Происшествие в Бате

― 1 ― 1884 год Джон Уотсон Когда я заканчивал осмотр Майкрофта, мне нечасто удавалось задержаться у него дома и просто поговорить. Мы с Шерлоком, конечно, частенько наведывались то в клуб, то в квартиру на Пэлл-Мэлл. Майкрофт всякий раз искренне радовался нашему приходу, но меня невольно терзали сомнения: не стоило бы мне иногда остаться дома и дать братьям побыть наедине? Возможно, Майкрофт полагал, что без меня брат бы не пришёл к нему? Тогда он ошибался. Когда я думал об их взаимоотношениях, признаюсь, всё чаще понимал, что… всё меньше понимаю. Наши визиты совершенно не походили на светскую дань вежливости. Но я не совсем представлял себе, кто я для Майкрофта. Ему нравились мои рассказы, по-настоящему нравились. Он ясно дал мне понять, что, читая их, отдыхает, позволяет себе отвлечься от дел. Я стал ловить себя на том, что пишу всё чаще и больше половины из того, что вышло из-под моего пера, совсем не предназначалось к публикации. Что мешало мне просто навестить Майкрофта без очередного подношения? Кто бы мне объяснил. Как-то в сентябре 1884 года я собирал саквояж, чтобы отправиться в «Диоген» проводить очередной осмотр. Шерлок как раз засел за очередной вонючий опыт, призванный помочь разоблачить убийцу, и прямо намекнул мне, что если Майкрофт предложит остаться на ужин, то это даже хорошо. Я захватил с собой маленький пустячок ― рассказ о золотой булавке — в том виде, в котором он мог быть представлен широкой публике. Дождь лил как из ведра, и Майкрофт наверняка торжествовал: прогулка отменялась. Я и сам мечтал поскорее оказаться у камина: в сырую погоду правая нога постоянно ныла. Выскочив из экипажа, я бодро похромал по ступенькам к дверям клуба. Весь персонал меня уже давно знал в лицо, швейцар принял пальто, не успевший намокнуть зонт и шляпу, а лакей, как обычно, сопроводил пред светлые очи основателя «Диогена». ― Добрый вечер, ― улыбнулся я, пожимая Майкрофту руку. В камине ярко пылал огонь. Как кстати. ― У меня для вас небольшой сюрприз, — я похлопал по саквояжу. ― Закончили рассказ? ― обрадовался Майкрофт. ― Чудесно, доктор, мне предстоит увлекательная ночь за чтением. Идите к огню. Ну и погода, а? Я шутливо погрозил ему пальцем, но, конечно, не принял всерьёз фразу о ночном чтении. Во всяком случае, не по поводу моего рассказа ― он был совсем маленький, Майкрофту, что называется, «на один зубок». Мистер Холмс читал с поразительной скоростью. ― Весь день так льёт или только вечером началось? ― уточнил он. ― С утра хмурилось, но дождя не было. Меня не удивляло, что Майкрофт не представляет, какая погода на улице, но я сделал неутешительный вывод, что... ― Вы опять ночевали в клубе. Я достал из портфеля папку и передал ему. ― Ну, не сердитесь только, дорогой мой. Зачем идти домой вечером, если утром опять приходить сюда? И кровать здесь, поверьте, ничем не хуже той, что в доме напротив. — Майкрофт не удержался и пролистал рукопись. ― А, наши террористы. Нет-нет, читать буду потом, простите, не устоял. Спасибо, Джон. Портвейн или покрепче? Вы останетесь на ужин? ― Если кровать была использована, то зачем я буду сердиться, а вот если вы просидели всю ночь за бумагами ― буду. ― Насчёт «чего покрепче» я задумался, но потом согласился. ― Меня отпустили, ― сообщил я, ― так что поужинаю с удовольствием. Шерлока всё равно не заставить сесть за стол, он проводит опыт. ― Шерлока и без опытов, я думаю, заставить ужинать не так просто, а уж когда он увлечён... помню, как-то на каникулах в старших классах он ставил какой-то эксперимент и двое суток вообще не выходил к столу, да