***
Где-то спустя половину часа езды по опустевшим улицам ночного Зверополиса напарники оказались в районе-частном секторе, граничащим с Сахара-Сити. Поиск дома 1428 не затруднился, поскольку двухэтажная жилая постройка как раз оказалась в центре всеобщего внимания: пожарных, полиции, скорой помощи, прессы, да и, собственно, животных, обитающих в соседних домах. Пожарные как раз сматывали удочки, когда напарники, показав свои жетоны, прошли через оградительную ленту. Дом 1428 представлял собой двухэтажную жилую постройку с двускатной крышей, которых на этой улице пруд пруди, разница только в цвете стен, крыши или же степени ухоженности заднего двора. Очевидно, соседи вовремя заметили пожар, поскольку некогда белоснежный дом лишь почернел и закоптился – рухнуть он не успел. Внутри были, считай, одни пустые комнаты и голые стены: очевидно, хозяева покинули его много лет назад, а потом сюда так никто и не заселился. Сосредоточение экспертов-криминалистов пришлось на большую комнату на первом этаже, которая, по идее, должна была быть гостиной. Нику и Джуди пришлось остановиться около дверного проёма, потому что они увидели то, что как раз было по части полиции – медбратья клали в мешок для трупов обезображенный обгоревший труп хищника среднего роста. Его тело навеки замерло в лежачей на животе позе, причём он вытянул правую лапу, словно при жизни пытался до чего-то дотянуться, а лицо (вернее то, что от него осталось) исказила страдальчески молящая гримаса. Ник более стоически это перенёс, хотя, чего греха таить, сердце у того подскочило к горлу. Джуди же отбежала в сторону и облокотилась о стену, зажав лапой рот. Постояв так пару минут, она глубоко вздохнула, силясь сдержать рвотные позывы. Как раз ужасное зрелище унесли на носилках к служебной машине. – Морковка, ты в порядке? – взволнованно спросил Уайлд. Хоппс немо кивнула, Ник приобнял её за плечи и повёл на место происшествия, надеясь, что больше подобных сюрпризов не предвидится. Там вовсю сновали криминалисты, огораживая улики, и мерцали вспышки фотоаппарата. В центре комнаты стояло массивное закопчённое металлическое сооружение, усыпанное пеплом от сгоревшей соломы, а напротив него, на полу, эксперты огородили надпись, сделанную то ли кровью, то ли красной краской: «Твои нечестия распяты. Твой грех покрыла благодать». А ещё неподалёку – очерченный мелом силуэт покойника… Присмотревшись к железной постройке ещё раз, напарники узнали в ней крест. Сложить два и два оказалось несложно.***
Крольчиха была безумно рада, что наконец-то оказалась в участке. Этот обгоревший труп до сих пор стоял у неё перед глазами, а запах гари словно въелся в обонятельные рецепторы. Хотела дельце посерьёзнее – получите, распишитесь. Куда более приятно было изучать улики с места преступления, а Николас на небольшой доске складывал один к одному и делал пометки красным маркером. – Джуди, Ник, – подошёл к ним Когтяузер. – Для вас отчёт от судмедэксперта. – Спасибо, Бен, – приняла бумагу Хоппс, пропустив бумажные реквизиты, она пробежалась глазами по заключению. – Итак, что мы имеем? – начала подводить итог Джуди, оперируя составленной Ником схемой. – Сегодня в районе трёх часов ночи на улице Вязов в заброшенном доме номер 1428 случился пожар, есть погибший. Жительница соседнего дома, мисс Харрис, заявляет, что слышала чьи-то крики, а потом заметила дым и огонь. Она сразу вызвала пожарных и полицию. На месте происшествия найден труп неизвестного хищника, предположительно волка. По данным судмедэкспертизы, он скончался от ожогового шока и отравления диоксидом углерода. – Джуд, то, что его привязали к кресту, облили бензином и подожгли – это понятно и так, – сказал Ник. – Вопрос в том, кто наша жертва и о каком таком «грехе» идёт речь? Меня не назовёшь набожным, но я склонен к мнению, что прощать грехи – это удел священников, а они прощают их словами, не сжигают заживо. – Ígne natúra renovatúr intégra, – процитировала Джуди розенкрейцерский девиз, затем перевела: – Огнём природа вся восстановится. – А убийца-то наш, похоже, святоша, – подытожил Уайлд. – Не обязательно, – сказала Джуди. – Может, кто-то из знакомых жертвы знает о погибшем что-то, чего не знаем мы. Может, жертва совершила нечто ужасное, но ей это сошло с рук, а кто-то из знакомых этого волка об этом знал. – Типа: я знаю, что вы сделали прошлым летом? – уточнил Ник. – Возможно. – Если честно, Джуд, я сомневаюсь, что кто-то в здравом уме станет заниматься самосудом, когда для этого есть полиция и закон. – Возможно, убийца думал, что наказание будет слишком мягким – это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Тут зазвонил мобильник Джуди, на линии – Велма Пайнс, белка-штатный программист. – Есть новости, Велма? – спросила Хоппс. – Да, – ответил писклявый голосок на другом конце провода. – На месте происшествия эксперты нашли остатки мобильного телефона, который, видимо, принадлежал жертве. Мобильник уже не жилец, а вот «симка» неким образом выжила. Я пробила телефон по базе, наш погибший – некий Ричард Фанга́йер. – Больше о нём можешь разузнать? – спросила крольчиха. – Один момент, – донеслось из динамика, затем пару секунд раздавалось клацанье клавиатуры. – Двадцать лет, не женат, работает кассиром в супермаркете «Walmart». Адрес проживания: улица Златорунная, дом 6, квартира 24. – Спасибо, Велма, – поблагодарила её Джуди и нажала на кнопку сброса. – Что ж, у нас есть зацепка. Вперёд.***
