Происшествие в Бате

―1― Спустя два месяца... Шерлок Холмс Я не люблю вспоминать о своих неудачах ― они случаются редко, но всегда ранят моё самолюбие. Хотя, на взгляд Уотсона, в некоторых случаях я ничего не смог бы сделать ― к примеру, когда пропал человек, а родственники обращаются ко мне уже слишком поздно. Меня эти доводы пусть и убеждают, но никак не могут утешить. В ноябре 1884 года я расследовал странные кражи в отеле «Клэридж». Всякий раз, разумеется, обвиняли прислугу, обсуживающую номера, но в каждом случае при обыске, сделанном тут же после заявлении о пропаже, ничего найдено не было. После четвёртого инцидента владелец отеля понял, что полиция здесь бессильна. Разумеется, прислугу, попадавшую под подозрение, тут же увольняли без выходного пособия. Но если из раза в раз повторяется одно и то же ― впору грешить на старший персонал, а это ещё больнее ударит по репутации отеля. Обратились ко мне, и я решил зайти с другого конца ― потребовал книги с записями постояльцев, надеясь найти некую закономерность. Мне пришлось ждать сутки, пока управляющий улаживал этот вопрос с владельцем, и тут я неожиданно получил телеграмму от Майкрофта ― в совершенно неурочное время, после полудня ― с настоятельной просьбой приехать в «Диоген». Меня провели в кабинет, где за столом восседал мой брат. Судя по тому, что Майкрофт не вышел ко мне навстречу, он был чем-то недоволен. ― Проходи, мой мальчик. Спасибо, что пришёл. У тебя новое дело, я слышал. Садись же. ― Как быстро до тебя дошли вести, ― усмехнулся я, сев в кресло, и отметив, что Майкрофт говорит короткими фразами, что тоже выдавало нервозность. ― Город маленький и тесный... да. Ты уже приступил к расследованию? ― Только начал. Майкрофт встал и прошёлся по кабинету ― признаюсь, я не мог понять, почему его так встревожил тот случай. ― Могу я обратиться к тебе с просьбой, Шерлок? Дело ведь наверняка не очень интересное? Вряд ли оно сильно развлечёт тебя... ― В данном случае дело не в интересе, а в справедливости. Представь себе, иногда я берусь за расследования не только, чтобы развлечься. ― Да-да, конечно. Извини, ― промолвил он, ― я не это имел в виду... я понимаю, но... Я хотел попросить тебя, Шерлок, не брать это дело. Признаться, я был удивлён ― это ещё мягко сказано. ― Могу я узнать причину? ― спросил я, и мне пришлось повернуться в кресле, чтобы посмотреть на брата. ― Нет. Прости, я не могу. Просто просьба. ― Майкрофт, извини, но это несерьёзно. Что я скажу клиенту? ― Что у тебя нет времени, что тебе надо срочно уехать, да что угодно. Если хочешь, я могу действительно отправить тебя на континент. ― Что? Майкрофт, я уже взял это дело, я начал расследование ― какой континент, о чём ты говоришь? Брат остановился у меня за спиной ― да что такое, в самом деле? Я начал нервничать ― если он знает, кто виновник краж, почему просто не объяснить мне всё, как есть? ― Я просто предлагаю тебе причину для отказа клиенту. Мало ли, как внезапно могут измениться обстоятельства. Обернувшись, я посмотрел на него снизу вверх. ― Если ты не хочешь объяснить мне, почему просишь об этом, боюсь, что ничего не выйдет. Терпеть не могу, когда кто-то вот так нависает надо мной. Просто не выношу. ― Я не могу объяснить, ― ответил Майкрофт. ― Могу честно сказать, что это не касается лично меня. Но конкретнее ничего сказать не могу. Просто повторяю свою просьбу. Я поднялся с кресла. ― Тогда и я ничего не могу сделать. Извини. ― Мне жаль. Я надеюсь, ты отдаешь себе отчёт, что я не обратился бы... Чёрт возьми, у меня тоже есть репутация, и есть гордость, в конце-то концов. Я коротко