и то, что ему приносили, практически не ел. Шерлок устроил себе лабораторию не дома, разумеется, а в сарае неподалёку, и на второй день отец пригрозил запереть его там, но у меня было ощущение, что брат этого всё равно не заметил бы. ― Майкрофт протянул мне бокал с коньяком. ― Значит, вас отпустили на весь вечер? Чудесно. ― Надеюсь, этот опыт не продлится двое суток: очень уж он дурно пахнет, ― признался я. ― Шерлок исследует какой-то лоскуток. Я с удовольствием устроился в кресле, перенёс вес на левую сторону тела и вытянул больную ногу. ― Я, каюсь, рад дождю, ― признался Майкрофт, уютно разместив себя в соседнем кресле, ― не приходится бродить по аллеям под присмотром врача, можно спокойно сидеть дома с другом. Но вам, Джон, наверное, такая погода совсем в тягость? ― Друг тоже не прочь прогуляться с вами, ― тепло улыбнулся я. ― Но сегодня погода не благоприятствует, да и нога побаливает. Майкрофт сокрушённо покачал головой. ― Когда уже медицина научится справляться с последствиями таких ранений? ― Собственно, нужна операция ― там пуля. В Афганистане её достать не смогли: условия не позволяли. Кажется, она там понемногу сдвигается. Будет невмоготу ― лягу под нож, что поделать. Надеюсь, нога не пострадает. ― Говорят, что из врачей получаются самые ужасные пациенты. Зато после такой операции вы могли бы наслаждаться бездельем. Представьте: миссис Хадсон приносит вам обед в постель, а вы пишете по рассказу в три дня и телеграфируете мне: «Приезжайте, новый рассказ готов». А как заманчиво будет посмотреть на Шерлока, ухаживающего за больным, а? ― засмеялся Майкрофт. ― Дня три пролежу, не больше. Бегать, конечно, не смогу сразу, но чтобы всё время лежать... ― Шерлок, ухаживающий за больным? Не знаю, не знаю... ― Да и как писать рассказы, лёжа в постели? Самое противное, что извлечение пули не сделает меня менее чувствительным к погоде, а просто снимет риск от нахождения вблизи важных сосудов и нервов инородного тела. А Майкрофт, кажется, с удовольствием продержал бы меня в постели подольше. Это что же, братья меня понемногу начинали делить? ― Ну вот ещё, три дня, ― мистер Холмс насупился. ― Не выдумывайте, доктор! Вы меня с переутомлением на четыре дня уложили в постель, помните? Между тем я до сих пор считаю, что никакого переутомления не было, я просто хотел спать. А Шерлок как-то рассказывал, как вы лечили его от простуды неделю. Говорил, кстати, что это, оказывается, очень приятно, когда за тобой ухаживают. ― От воспаления трахеи, точнее, и это не просто безобидный насморк. Шерлок даже спать не мог от кашля. Нахмурившись, я посмотрел на Майкрофта. Ну конечно, хотел он спать. Почему-то врачи частенько сталкиваются с тем, что больные сами о себе всё знают лучше и с апломбом ставят диагнозы. ― Майкрофт, вы хотите, чтобы я отдохнул подольше или написал больше рассказов? ― В первую очередь я хочу, дорогой доктор, чтобы ваша нога не болела всякий раз при перемене погоды. И хотя я отнюдь не против прочитать как можно больше ваших рассказов, не надо всё-таки считать меня настолько эгоистичным. Отдых вам точно не помешает, даже и без всяких операций. У вас утомлённый вид вторую неделю. ― Разве? ― спросил я, разглядывая остаток коньяка в бокале. Мой утомлённый вид объяснялся вовсе не напряжённой работой — всего два расследования, без беготни и стрельбы. Мда… ― Нога будет ныть, что поделать. Зато я могу предсказывать падение давления не хуже барометра. ― Я сделал последний глоток. ― Да, когда изменить ничего нельзя, надо получать удовольствие от того, что есть. Какие удовольствия можно извлечь из ноющей