Немногим позже они оказались на стоянке этого самого супермаркета. Тот представлял собой широкое серое одноэтажное здание, по форме чем-то напоминающее стену средневековой крепости. Впрочем, парадный вход был куда более приветливей, даже от знака супермаркета, похожего на солнце, исходило некое тепло, зазывающее внутрь. Собственно, полицейским туда и нужно было. В такую рань покупателями ещё и не пахло, поэтому сонные кассиры клевали носом на рабочем месте. Напарники и рады были бы взбодрить хоть одного из них, тем более что сегодня в магазине день скидок. Но долг зовёт, долг зовёт. Стойка администратора – это столик, который заметен сразу даже в столь огромном супермаркете, тем более что расположен неподалёку от входа. За столом, повернувшись боком к посетителям, сидел медведь в белой рубашке с чёрным галстуком-бабочкой и читал свежий выпуск «Вестника Зверополиса». Причём, к возмущению Джуди, происшествие на улице Вязов уже попало на первую полосу. – Простите, сэр, – привлекла Джуди внимание администратора, тот оторвался от газеты и повернул голову к полицейским. Надо ли говорить, что представители органов правопорядка в столь ранее время, да ещё и обращающиеся к нему, несколько ошарашили косолапого? – Можете ответить на пару вопросов? – спросила крольчиха, вместе с Ником показывая свои жетоны. Медведь прокашлялся, приходя в себя от удивления, сложил газету, снял с носа очки и всё своё внимание направил на полицейских. – Да, конечно, – ответил Дуглас Хани (как гласил его бейдж). – Чем могу помочь вам, офицеры? – Ричард Фангайер у вас работает? – спросила Джуди. Медведь нахмурил лоб, напрягая память, затем ответил: – Да, это наш кассир. Он что-то натворил? – Нет… – замялась Хоппс. – Дело в том, что… Ник перебил её, развернув газету, которую читал администратор, на первую полосу и закончил фразу напарницы: – Его убили сегодня ночью. Ещё раз глянув на статью, мистер Хани приложил лапу ко рту, а его глаза округлились от ужаса. – Не понимаю, – почти прошептал медведь. – Кто?.. За что его так? – Это мы и пытаемся выяснить, – ответила Джуди, искоса глянув на Ника. – Что можете сказать о погибшем, мистер Хани? – Да я скверного про него сказать не могу, – несколько эмоционально ответил медведь. – Ричард – преданный работе парень, вежливый и обходительный с клиентами, даже если попадаются откровенные "козлы". Да не было никогда такого, чтобы он на своей кассе выручки не досчитался! – Понятно. А какие у него были отношения с коллегами? – задала новый вопрос Джуди. – А какие? Такие же, как у всех коллег на любой другой работе: с кем-то ладил больше, с кем-то меньше, но коллектив у нас всегда был и остаётся дружным. – А с кем он лучше всех ладил, можете сказать? – задал наводящий вопрос Ник. Медведь вновь нахмурился, а спустя несколько секунд ответил и на этот вопрос: – Барни Плоскохвост и Глория Чейз – за ними он всюду таскался. – А мы можем поговорить с ними? – спросила Джуди. – Да, сегодня как раз их смена. Пройдёмте за мной. Медведь вышел из-за стойки и повёл полицейских в помещение за дверью с надписью: «Посторонним вход воспрещён». Лично Нику в детстве всегда было интересно, что же там, за широкой дверью и не требующей возражений надписью. Теперь сюрпризом для него не стали длинные коридоры, выложенные белой плиткой и освещённые люминесцентными лампами, а так же складские помещения и комната отдыха персонала, куда их, собственно, и вели. Хотя назвать это комнатой было бы сильно. Больше похоже на коморку: двум-трём места в самый раз, а вот всем работникам сразу – фиг; под потолком висела, доживая свои деньки, семидесяти пяти ваттная лампочка; у левой стены стояли друг на друге индивидуальные шкафчики, запертые на кодовые замки; на правой стене висел небольшой цветной телевизор («коробочка», а не плазма), а компанию ему составляли дипломы лучшего работника в рамках, выданные на разные имена; у стены напротив стоял маленький деревянный стол, на котором были свалены какие-то бумаги, а рядом стояла чашка с недопитым кофе; в центре комнаты стоял небольшой диван, а в комплекте к нему – кресло, оба старые и потрёпанные: некогда бирюзовая ткань выцвела и потёрлась, кое-где из дыр выглядывала обивка. – Располагайтесь, я приведу их, – сказал мистер Хани и удалился. Ник плюхнулся на диван, но когда почувствовал при этом, что его подвздошные, седалищные и лобковые кости чуть не отделились друг от друга, он предпочёл всё-таки постоять. – Надо бы высказать директору этого супермаркета пару ласковых насчёт ущемления прав работников, – подвела итог Джуди, ещё раз осмотрев эту «комнату отдыха». Дверь снова открылась, внутрь вошли бобр немногим старше Джуди и молодая лань, которой едва дашь восемнадцать, оба в форменном тёмно-синем жилете супермаркета поверх одежды с тем значком, похожим на солнце, на спине. Джуди жестом пригласила их присесть. Самка-лань заняла место на диване, а бобр-самец плюхнулся в кресло. – Добрый день, – первым подал голос бобр. – Вы хотели поговорить с нами о Ричарде? С ним что-то случилось? – Боюсь, что да, – ответила Хоппс, взяв инициативу на себя. – Ваш коллега… его убили сегодня ночью. С губ Плоскохвоста сорвался удивлённый вздох. Напротив дыхание мисс Чейз участилось, её глубоко-голубые глаза округлились и забегали, пока к уголкам глаз не подступили слёзы, и вот тогда она разрыдалась, пряча лицо в копыта. – Ну, ну, Глория, – пытался успокоить её Барни, поглаживая по плечу, да только это ничуть не помогло. – Простите её: она очень эмоциональная, – сказал он офицерам. Некоторое время спустя самка успокоилась, осушила предложенный Джуди стакан воды, вытерла слёзы и смогла, наконец, членораздельно говорить. – Итак, когда вы видели Ричарда в последний раз? – спросила крольчиха. – Вчера вечером, – ответила