поселений, ибо некому их сплотить и направить... Именно в такую эпоху влияние и проявление Лэнга стало заметным.       Сейчас Радагаст Карий направляется к нашему общему с ним и Палландо творению. К так называемому Домику Хранителя. Оборотень, вернее, оборотниха, живущая в нём, проявила свой дар спонтанно и неожиданно, и этот дар очень быстро развивается. Осталось его направить в нужное русло. Кроме того, возможно, там он встретит Палландо. Мой Синий брат почему-то особенно любит Лихолесье и его обитателей"...       Палландо не повезло. Он не ожидал удара в спину. Да, он сдружился с юным харадримом, обездоленным в борьбе за власть, и тот его периодически снабжал ценными сведениями. Но предательская суть мальчишки дала о себе знать, когда перед ним замаячила перспектива стремительного карьерного роста и устранения всех конкурентов. И он продал своего покровителя одному из Назгулов, а тот передал своему господину.       Против Палландо Синего выступила небольшая армия, возглавляемая тремя Назгулами. И пока он отражал нападение, в его спину вонзился отравленный кинжал.       Никто, кроме Назгулов, не выжил, освободившаяся энергия убила и предателя, и всех воинов. Назгулы не стали возиться с домом погибшего мага и покинули поле боя. Зря. Из полуразрушенного строения выбежал мохнатый белый кот. Это был Палландо, утративший магические способности, дар речи, но сохранивший разум и ауру.       Некоторое время он жил у Алатара, потом отправился на Запад. Через что он прошёл - неизвестно даже Валарам, но вскоре среди народов Запада появилась легенда. В этой легенде фигурировал Кот по имени Судьба...       Алатар отложил дневник. Теперь он неотрывно смотрел в окно. В небе над лесом возникла точка, и это была не птица. Маг зевнул и вышел встречать гостей.       Первым по спущенному трапу сбежал кот. - Досадно, кажется, ты постепенно забываешь о том, что ты майа, а не животное, - вздохнул Алатар и взял мурлыкающего кота на ручки. - И кто там к нам прилетел?       Так, ученица. Пока ещё будущая ученица, ну да ладно. Молодая и сильная, с чистой аурой сочного оранжевого цвета. От таких людей тепло, как от костра в ненастную ночь. А у этого "костерка" пламя завивается магическими колечками. Ещё не очень бурными, но вполне различимыми.       Другой оборотень. Тоже оранжевый, но это пламя как будто бы укрыто коконом белого серебра. Редкое сочетание. Этот парень неуязвим к любому магическому воздействию, связанному с Добром и Злом. Надо запомнить.       Эльфийка. Юная и, по всей видимости, отважная. Аура зелёная, с характерными кудряшками, переходящими в белый. Таковы все эльфы, сохранившие в себе изначальную чистоту. Что умеет, пока непонятно, да и не столь важно. Важно пока, что душа хорошая.       Призрак. Но качественный, близкий к материальному состоянию. Кажется, такими были Назгулы, привязанные к кольцам, потому сидели на конях и сражались мечами. Этот же привязан к эльфийке. Чем-то напоминает обоих оборотней. Ба, да он тоже оборотень!       Кажется, всё. Радагаст не прилетел - значит, отправился таки в Валинор, старый бродяга! Попробуем потом с ним связь установить через палаблюдо. Не Палантир, конечно, но хоть какую-то связь держать способно, раз его ухитрился найти Креол аж из другого мира. Вот только почему у него не получается проделать то же самое во второй раз? Домовой - остался в домике. Что ему делать в лесу? А эти домовые ещё и к хозяевам привязаны. Почему так получается - непонятно, но разберёмся...       Гости осторожно идут к хижине Синего мага. Здесь чужая территория, самая окраина Востока, восточнее некуда, дальше только море. И они чувствуют эту иначесть, боятся что-нибудь сделать не так. Ибо все чувствительны к магии. - Приветствую вас, молодые... люди, - произнёс Алатар. - Последнее послание Радагаста нашло меня незадолго до вашего появления. В нём было написано только о его планах, да о тебе, шаманка Хелли из рода Беора. Представь же мне своих спутников.       