ноги? Вот, допустим, дать Шерлоку за вами поухаживать, ― сказал Майкрофт и налил мне ещё. Мне бы стоило расспросить его о самочувствии, даже осмотреть, но он был рад, что я пришёл просто так, а хорошее настроение у пациента ― тоже помощь доктору. ― А я, кстати, ― заметил он, ― покончил с одной очень важной работой, и у меня, вы не поверите, отпуск на следующей неделе. ― Так это чудесно! ― воскликнул я. ― И как думаете его провести? Вот бы его уговорить поехать куда-нибудь ― например, в Брайтон. Использовать тяжёлую артиллерию разве... Возможно, Шерлок и согласился бы. ― Если честно, я озадачен этим уже часа два, ― признался Майкрофт. — Теоретически я понимаю, что такое отпуск, а практически совершенно не представляю, что я должен делать десять дней, если не работать. Не могу же я проспать двести сорок часов подряд? Ага, значит, отпуск у него на десять дней. ― Например, поехать куда-нибудь, сменить обстановку, ― предложил я. ― А что если я поговорю с Шерлоком? Вы бы согласились съездить куда-нибудь втроём? Майкрофт задумался. ― Мысль заманчивая, доктор, даже очень. Но боюсь, что Шерлок её не одобрит. Вы можете представить его гуляющим где-нибудь за городом без дела? Он с ума сойдёт от скуки и нас доконает. ― Шерлок везде найдёт себе приключение. Точнее, оно его само найдёт. И вас он любит всё-таки сильнее своей работы. В крайнем случае возьмёт с собой какую-нибудь партитуру и будет перекладывать её фрагменты для скрипки. ― Даже и не знаю, что в этой ситуации было бы предпочтительней: чтобы приключение нашло его или нет. С одной стороны, читать о приключениях куда приятнее, чем принимать в них участие, ― с моей, понятное дело, точки зрения. С другой… я ведь никогда толком не видел его за работой. Я мог себе только представить ужас Майкрофта при виде брата, ползающего по земле или лазающего по деревьям и крышам. Но хотел бы я посмотреть на этот ужас. ― Шерлок, вне сомнения, любит меня, но зато он очень не любит деревню... с детства,― продолжал мистер Холмс.― Хотя мне действительно всё больше нравится ваша мысль. Может быть, на воздухе у него и аппетит бы улучшился. Вот только... если он согласится, то надо найти что-то не очень претенциозное. Боюсь, что все мои знакомства подразумевают огромные замки и обширный штат прислуги... а это уже не отдых, а мучение. ― По-хорошему, вам бы к морю. Наверное, в этом смысле курортный город ― зло меньшее? Сейчас сезон на спаде и мы избежим больших толп. ― Море... Я был готов поклясться, что Майкрофт думает о тех сумасшедших, что купаются даже в сентябре. ― А ваша нога, Джон? ― А что нога? Посижу в шезлонге, подышу морским воздухом. Ну, не в Бат же ехать? ― Почему нет, собственно? Правда, не представляю, как мы уговорим на это Шерлока. ― Это я беру на себя. Если Шерлока удастся уговорить вывезти Майкрофта на отдых, то ему будет всё равно, куда отправиться. Мы перешли в гостиную, где уже накрыли к ужину. На сей раз Майкрофт решил обойтись без экзотики ― добрая старая французская кухня. Я даже посочувствовал Шерлоку, который сидел там над своими пробирками. ― 2 ― Домой я вернулся через два с половиной часа — в нашей гостиной, разумеется, горел свет. — Он поужинал, — сообщила мне миссис Хадсон, и совесть тут же запустила в меня острые зубы. — Вот и хорошо, — с деланной беспечностью ответил я. Заглянув в комнату, я, однако, увидел, что Холмс опять сидит за рабочим столом и что-то пишет в тетрадь, куда заносил обычно результаты опытов. Он нахмурился, перечеркнул кусок фразы и вновь переписал. — Ужасно трудно формулировать так, чтобы тупые присяжные поняли, — проворчал он, потом