Глория. – Он, я и Барни вместе шли с работы, на пересечении улиц Пальмовой и Тисовой мы разошлись в разные стороны. – Когда у вас заканчивается рабочий день? – задала новый вопрос Джуди. – В девять вечера, – ответил бобр. – А где вы были в районе двух-четырёх утра? – Дома, – несколько удивлённо ответила Глория. – Кто-нибудь может это подтвердить? – Вы что, подозреваете нас? – нахмурился Барни. – Никто вас не подозревает, – бросился на выручку Ник. – Но полиция работает именно так: мы пересматриваем все возможные и невозможные варианты, а потом методами исключения или от противного добираемся до истины. Поэтому держитесь спокойно. Если вам нечего скрывать, то и бояться, соответственно, тоже нечего. Джуди одним лишь взглядом поблагодарила его. «Подозреваемые» расслабились и ответили на заданный вопрос. – Моя мама, – сказала Глория. – Моя жена, – сказал Барни. – Хорошо, последний вопрос. У Ричарда были… нелады с кем-нибудь из коллег? Оба покачали головой. – Есть у нас, конечно, один кадр, – вспомнил бобр, – дикобраз Трент Шипохвост… но нелады у него со всеми, а не конкретно с Ричардом. Он просто придурок, который периодически задирается и возносит своё самомнение до небес. Если он кого-то убил, то я зубная фея. – Спасибо, можете быть свободны, – кивнула Джуди и вместе с Ником вернулась на стоянку. – Морковка, ты ведь несерьёзно думала, что кто-то из них мог убить Фангайера? – спросил Уайлд, занимая место рядом с водителем. – Сам ведь сказал: нужно проверить все варианты. К тому же, элементарная зависть для кого-то может оказаться достаточно весомым мотивом. – О, значит, если тебя повысят на службе, ты будешь бояться, что я накинусь на тебя из-за угла и загрызу? – притворно обиженно спросил Ник, отвернувшись о неё. Джуди вздохнула, схватила Николаса за грудки и притянула к себе, запечатав его уста страстным поцелуем. Когда она решила отпустить его, то нежно, почти шёпотом, произнесла: – Ник, наши с тобой отношения не имеют ничего общего с работой… К тому же, я тебя не боюсь. – Да? – усмехнулся лис уголком рта. – О, я могу быть очень опасным, Джуди Хоппс. Могу рычать. Р-р-р-р! – издал он нечто, отчего Джуди чуть не прыснула со смеху. – Могу царапаться, – и демонстративно помахал лапами, – могу кусаться, – и клацнул челюстями пару раз. – Лучше не встречаться со мной ночью в тёмном переулке. Всё-таки она не выдержала, и короткий смешок сорвался с губ. – Ладно, хватит лиса валять, – утёрла слезинку смеха Джуди. – Пора браться за работу. Что думаешь? – А чего тут думать? Странно всё это. Со слов коллег и начальника, Фангайер прям идеал, предел совершенства. Но наш убийца знает о нём что-то, чего не знают даже друзья. – Ты прав, – кивнула Джуди. – Похоже, пора нанести Ричарду визит. – Ты собралась на тот свет? Извини, но я выхожу на следующей остановке. – Нет, глупый лис, мы съездим к нему домой… Так что вперёд, на Златорунную! – Куда-куда? – поползла вверх бровь лиса, но в следующий момент ему невольно пришлось вжаться в спинку сидения, потому что автомобиль резко тронулся с места.***
Улица Златорунная – это часть не то чтобы элитного, но достаточно зажиточного района. Сама улица представляла собой «грядку» из девятиэтажных новостроек золотистого цвета, между которыми через один располагались разнообразные магазины, в которых продавалось всё: от продуктов питания до модной одежды от достаточно известных кутюрье. Но всех их объединяло одно – позволить себе там отовариться могли лишь те, кто имел толстый кошелёк или же кредитку с солидной суммой условных единиц. И если Джуди разглядывала эту улицу как новую, невиданную доселе часть города, то для Ника сложившаяся ситуация казалась более чем подозрительной. Как простой кассир в супермаркете может тут жить?! Патрульный джип подъехал к семнадцатому дому и остановился. Джуди покинула машину, а Ник последовал за ней. Никого не удивило, что дверь оказалась с домофоном, да ещё и фирмы «Raintier» – самой солидной и дорогой в плане обеспечения безопасности домов. Джуди хотела уже набрать номер какой-нибудь квартиры, но Ник легонько оттолкнул её в сторону и стал вводить что-то на цифровой панели. – Что ты делаешь? – спросила крольчиха. Лис молча набрал «987654», прозвучал двойной сигнал, а после были введены «123456». Затем на экране появилась буква «Р», и Ник нажал цифру «8»… Дверь открылась. – Сезам, откройся, – довольный собой, произнёс Ник, потянув дверь за ручку и приглашая даму внутрь. – Как ты это сделал? – удивлённо спросила Джуди, заходя внутрь. – Зайди в Интернет: как открывать домофонные двери без ключа – ни для кого не секрет, – ответил лис. Как и в любом другом подъезде, первыми их встретили несколько рядов разноцветных почтовых ящиков, а затем уже лестница из дорогого камня, ведущая на первый этаж. Внутри была идеальная чистота: ни пылинки, ни соринки; дверцы почтовых ящиков не выломаны и не изогнуты; окна отполированы до блеска, а стандартные лампочки заменены на светодиодные. Ник нажал на кнопку вызова лифта, широкие белоснежные двери расступились перед ними, являя собой просторное нутро «перевозчика для ленивых и толстых», которое состояло из резных деревянных панелей и трёх зеркал: одно на задней стене, другие два – по бокам. На табло появилась цифра «6», двери закрылись, и лифт поехал вверх. Между напарниками повисло молчание, лишь Ник своим свистом нарушил тишину ожидания, за что получил лёгкий тычок в бок и снисходительный взгляд от своей зайки. Вскоре лифт остановился, двери открылись, и напарники вышли на площадку. Джуди подошла к двери двадцать четвёртой квартиры и нажала на кнопку