кивнул Майкрофту, показывая, что разговор окончен, и вышел из кабинета. Разумеется, в кражах замешан кто-то высокопоставленный ― иначе с чего брату вообще интересоваться этим делом. Значит я на верном пути ― что ж, тем лучше, и тем хуже для вора. На следующий день даже слепой бы разобрал, что записи в книгах местами подделаны. Управляющий отеля мялся, краснел, уверял, что ничего подобного нет ― мне просто кажется. Позволил, правда, опросить старший персонал. Картина вырисовывалась удручающая ― врали все как один. Правда мне повезло: у одной из горничных недавно уволили подругу, и девушка жаждала мщения. Глаз у неё был цепкий, память хорошая. Вообще барышня попалась смышлёная, грамотная, говорила чисто. Мне пришлось вывести Джун, так звали девушку, «в свет», так сказать ― угостить пирожными в чайной. Потом я разложил перед ней планы этажей ― уж эти бумаги оставались в целости, и никто не вздумал подчищать там номера апартаментов. Девушка прекрасно сориентировалась в чертежах, называя фамилии, кто где жил, ― среди постояльцев отеля встречались и частые гости. Они-то меня особенно интересовали. Основываясь на её показаниях и ещё на некоторых оговорках, которые допустила прочая прислуга, я заинтересовался одной дамой из Шотландии. Не стану упоминать её фамилию ― слишком уж известна. Она останавливалась в «Клэридже» всякий раз, когда приезжала в Лондон ― и всегда в одном и том же номере. У меня сложилось впечатление, что за мной следят, потому что на другой день после того, как я пил чай в обществе горничной, меня вызвал к себе управляющий и передал письмо от своего патрона. В чрезвычайно вежливом, я бы даже сказал приторном послании меня уведомляли, что с «превеликим сожалением вынуждены отказаться от моих услуг», рассыпались в извинениях, к письму прилагался чек на слишком большую сумму ― это выглядело уже как взятка. Чек я взял ― отчего же не взять? У меня были кое-какие планы насчёт этих денег. Управляющий проводил меня словами: «Вы всегда будете желанным гостем в нашем отеле». Чёрт знает что! На другой день на Бейкер-стрит явилась расстроенная Джун. Её, разумеется, уволили. И я убедился, что взял чек правильно. Обналичив всю сумму, я отдал часть денег девушке, часть развёз по адресам и вручил уволенным горничным, испытывая мстительное удовольствие. Раздал своим мальчишкам по паре гиней, и открыл счёт на имя Уиггинса. Парень растёт просто на глазах ― деньги пригодятся ему на будущее. Пусть уедет, наконец, от своей пьющей семейки. Джун как-то зачастила на Бейкер-стрит, прибежала после полудня следующего дня ― на сей раз она была совершенно потрясена. ― Представляете, сэр, мне привезли из отеля рекомендательное письмо. Но с такими деньгами я смогу устроиться на хорошую работу. И Саре тоже привезли письмо ― и всем остальным, сэр. Спасибо вам, сэр! Если бы не вы… Я вежливо прервал её восторги и мягко выпроводил, пожелав на прощание удачи на новом месте: она мечтала о должности продавщицы в писчебумажном магазине ― подумать только! Уотсон, надо сказать, в расследовании не участвовал ― я с самого начала сказал ему, что оно пустяковое и займёт дня два-три, не больше. Он, видимо, воспринял вести от Джун, как доказательство моего успеха ― я не стал его разубеждать. И так наслушался его шуток по поводу успеха у молодых девиц. Три дня я дулся на брата ― нечего было разводить тайны на пустом месте. Кроме того, меня обижало недоверие ― я не болтун, и считал, что Майкрофт мне доверяет. Воровка же была явно нездорова ― и страдала какой-то манией, побуждавшей её совершать кражи. Но немного остыв, я подумал, что мог бы и