***
Бездыханная темнота так проникновенно и без разрешения, вдруг овладела пространством, в котором не ощущалось ничего, кроме холодных бетонных высоких стен, конца которых Блейн не мог нащупать. Сзади слышались чьи-то неразборчивые, совершенно не ритмичные и легкие шаги, пропитанные необычайной уверенностью, словно, кто-то парил над поверхностью пола, едва лишь касаясь опоры. Блейн, затаив дыхание, успел лишь приоткрыть рот от охватившего его ужаса и полнейшей дезориентации, как вдруг, где-то вдалеке, за его спиной, послышался ужасающий шепот, вызывающий легкое отвращение из-за ноток скрипучести. Казалось, сердце Андерсона совершило кульбит, бешено колотясь в грудной клетке. Конечности онемели, не слушаясь своего хозяина — разума. Страх полностью овладел мужчиной, не желая выпускать того из своего железного плена. Тем временем, шаги из ниоткуда становились все более различимы и теперь Блейн уловил, что приближающийся звук был глухой, чуть дребезжащий, поэтому, возможно, поверхность бетонного пола была вся в трещинах. Блейна охватило оцепенение, он постарался скрыться от этого звука, пронзающего слух, но все напрасно. Мужчину окружал кромешный мрак и запах гнили, как в каком-то протухшем лабиринте, выхода из которого он не мог видеть. Шаги все приближались и в этот момент, Андерсон, наконец, побежал. Вправо, влево, вперед или назад — он не знал, куда рванул, не ощущал, ведь направлению служили лишь шершавая поверхность бетонного окружения, за которую он едва касался подушечками пальцев, чтобы не потерять направление. Потерянный и беззащитный. Так бы охарактеризовал себя сейчас Андерсон. Он не мог чувствовать опоры, надежды на спасение, он мог слышать лишь чье-то неотступающее присутствие позади. В какой-то момент, Блейна охватило озарение. Неужели, это конец? Все, ради чего он жил, во что верил и чем дорожил, вдруг померкнет и угаснет, словно, какой-то давно забытый страшный сон? Неужели, он вот так просто сможет отпустить свою жизнь? Шаги стихли. Звук исчез. Андерсон мог слышать лишь собственные шаги и прерывистое дыхание, наполненное нотками оцепенения от страха неизвестного. Сколько угодно можно было вслушиваться в гробовую тишину, ничего подозрительного больше не происходило, поэтому Блейн остановился. Нервно переводя дыхание, мужчина рукой облокотился о стену, морально приводя себя в порядок от столь странного преследования, как вдруг, раздался звук, словно что-то зажглось. Блейн оглянулся. Присмотревшись в даль, он вдруг заметил там мерцающий огонек, который, в ту же секунду, погас. Андерсона трясло, он не знал, что делать, куда бежать. Все осознание действительности давно затерялось где-то вдалеке этого коридора, в который он еще и неизвестно, как попал. Все еще пытаясь выследить хоть что-нибудь, Андерсон внезапно ощутил на своей шее чье-то дыхание, холодящее кожу, заставляющее покрыться тело миллионами мурашек. Ему явно это не казалось, кто-то дышал ему в шею. Сердце Андерсона, казалось бы, совершило кульбит, а воздуха в легких вдруг стало предательски не хватать. Блейн закрыл глаза и постарался избавиться от наводящего чувства, собирающего комок в горле. Внезапно, то зловещее дыхание удалилось и Андерсон резко открыл глаза. Перед ним появилось изуродованное шрамами лицо с помятым носом, откуда сочилась кровь, разрез рта казался необычайно длинным, а леденящие сознание глаза выражали явную злость и агрессию. Это существо держало керосиновую лампу прямо перед носом мужчины, охваченного гримасой ужаса, ведь, как бы он не старался, он не мог закричать. В ту же секунду все тело брюнета окатывает морской волной и укутывает с головой, утаскивая за собою в далекую неизвестность. Блейн просыпается от собственного крика в своей постели. Резко поднявшись с кровати и ступив на домашний теплый ковер, он тут же падает из — за темноты в глазах, не стоило делать таких резких движений после пробуждения. Ухватившись за изголовье кровати, Андерсон поднялся с, весело щекочущего кожу своей поверхностью, ковра и направился к зеркалу, чуть похрамывая. В отражение Блейна было не узнать: легкие смоляные кудри, торчащие в разные стороны, притворяясь маленькими антенками, огромные мешки под глазами, местами слипшиеся реснички на глазах и испарина на лбу. Ужаснувшись своего отражения, он открыл кран, набрал в обе ладошки холодной воды и аккуратно плеснул содержимое на лицо, пытаясь придать себе здоровый вид. Придя в спальню, не обращая внимания на сбитый в комочек постельный комплект, он направился к окну. Дойдя, одернув небесного цвета занавеску, его взгляд устремился за стекло. На улице, резвясь и смеясь, играют соседские ребятишки. Это был сон, всего лишь сон. Все хорошо.Глава 2. Вещие сны.
24 июня 2016 г. в 23:25
07:16
— До свидания, мистер Робин!