звонка. По ту сторону двери раздались птичьи трели, но больше никаких звуков не донеслось. Крольчиха нажала ещё раз, но даже так не появилось никаких признаков жизни в квартире. Оглянувшись по сторонам и прислушавшись, Джуди опустилась на одно колено, расстегнула небольшой подсумок на своём поясе, достала оттуда пару инструментов, похожих на изогнутые крючки, и засунула в замочную скважину. – Морковка, это проникновение со взломом, – взволнованно произнёс Ник. – А в нашем случае – злоупотребление служебным положением. У нас даже ордера нет! – Я-то думала, из нас двоих ты плохой коп, – отозвалась крольчиха, «насилуя» замок. – Ха-ха, очень смешно, – не оценил шутку Уайлд. – А особенно смешно будет нам обоим, когда Буйволсон устроит разбор полётов после всего этого. И что-то мне подсказывает, что одной мёртвой петлёй в заднице мы не отделаемся. – Проникли же мы в Тундратаун без ордера? – напомнила Хоппс. – А тут всего-то квартирка… К тому же, ты только что взломал домофон – уж чья бы корова мычала о проникновении со взломом. Ник ощутил знакомое чувство, как в тот день, когда Джуди подловила его с налогами и ручкой-диктофоном – уж в который раз, именно после встречи с Хоппс, к нему на язык не приходят слова. Что касется крольчихи, то немногим позже что-то щёлкнуло, дверная ручка повернулась, и квартира впустила полицейских в свою утробу. Это была трёхкомнатная квартира с совершенно явным свежим ремонтом: жидкие обои цвета янтаря, казалось, только вчера нанесли на стены, в воздухе всё ещё витал лёгкий запах лака от паркета. Во всех комнатах стояла, может, и не самая дорогая, но для нашей парочки, даже на объединённую зарплату, такая мебель была бы не по карману. Ник удивлённо присвистнул. – Дорогая, а тебе не кажется, что для простого кассира наш волчок уж очень кучеряво живёт? – Может, ему кто-то из родственников подарил эту квартиру? – предположила Джуди. – Тогда что же он работает кассиром в супермаркете и живёт от зарплаты до зарплаты, а не купается в шампанском и не поедает лангустов, если у него такие богатые родственники? – Может, хочет утвердиться по жизни сам, а не за чужой счёт? – отозвалась Джуди, окидывая взглядом спальни. – Да, только учти, что в жизни нет таких, как Алекс из сериала «Универ». От денег никто никогда не отказывался, а от богатых родственников, которые готовы на что угодно лишь бы тебя ими обеспечить – тем более. – Ладно, – сказала крольчиха и вручила лису пару белых перчаток. – Давай осмотримся, может, найдём что-то интересное. Ник покорно надел перчатки и отправился в зал, Джуди взяла на себя спальни. Потерев ладони, лис начал осматривать книжные полки, окружившие плазменный телевизор. Ничего подозрительного, кроме классических романов, статуэток и вазы с искусственными тюльпанами не обнаружилось. Он принялся осматривать тумбочки, но кроме нескольких молодёжных журналов, целой коллекции DVD- и mp3-дисков так же ничего интересного… Хотя постойте, последний ящичек привлёк внимание Ника, не его содержимое, а дно, которое должно было быть ниже, чем есть. Не найдя, чем поддеть, Ник просто вытянул ящик и перевернул его. Так и есть: двойное дно, а под идеально отмерянной-отрезанной деревянной дощечкой… снова DVD-диски, да на сей раз с «обучающими видеоматериалами для тех, кому есть 18». Ну, если Фангайера убили только из-за этого, тогда можно смело пускать на Зверополис атомную бомбу. Хотя, как говорила Джуди, не стоит сбрасывать со счетов, а потому все четыре коробочки отправились в мешок с грифом: «Улики для исследования на досуге» – то бишь за пазуху. Не найдя больше ничего стоящего, он зашёл к Джуди. – Есть что-то интересное, Морковка? – спросил он, наблюдая, как его девушка выворачивает шкаф с одеждой. – Только его планшет, – ответила Джуди, указав на вышеупомянутый гаджет в прозрачном кульке для вещдоков на столе. – На нём, правда, графический пароль, так что предоставлю это дело Велме. А что у тебя? – Голяк, – пожал плечами Ник. – Пойду осмотрю ванную. Ванная комната по своей красоте от квартиры не отстала: выложенные песчаного цвета плиткой стены и пол; эмалированная ванна-джакузи и прочая дорогая сантехника; красивый туалетный столик, на полках которого разместились белые полотенца и банные принадлежности; в шкафчике с зеркалом – стандартный набор для ухода за полостью рта (зубная паста, зубная щётка, зубная нить и ополаскиватель), а так же самая обыкновенная аптечка. Лис уже собирался осмотреть другую спальню, но тут его внимание привлекла вентиляционная решётка в верхнем углу комнаты. Из многочисленных просмотренных сериалов, вроде «Место преступления: Майами», он знал, что подноготные тайны прячутся не только в ящичках с двойным дном. Встав на края ванны, Ник дотянулся до решётки, поддел когтями крышку и снял её. Заглянув внутрь, он удивлённо ахнул. – Эй, Джуд, – кинул он крольчихе, – кажется, я понял, за что так строго наказали Фангайера. Дважды повторять не пришлось: крольчиха мигом прибежала в ванную, а Ник потряс перед ней пакетиком с каким-то зелёным порошком. Выхватив находку из лап лиса, Джуди вскрыла пакет и принюхалась к содержимому. – Кошачья мята, – заключила она. – И там её не меньше килограмма, – указал на вентиляцию Ник большим пальцем. – Ну, теперь понятно, каким образом Ричард купил эту квартиру. – Кошачья мята раньше свободно продавалась в аптеках, как антидепрессант, но из-за привыкания и ярко выраженного наркотического эффекта, особенно у кошачьих, её запретили к продаже. Вот уж не знала, что ею теперь торгуют нелегально. – В любом случае, для мисс Пайнс есть работа, а для нас – новые зацепки в деле.***