посмотрел на меня и улыбнулся. — Я вам не помешаю? — Ничуть. Я подошёл вплотную и положил ладонь ему на плечо. — Начало интересное, — усмехнулся он. Я наклонился и поцеловал его. — О! Неужели вы весь вечер проговорили обо мне? — Вовсе нет. — Дедукция меня подводит? — Половину вечера. — Хм. Не так уж плохо. Мы рассмеялись. — Всё просто ― вы обрадовались, увидев меня, и улыбнулись. А я боялся, что отвлеку вас, — пояснил я, поглаживая его плечо. Холмс хмыкнул. — Повторим? Я отрицательно покачал головой. — Нет пока. Мне нужно с вами поговорить, а это будет выглядеть как давление. — О боже, что ещё придумал Майкрофт? — Дело в том, что со следующей недели он в отпуске. — Правда? Майкрофт согласился? — Шерлок с наигранным священным ужасом посмотрел на меня. — Тогда этот дождь продлится сорок дней, и нас ждёт потоп! — Надеюсь, что не ждёт, ― усмехнулся я. ― Но вы должны спасти человечество. — И что я должен сделать? — Всего лишь согласиться поехать втроём в Бат. Ну или в Скарборо. — Куда? — Холмс посмотрел на меня. — Нет, вы не шутите. Вы всерьёз полагаете, что мой брат станет пить лечебную воду? — Ну, может, не пить, а вот принимать ванны… — Хм… Его спина. Да и ваша нога тоже. Во всяком случае, успокоительного эффекта добиться можно. Я бы, конечно, выбрал Скарборо — он не настолько… консервативен. Но Майкрофт ― консерватор, кроме того, к морю он ещё спустится, но не захочет подниматься обратно наверх. Про замок я уже и не заикаюсь. Брата бы поселить в Королевском полумесяце и заставить ходить пешком до источников и до моста — это уже будет успех. — Значит, вы согласны? — удивился я. Надо же, и уговаривать не пришлось. — Конечно согласен, — ответил он серьёзно. — Я до сих пор с содроганием вспоминаю те дни, что Майкрофт провёл в постели. — Я его больше напугал, — признался я. — А мне сказать нельзя было? — Нет, он бы понял. — Логично. — Холмс задумчиво погладил пальцами мою руку на своём плече. — А вы научились нами манипулировать, дорогой. — Только в исключительных случаях. Холмс привалился ко мне. — Да полно. Мне нравится наш триумвират. — О! Как звучит. Скажите Майкрофту — он оценит. Мы создадим прецедент: триумвират, который долго и счастливо просуществует многие годы. ― 3 ― В субботу рано утром мы с Шерлоком послали в клуб записку: о том, что готовы выехать в Бат уже в воскресенье, если это возможно. Переписка между нами и Майкрофтом длилась всю субботу ― взмыленный посыльный валился с ног, но предвкушал щедрые чаевые. Итак, в воскресенье днём мы втроём высадились на платформе Бата ― там нас встречал секретарь Майкрофта, мистер Грей, привлекательный молодой человек с несколько отсутствующим выражением серых глаз, но весьма расторопный. Он отвёз нас в небольшой уютный пансион, где накануне снял апартаменты. Трёхэтажный особняк был рассчитан на восемь гостевых комнат и, разумеется, никогда не пустовал. Это был четвёртый или пятый пансион такого рода, придирчиво осмотренный мистером Греем и выбранный из-за близости к источникам, а также тишины и покоя. ― Хозяйку зовут миссис Шутер, ― докладывал секретарь, пока мы ехали в отель, ― готовит она для постояльцев сама, в помощь имеет двух кухарок, из прислуги в отеле горничные, лакей и ещё какой-то непонятный мужчина, топящий камины. Возможно, он производит в здании мелкий ремонт. Словом, мастер на все руки. ― Кто живёт на третьем этаже? ― осведомился Майкрофт. ― Вы же, надеюсь, сняли нам комнаты на втором? ― Разумеется, сэр. На третьем в смежных комнатах живут две пожилые дамы: леди и её компаньонка, обе англичанки, но всё время говорят по-французски, думают, что