***
Открыв глаза, не сразу понял, где и что случилось - оглянувшись, понял, что лежу на кровати под балдахином в той же комнате, где встретил Сиаран. Щель в бархатных гардинах пропускала в комнату лишь тонкую полосу лунного света, чего мне вполне хватало для нормального ориентирования в пространстве. Сев на краю кровати, хотел схватиться за голову, но только дернулся в испуге из-за когтистой левой конечности, как еще Сиаран этой рукой не испугал. Мысленно сплюнув, набрасываю на плечи свой плащ, что был аккуратно сложен на тумбе, стоящей у кровати. - Ты уже проснулся? Дернувшись из-за неожиданности, я не мог понять, почему не заметил ее заранее и что со мной вообще. И как это так, я ведь не сплю... или не спал ранее? Я что, так отвык спать, что даже не заметил сонливости и просто вырубился на ходу?... - Похоже, что да... Непривычное ощущение. Легкая улыбка тронула ее губы. - Что действительно непривычно - так это видеть тебя, слышать твои слова... а не разговаривать с безмолвным надгробием. И я боялась... боялась, что ты не вернешься... Боялась, что, вернувшись, ты меня не вспомнишь... и тебя не вспомню я. Подойдя к ней, приподнимаю голову за подбородок и мягко целую податливые губы. Спустя секунду она расслабилась и прильнула ко мне, обняв. Разомкнув губы, мы так и стояли смотря друг другу в глаза, не знаю, как она, но я просто не мог на нее насмотреться. - Не говори так, я не мог бы забыть о тебе ни в каких условиях. Я здесь и сейчас, и никуда от тебя уходить не собираюсь. Несмотря на мягкую улыбку, ее слова были печальны. - Ты жив... Ее ладонь легла мне на грудь напротив сердца, которое гулко, для моего слуха, стучало. - А я мертва. Я почти не ощущаю твоих прикосновений, у таких, как я, нет будущего, только вечная жажда убивать... Даже сейчас я ощущаю голод, и этот голод говорит мне, что убить тебя было бы приятно. Я рада, что смогла дождаться тебя, пока этот голод не поглотил меня полностью, как остальных жителей. И прости мой эгоизм, лучше бы тебе было не знать обо мне вообще, а просто начать жизнь заново... но я просто не смогла удержаться. Резко схватив за руки, прижимаю их к двери и пытливо заглядываю в глаза. - Кто-то уже сдался и похоронил себя? А если я вдруг не захочу тебя отпускать? Да и кто тебе сказал, что выхода нет? - Сейчас Сит сошел с ума, но именно он мне помог получить бессмертие, и риски он описал перед этим вполне четко. Думаешь, что есть что-то, что знаешь ты, но не знает он? Отпускаю одну руку и обнимаю за спину, попутно пытаясь ощутить метку, что получается даже слишком легко, видимо - метка обладает даже большим, чем я думал, родством с моей силой после поглощения души Мануса. Еще в нарисованном мире удалось понять, что именно чрезмерное насыщение энергией в том измерении дало мне хоть и приглушенные, но ощущения тела, а потому, едва ощутив метку, мысленно построил к ней канал и, помня проблемы с контролем чрезмерно выросшего резерва, пускаю максимально малую для моего контроля силы каплю энергии. На Сиаран это подействовало сразу, дернувшись в моих руках, она выгнулась и, приоткрыв рот, сделала глубокий вдох, чем я сразу и воспользовался, накрыв ее губы своими. На этот поцелуй она ответила уже гораздо более охотно, даже жадно, будто мучающемуся жаждой человеку дали полный кувшин воды. Мне воздух толком и не нужен был, ей тем более, а потому мы увлеклись надолго, в какой момент мы оказались на кровати - я и не заметил. Эмоциональная нестабильность никуда не делась, и меня вновь накрыло, и плющило неслабо от желания чего-то большего, у Сиаран этого желания за время воздержания тоже накопилось немало, поэтому одежда постепенно улетала за границы кровати, а ласки становились все более жаркими. Невзирая на отсутствие жизни в теле Сиаран, метка тьмы очень качественно имитировала жизненные процессы, так что узнать готовность Сиаран продолжать можно было на ощупь. Лежа на спине, я смотрел в чуть-ли не светящиеся глаза моей любимой, пока она не прикрыла их, сладостно выдохнув, когда я оказался внутри нее. Это был первый сладостный вздох, но далеко не последний, ибо выносливость у нас обоих была далеко за границами человеческих возможностей.***