— О, Курт, неужели ты уже уезжаешь? — с улыбкой на лице поинтересовался портье (лет таки пятидесяти), ставший знакомым Курту за вчерашний вечер, почти, по времени, ночь, когда тот въехал в отель для временного ночлега. Перед тем, как Мистер Робин выдал ему ключи от уютного номера с видом на местный бассейн и сад с малочисленной растительностью, любезно поинтересовался, куда держит путь мужчина. На что, слово за слово, тот ответил, что направляется к солнечному Лос-Анджелесу, в 2 092 миль отсюда. Ожидая положительной реакции, Хаммел ее не получил. Наоборот, портье, озираясь по сторонам, предложил ему разговор за кружкой чая, где позже и сообщил, что в тот край города, куда собирается Курт, ехать категорически не стоит. Слухи об этом месте, видите-ли, недоброжелательные водятся, а Хаммел лишь по-доброму усмехнулся, сказав при этом, что не верит во всякую чепуху, вроде этого. Позже, чуть подкрепившись после длительной поездки, обменявшись еще некоторыми дружелюбными фразами с довольно милым, но все же странным по поведению портье, извиняясь, он вышел из-за мило накрытого оранжевой скатертью и несколькими блюдами на ней, стола.
— Время не ждет, — любезно ответил тот.
— Будь осторожен, прошу тебя.
Легко кивнув в ответ и в знак прощания, Курт Хаммел вышел из отеля, в котором работал очень странный портье, на первый взгляд. Кто в здравом уме станет упрашивать и отговаривать совершенно незнакомого человека не ехать в город, окраина которого просто кажется другим людям, никак не имеющих связей ни с кем из них двоих, странной? Вот и Курт подумал так же, перед тем, как заснуть сегодня ночью.
Как только за молодым человеком закрылись двери, к Мистеру Робину подбежала местная официантка, соответственно, так же, как и он, работающая в этом отеле.
— Слушай, Ро, я все видела. И твой «этот» взгляд, провожающий до дверей парнишу, тоже. Твоя жена, дети и наш начальник, в конце-то концов, если бы увидели сию картину, явно бы не одобрили то, как ты непрофессионально ведешь себя с клиентами!
— Послушай-ка, Тина, теперь меня. Ты знаешь этого мужчину? — та мотнула головой в знаке отрицания. — Это, дорогая моя, Курт Хаммел, писатель. А знаешь, милая моя, куда он направляется? В Лос-Анджелес, на его окраину, ближе к океану. — девушка от испуга прикрыла рот рукой. — Да, милая моя, — его взгляд обратился к окну, — Очевидно, он не в курсе всех событий, произошедших там.
— Нужно его предупредить! Как же так, Ро?! — азиатка уж было погналась вдогонку за ушедшим, но крепкая рука на ее запястье остановила Тину от последующих действий.
— Я предупреждал его, дорогая моя, но он лишь посмеялся в ответ. Я ведь даже не сказал, что знаю его, притворился для его же блага… Что ты, моя милая, так на меня смотришь? Если бы он узнал, что я в курсе его творчества, то он бы подумал, что я чертов сумасшедший фанат, коих немало, поверь, дорогая, — мужчина тяжело вздохнул. — Надеюсь, с ним все будет в порядке. — его взгляд вновь переместился на удаляющуюся машину за окном, за рулем которой располагался Хаммел, слушая, тем временем, плейлист 80-х и любуясь той восхитительной атмосфере, воцарившейся на трассе.
Над ним и всей Индианой уже взошло Солнце, располагая к себе жителей этого города, заставляя их пробудиться и начать свой день, насыщенный неожиданными поворотами или же полнейшего спокойствия, даже забытья. Кто-то обрадуется начавшейся суете сутра пораньше, жаждая приключений и возможности показать себя, свои способности, чтобы наладить жизнь и направить ее в нужную сторону. А кто-то наконец сможет погрузиться в долгожданный покой, не желая слышать несмолкаемый шум города, погруженного в постоянное фиаско. Можно посчитать, что в одно и то же время, живя, люди совершают иные поступки, объяснимые либо лишь ими самими, либо диктуемые им признанным обществом. Мы можем опускать руки так же, как делают это сотни других, одновременно. А можем бороться по тому же принципу и защищать ту же веру, как и остальные. По всему земному шару так много людей, с которыми ты одновременно просыпаешься, побеждаешь и любишь. Говорят, так многолики люди и до жути непредсказуемы, но в действительности каждый шаг изначально просчитан кем-то другим, основоположником, наверное, этого всемирно признанного хаоса под названием жизнь.
Почувствовав, что в машине становится душно от пекла Солнца, Курт нажал на кнопку открытия передних окон автомобиля. Теперь, когда теплый ветерок, едва ощутимый снаружи, но чувственный внутри салона, мягко обволакивал его лицо, чуть растрепанную от движения высокую челку, и мужественные руки, открытые коротким рукавом футболки, Хаммел наконец ощутил безмятежность, оставаясь сосредоточенным лишь на дороге.
Уже через некоторое время, мужчина прибывал на Индиана Толл-Роуд. Почувствовав некую усталость и чувство голода, сопровождаемое бурчанием желудка, Курт решил сделать остановку, и хорошенько пообедать, и набраться сил. День предстоял быть нелегким.