их никто не понимает, ― вежливо пошутил мистер Грей. ― Давно живут, уже больше месяца. И недавно въехала супружеская пара ― мистер и миссис Тэвис. Мистер Тэвис ― банкир из Бристоля, по виду ему немного за сорок. Все постояльцы тихие, сэр, и приличные. По стечению обстоятельств мы имели возможность увидеть соседей сразу по приезду в отель: две старушки прошествовали мимо нас, лопоча по-французски, и даже моего незнания языка хватило, чтобы понять ― грассировали обе просто безбожно. Пока мы расписывались в книге для постояльцев, появился и банкир с супругой, их сопровождал молодой джентльмен, в котором я безошибочно распознал коллегу. Мистера Тэвиса вряд ли можно было назвать человеком, вызывающим симпатию: невысокий, тощий, сутулый, с кривоватыми ногами, к тому же совершенно лишённый вкуса. Его цепочка для часов подошла бы какой-нибудь собаке, на указательных пальцах обеих рук он носил по перстню, а булавка для галстука была украшена рубином чудовищной величины. Его миловидная жена, напротив, выглядела очень скромно, нося из украшений только обручальное кольцо и маленькие жемчужные серёжки. В прелестных карих глазах леди застыло робкое выражение. Мистер Тэвис что-то буркнул своему врачу, и тот представил нанимателя прежде всего Майкрофту ― он из нашей компании выглядел «главным», да и секретарь вокруг него вился. Майкрофт обменялся с банкиром любезным, но холодным кивком, а я вот с удовольствием пожал руку коллеге, доктору Клоттеру. Доктор был примечательным типом: высоченный, практически вровень с Майкрофтом, худощавый и немного нескладный, хотя по-своему привлекательный мужчина. Он носил очки, но у него всё равно оставалась привычка щуриться. Вероятно, мы с ним были ровесниками. Первое впечатление о нём складывалось, как о добродушном, тихом человеке. ― Вы живёте здесь же? ― спросил я. ― Нет, коллега, я снимаю комнату в отеле неподалёку. ― Деньги некуда девать, ― неожиданно встрял банкир. ― А ведь помещение для прислуги входит в плату! Миссис Тэвис замерла и опустила глаза ― она словно ожидала скандала, который вот-вот должен был разразиться. Шерлок шепнул мне на ухо, что леди приехала без горничной, ― я в первый момент и не понял, как он это определил. Мистер Тэвис, к счастью, как раз собирался в купальню и избавил нас от своего общества. Он принялся что-то выговаривать врачу, и до нас донеслись слова: «Как же ― за собственные деньги! А жалование вам кто платит?» Хозяйка проводила его глазами, немного виновато улыбнулась нам и повела осматривать помещения. На первом этаже располагалась гостиная, сделавшая бы своими размерами честь небольшому средневековому замку, вся украшенная шкурами и охотничьими трофеями, с камином и глубокими креслами. За круглый стол в центре легко можно было усадить десятка полтора рыцарей. В смежной комнате расположилась бильярдная, правда, судя по неистёртому сукну, использовалась комната, скорее всего, не по назначению: тут больше курили, чем гоняли шары. И опять утомлённых отдыхающих манили несколько глубоких кресел. Так-так… мистер Грей знал вкусы своего начальника, да только у меня насчёт Майкрофта были совсем другие планы. Наши спальни располагались на втором этаже, рядом друг с другом. Самая дальняя, угловая, размерами превосходила остальные ― тут, кроме кресел, стоял ещё и диван, возле бюро красовалось чучело медведя, а кровать была рассчитана на двоих. В двух остальных комнатах диваны не поместились и кровати были уже. Мистер Грей предположил, что его начальник захочет занять самую большую комнату, но Майкрофт, осмотревшись, решительно заявил, что с