Сна не было ни в одном глазу, Сиаран же сопела мне в шею, как оказалось - обилие энергии в метке дало ей возможность даже уснуть, узнал я об этом, когда она отключилась в очередном экстазе. Правда в первое мгновение я испугался, вдруг мои действия с меткой могли ей как-то навредить, но все мои проверки лишь показывали, что она просто спит, так что просто устроился поудобнее, приобняв хрупкую фигурку. Лежать вскоре надоело, влив еще каплю энергии в ее метку, попытался встать, но столкнулся с нечеловечески сильной хваткой Сиаран, с трудом вырвался и не разбудил. Одевшись, полюбовался немного любимой, которая, потеряв подушку в виде меня, сграбастала смятое одеяло, отправился на улицу. Сиф куда-то убежал, но это волновало меня в последнюю очередь. Судя по тому, что светит луна, я нахожусь во временном периоде, когда Присцилла уже в руках Гвиндолина. Еще раз оглянувшись на окна второго этажа, где осталась Сиаран, пошел в сторону замка по руинам города. Пока шел, изредка всплывали воспоминания Арториаса, когда натыкался на то, что ему было знакомо в этом городе. Явь и воспоминания причудливо переплетались, отчего руины города представали предо мной призрачными образами прошлого. Счастливого прошлого, где бегали дети и на лицах людей не было и капли печали. В прошлом это место просто бурлило жизнью. В основании замка были входы, некоторые из них были скрытыми, но память Арториаса указывала на их наличие, некоторые были скрыты иллюзорными стенами, некоторые духовными, а некоторые открывались на чистой механике. Так и поднимался наверх, изредка срезая через скрытые ходы. Глаза держал закрытыми, пространство вокруг мониторил через духовное зрение, которое получалось также гораздо легче, нежели раньше, и "смотреть" удавалось гораздо дальше. Когда на границе чувствительности появился крупный источник силы, я свернул в совершенно другой проход, нежели планировал раньше, так было быстрее добраться к этому источнику. Сократив расстояние, уже мог сказать точно, что это сила Гвиндолина, от осознания чего меня вновь накрыло дичайшей яростью, в попытках притушить эмоции запнулся и чуть не упал, удержавшись рукой за стену. Когда пришел в себя, то понял, что Гвиндолин тоже меня ощутил и даже пошел навстречу. Ярость тлела на дне разума, но более не застилала глаза. Пройдя еще один пролет лестницы, вышел в длинный коридор, с другого конца которого должен был вскоре появиться Гвиндолин. Также отсюда на границе чувствительности можно было ощутить еще одну душу, которую не узнать я не мог, даже учитывая, что ощущение было очень слабым, это была Присцилла. Боль и ярость вновь попытались затопить разум, но я был настороже и вновь придавил эмоции своей волей, сейчас эмоции мне не будут помощниками. Остановился он, немного не доходя до коридора, и спустя мгновение около него появились еще два источника силы, но ощущались они странно, как будто одна душа. Когда же эти источники силы вышли из-за поворота в коридор мне все стало ясно, это были Орнштейн-драконоборец и Смоуг-палач. Что ж, похоже, Гвиндолин решил сначала прощупать того, кто пожаловал в замок, вряд ли он мог узнать меня после моего путешествия в Олачиль, больно уж моя душа изменилась, хех. Внезапно Орнштейн вышел немного вперед палача и заговорил, отчего память Арториаса вновь поднялась и стала показывать мне образы прошлого. - Арториас, мы и не надеялись