Происшествие в Бате

Шерлок Холмс Двери купален выходили в длинный коридор, чтобы запах сероводорода не достигал веранды, посему или что-то донельзя напугало служителя, или кричал он в купальне, которая находилась ближе всего к выходу. — Что там? — Уотсон привстал и посмотрел в сторону двери. Публика на веранде собралась вполне приличная, никто с мест не вскакивал ─ напротив: джентльмены, сидевшие ближе к коридору, с достоинством поднялись с мест и не торопясь подошли ближе. Дамы заволновались, но остались сидеть. Мы заметили управляющего, поспешно входящего в купальни. Доктор Клоттер нахмурился, отложил газету и посмотрел на часы. — Джентльмены, среди вас есть врачи? — раздался зычный голос управляющего, буквально выбежавшего на веранду. Уотсона опередили, по крайней мере, двое, включая Клоттера, который немного замешкался: он вскочил, отодвигая стул, неуклюже ухватился за скатерть и смахнул на пол блюдце с остатками недоеденного банкиром пирожного и свою чашку с недопитым кофе. Но не обратил на это внимание и, кинувшись к дверям купальни, протопал своими ножищами по кусочкам бисквита. Побежавший официант принялся собирать осколки чашки и то, что осталось от пирожного. — Мой мальчик, посмотри, что там? — сказал Майкрофт. — А ты не пойдёшь? — Покойники по твоей части, дорогой. Когда я протиснулся сквозь толпу и очутился в коридоре, дорогу мне преградил управляющий. Я шепнул ему на ухо свою фамилию — тот приоткрыл рот от изумления и отступил в сторону. Я вошёл в злополучную купальню как раз в тот момент, когда Уотсон и Клоттер, сняв пиджаки и засучив рукава, вытаскивали из ванны тело банкира. Над вонючей водой поднимался пар, и вообще в маленькой купальне, которую банкир снимал для экономии, было довольно жарко. Незнакомый мне врач, в дорогом костюме и золотой булавкой в галстуке, первым пощупал сонную артерию Тэвиса. — Он мёртв. — Это мой пациент… — пробормотал Клоттер. — Доктор Уотсон — его сосед по пансиону, он в курсе. Я подошёл ближе. Третий врач, который был старше своих собратьев вместе взятых, обратился к управляющему, указывая на тело: — У него вода в лёгких. Вы должны вызвать полицию, уважаемый. Уотсон, поймав мой взгляд, хмуро кивнул, а управляющий, заметив это, посмотрел на меня с отчаянной мольбой в глазах, словно я тут был вместо некоего небожителя. Я подумал поначалу осмотреть тело, но потом решил, что это будет расценено, как недоверие к мнению врачей. — Уотсон, на теле есть какие-нибудь следы? Что-нибудь, свидетельствующее о насильственном утоплении? Управляющий тихо охнул. — Какие следы могут появиться в сернистой воде за такое короткое время? — слегка брюзгливо вмешался пожилой врач и, помедлив, представился: — Доктор Тосс. А вы… — Шерлок Холмс, к вашим услугам. — Что ж, мистер Холмс, я настаиваю, что случай нуждается в самом тщательном расследовании. Я почти не знал покойного, говорил с ним всего раз, но мистер Тэвис не произвёл на меня впечатление человека, который по собственному почину стал бы нырять в купальню с головой. Если бы ему просто стало плохо с сердцем, он не утонул бы… Коллега, что у него было с сердцем? — обратился он к Клоттеру. — Что его беспокоило? Доктор Клоттер немного помедлил с ответом. — Не могу сказать, будто что-то особенное, не связанное вообще с возрастом. У мистера Тэвиса были проблемы иного рода… — тут доктор немного смутился под взглядом старшего коллеги и пробормотал: — его беспокоило… отсутствие наследника. — Зовите полицию, — доктор Тосс был неумолим. — Вот и мистер Холмс скажет вам, что просто так люди в купальнях не тонут. Я только развёл руками. Бедняге-управляющему пришлось отправить служителя за полицией. Пользуясь минутами ожидания, я осмотрел купальню. Одежда Тэвиса лежала на скамейке, аккуратно сложенная. Часы