Странное место, как будто всё погружено в кисель безвременья. Здесь бушевали иные войны. Если встать лицом к морю, то Орокарни окажутся за спиной. Это место даже не нанесено на карту, по крайней мере, известную Хелли. Может, Анарнен знает больше, но и то вряд ли. Странное и жутковатое место со своей магией. И где-то в долинке между отрогами Орокарни, между вастаками - лес, населённый орками и хоббитами. Причём и те и другие - дикие и непохожие на своих западных собратьев.       Самое подходящее место, чтобы рассказывать истории. Не страшные сказки, а быль, оттого не менее жуткую. - Странно, что Лэнг проник сюда, - говорил Алатар. - Он не должен был этого сделать, ему попросту не хватило бы сил. Ведь Мардук его запечатал... - Но дыру он как-то умудрился пробить, - закончила Хелли. - Я, конечно, не ахти... не архи-маг и не истари, но если Пипу снились кошмары про ониксовый замок и пепел с костями, а потом его пленителей-орков утащили в темноту щупальца или нечто похожее на них, то это может быть только Лэнг. Или я что-то путаю? - Не путаешь, - скривился маг. - Снился твоему Пипу именно Лэнг с его, кхм, красотами. А воровали твоих орков шогготы. Вряд ли Ньярлатхотеп ограничился бы поэтапным поеданием несчастных орков, а вот его мелкие прислужники и, так сказать, коллеги, по другому не умеют. Они же, кстати, чаще всего и проникают в другие миры, даже сквозь печати. А слопав орка, такой шоггот сам станет отчасти орком. Но отчасти. Если не переварит его полностью, а оставит хотя бы клеточку про запас.       Хелли вздрогнула. - Получается, я уже боролась с такими шогготами, и даже убивала. Однажды мне пришлось даже союз с орками заключить, ненадолго - чтобы отслеживали своих неправильных собратьев. Ведь эти гады... фууу... как-то это неестественно... - Делились они. Слопают достаточно большую кучу мяса - и делятся, как микробы. Знаешь, что такое микробы? - Зверьки такие мелкие, невидимые глазу, разносят заразу... - Не совсем точно, и зверьками их не назовёшь, слишком примитивны и умеют только жрать. Шогготы - поумнее, они из сотни тысяч миллионов микробов состоят, к тому же умеют менять форму. Кого успели сожрать, на того и похожи. Если захотят. Представь. Идёт человек в длинном плаще, на лицо вроде нормальный, только малость обвисший, словно из теста. А подбросишь плащ - там бесформенная масса с липкими щупальцами, перетекающими одно в другое... - Буэээ... - Спокойно, закрой глаза... думай о бабочках... сейчас тебя отпустит...       И Алатар наложил своей ученице пальцы на виски. Дурнота и впрямь отпустила. - Кажется, я перебрал со страшилками, - вздохнул истари. - Иди спать, завтра начнём обучение... Вернее, продолжим.       К вечеру бедная голова Хелли гудела от всевозможных наименований, ибо маг усадил её штудировать книгу. - От сих до ужина. Обед тебе принесут, - сказал он. - Память у тебя тренированная. Ночью выспишься, медведем бегать не обязательно. Вечером расскажешь мне всё, что выучила. До буквы не обязательно, главное - суть уясни.       Суть-то Хелли уяснила. Речь в этой части книги шла об артефактах. Таких, в частности, как Кольца Власти, ибо их существование было рассекречено. Сильмариллы. Палантиры. Из чего и при участии каких материй их ковали и ваяли. Как это происходило и какие заклинания при этом пелись. По какому принципу строились заклинания. Сколько чего было добавлено в тигли. О том, что кроме уникальных Палантиров существовали тысячи тысяч простеньких артефактиков, созданных слабыми деревенскими колдунами-полушарлатанами, гномьими шаманами и эльфийскими чароплётами... И как они работали.       Вот только голова у Хелли лопалась по швам, как харадримский арбуз.       Зато Алатар её похвалил. В отличие от доброго Радагаста он был скуп на похвалы, действовал по принципу " Терпи, следопыт, королём будешь". А тут похвалил. После этого умотанная Хелли завалилась спать счастливая.       А за окном раскачивал деревья зимний шторм, и где-то далеко волны бились о берег, пытаясь перебраться через скалы и устроить в лесу потоп.       Лошадей выпустили гулять, на одном пони верхом сидела Сапфира.       Маг и оборотень внимательно смотрели на них. - Так, с аурами у нас полный порядок. - А у лошадок не очень. - В смысле? - Один хромает. Две беременны, и у одной ребё... жеребёночек лежит неправильно. Вон тот малыш простудился. А тот, на ком сидит Сапфира, сейчас её сбросит... - С чего ты взяла?       