на твое возвращение. Тот твой поступок был хоть и против воли господина, но ты выполнил свой долг до конца. - Да... Здравствуй, Орнштейн, давно не виделись. - Ты появился весьма кстати, как видишь - Анор Лондо переживает не лучшие времена, но с твоей помощью удерживать город от мародеров станет проще. Я буду рад вновь стать с тобой плечом к плечу. Хех, марионетка Гвиндолина рад мне, очень правдоподобно. - Утекло много времени, ты все еще верен нашему господину? Я знаю, что Орнштейн предо мной лишь кукла, но среди тех осколков личности, что принадлежали ранее Арториасу, возникла тоска. Ведь они действительно были побратимами и прошли вместе многие битвы... - Арториас... твой господин мертв, я присягнул его наследнику, преклони же и ты колени пред сыном своего господина. - Хах, я устал... может, достаточно этого кукольного театра? Где же кукловод? - Значит, это твой отказ? - Да, Гвиндолин, я никогда не склонюсь пред тобой. - Твое право... Тогда УМРИ! Рывок Орнштейна был предсказуем, и я был готов, меч буквально вспорхнул с плеча и легким движением кисти меч, выбивая искры об острие, поддевает копье вверх. Орнштейн был силен, и его копия не сильно ему уступает, а потому пересилить его хватку было сложно, но не невозможно, я и "физически" стал сильнее и телекинез стал гораздо плотнее. Не успевшему сгруппироваться драконоборцу впечатываю богатырский пинок в живот, загодя придержав себя телекинезом, благо теперь у меня рост около трех метров, и я не дышу ему в пупок, как при первой встрече, хотя воспоминания Арториаса говорят мне противоположное, так как сам путник бездны был одного с ним роста, и это было примерно метра четыре, хм... - Твои куклы не дотягивают до оригиналов, Гвиндолин. Пока Орнштейн поднимался, Смоуг пер на меня и, разбежавшись, уже заносил свой огромный молот над головой, надеясь размазать меня тонким слоем. Но в момент, когда молот достиг наивысшей точки, я просто бросил сгусток тьмы в сам молот, ударной волны сгустка, инерции молота, который он не успел еще остановить при замахе, и разбега, который взял Смоуг, хватило, чтобы уронить его. Грубо говоря, ноги бежали вперед, а молот внезапно захотел полететь назад. Грохот упавшей туши оглушил, а поднявшаяся пыль закрыла обзор, что, правда, мне и не особо мешало при наличии духовного зрения. Орнштейн делает рывок с копьем наперевес сквозь пыль, надеясь на внезапность, но я, крутанувшись на пятке, разминаюсь с острием на считанные сантиметры и, используя инерцию от кручения да усилив удар телекинезом, вминаю меч в доспехи приблизившегося Орнштейна, после чего свободной рукой хватаю ведущую руку драконоборца, тем самым не давая вернуть копье в боевое положение, и рванув его руку на себя, из-за чего он немного наклонился, в прыжке коленом сминаю его доспехи в районе челюсти. Практически нокаутированный драконоборец ослабил хватку, и я, вырвав из его рук копье, с разворота пинком отправил его лежать дальше. Учитывая увиденную мной скорость и силу Орнштейна до моего усиления, легкость, с которой я это проделал, вызывала когнитивный диссонанс, да и сила удара моего меня поразила, такие доспехи я бы раньше даже поцарапать едва смог, а сейчас они мнутся под моими ударами, как жестяная банка из-под консервов. Зарядив копье драконоборца энергией, отчего оно буквально вспыхнуло молниями, которые секунду спустя потемнели до фиолетового цвета, сделал рывок, пробивая насквозь почти вставшего Смоуга и вбивая копье на метр в стену. Толстяк был еще жив, ослабевшими руками пытался выдернуть еще искрящееся копье, но получалось у него это из рук вон плохо. Я же отпрыгнул, с отвращением смотря на эту картину, воспоминания Арториаса рисовали передо мной картину того, как этот толстяк при каждой казни с довольством забирал к себе в