медведем в комнате он спать не станет. Мы долго спорили, и, чтобы прекратить препирательства, мне пришлось пожертвовать собой и согласиться на общество чучела. Четвёртая комната на нашем этаже пока что пустовала. Вечером Майкрофт заявил, что сегодня он намерен ужинать не в отеле, а в ресторане. Да бога ради! Но когда мы туда приехали, мой беспокойный пациент заказал устриц ― по дюжине на каждого, лягушачьи лапки, пять видов сыра и белое вино. Остальное он предложил выбирать нам по своему вкусу, но мы подумали, что остального нам уже не надо ― справиться бы с моллюсками и земноводными. ― Ну, доктор, рассказывайте, как вы собираетесь мучить нас десять дней? ― поинтересовался Майкрофт. ― С учётом того, что купальню Грей снял на каждый день с двух до четырёх тридцати. ― Отрадно слышать, ― сказал я. ― У вас будет время и принять ванну, и отдохнуть после, чтобы не выходить сразу на улицу ― это неполезно. Мы ещё раньше обговорили все финансовые вопросы и воспротивились любым попыткам старшего Холмса снять нам комнаты за свой счёт, но когда речь зашла о процедурах, он заявил, что отпуск ему оплачивает департамент и поэтому он может позволить себе шик занять отдельную купальню. Возражать мы не стали ― иначе не сможем уговорить его на ванны. ― До купальни рекомендую вам небольшую прогулку, а потом вы можете отдыхать ― до ужина и после. Майкрофт заглянул в записи, оставленные ему секретарём. ― Прямо рядом с купальнями на крытой террасе, говорят, можно заказать ланч, и там же пьют чай. Грей специально взял время между ланчем и чаем. Давайте только договоримся сразу: если мне надо будет пить эту... эту воду, то вы будете пить столько же, сколько я. В противном случае я отказываюсь категорически, мне тут говорят, ― потряс он бумагами, ― что пахнет это сомнительно, зато очень хорошо для улучшения аппетита. Слышишь, мой мальчик? Я к тебе в первую очередь обращаюсь. ― Это пахнет… ― начал Шерлок. ― … тухлыми яйцами, ― закончили мы с ним вместе и рассмеялись. ― Чего не сделаешь ради любимого брата, ― прибавил Шерлок. ― Уотсон не даст соврать, что у любого среднестатистического лондонца нелады с пищеварением. Так что я готов глотать эту пакость. ― Я окончательно оценю твою жертву, дорогой, когда сам поню… попробую это. Итак, завтра мы просыпаемся, идём пить воду, потом возвращаемся, завтракаем и отдыхаем до ланча? Или есть желание в первый же день посмотреть старые термы, аббатство и ратушу? Майкрофт напоминал командующего легионами, а нам предстояло, значит, завоевать территорию диких кельтов и привнести сюда достижения цивилизации. ― Термы, вилла, ― кивнул Шерлок. ― До Бристоля ведь совсем близко? ― спросил я. ― После романа Стивенсона хочется взглянуть на город, откуда отплывала «Испаньола». К моему удивлению, братья промолчали и как-то странно переглянулись, словно я предложил посетить не соседний город, а… уж не знаю что. Майкрофт нахмурился, а Шерлок задумчиво посмотрел на последнюю устрицу. ― Возможно, ― сказал он наконец. ― Но не раньше, чем ваш пациент, Уотсон, выполнит хотя бы половину процедур. Поездка в другой город ― это ведь так утомительно, брат потом захочет отдохнуть, начнёт жаловаться, вам станет его жаль ― ведь станет, правда? И прощай, режим. У меня создалось впечатление, что это просто отговорка, хотя прозвучала она забавно. ― А вы понравились нашим пожилым соседкам, Джон, ― неожиданно сказал Майкрофт. Шерлок засмеялся, и я с удивлением посмотрел на братьев. ― Нет, нет, никакой дедукции. Они говорили об этом, когда прошли мимо нас днём. Одна назвала вас настоящим англичанином, воплощением английского