На часах было около полудня, когда напарники вернулись в участок, и первым же делом наведали штатного программиста. – Входите, – раздалось с другой стороны двери в ответ на стук. Кабинетом сие помещение назвать можно было с трудом: скорее уж чулан, у боковых стен которого стояли заваленные разноцветными папками книжные полки, а единственным источником света был огромный экран компьютера. Сидящая в компьютерном кресле, белка обернулась к ним. Честное слово, она была точной копией Велмы из фильма «Скуби-Ду»: те же квадратные очки, тот же безвкусный оранжевый свитер и та же красная короткая юбочка, за исключением того, что её фамилия Пайнс, а не Динкли. – Офицер Хоппс, офицер Уайлд, – просияла Велма. – Чем могу быть вам полезна? Джуди молча протянула ей планшетный ПК. Включив экран, белочка догадалась, о чём её просят. – Графические пароли – это для меня орешки, – улыбнулась она, и улыбка была бы красивой, если б не увеличенные резцы и брекеты. – И ещё кое-что, – добавил Ник, – можешь просмотреть содержимое на манер чего подозрительного? – Сделаем, – улыбнулась Велма, развернулась в кресле и принялась за работу. – Я вам позвоню минут через двадцать-двадцать пять. Напарники покинули кабинет программиста и направились на своё рабочее место. Схема Ника дополнилась новыми пометками, а Джуди сделала новые выводы: – Итак, что мы узнали сегодня? Ричард Фангайер нелегально торговал наркотиками, потому у него были деньги, и простой кассир супермаркета смог позволить себе квартиру на улице Златорунной. Его друзья и знакомые либо не знали, либо не стали говорить нам о том, что знают об этом. Хотя вывод напрашивается сам собой: убийца – это некто, с кем Ричард был очень хорошо знаком и кому он доверял. – Только мотив у него всё равно упирается в религию, – напомнил Ник. – Похоже, он возомнил себя архангелом, несущим кару смертным за их грехи. – Он убил только одного… – Пока одного, что-то подсказывает мне, – перебил Ник. – К тому же, если бы ты, скажем, нелегально торговала марихуаной, чтобы добыть денег и съехать из той конуры, в которой раньше жила, я бы точно не стал тебя убивать… Не поощрил бы, это да, но чтобы убивать… Джуди не понравилось, что на неё переводят стрелки, но в чём-то Ник был прав: никто в здравом уме не станет убивать своего друга, даже если он занимается тёмными делишками. У коллег Фангайера мог быть такой мотив, но есть и алиби, а больше о круге его знакомых ничего не известно. Все надежды оставались на Велму, которая, в прочем, вскоре позвонила. – Офицер Хоппс, – раздалось из трубки, – я проанализировала содержимое карты памяти и памяти устройства. Ничего особенного не нашла, но есть один документ с интересным содержимым. Я выслала его вам на e-mail. – Спасибо, Велма, – поблагодарила Джуди и включила свой компьютер. Открыв присланный документ, она увидела перед собой в первой колонке двенадцать имён, во второй – нечто, отвешенное в граммах, в третьей – счёт, причём там фигурировали немалые суммы, а в четвёртой – адреса. – Похоже, это список клиентов, – прокомментировал Ник, просмотрев документ. – Возможно, убийца – один из них. Кто знает, может, Фангайер когда-то кому-то обычную мяту подсунул. Самым высокооплачиваемым из клиентов Фангайера был некий Джеримайя Ла́фтер, проживающий по улице Старомирской, дом 13. Туда-то они и отправились.***
Улица Старомирская снискала своё название не с красного словца. Дело в том, что находилась она в том районе, который простое зверьё именовало Трущобы. Да, хоть город и имеет второе название Зоотопия (то есть, утопия для животных), но подобно тому, как есть тут богатые и среднего достатка, так и бедным водится существовать. Они-то и облюбовали этот район, что остановило власти Зверополиса от сноса местных зданий. Когда патрульная машина заехала через ворота, ограждающие Трущобы от остального города, Джуди казалось, что они попали в другой мир. Небо было затянуто не то тучами, не то смогом, хотя в Зверополисе час пик и солнечная погода. Нигде не росло даже худощавого деревца. Дома и высотки время потрепало настолько, что в них, по логике вещей, нельзя было жить, но изредка попадались животные в перелатанном тряпье, которые провожали ошарашенным взглядом полицейский джип. Оно и не удивительно: Трущобы были похожи на чёрно-белое фото, а Ник и Джуди – единственные в нём цветные фрагменты. Вскоре обветшалый указатель показал им, что они добрались до искомой улицы. Тринадцатый дом представлял собой бывший некогда одноэтажный коттедж, но теперь он скорее напоминал эстетичный кирпичный шалаш с окнами без стёкол. Каменная дорожка, ведущая к дому, была разбита, во дворе повсюду валялся всякий мусор: от упаковок из-под чипсов до разбитых пивных бутылок, поэтому приходилось ещё вдобавок смотреть себе под лапы. Вскоре напарники оказались у двери, и Джуди трижды постучала (странно, как дверь не оторвалась вместе с петлями?). Ответа не последовало. Выждав четверть минуты, крольчиха постучала опять. Спустя несколько секунд послышались приближающиеся вялые шаги, и дверь открылась. На пороге стоял толстый самец-гиена годков за сорок. Одет он был в грязную белую майку, на которую не раз, очевидно, проливали пиво, и рваные бриджи цвета хаки. Одна из складок на его животе выглядывала из-под майки и свисала над штанами, на его теле местами присутствовали залысины, словно он лишайный, а разило от него так, словно понятие «душ» ему уж несколько лет не знакомо. Реакция гиены на полицейских не отличалась от реакции любого другого местного жителя. – Джеримайя Лафтер? – первой подала голос Джуди. Самец несколько замялся, но