покои голову казненного, после чего еще пару дней не появлялся ни на кухне, ни в трапезной. Причем все, в том числе и Арториас, знали, что он сьедает головы казненных, и если Арториас к этому относился с легким пренебрежением, то меня просто выворачивало от отвращения. Не забыл я и об Орнштейне, который медленно ковылял к умирающему Смоугу. Если принять во внимание игру, то он может поглотить его, тем самым восстановиться и стать сильнее, чего я не сильно хотел. Плюс душа Гвиндолина стала отдаляться, видимо - разведка боем с помощью марионеток его впечатлила и он не желает скорейшей встречи со мной, ну или как минимум хочет встретить меня на подготовленной территории. А потому мой меч ударом в шею со спины сносит голову драконоборца, достаточно было целиться в сочленение доспехов. В это же мгновение оба "трупа" стали распадаться крупными хлопьями духовных частиц. Метки тьмы, которая позаботилась бы их сбором, у меня нету, но и терять возможность усилиться не хочется, так что окутываю тела легким облаком тьмы, в котором частицы сразу и растворяются, хотя чуть-ли не половина частиц будто сквозь пальцы просочилась и растворилась в окружающем пространстве, после чего возвращаю энергию назад в резерв, отчего сразу появляется ощущение, будто я переел. Продвижение. Духовное тело (низшее) -2ур -> 13 Духовное тело (среднее) +2ур -> 72 Вот оно как. Счетчика "душ" нету, полученный ресурс сразу перевариваю на свое усиление. Общая же душа этих кукол рывком уходит сквозь стены к Гвиндолину, где она перестает ощущаться. Плюнув на это, так как с большей долей вероятности это душа палача, от которого меня воротит, и жрать его душу не захотел бы точно, выдергиваю из стены оставшееся от драконоборца копье и, проигнорировав молот палача, рванул по коридору в погоню за Гвиндолином, он, видимо, ощутил это, так как тоже ускорился. Я бежал максимально быстро, срезал через секретные проходы, а где их не было, там пробивал дыры в стенах, если толщина не была чрезмерной. Я его нагонял, но для того, чтобы перехватить, не хватило буквально десятка секунд, он "вбежал" на своих ногах-змеях в свой иллюзорный зал, в котором довелось побывать уже, у меня на глазах. Что напрягало, так это то, что душа Присциллы также ощущалась в этом зале. Тормозить же я и не собирался, эмоции опять в разнос пошли, на этот раз азарт погони и предвкушение крови застилали зрение. Едва войдя в зал, я тут же потерял ориентацию в пространстве, когда право чувствуется как верх, а лево как право, сложно даже сделать шаг, также здесь я не мог ощутить, где именно сам Гвиндолин, хотя визуально его и видел, а сам зал предстал предо мной в виде бесконечного коридора, что ввело в замешательство и некую детскую обиду. Совладать с телом сразу не удалось, от практически настигшего меня копья душ уклоняюсь, используя марионеточный контроль, да и ощутить копье смог, лишь когда оно было всего в метре от меня, и реально оно было немного смещено визуально, а глаза меня обманывали. В последний момент активирую духовную защиту, что не позволяет сделать копью во мне лишнюю дырку, но от силы удара меня отбросило и припечатало спиной в уже закрывшиеся двери зала, через которые я и зашел, ну кто говорил, что будет просто?.. ///////////////////////// Писал я, писал... и когда понял, что пишется уже полнейший шлак, решил от греха подальше его снести (еще страницы две было) и выложить как есть, оставив многозначительное троеточие. Вообще я не понимаю, как это работает, то я не могу написать ни строчки за две недели (периодически включал файл и тупо смотрел в текст по полчаса), а вон недавно сидел в четыре часа ночи, глаза красные, с температурой, попеременно чихая и кашляя, и строчил текст... но как и сказал выше - шлака много, перерабатывать его еще буду).