выслушать брата до конца, а не изображать оскорблённую невинность ― Майкрофт ко мне и так не слишком часто обращается с личными просьбами. Оставался вроде бы пустяк ― поехать к нему и извиниться, но для кого пустяк, а для меня ― неразрешимая проблема. ―2― Джон Уотсон В этот раз мне пришлось наблюдать за ходом расследования со стороны. Поначалу меня это даже забавляло ― особенно визиты той симпатичной горничной. Надо же ― чайная! Но потом мне стало казаться, что в деле что-то пошло не так. Холмс ходил мрачный, на все попытки расспросить его отвечал односложно и с раздражением. С другой стороны, посещая Майкрофта, я заметил, что и он не в духе. Он, конечно, не огрызался, но зато степень его занудства возросла настолько, что с ним невозможно стало иметь дело. А я только-только уговорил его ходить из клуба домой через парк, делая небольшой крюк по аллеям. Через неделю Шерлок превратился в домашнего монстра, а его брат, кажется, решил уподобиться тюленю на лежбище. До меня дошло, что между ними, кажется, пробежала чёрная кошка. С Шерлоком разговаривать было бесполезно, так что я решил пойти в обход. Ну, как в обход… Я пришёл в клуб в обычное время ― погода стояла отличная, лёгкий морозец прогнал туманы, и я насильно вытащил Майкрофта в парк. Он брёл по аллее с видом мученика, глядя себе под ноги. Я не выдержал и спросил его прямо: ― Скажите, Майкрофт, вы случайно не поссорились с братом? ― Формально говоря нет, мы вообще никогда в жизни с ним не ссорились. Как он себя чувствует? ― спросил он, на первый взгляд, без всякой связи с моим вопросом. ― Чувствует-то хорошо, но чем-то крайне огорчён. ― Сожалею, доктор. Очень. Он сожалеет. Надо же… ― Шерлок в чём-то провинился перед вами? ― спросил я. К сожалению, я не знал, виделись ли братья во время расследования. Поскольку меня в качестве компаньона не приглашали, я занимался пациентами. ― Шерлок? Нет, что вы. Думаю, наоборот, он обижен на меня. ― Раз Майкрофт упомянул обиду, значит они виделись. ― Даже уверен в этом. Надеюсь, что через какое-то время он успокоится и... это как-то... пройдёт. ― Думаете? ― засомневался я. ― Пока что его раздражительность только возрастает с каждым днём. Мне кажется, всё началось с этого расследования в отеле, я прав? ― Почему бы вам его не спросить, Джон? Нет-нет, я не ухожу от ответа. Просто... вы знаете, как я привязан к нему, и уверен, что вы понимаете, насколько мне печальна эта ситуация. Но я не могу сейчас с уверенностью сказать, чем она закончится. У него был повод для обиды. И если он не захочет через это переступить ― я не смогу ничего сделать. Я даже остановился. ― Как это ничего? Пригласите его к себе. ― У меня нет уверенности в том, что он придёт. ― А я уверен в обратном. ― А я нет. Я не удержался от смешка. ― Может, ещё пари заключим? ― Нет, не стану. Тема слишком болезненная для меня. ― Майкрофт, ― я взял его под руку. ― Может, тогда стоит поступить иначе? Вы приедете к нам? ― Джон, я благодарен вам за попытку помочь. Но я не уверен, что он вообще хочет меня видеть. И предпочту не проверять. Можете считать меня трусом. ― Что ж… ― вздохнул я. ― Пусть тогда он и дальше считает, что вы не хотите его видеть… ― Вряд ли он так считает. ― Господи! Какие же вы оба упрямцы! Что за глупая привычка сидеть в своём углу и страдать! ― Доктор, поверьте, если бы я видел выход, я им воспользовался бы. Я могу представить ситуацию, когда я приеду на Бейкер-стрит, а он не захочет общаться со мной. Он вполне имеет на это право, я нанёс его самолюбию достаточно серьёзный удар, а для него это... важно. Если бы я считал, что такая ситуация может