открыл рот, наполненный гнилыми и кривыми зубами, и ответил: – Да? Какие-то проблемы, офицер? Пока Джуди вела с ним диалог, Ник внимательно присматривался к нему. Несомненно, он любил отлынивать от работы, сбрасывая всё на Джуди, но всё же на доску «Разыскиваются» поглядывал часто, и лицо этой гиены висит там уже давно. – Я понятия не имею, о ком вы говорите, – ответил Джеримайя. – А мы так не думаем, – вмешался Ник. – Я тебя знаю: наш отдел тебя выискивает уже несколько месяцев за вооружённые грабежи ста тридцати семи магазинов и отделения «Western Union Bank». Тебе и так уже светит солидный срок, а за хранение наркотиков тебя тоже по головке не погладят. – О, правда? – изогнул бровь дугой гиена. – Боюсь, вам придётся добавить в мой «послужной список» убийство двух назойливых полицейских. С этими словами он схватил со стола пистолет и направил его на напарников. Ник оттолкнул Джуди в сторону, а сам отскочил в другую, пуля вспахала землю. Полицейские бросились врассыпную и спрятались за стенами дома. Преступник стрельнул вдогонку Джуди, но пуля опять ушла в молоко, только слегка задела кончик хвоста крольчихи. Хлопнула входная дверь – гиена скрылся в доме. Бежать через чёрный ход не было смысла: его бы тут же сцапали, а значит, он спрятался в доме и ждёт, когда они войдут, чтобы перестрелять. Напарники, избегая окон и лишнего шума, обогнули дом и пересеклись на заднем дворе. – Ты в порядке? – жестами спросил Ник. Крольчиха кивнула в ответ. – У тебя хвост дымится, – жестами подметил лис. Тихонько пискнув, Джуди несколько раз похлопала себя по хвосту. Ник не знал, что теперь делать и как ловить преступника, не попав при этом под шальную пулю, но тут его внимание привлёк деревянный ящик, затем он посмотрел на крышу: не очень-то и высоко. Джуди подёргала Ника за рукав и жестами попросила: – Подсади меня. Уайлду эта идея очень не понравилась, но он покорно выполнил просьбу своей напарницы и непосредственного начальника. С плеч Ника Джуди вскарабкалась на карниз, чуть не упала, когда кусок шифера отломился под её лапой (уши гиены уловили этот звук, но он только сильнее насторожился и крепче стиснул оружие), но затем благополучно оказалась на крыше, а там до чердачного окна было лапой подать. Лис снял с предохранителя свой пневмотранквилизатор и кивком дал крольчихе знак действовать. Джуди, навострив когти, вскарабкалась по покатой крыше (куски плитки так и норовили выскользнуть из-под лап) и влезла через окошко на чердак. Как и ожидалось, он был завален всяким хламом, вроде картонных коробок, деревянных ящиков, старых игрушек и ржавого велосипеда, даже сгнившему пианино тут место нашлось. А вот половицы тут до того противно скрипели, что странно, почему Лафтер ещё не сделал несколько проверочных выстрелов в крышу. Причём чем ближе крольчиха подбиралась к люку, тем более пронзительным и противным становился скрип. Примерно на половине пути гнилые доски не выдержали даже её лёгкого атлетического веса. Падать было не высоко, но вот девчачий крик, казалось, было слышно на всю округу. С панической мыслью, Ник бросился к боковой стене дома, со стороны которой раздавался крик. Он заглянул в окно и увидел, как посреди комнаты Джуди лежит в куче деревянных обломков и потирает ушибленное бедро. В дверном проёме появился толстяк-гиена, он направил пистолет на крольчиху, но, пришпоренный внезапно нахлынувшим адреналином, Ник был первым: дротик угодил Лафтеру в шею, тот дёрнулся от неожиданности, и пуля угодила в стену. Лис запрыгнул в комнату, подхватил Джуди на лапы и выскочил обратно. Под окном они просидели до тех пор, пока лёгкий грохот не возвестил о том, что чью-то тушу им до участка придётся волочь.***
Когда Лафтер пришёл в себя, его удалось допросить. Правда, очередного кандидата в убийцы пришлось отбросить: у гиены было алиби, с Фангайером у него были чисто деловые отношения (Ричард приносил товар, Джеримайя давал деньги), на качество товара он не жаловался. Но это не спасло гиену от заключения под стражу: к вооружённым грабежам добавились хранение и употребление наркотиков, незаконное хранение оружия, а так же нападение на должностные лица при исполнении. Коллеги напарников сцапали остальных клиентов Ричарда. Трое из них, к несчастью, умерли от передозировки, у некоторых было сомнительное алиби, но не было мотива. В любом случае, за хранение и употребление наркотиков им грозил срок до трёх лет тюремного заключения. Хотя не факт, что за половину из них завтра же не внесут залог: эта самая половина представляла собой мажорных детишек, устраивавших закрытые вечеринки, а кошачья мята заменяла им классическое «Экстази». В любом случае, на данном этапе следствие зашло в тупик, а бумажной волокиты хватило аж до самого вечера. Домой напарники вернулись, когда в Зверополисе была уже половина десятого вечера. Они были настолько уставшие и измотанные, что не переговаривались даже единым словом. Особенно сегодняшний день стал ударом по организму для Джуди: она, конечно, ранняя пташка и привыкла поневоле становится трудоголиком, но столько стресса и столько «впечатлений» за один день было для неё слишком. Вы заметили, сколько раз уж Ник подловил её на невнимательности? Даже ударная концентрация кофеина не спасла организм крольчихи от необходимости в полноценном сне. Лис-то жаловался лишь потому, что не привык вставать рано в последнее время: раньше они с Финником устраивали аферы помасштабнее поддельного мороженого, когда спал он от силы часа два. Это потом уже пришлось на дно залечь, когда собственная голова на плечах стала дороже «пары зелёных бумажек с