на месте, перстни с рук тоже не исчезли. В кармане пиджака обнаружились бумажник и чековая книжка — словом, никакого намёка на убийство с целью ограбления. Прошло ещё некоторое время, проведённое нами в обществе утопленника, причём нам всем пришлось стоять вдоль стен, поневоле то и дело бросая взгляды на банкира, прикрытого простынёй. Наконец явилась полиция в лице инспектора Доджа и двух констеблей. Инспектор оказался пухлым, розовощёким юношей с голубыми глазами. Выглядел он едва ли лет на двадцать и мог бы служить моделью для пасхального ангела или Купидона. Потом мы узнали, что Доджу уже двадцать пять и он на хорошем счету, но первое впечатление он производил самое легкомысленное. Познакомившись с нами, инспектор осмотрел тело и купальню и решительно заявил, что следует послать за вдовой. — Я буду вам признателен, инспектор, если вы позволите мне самому сходить за миссис Тэвис, — обратился к нему Клоттер, — Она тоже моя пациентка, и я… — Миссис Тэвис всегда оставалась в пансионе, пока её муж принимал ванны? — перебил доктора Додж. — Обычно миссис Тэвис сопровождала мужа, сама ванны не принимала, но нынче утром ей нездоровилось, и она осталась в номере. — Хорошо, доктор, но, думаю, нам самим стоит дойти до пансиона и поговорить с мадам. — Инспектор посмотрел на нас с Уотсоном. — Вы ведь тоже остановились у миссис Шутер, джентльмены? Мистер Холмс, я хотел бы побеседовать с вами, если вы не возражаете. Я заверил инспектора, что ничуть не возражаю. Мы все вышли из злополучной купальни и собирались уже направиться в пансион, но тут увидели почти бегущую в сторону веранды миссис Тэвис. — Мистер Холмс, это правда?! — запыхавшаяся вдова тут же бросилась ко мне. — Боюсь, что да, мадам. — Но этого не может быть! Почему он умер? Как можно утонуть в купальне?! Муж говорил, что там совсем мало места... мистер Холмс, прошу вас, выясните, что случилось! Он не был болен, я не понимаю... Она беспомощно взмахнула руками и пошатнулась. — Мы с инспектором приложим все усилия, чтобы узнать правду о смерти вашего супруга, миссис Тэвис, — заверил я бедную женщину, успев подхватить её под локоть и усадить на стул. Я заметил, что пухлые щёки инспектора при моих словах порозовели от удовольствия. Что ж, он пока что вёл себя в высшей степени разумно, а не в моих правилах пренебрегать полицейскими, которые согласны сотрудничать. Уотсон меж тем, казалось, совершенно потерял интерес к происходящему, с тревогой оглядывал столики, за которыми все ещё сидели посетители, хотя многие уже ушли — кого-то потряс сам факт случившего, а кто-то не хотел связываться с полицией. Наш столик тоже пустовал. — Миссис Тэвис, — не выдержал Уотсон, — вам Май... вам мистер Холмс сообщил о несчастном случае? Миссис Тэвис поспешно допила воду, заботливо поданную ей Клоттером. — Нет, доктор, я не видела мистера Холмса, он не возвращался в пансион, за мной прислали служителя. Мистер Холмс, — опять обратилась она ко мне, — я не знаю, что у меня... что с деньгами... но я что-нибудь придумаю. Пожалуйста, я заплачу вам за работу! Я попросил даму не беспокоиться насчёт гонорара и повернулся к Уотсону. Я понимал, чем он так встревожен, и мне было немного смешно. — Дружище, ваше волнение могут приписать не тому… — Мне все равно, чему его припишут. Где он? — Уотсон, вы совершенно точно не тот наивный недалёкий доктор, каким себя описываете в рассказах. Но у вас есть одна черта: когда вы волнуетесь, вы забываете... — я хотел сказать «думать», но в последний момент смягчил реплику, — забываете проявлять дедукцию. Ну же, дорогой мой? Уотсон посмотрел на меня то ли свирепо, то ли умоляюще. Я вздохнул, достал часы и демонстративно посмотрел на циферблат. Уотсон догадался и ринулся обратно к коридору, ведущему в купальни.