принести ему пользу, я плюнул бы на свои чувства, в конце концов ― кого они интересуют. Но думаю, что и ему приятно от продолжения размолвки не станет. Я знаю, что мой брат любит меня, я не сомневаюсь в этом. Но провоцировать углубление ситуации, и так болезненной для нас обоих, я не стану. ― Простите, но я вас не понимаю. Вы всерьёз полагаете, что он ценит своё самолюбие выше вас? Подумайте, прежде чем ответить. ― Я не знаю, доктор. У меня на самом деле нет ответа на этот вопрос. Такая ситуация у нас впервые. У нас никогда в жизни не было разногласий. ― Вы его не зовёте к себе, и он думает, что вы на него сердитесь, и поэтому не пытается просто приехать к вам и поговорить. Это тупиковая ситуация. Что ж, мне придётся поговорить с Шерлоком. ― Он не может думать, что я сержусь на него, это абсурд. Я никогда в жизни на него не сердился. ― Ууу, как же… ― я в сердцах стукнул тростью по дорожке. ― Сердитесь, обижаетесь, не важно! Важно, он полагает, что вы не хотите его видеть! ― С чего ему так полагать, побойтесь бога! Вы не понимаете, доктор. Ситуация обратная. Я уверен, что он обижен на меня. Иначе сам давно пришёл бы или написал. ― Что там вообще случилось, вы можете мне объяснить? И пойдёмте, а то мы так и стоим, как два столба посреди аллеи. ― Я обратился к Шерлоку с просьбой... нет, это не начало... я... ну хорошо. Что вы знаете про расследование этого дела десятидневной давности в отеле? ― Кажется, оно успешно завершилось, ведь слугам дали хорошие рекомендации. А раз их дали, значит, с них были сняты обвинения. Только непонятно, почему Шерлок так недоволен. ― Потому что он... Дело было так, доктор: когда хозяева отеля решили обратиться к Шерлоку, об этом узнал человек, виновный в пропажах. Репутация моего брата во многом благодаря и вашим рассказам очень хорошо известна. Человек... забеспокоился. И обратился с просьбой к... своему дальнему родственнику. Этот родственник вызвал... попросил меня в качестве личного одолжения ему поговорить с Шерлоком и убедить его отказаться от расследования. Не знаю, как вам объяснить... дорогой доктор, есть люди, которым я не могу отказать в личных просьбах. Я обратился к Шерлоку. Он не захотел пойти мне навстречу. Мне пришлось... опередить его. Я поехал в отель и к вечеру вычислил того, кто... Я знаю, что могу доверять вам, доктор. И что уж теперь, всё равно Шерлок знает правду. Вы знакомы с трудами Эскироля, я полагаю? Сколько же пауз! Вообще-то я начинал понимать Шерлока. Если просьба были подана полунамёками, не удивительно, что он вспылил. ― О мономании? Читал. ― Именно. Человек, виновный в пропажах, болен клептоманией. Тот, кто обратился ко мне... в общем, раз мне не удалось уговорить брата отказаться от дела, мне пришлось, как я уже сказал, опередить его. Поверить в это непросто, но при необходимости я могу действовать очень быстро. Когда на следующий день Шерлок пришёл в «Клэридж», он не нашёл уже ни единого официального следа пребывания вышеуказанного лица в отеле. Я понимал, что это его не остановит, но понимал также, что доказать он ничего не сможет. Так и произошло. Мало того, я подстраховался ― хозяина отеля настоятельно попросили отказаться от услуг Шерлока Холмса. Конечно, я потребовал, чтобы всем несправедливо уволенным были переданы рекомендательные письма, что, как я знаю, было сделано. Вот, собственно... и всё. Честно говоря, когда я выводил Майкрофта на прогулку, то не рассчитывал, что мы то и дело будем останавливаться, и почувствовал потребность поднять воротник пальто, но, разумеется, делать этого не стал ― меня тут же утащат в клуб, начнут