циферками». Ник и Джуди в такой же идеальной тишине поужинали, по очереди приняли душ и разошлись кто куда: крольчиха – в свою комнату, лис – в зал на диван. Уайлд отправился на чаепитие к Морфею, как только его голова коснулась подушки, а вот Хоппс в ту ночь не спалось. Ранний подъём и насыщенный день, разумеется, дали свои плоды, ибо заснула Джуди со скоростью лишь чуточку уступающей Нику. Но ей снился этот дом на улице Вязов, ещё не тронутый пожаром. С опаской, она открыла входную дверь и вошла внутрь. Пройдя в гостиную, она увидела посередине комнаты металлический крест с постаментом, обложенным соломой, в воздухе витал запах бензина. К кресту был привязан по рукам и ногам знакомый бездыханный самец-волк. Крольчиха долго смотрела на него, пока тот не поднял голову, а в воздухе из ниоткуда появилась искра. Сооружение и его пленник мгновенно воспламенились, воздух наполнился жаром и душераздирающим воплем – предсмертной агонией. Верёвки, сдерживающие «грешника», сгорели, и тот плашмя упал на пол. Горящая головешка из последних сил поползла по-пластунски и вытянула лапу вперёд, а на обугленном лице читалась только отчаянная мольба о помощи. Пламя уже охватило остальную часть комнаты, а вскоре и Джуди ощутила, как её одежда воспламеняется. Чьи-то лапы схватили её, держали, пока пламенем не покроется всё её тело, и нещадно трясли, как тряпичную куклу. Вдруг всю эту картину перед глазами словно облили ведром растворителя. Она всё так же находилась в своей комнате, а на кровати сидел Ник и тряс её за плечи, отчаянно выкрикивая имя крольчихи. Джуди обхватила лапами его шею и уткнулась мордочкой ему в плечо. – Ну, ну, Морковка, всё хорошо, это был просто дурной сон, – успокаивал её Николас, поглаживая по спине. Крольчиха тихонько всхлипывала и сильнее прижималась к лису. – Если хочешь, я побуду с тобой, пока ты не уснёшь, – предложил Ник. – Угу, – кивнула Джуди, утерев слезинки, и откинулась на подушку. Ник прилёг с краю и приобнял её. Ему так нравилось смотреть, как она спит. Во сне она казалась такой спокойной, безмятежной, беззаботной… и милой. Её длинные ушки, словно косички, спадали по бокам головы, а маленький розовый носик забавно подёргивался каждый раз, когда в него попадала пылинка. Нику хотелось вот так вот заснуть вместе с ней, но он не мог. Не то чтобы сон покинул оба глаза, сколько вся… интимность этой обстановки не давала ему покоя. Напряжение между ними возрастало, кожа покрылась мурашками, по шерстинкам словно проходили электрические разряды, а запах геля для душа с ароматом фиалок, исходивший от крольчихи, пьянил и затуманивал разум. И тут, как водится, непрошенные мысли стали вновь наполнять его голову, словно тараканы общежитие медицинского института. Ему было настолько стыдно за себя (да, представьте себе, Николасу П. Уайлду бывает стыдно!), что хотелось превратиться в страуса и зарыть голову в песок. Решив, что Джуди уже спит, он хотел было уйти, но как только его лапы опустились на пол, он ощутил маленькую лапку, схватившую его за предплечье. – Ник, прошу, не бросай меня, – раздался тоненький молящий голосок. Лис обернулся и встретился взглядом с этой парой огромных сиреневых глаз. Его дыхание стало прерывистым, а чрево с грудной полостью словно опустели, потому что он отчётливо слышал стук своего сердца, эхо которого отскакивало от стенок, приобретая определённый резонанс. Он знал, что, если останется, то произойдёт непоправимое, но чёрт… каким же чурбаном бесчувственным нужно быть, чтобы сказать: «Нет», смотря в эти обворожительные очи, которые притягивали тебя, словно магнит стальной болт, заманивали, словно песнь сирены, и затягивали, словно бездна? Он не мог… Сил не было отказать. И сдерживаться более тоже нету сил. В который раз губы влюблённых слились в поцелуе. Вначале он был нежным и лёгким, один из таких, которыми они обменивались ежедневно, но потом… эта нежность и этот вкус пробуждали в Николасе жадность: этого вкуса ему никогда не было достаточно, сколько бы и как долго они не показывали свою любовь друг к другу. Язык лиса нежно прошёлся по тонким розовым губкам, призывая их расступиться, что они и сделали, позволив захватчику проникнуть внутрь, но там его поджидала засада, которая столкнулась с ним и оплела, словно лассо. Языковые рецепторы тут же узнали черничный пирог, который крольчиха ела на ужин, а потому некая знакомая черта придала им уверенности для их первого «поцелуя души». Заставив себя оторваться от губ любимой, Ник целовал её щёки, носик, глаза, лобик и дошёл до ушей, которыми Джуди забавно подёргивала, когда скользкий язык лиса прохаживался по краям ушной раковины. Затем он повторил свои поцелуи, но уже в обратном порядке, спускаясь к тоненькой шейке. Его лапы в это время путешествовали по спине крольчихи, рисуя ломанные линии, пока не спустились к её бёдрам, к подолу нежно-жёлтой ночной сорочки с узорами в виде морковки. Ник коснулся лапами её живота, задирая подол, но, похоже, Джуди не имела ничего против, а потому ненужная тряпка через голову снялась и улетела в неизвестном направлении. Могу лишь только представить, что чувствуешь, когда видишь любимую девушку нагой по её же воле. А смею верить, что сердце Ника на мгновение замерло… но он не стал заставлять даму ждать. Лис поцелуями от шеи спустился к её груди и постепенно добрался до малюсенького сосочка правой груди, а лапа его аккуратно сжала левую грудь. У кроликов, конечно, от природы первый размер – это предел мечтаний, но для Ника это не имело значения. Он любил душу, а не тело крольчихи, да парадокс в том, что душе можно сделать приятно