Пони сбросил хоббитянку и резво поскакал к опушке. - Веник, Веник! стой, - закричала Хелли и побежала за коньком. Впрочем, тот убежал недалеко и дал себя поймать. - Не любит он Сапфиру отчего-то, - пояснила девушка. - Остальные нормально относятся, а этот шипит и фыркает... ну не шипит, но вид такой делает. Я ей даже сказала: не садись на Веника, и пятнышко на шее указывала, чтобы не спутала ни с кем. Она не послушалась, и вот результат. - Не вижу пятнышек, он белый, как снег. - Да вы присмотритесь! Вон оно, жёлтенькое, слева! - Это не пятнышко... то есть как раз пятнышко, но в ауре. Просто ты забываешь вовремя отключиться. Бедного конька сглазили. Скоро он свернёт себе шею. Кто это сделал, неважно, такой слабенький наговор я сниму, дело в том, что он чувствует, что у него что-то не так, а понять не может. Вот и злится. Сел бы на него я - он бы и меня сбросил. Ты - особый разговор.       Майа вздохнул. - Тащи сюда всех болящих. А беременной придётся пузо резать, когда срок подойдёт...       Пип сидел на стуле, спокойный, как скала. - Сконцентрируйся! - приказал маг Хелли. - Ты шаманка, значит, по умолчанию лекарь. И такую рану должна заговорить без натуги. - Боюсь... - Хелли с опаской смотрела на рану. Она была маленькой, но неприятной, глубокой, а в магическом зрении - ещё и чёрной, переплетённой сквозь жилы какой-то нитью, опасной даже на вид. - Там нить... чёрная... - Что? Ох ты ж... - Алатар зацокал языком, качая головой. - Это где ж он с остаточной Тьмой столкнуться умудрился? - С чем? - Когда Утумно разрушили, - объяснил маг, - обломки от неё разлетелись на многие мили. Тогда ещё в Арде бушевала магия, порою неконтролируемая. Песок и обломки от тех камней находят до сих пор, особенно на Востоке. И наш мишка умудрился наступить на такой камень. В облике медведя, то есть босым. После превращения его рана не зажила. Утумно была пропитана болью и ненавистью, можно сказать, из неё и состояла... Такие чёрные нити можно было найти в каждом подобном камне, а теперь они попали в рану нашего Стража. - Почему Стража? - Потом объясню. На твоего мужа у меня виды, но обучаю я его иначе, и не так активно. Попробуй эту нить подцепить ногтями, но если почувствуешь неладное - бросай.       Шаманка послушно подцепила ногтями тоненькую ниточку...       ...зашипела и выронила. Нить жглась, как хина. - Повышенная чувствительность к магии, хорошо, - пробормотал синий маг. - на будущее придётся блоки учить ставить, а то магия - это иногда больно... - Он поморщился и ловко выдернул извивающегося магического червячка. После чего кинул его в какую-то коробку серебристого металла. - Мифрил, единственное, что выдержит эту пакость, - прокомментировал он. - Теперь заклинай!

Во чистом поле стоит гора, На горе той яблоня - у яблони золотая кора. Из-под той золотой коры Текут реки да озеры. Светел месяц там купался, Да со звёздами игрался, Воду мешал, вода густела, Алым цветом пламенела, Да то не вода, А кровь-руда В жилы текла Пиппину-медведю...*

      По правде, она была не уверена, что подействует. Именно потому, что Пиппин не было именем, данным парню при рождении. Она окрестила своего мохнатого и тогда ещё немого стража именем хоббита из легендарной четвёрки. Но подействовало. Бегущая ручьём кровь замерла и начала сворачиваться. Вскоре на ступне оборотня красовался бугорок тёмно-бурого цвета, потом он отпал, оставив розовую кожицу. И тут Пипа затрясло. - Что с тобой? - испугалась Хелли. - Я видел эти осколки... целую груду... когда с орками колесил... за неделю до того, как их сожрали... - Спокойно, Пип. Всё в порядке... У него воспоминания, связанные с тем, как он в детстве попался в плен. Они всплывают одно за другим, и он их ассоциирует с той жуткой ночью, - объяснила она магу. - Пип, всё хорошо, всё давно позади...       