поить чаем, и разговор сойдёт на нет. ― Почему вы не объяснили всё, как есть, Шерлоку сразу? ― спросил я. ― А что я мог объяснить? ― Что вор болен и не отвечает за свои действия. ― Доктор, вы не поняли. Когда ко мне обратились с просьбой, я не знал вообще ничего, кроме того, что мой брат взялся за какое-то дело в отеле, и что меня просят уговорить его отказаться от расследования. В том и проблема. Ко мне обратились с просьбой, в которой я не мог отказать, но никто не объяснял мне ничего. Я в свою очередь обратился с просьбой брату ― и получил отказ. И мне пришлось разобраться в ситуации как можно быстрее и... обойти его. Обыграть. На его поле. Там, где он чувствует себя наиболее комфортно. ― Что ж, ― промолвил я, и в голове у меня созрел план действий, ― это, конечно, удар по самолюбию. Вы не замёрзли, Майкрофт? ― Замёрз? Ох, простите, доктор, я вас замучил. Зато смотрите, какая долгая прогулка. Врач должен быть доволен, ― улыбнулся он. ― Скажите, вы мне доверяете? ― Разве я стал бы рассказывать вам все это, если бы не доверял? Почему такой вопрос? ― Я несчастный, замёрзший доктор, и прошу вас выполнить мою просьбу: поедем на Бейкер-стрит. ― Подумав, я применил окончательный аргумент. ― Шерлок будет рад вас видеть. Нет, он будет счастлив. Майкрофт раздумывал пару минут, и, раз уж я признался, что замёрз, поднял воротник пальто. ― Что ж... я не уверен в этом, доктор, но если теперь я не выполню вашу просьбу, то это сделает ситуацию совершенно тупиковой. Поедем. Мы поймали кэб и поехали на Бейкер-стрит. Майкрофту пришлось неуютно в наёмном экипаже, так что он довольно долго выбирался на мостовую. Я открыл дверь своим ключом, миссис Хадсон встретила нас в прихожей. ― Мистер Холмс! Какой приятный сюрприз! Добрый день, сэр. Ваш брат дома, у себя. Из гостиной донёсся какой-то слабый шум. Интересно, что он там делает? ― Добрый день, миссис Хадсон. Рад видеть вас в добром здравии. Я торжественно сопроводил Майкрофта наверх. Как только я открыл дверь, нашим глазам предстала уморительная картина: в камине горели бумаги ― целая гора старых газет. Видимо, Шерлок, в тоске решил сделать очередную порцию вырезок, да и сам он выглядел слегка запыхавшимся. Он явно только что надел сюртук, его рука ещё не успела опуститься ― он приглаживал волосы. ― Прошу вас, ― я пропустил Майкрофта впереди себя, выглянул из-за его бока, улыбнулся Шерлоку, бросив: ― Я в клуб, буду вечером. И с этими словами спустился, довольный, вниз, едва удержавшись от того, чтобы не перескочить через пару ступенек. ―3― Шерлок Холмс ― Н-да... вот это скорость... как ты за ним успеваешь? Это было первое, что сказал Майкрофт. Я увидел кэб из окна. Джон задерживался, и я начал нервничать, поэтому, услышав, что кто-то подъехал, тут же подошёл посмотреть. И вслед за моим другом из кэба вышел брат. Мне потребовалось пара минут, чтобы сгрести кучу газет, кинуть их в камин, унести кое-что в спальню, скинуть халат и надеть сюртук. ― Вообще-то я тоже… кхм… быстрый. ― Да, конечно. ― Майкрофт кивнул на горящие газеты. ― Уничтожаешь улики? Я улыбнулся. ― Ещё какие! Подойдя к брату, я протянул руки, чтобы принять его пальто. ― Позволь за тобой поухаживать. ― Да, конечно. У вас тепло. Мы так промёрзли с бедным доктором на прогулке в парке, что он пригласил меня выпить... а сам сбежал. Я как бы невзначай провёл ладонью по его плечу и повесил пальто. ― Садись к камину. Налить тебе? У нас только демократичный бренди, правда. А может, чаю? ― Всё равно, мой мальчик. ― Майкрофт сел в кресло и вытянул ноги в сторону камина. ― Пусть будет бренди. Я действительно очень