***

В нашей забыли поставить ширму — видимо, служителю было совсем не до того. Хорошо, что Майкрофту она не понадобилась. Брат сидел в воде, зажмурившись, с улыбкой на лице: казалось, он вдруг начал получать удовольствие от купания в этой тухлятине. Услышав наши шаги, Майкрофт лениво приоткрыл глаза. — Ну что там, мальчики? — На заплаканные с ночи вдовьи очи никто не обратил внимания, — в рифму отрапортовал я. — Списали, должно быть, на печальное известие. В остальном — ничего необычного... если не считать, что банкир захлебнулся. — Вот как? — задумчиво протянул брат. — Что ж… можно не искать место для ужина. Уотсон только усмехнулся, но ничего не сказал. — И что вдова? — спросил Майкрофт. — Выразила желание, чтобы я провёл расследование. Инспектор не отказывается от помощи. — Наконец-то я смогу понаблюдать тебя в деле, мой мальчик. — Милый Майкрофт, да что там наблюдать? — Хотя бы послушаю, как вы с инспектором будете допрашивать свидетелей. Думаешь, я хоть раз видел что-либо подобное? Мне любопытно. — Тогда выбирайся из воды. Тебе ещё нужно немного передохнуть, а инспектор молод и полон энтузиазма, он жаждет поскорее заняться делом. Не дожидаясь, пока мы с Уотсоном хотя бы сделаем вид, что отвернулись, Майкрофт поднялся в полный рост и начал выбираться из купальни. Забавные вещи происходят, однако, с моим братом. Вдова с доктором Клоттером, видимо, уже ушли, но инспектор спокойно ждал нас на террасе. Обычно многолюдная, она почти совсем опустела. Мы расселись вокруг своего столика, а Додж поспешил к нам, по пути словно вытягиваясь в струнку. Что это с ним вдруг? — Присаживайтесь, инспектор, выпейте с нами чаю, — услышал я голос брата. — Да, сэр. Спасибо, сэр! Да что с ним такое? Я посмотрел на Майкрофта и обомлел. Передо мной был, конечно, мой брат — человек, которого я знал всю жизнь и лучше всех. И в то же время это был совершенный незнакомец — какой-то большой сановник, перед которым стоять по стойке смирно — самое естественное дело. Майкрофт величественным жестом указал Доджу на стул, в ту же секунду стараниями официанта на столе оказались чашки, чайник и десерт. — Рассказывайте, — велел брат. И инспектор, ничуть не удивившись, словно обязан был докладывать человеку, даже имени которого он ещё не слышал, начал выдавать полученную за это время информацию. Для нас с Уотсоном не прозвучало ничего нового, да и Додж пока не успел никого толком опросить. По ходу рассказа, Майкрофт, наблюдая за муками инспектора, в котором чинопочитание, подкреплённое молодостью и неопытностью, боролось с сомнениями, попросил: — Шерлок, представь мне инспектора официально, так сказать. — Мистер Додж местный инспектор, сэр. Инспектор — мой брат, мистер Майкрофт Холмс. Додж немного расслабился, посчитав, что человек, носящий такую фамилию, достоин всяческого доверия, и, закончив рассказ, слегка просительно посмотрел на меня. Я кивнул. — Задавайте вопросы, инспектор. Если Додж и собирался сразу пройти в наш пансион, он не рискнул настаивать. — Благодарю, сэр. Господа, я бы назвал это формальностью, но не в данном случае. Может быть, вы заметили что-то необычное? Я не знаю точно, кто послал за вдовой, но она явно была расстроена не только известием о смерти мужа. Да и доктор их сказал, что ей нездоровилось с утра. А про покойного он упомянул, что тот тоже утром нервничал. Доктор посоветовал ему не брать сегодня ванну, но он отказался. — Вдова вам скорее всего ничего не скажет, не захочет посвящать в семейные разногласия, — сказал я. — Но накануне у супругов вышла ссора. И покойный повёл себя по отношению к жене не совсем... корректно. — Он что, действительно был так озабочен... хм... появлением наследника? Что вот прямо на отдыхе… на лечении... он ждал, что она прямо вот