духа, а вторая сказала «и какие у него усы, не правда ли». ― Я давно предлагал их сбрить, ― заметил я, понизив голос, — но Шерлок против. ― Конечно, я против. На вас тогда всякий встречный заглядываться начнёт, ― возмущённо шепнул тот. ― Ну, на мой взгляд, усы вам идут, доктор, и вовсе не мешают дамам любого возраста на вас заглядываться. Что ты фыркаешь, Шерлок? У меня хороший слух. Я покраснел, и Майкрофт решил сменить тему. ― А как вам другие наши соседи? Странное трио, не находите? ― Этот банкир ― напыщенный индюк, ― сказал я. ― Могу только посочувствовать его жене. Он на ней, кажется, ещё и экономит. ― Хорошо, ― кивнул Шерлок. Это относилось, конечно, к моему наблюдению, а не к нраву нашего соседа. ― Да это проще простого, ― пожал я плечами. ― Но вот что насчёт горничной его жены? Вы это определили, потому что Тэвис предлагал занять комнату для прислуги своему врачу? ― Не только. У леди шнурки на ботинках были завязаны разными узлами. Она зашнуровала левый сама, но вошла горничная отеля и предложила ей помощь. Тэвис мог не брать своего лакея, конечно, но не брать горничную для жены ― это очень дурной тон и верх скупости. ― А я думал, вы, как в случае с Евой, обратите внимание на её корсет, ― заметил я. ― Её корсету уже два года, как минимум, ― заявил Шерлок. ― В этом сезоне дамы перестали утягивать бюсты корсетами. Её платье, хотя и дорогое, тоже отстало от моды ― плечи не подчёркнуты, на юбке больше складок, чем нужно. Однако кольцо её не старое. Думаю, этот хлыщ женился на ней года два или три тому назад, потратился один раз, а потом решил, что на этом хватит. ― У скупцов обычно проблемы с пищеварением, ― заметил я. ― Не за столом будет сказано, какие. ― От души надеюсь, что доктор убедит его пить из источника по пять раз в день, мотивируя заботой о пищеварении, ― заметил Майкрофт. ― Чем ещё может досадить врач своему нанимателю? А досадить ему наверняка очень хочется. Доктор явно сочувствует леди, а может быть, и более того, не так ли? Вы ведь заметили, Джон, что галстук эскулапа не совсем классической расцветки и явно подобран в тон платья дамы. И, представляя банкира, он смотрел куда угодно ― на нас, в пол, на леди, но не на него. Даже носки его туфель были повёрнуты в нашу сторону ― оба, а ведь обычно человек, представляя кого-то, так не стоит. ― Он и после трёх-то раз в день… ― я запнулся и почувствовал, что опять краснею, и решил больше не пить. ― А леди разделяет чувства доктора? ― Каковы твои ставки, брат? ― спросил Шерлок. ― Сочувствует ― несомненно. О симпатии знает, но вот отвечает ли взаимностью? ― Не возьмусь судить, пока не пойму, сколько у неё с собой платьев. Если несколько и разных оттенков, то допускаю, что разделяет. Доктор живёт в другом месте и должен был выбрать, какой галстук надеть, заранее. Горничной у леди тут нет, стало быть, информацию о цвете наряда он получил накануне у самой миссис Тэвис. Я, конечно, не знаю, о чём обычно разговаривают врачи с хорошенькими пациентками, Джон, но вряд ли они дают советы по выбору нарядов? ― Это если леди есть из чего выбирать, ― хмыкнул Шерлок. ― Вы мне лучше вот что скажите, Уотсон. Бросив на мистера Тэвиса беглый, острый взгляд профессионала, что бы вы предположили у него? ― О… Походка неустойчивая, движения вялые, землистый цвет лица, при этом раздражителен. Раз уж он здесь, можно предположить низкое давление, и, возможно, у него случаются мигрени, характерные именно для таких больных. ― Я бы тоже предположил низкое давление, ― кивнул Майкрофт, ― уж очень крупный рубин у него в булавке и в одном из перстней, а рубины носят