замёрз. ― Бедный мой. ― Я принёс плед и набросил брату на колени, потом налил нам обоим бренди. ― Джон решил к моциону добавить ещё и закаливание? Майкрофт взял бокал. ― Кто их знает, этих врачей. Мы говорили с ним о теориях Эскироля. Если душевные болезни можно лечить диетами, то, возможно, помогают и холод, или там... обливания водой? ― Я думаю, это варварство. ― Несомненно... садись тоже поближе к огню. Ты осунулся. Ты здоров, Шерлок? ― Вполне. Я тут просто… немного занимался две недели самоанализом. ― Знаешь, дорогой, ― промолвил Майкрофт, ― у меня странное ощущение. Впервые в жизни мне кажется, что кто-то другой, в данном случае наш милый доктор, понимает, что происходит, лучше, чем даже ты. Потому что в моё представление о ситуации твой… самоанализ никак не укладывается... ― Я сердился какое-то время, но потом решил, что не должен был обрывать разговор. ― Хм... почему ты не пришёл ко мне? ― Потому что… ты же знаешь, для меня извиниться ― это всегда проблема. ― Проблема? Прости, дорогой мой, но я... никогда не сталкивался с такой проблемой у тебя. И я не понимаю... ты боялся… чего? Я знаю, чего боялся я, но не могу понять, чего ты боялся? ― Что ты сердишься… то есть обижен… я же отказал тебе в просьбе. ― Ты считал, что я могу обидеться на тебя? ― глаза Майкрофта расширились. ― На самом деле? Налей мне ещё бренди. Я налил. ― А почему… ― начал я. Правда, я тут же подумал, что если Майкрофт не сердился и не обижался, то он вполне резонно мог ждать, что в любой момент приду к нему. ― Да? Я покачал головой. ― Нет, мне самому нужно было прийти, конечно… ― Шерлок... можно спросить? А на что именно ты был обижен первые дни? ― Потому что ты не сказал всё с самого начала, и эти кретины сунули мне взятку и выставили в самых вежливых выражениях. ― Какой же я... ― буркнул Майкрофт, ― но и ты тоже, да. Шерлок, я ведь был уверен, что ты всё ещё обижен на меня, и совсем за другое. Теперь уж и не понимаю, объяснять или лучше не надо... ― Объясни. ― Что ж... Я сказал тебе с самого начала всё, что мог. Потому что на тот момент я ничего больше не знал. Ко мне обратился с просьбой человек. На свете крайне мало людей, мой мальчик, которым я не могу отказать. Я считал, что ты понимаешь это... подожди, пожалуйста! ― прервал он меня, потому что я открыл было рот, чтобы вставить слово. Майкрофт вообще склонен объяснять всё подробно. Иногда в отрочестве меня это немного раздражало ― я называл это «разжёвывать». Вот и теперь он тоже пустился в пространные речи, хотя стоило ему упомянуть, что он сам ездил в отель, я всё понял. Но я терпеливо выслушал его, даже не без сочувствия ― вот ведь, ему пришлось побегать из-за моего упрямства. ― Я не сомневался, ты поймешь, что это я помешал, опередил тебя. Тебя это заденет, обидит, и ты не захочешь... общаться со мной. То, что ты считаешь виноватым в чём-то себя, а уж тем более, что ты хотел бы, но боишься приехать ко мне, мне даже в голову не пришло. ― А мне не пришло бы в голову, что ты вмешаешься сам. Я думал, что ты… сигнализировал наверх, а там уж подсуетились. ― А если бы пришло? ― Ну… я всегда говорил, что ты умнее меня, милый Майкрофт, но вот что не умеешь, так это подделывать документы, ― улыбнулся я. ― Но если серьёзно, я бы никогда не стал на это обижаться, что ты? Наверное, это даже позабавило бы меня, потому что я сразу бы уверился, что всё равно справедливость там хоть как-то, но восторжествует. Ты, конечно, иногда бываешь снобом, но люди пострадали ни за что. Не думаю, что ты бы это так оставил. И поэтому я бы с чистой совестью покинул поле боя и приехал к тебе обсудить дело. ― Я