сразу... простите, сэр... — Вообще-то ванны принимал только он, — вмешался Уотсон. — Мистер Тэвис был довольно скуповат и на жене экономил. Они даже горничную с собой не взяли. Если он и обвинял жену, что она не может подарить ему наследника, то ничего не делал для того, чтобы поправить положение. Ванны он принимал из-за низкого давления, а вовсе не потому, что полагал, будто это решит семейные сложности. — Вот как? Его врач не сказал мне этого. Он говорил только про наследника... Кажется, ваш сосед был вам не очень по нраву, доктор Уотсон? — Не далее, как вчера, Тэвис в разговоре со мной жаловался на низкое давление, — заметил Майкрофт. — Но кто знает, что там на самом деле было с его давлением, — возразил Уотсон. — Он вообще произвёл на меня впечатление вечно раздражённого ипохондрика. Не исключено, что доктор посоветовал Тэвису ванны, а могло быть и наоборот: Тэвис сам решил попробовать и потащил за собой на курорт жену и личного врача. Был ли мне банкир не по нраву? Боюсь, что я не одинок в своём мнении. Инспектор посмотрел на меня. — Если он мог вызвать неприязнь за столько короткое время, то человек, знакомый с ним давно, мог... я хочу сказать, у него могло быть много недоброжелателей? Я правильно понимаю, мистер Холмс? — Вы знаете, инспектор, людей, подобных покойному банкиру, не так уж мало, но обычно про них говорят: «Он всех нас переживёт». — Я пожал плечами. — Так и случается. Вы кого-то подозреваете? Додж замялся. — Нет, я пока никого конкретно не подозреваю, я только хотел сказать, что желающих могло быть... они могли быть. Но ведь нужен мотив. Если он оскорблял жену и требовал... требовал... ну, я хочу сказать, что жена могла быть заинтересована в том, чтобы стать вдовой, нет? Правда она сама попросила вас, мистер Холмс, помочь разобраться. Это ведь снимает с неё подозрения, не так ли? — Леди абсолютно ни при чём, инспектор, — согласился я. — Она вполне искренне обеспокоена смертью супруга. И в конце концов, можете настоять на вскрытии. Уверен, что вдова и врач не будут возражать. — Понимаете, сэр... — теперь инспектор смотрел на Майкрофта. — Вы понимаете... тут всё-таки курорт, и репутацию заведения без причины портить не хотелось бы. Поймите меня правильно, сэр. Должны быть очень веские поводы, чтобы предать дело огласке, а при вскрытии её не избежать. Тот пожилой врач настаивает, что Тэвис утонул не случайно, но разве удивительно, что человек мог утонуть, если ему стало плохо с сердцем? А доктор Клоттер, возможно, просто уверился, что поставил своему пациенту неправильный диагноз, и хочет теперь избежать обвинений в этом? Если банкир умер не от того, от чего врач его лечил... — Побывайте в пансионе, инспектор, — кивнул Майкрофт, — побеседуйте с постояльцами и хозяйкой. Я не знаю, с чего тот пожилой врач так уверено заявил, что смерть наступила не от естественных причин. — Он сказал, что пару раз беседовал с банкиром, — усмехнулся Уотсон. — Бывают, конечно, блестящие диагносты, которые по одному виду пациента могут определить, чем тот болен, но вряд ли... доктор Тосс, да? Я кивнул. — … доктор Тосс именно из их числа. — Разумеется, Тэвис именно утонул, — вмешался Майкрофт. — Но, как я понимаю, нас интересует, не помог ли ему кто-то утонуть. И если помог, то кто? Вы совершенно правы, инспектор: виноват может быть лишь тот, кому выгодна смерть банкира. Возможно, кроме пансиона, вам придется съездить и в Бристоль, собрать какие-то сведения о Тэвисе и его окружении. Его супруга, тут мой брат совершенно прав, абсолютно ни при чём. Теперь что касается наследника — банкир даже мне, совершенно незнакомому человеку, в первом же разговоре пожаловался на супругу, мол за два года их брака она так и не удосужилась, как он выразился, выполнить свой долг и родить