только через тело. Две маленьких вишенки увеличились и напряглись, а Джуди тихонько постанывала, нежно произнося имя своего любовника. Как бы это ни было приятно, но на этом лис останавливаться не стал и заострять внимание тоже, а потому поцелуи стали спускаться вниз, к животу, в котором как раз порхали мотыльки. И если ночную сорочку Ник снял с Джуди почти без колебаний, то вот теперь он задумался ещё раз, стоит ли так далеко заходить. Но его сомнения опять же развеяла крольчиха, положив его лапы себе на бока, где покоились соединительные ткани её трусиков под стать ночной сорочке. Ник сглотнул слюну и послушно воспользовался разрешением, медленно стянув по ногам ещё одну тряпицу. Чувствуя, как его сердце ломает грудину, он прошёлся лапами от наружной стороны икр и бёдер к ягодицам, которые лёгонько стиснул, затем положил лапы на внутренние стороны бёдер Джуди и медленно раздвинул в стороны ноги крольчихи. Нос лиса тут же уловил некий чудесный запах, который он в любой другой ситуации принял бы за дорогие духи, если б не мускусные нотки и соответствующая реакция его собственного тела. Но не столь был прекрасен аромат девственного бутона, сколько сам цветок. Ник хотел немедля вкусить его нектар, но вовремя подавил очередную напасть своего полового инстинкта, чтобы немного подразнить свою зайку. Он описал поцелуями круг от лобка и по внутренним сторонам бёдер, а уже потом подобрался к заветной цели. Проведя языком от основания щёлочки и до стеснительно спрятавшегося под капюшоном клитора, чем вызвал тоненький вскрик у зайчишки, Ник большими пальцами раздвинул большие половые губы, чтобы открыть себе доступ к малым губкам и влагалищу, которые уже набухли от возбуждения и покрылись вином Афродиты. Не желая терять ни минуты, лис сразу же вгрызся всеми зубами в этот запретный плод, желая утопить себя в этом вкусе. Нежные розовые стенки с радостью исполняли его просьбу, а стоны наслаждения любимой заставляли его усиленно слизывать это нектар, изредка уделяя внимание маленькой стеснительной пуговке, стимуляция которой доставляла Джуди ещё большее наслаждение, нежели дегустация её любовных соков. Ник хотел, чтобы своё первое сексуальное удовольствие она испытала именно так, но потом вдруг подумал о том, что Джуди наверняка бы хотелось, чтобы их первый раз был приятен им обоим. Он сдерживал свои порывы, но посмотрел вновь в эти глаза: они словно умоляли его сделать это, поэтому очередное сомнение было отброшено вместе с нижним бельём. Теперь наши двое были на равных, как Адам и Ева. Джуди хотела этого и была готова к этому, а Ник исполнил её желание: он обхватил своё обнажившееся из препуция мужское естество и направил головку к входу во влагалище. Что крольчиха была очень узенькой, лис ощутил сразу, особенно когда мышцы её естества рефлекторно сокращались, словно почувствовали то, для чего изначально были созданы. В определённый момент Ник ощутил сопротивление и понял, что обратной дороги не будет. Нежными поцелуями он отвлёк Джуди от страха и мыслей о предстоящей боли, а сам полностью вошёл в неё. Мышцы влагалища до боли сжали его, а крольчиха вскрикнула, по её щекам потекли слезинки. – Расслабься, Джуд, и тебе будет не так больно, – посоветовал Ник. – Я не начну, пока ты не привыкнешь. Некоторое время стенки её опороченного лона судорожно сокращались, заставляя крольчиху ойкать от боли. Выждав некоторое время и заняв губы любимой поцелуем, Ник сделал свой первый толчок. Джуди вновь ойкнула, мышцы влагалища вновь сжались, делая крольчиху ещё более узкой, а без того сильный жар её лона поднялся на несколько градусов. Мало-помалу лис смог полноценно двигаться внутри неё, а крольчиха перестала чувствовать боль, её заменило первое в жизни Джуди физическое удовольствие, неописуемое и несравненное ни с чем. Будучи подростком, она читала много любовных романов, представляла себя на месте главных героинь, но в действительности всё было в разы лучше. «Когда любимый твой всегда с тобой, когда от поцелуев ваших тебя бросает в жар, когда ночью ваши губы, лапы и тела сплетаются воедино» – лишь сейчас она понимала смысл этих слов. Для них обоих этот момент словно длился целую вечность. Джуди то полностью отдавала себя на «растерзание» хищнику, то наездницей верховодила над ним, направляя ритм их любви в комфортное для неё русло. В любом случае по её спине пробегали мурашки каждый раз, когда член Ника достигал чувствительной точки, а по животу словно растекалась лава, возвещая о том, что конец этой ночи любви для неё близок. Ник тоже уже был близок к финалу: слишком горячо, слишком влажно, слишком узко. Чудо, что они шли друг с другом синхронно. Или это «разогрев» от Ника сыграл свою роль? И лис, и кролик почувствовали начало конца уже, когда Ник сидел на кровати, стискивая одной лапой Джуди в объятиях, а другую положил на её ягодицу, помогая двигаться. Любимые упивались жаркими поцелуями, а их тела тем временем сделали своё дело... Оба вскрикнули, когда напиток Венеры оросил Ника, а он сам ощутил, словно внизу живота произошёл атомный взрыв, и собственное семя наполнило матку крольчихи, причём узел на основании его члена на ближайшие десять-пятнадцать минут сделал их связь неразрывной. Любовники без сил упали на подушку, оба лежали на боку, а Ник приобнял Джуди, ощущая, как сокращается его естество от микрооргазмов, посылая в неё всё больше своего потомства. Несмотря на то, что лиса одолевали сомнения, он был счастлив, как и Джуди, что они смогли языком тела выразить весь тот спектр и полноту чувств, которые ощущают друг к другу. Остаток ночи Джуди спала спокойно.