велел хозяину выдать уволенным рекомендательные письма, чтобы они могли найти новое место, не хуже прежнего... А ещё я попросил его отказаться от твоих услуг. Но он сделал это только на следующий день, как я понимаю, а тогда это уже не имело смысла... прости. ― Ну что ты! Это ты прости меня! Я поставил бокал на столик и передвинул своё кресло поближе к креслу брата. ― Зато я им всем выплатил выходное пособие, ― я взял Майкрофта за руку. ― Взятка пошла в дело. ― Вот как, они ещё и заплатили тебе за молчание? ― поморщился он. ― Как много вокруг идиотов... ― Ну, может и не за молчание, ― я погладил его руку. ― Просто решили возместить моральный ущерб… Дорогой мой, ты что? ― Не знаю. Что-то не так. Не могу понять, Шерлок. Наверное, пойму, когда отдохну. Эти недели были... непростыми. ― Прости, ― повторил я. ― Я должен был давно приехать к тебе. ― Это я должен был понять, что всё иначе, чем мне кажется. Не знаю, что со мной случилось... ― Не должен, ― возразил я, продолжая беспомощно тискать его руку. ― Конечно, должен. Но я был уверен, что все понимаю правильно... и в лучшем случае ты появишься ещё не скоро... в лучшем случае. Спасибо Джону. Если бы не он, это тянулось бы и тянулось. ― А в худшем? ― Ты мог вообще не захотеть меня видеть. ― Майкрофт! Бог с тобой! Что ты говоришь? Брат иногда ввергал меня в ступор своими заявлениями. ― Ох, прости, мой дорогой. Глупости говорю, да? ― Не глупости, но неужели ты правда думаешь, что я могу тебя разлюбить? ― Я знаю, что ты любишь меня и привязан ко мне, и знаю, что ты всегда доверял мне. Но вот где-то здесь... наверное, где-то здесь причина. Мне показалось, что... А, всё, пустое, Шерлок. Нет повода нервничать. ― Он наконец-то очнулся и сжал мою руку. ― Мы не поняли друг друга ― впредь будем умнее. У меня было такое ощущение, что мы ходим кругами. Я с самого начала извинился за то, что не выполнил просьбу брата. Он уверил, что не думал на меня обижаться, и вот опять мы вернулись к тому же. Может, Майкрофт меня не расслышал? Нет, мне не сложно было повторить всё с самого начала: что я сожалею о невыполненной просьбе, что я потребовал объяснений ― сейчас я даже сам не мог понять, что меня в тот день так вывело из себя. ― Что ж такое-то… ― пробормотал я. ― Я могу не доверять даже самому себе иногда, но тебе я доверял всегда, и это никогда не пройдёт. Не знаю, что на меня тогда нашло. Не выношу такие моменты слабости, и почему-то они всегда охватывают меня рядом с людьми, которых я не опасаюсь и считаю своими. А если разобраться, их всего двое. Но с Уотсоном как-то легче. Я высвободил руку, наклонился и положил голову Майкрофту на колени и сразу почувствовал его ладонь. ― Мальчик мой, если это так, то мы сейчас оба не в себе, но давай попробуем понять, что тогда случилось? Я закрыл глаза, вспоминая тот разговор. Майкрофт встретил меня за столом, в какой-то момент стал расхаживать по кабинету, и мне пришлось оборачиваться, чтобы следить за ним взглядом, потом он оказался у меня за спиной… ― Он так часто делал, ― заговорил я. ― Когда я читал что-то или занимался. Помнишь, у меня стол стоял у окна торцом, и я сидел всегда спиной к двери. Он всегда подходил почти бесшумно, да я и не слышал шагов, если увлекался. Подойдёт и нависнет, заглянет через плечо ― что я там делаю? Никогда нельзя было угадать, что он скажет в следующий момент… Меня это ужасно пугало. Пока я говорил, Майкрофт поглаживал меня по голове. ― А я встал у тебя за спиной? Вот оно что... ― в его голосе послышалось облегчение, но это меня не успокоило. ― Мой родной, посмотри на меня, пожалуйста. Я выпрямился, а