Парень обессиленно положил голову ей на грудь, позволяя ей гладить себя по волосам и постепенно приходя в себя. - Хорошо бы, чтоб такие воспоминания приходили чаще, хоть примерную дорогу составим. Я помню подобную груду, это очень близко к крайнему северу, но там эта куча может быть не одна. А со страхом борись, Страж, ты же мужчина, - с сочувствием, но твёрдо произнёс маг.       Разглядывая призрака Бранда, Алатар выглядел всё более озадаченным. - Странная у тебя душа, призванный, - наконец произнёс он. - А что во мне странного? - удивился тот. - Красота. У тебя аура... красивая. Не кучерявая, как у Хелли и не в оболочке, как у Пипа, а такая... узорчатая. Все пятнышки чистые, много цветов, и присутствует симметрия, чёткий лучистый рисунок, как у эльфов. Где же я такое видел?       Маг призадумался. - Дунэдайн, - изрёк он. - Вернее, те из них, что вплотную контактировали с эльфами. У Арагорна была такая. Много серебра и синего, но в целом - похожа на твою. Так Гендальф говорил. А ещё, по слухам, у Берена была такая. И у Андрет. Эльфы что-то в вас меняют. Вспомни: не изменилось ли чего в тебе, медведь?       Теперь задумался Бранд. - Я начал разбираться в одежде, - наконец ответил он. - Раньше как-то плевать было: оделся и пошёл. А когда в мою жизнь вошла Анарнен, я вдруг понял, что одеваюсь как пугало... стал выбирать себе совершенно непонятные раньше вещи... Однажды моя любимая сказала мне, что я становлюсь похож на эльфа. А когда я вдруг влёгкую объяснил Хелли, чем отличается мужской эльфийский плащ от женского, я сам малость обалдел. Не говоря уж об остальных. Выходит, любовь меняет ауру? - А цветы на Поляне, часом, не распустились везде, где можно и где нельзя? - ехидно вопросил синий маг. - Откуда вы догадались? - вытаращил глаза призрак. - В тот год пчёлы принесли особенно много мёда, пшеница на делянке заколосилась особенно тяжёлыми колосьями, а яблоки выросли, как кулак Пипа. И они буквально лопались в руках, пахли просто одуряюще! Именно тогда я не сдержался и поцеловал Ани, ещё немного, и свадьба по-эльфийски состоялась бы, ибо она просто растаяла в моих руках. Каким чудом я удержался - не знаю, но мир для меня в тот момент сверкал, как огромный алмаз... - Да ты поэт, - восхищённо присвистнул маг. - Впрочем, вы, избранные эльфами, все становитесь поэтами. Дать бы тебе тело... эльфийское...был бы не хуже некоторых эльдар. Да в тебе больше от эльфа, чем в твоих убийцах. Ты у нас часом не дунэдайн? - Бабушка была одной из них, чудом сохранила чистую кровь. А дедушка был из рода Беора. Я четвероюродный брат Хелли, или пяти... семи... - Не заморачивайся. Я посажу Хелли рисовать родословное древо и петь песни. И если она найдёт там тебя... - А зачем? - Пусть тренирует концентрацию. И медитирует. Рисование ей поможет...       Анарнен выронила стрелу. - Нельзя же так подкрадываться, о великий истари, - с укором сказала она Алатару. - Без "Великого", Ани. Я хотел спросить: ты стрелы как заколдовываешь? - Я... не заколдовываю. Я с ними договариваюсь. Все эльфы так могут. Кто-то лучше, кто-то хуже. Дерево ведь живое. Мы просим у него прощения и потом просим о помощи. И оно нам не отказывает... - Растительная магия. А есть ещё анимаги, но ты вряд ли из них, - пробормотал маг. - Попроси стрелу, чтобы она сбила с дерева вон то яблоко. А то пропадёт.       И он ничуть не удивился, когда после фразы, произнесённой на певучем эльфийском, яблоко упало, пронзённое стрелой насквозь. - Отныне будешь вместе с Хелли учиться магии, - с каким-то торжеством сообщил истари. - Высоких результатов не жди, талант у тебя однобокий, но направление у вас с Хелли похожее. И чаще бывай с Брандом. Ты усиливаешь его дар. - Как? - ошалело спросила эльфийка. - Любовью своей великой и истинной. Поверь, в нашем деле пригодится всё...       Так и катилась зима к весне, Хелли росла в силе, прочие тоже постигали какие-то науки, а маг Алатар тревожился. Вдруг да не успеют, и прокол превратится в настоящий тоннель, и хлынут в Средиземье орды иномирных страшилищ?       А весна принесла с собой особенно яростные шторма и необычную пару приключенцев. Гнома и орка. Как два представителя ненавидящих друг-друга народов сошлись вместе, неизвестно было до поры даже магу, но он вдруг улыбнулся: - Ну вот и всё наше маленькое Средиземье в сборе!