суеверные люди, именно «спасаясь» от низкого давления. Вряд ли это помогает, я думаю. Иначе зачем бы он платил ещё и врачу?.. ― К слову… Майкрофт, а ведь вам частые купания не нужны — зачем вы велели зарезервировать купальню на каждый день? ― спросил я. Мистер Холмс-старший был по-прежнему полон энтузиазма. ― После нашего пятничного разговора о вашем ранении, доктор, я навёл справки, и мне сказали, что в таких ситуациях как раз полезны частые и, как минимум, двухчасовые купания в горячих источниках. ― Верно, ― мрачно кивнул я. ― Разумеется, за счёт департамента? ― Джон, не мне вам говорить, что не всё в мире измеряется деньгами. Если у меня есть возможность сделать что-то для моих близких, я хочу это сделать и считаю, что имею право. Я всегда относился к этому именно так. Если не верите, спросите Шерлока, он подтвердит. Тут у меня появилась мысль, что меня попросту надули. И этот отпуск, и внезапно лёгкое согласие Шерлока, и двухчасовые ванны, ― всё складывалось в определённую картину. Я не хотел портить Майкрофту настроение — он выпил вина и был оживлён. Когда мы закончили ужин, он заявил, что пригласил нас он, так что и платить будет тоже он. В отель мы вернулись навеселе, и я едва не уснул в ванне, а когда вошёл в комнату, там сидел в кресле Шерлок и курил. — Вы же меня не прогоните, Уотсон? — Огонёк сигареты осветил его улыбку. — Что же вы впотьмах сидите? Я зажёг керосиновую лампу — она осветила его долговязую фигуру в халате поверх ночной сорочки. — Дорогой мой, да вы у меня так стоя заснёте, — сказал он, взглянув на меня, и затушил сигарету. — В постель, в постель. Я улыбнулся и закрыл глаза. Меня и правда слегка пошатывало. Холмс заботливо обнял меня, довёл до кровати, уложил и лёг рядом. — Так странно… — пробормотал я. — Что именно? — Старые леди живут в смежных комнатах. Надеюсь, кстати, они глуховаты… А почему на нашем этаже нет смежных спален? — В моей комнате за вашей стеной очень неудобно расположен шкаф — как раз в том углу, где у вас чучело. Я рассмеялся. — Так значит медведь у нас на страже нравственности? — я приподнялся и посмотрел на тёмный силуэт в углу. — У, какой он страшный! Холмс уложил мою голову обратно себе на плечо. — Вы же спать хотели. — Хотел… Нет, всё-таки как вы меня надули оба! Как вам такое в голову пришло? — Это идея Майкрофта, — ответил Холмс, — хотя началось всё с того, что я пожаловался на приближающуюся осень и сказал, что у вас опять будет болеть нога… Спасибо, что не стали сегодня продолжать этот разговор за ужином. — Мне не хотелось обижать Майкрофта, но всё равно я чувствую себя неловко. — И напрасно. Для Майкрофта мы — его семья, а он — её глава. Так что вполне естественно, что он хочет позаботиться о члене своей семьи. Ох, как вы прочувствованно вздохнули! — Он поцеловал меня. — Спите, мой дорогой. Завтра с утра нам предстоит припасть к здешним целительным источникам. Я был спокоен за нашу репутацию — если уж Холмс настроился на раннее пробуждение, он не проспит и успеет вернуться к себе. Я так крепко спал, что не почувствовал, как он ушёл утром. Разбудила меня служанка, которая отдёрнула занавески и открыла ставни. — Доброе утро, сэр. Вы просили… Тут она почему-то прыснула, прикрывшись фартуком. — Ну, и шутник вы, простите, сэр. Горячая вода в ванной комнате уже ждёт вас. Когда она выпорхнула из номера, я удивлённо сел на постели и принялся протирать глаза, не понимая, что её могло развеселить и заставить забыть о правилах. И тут мой взгляд упал на медведя в углу — Холмс, уходя, нахлобучил ему на голову мою шляпу и сунул в пасть трубку. С добрым утром.