он обхватил ладонями моё лицо. ― Никогда я не сделаю тебе больно, не обижу и не подведу тебя. Мне очень важно, чтобы ты верил в это. Мне самому иногда не по себе, что я так похож… Но я ― не он. Ты же понимаешь? Я опустил веки в знак согласия. ― Правда, мне нельзя было сомневаться в тебе, и этого никогда больше не случится. Обещаю. Но, Шерлок, пожалуйста, никогда не думай обо мне, как о ком-то другом. Я всё тот же твой брат, который тебя очень любит. Я испытал ни с чем несравнимое облегчение, и потому сразу же сказал очередную глупость. ― Уотсон в клубе, наверное, сидит довольный. Вот уж он думал, наверняка, что стоит нам остаться одним, как мы тут же обнимемся ― и всё будет хорошо, а у нас вон какие драмы. Я насупился, разъял ладони Майкрофта, опять положил с каким-то просительным мычанием голову ему на колени и одну ладонь себе на волосы. ― Джон имеет все основания гордиться собой. И должен тебе сказать, мой дорогой, что все, к чему мы с тобой приходим через долгие и иногда мучительные раздумья, он легко чувствует моментально. Слышал бы ты его в парке, когда он убеждал меня, что ты будешь мне рад. Обозвал меня упрямцем... тебя впрочем, тоже. Майкрофт внял моей невнятной просьбе, его ладонь размеренно скользила по моей голове, и это было так приятно, что, кажется, я на пару минут даже уснул, но потом сознание подсказало мне, что я не ответил. ― Да, дедукция ― это далеко не всё… ― пробормотал я. ― Ты что-то ещё говорил? ― Не важно, мой дорогой. Я хочу сказать, тебе очень повезло с Джоном. ― Судя по голосу, брат улыбался. ― И мне заодно. Кто бы мог подумать. Я тихо хмыкнул. ― Может, стоит жить втроём? Вообще-то я порадовался за Майкрофта ― он так же скуп на дружбу, как и я. Но, видимо, Джон в какой-то мере тоже совершенство, раз мы оба оказались расположены к одному человеку ― пусть и по-разному. ― Надеюсь, ты шутишь. Поселить такого беспокойного пациента, как я, поблизости ― не может быть, чтобы тебе было совсем не жалко доктора. Не знаю, шутил ли я, если честно. Конечно, Майкрофта скорее озаботил бы собственный покой. Но наш доктор бы зато видел пациента каждый день, и ему не пришлось бы бегать туда-сюда. Вслух я это не сказал ― брат ещё подумает, что я ревную. ― Шучу ― нас двоих в одной квартире Уотсон не выдержит. ― Ну, мы когда-нибудь можем опять съездить вместе на отдых. На этот раз к морю. Джон почти убедил меня, что мне необходимо отдыхать от работы не менее двух недель в год. А тебе морской воздух тоже был бы полезен. Скажи честно, ты хоть ел что-то толком эти дни? ― Ел, ― честно сказал я. ― Не так чтобы много, но регулярно. Лучше, конечно, не уточнять, что аппетит у меня восстановился, потому что я забыл о кое-какой привычке. Хватит Майкрофту переживаний. ― А вот я, между прочим, сегодня ничего не ел.... ― намекнул он. ― Это безобразие. Когда Уотсон вернулся, миссис Хадсон уже накрывала на троих. Думаю, это доктор намекнул ей, что за ужином у нас будет гость. У нас не «Диоген», конечно, но почтенная хозяйка постаралась вовсю. У нас, наверное, слишком непритязательные вкусы с Уотсоном, да и едим мы часто в спешке ― чего тратить кулинарные таланты? Она, правда, выразительно на меня посмотрела, когда обнаружила в камине гору пепла, оставшуюся от газет ― прямо вулканический пепел на чёрных камнях какой-нибудь Этны. Служанка заново затопила камин, мы сидели втроём в тёплой комнате за почти праздничным ужином ― и это были те редкие минуты, когда я чувствовал себя безоговорочно счастливым. Мне казалось, что тени прошлого навсегда покинули меня и больше не вернутся, благодаря двум любимым мной людям.