ребенка. Так что эта тема его правда волновала. Не удивлюсь, если это и было причиной ссор, в том числе и вчерашней. Инспектор кивал, борясь с желанием вытащить блокнот и начать записывать. Я не понимал, почему Клоттер повёл себя так глупо и не сказал Доджу о низком давлении у пациента. Инспектор далеко не тупица, он может опросить завсегдатаев купален, а те расскажут, что банкир регулярно принимал какие-то порошки. — Господа, — сказал инспектор, — можно попросить вас пойти со мной в пансион? Мистер Холмс, — обратился он ко мне, — раз уж миссис Тэвис попросила вас провести расследование, может, мы объединим усилия?.. То есть я бы с большим удовольствием поучился бы у вас. Розовые щёки нашего полицейского Купидона стали ещё розовее. Конечно, я не мог не согласиться с любезным предложением инспектора, тем более что Майкрофт так одобрительно кивнул на его слова. Мы отправились в пансион, и по пути мой брат, уточнив, местный ли уроженец Додж, завёл речь о батских булочках. За этим разговором мы и дошли до места. — Думаю, дорогой мой, инспектор теперь знает о батских булочках раз в двадцать больше, чем любой здешний житель, — перебил я Майкрофта на пороге нашего жилища. — Инспектор, прошу вас. Полагаю, хозяйка не будет возражать, если мы займём бильярдную под беседы. Кроме Тэвисов и нас, тут обитают две пожилые дамы-компаньонки. С кого хотите начать? Узнав, что старушки проживали с Тэвисами на одном этаже, инспектор решил начать с них. Мисс Сьюзен Ройз и её компаньонка, мисс Клэр Хэлш, явились на приглашение инспектора, важно семеня рядышком, так же почти одновременно сели, разгладили старомодные юбки, но когда с ними заговорили, они выслушали и тут же одновременно затараторили по-французски. Инспектор беспомощно посмотрел на нас троих, а Майкрофт спросил пожилых леди, не устроит ли он их в качестве переводчика? Леди такой кандидат полностью устроил, но они при этом обменялись замечанием, которое брат, конечно, переводить не стал, а я, напротив, перевёл Уотсону на ухо. — Дорогая Клэр, как вы полагаете, это прилично, что инспектор не знает французского? — Дорогая Сьюзен, это совершенно неприлично и возмутительно. — Итак, леди, ваши комнаты на третьем этаже, — начал Додж. — Могу я спросить — вы приехали сюда первыми, или Тэвисы уже проживали тут до вас?.. — Мы приехали раньше, — перевёл брат ответ мисс Ройз. — Мы приезжаем в этот пансион каждый год, и комнаты зарезервированы за нами на определенные недели. Иногда остальные комнаты на этаже пустуют, иногда в них кто-то живёт. Тэвисов мы в этот приезд увидели впервые. — Мы уже сказали хозяйке, что на следующий раз предпочли бы других соседей, — подхватила слова подруги мисс Хэлш. — Впрочем, к миссис Тэвис претензий нет, она милая и тихая женщина, и с ней вполне можно поговорить, скажем, о сортах чая или морских купаниях. — Только о чае и купаниях? — удивился инспектор. Леди переглянулись. — Инспектор, видимо, имеет в виду, не делилась ли с вами миссис Тэвис чем-то личным? — пояснил я по-французски. — Боже мой! — воскликнула мисс Ройз. — Она приличная дама, а мы всё-таки девицы! — Диалоги о сортах чая и морских купаниях — часть учебного курса французского языка примерно второго года обучения, — эти слова Майкрофта вызвали одобрительные улыбки дам. — Думаю, леди имеют в виду, что миссис Тэвис не говорила по-французски свободно, но была любезной исходя из своих возможностей. — Он настоящий джентльмен, не правда ли, дорогая Сьюзен? — кивнула мисс Хэлш на брата, судя по всему вовсе не заботясь о том, что он-то её прекрасно понимает. — Если бы все англичане были такими, дорогая Клэр, результаты Столетней войны могли быть совсем иными. Майкрофт кашлянул, но переводить не стал. Зато я не удержался и тихонько перевёл Уотсону. Он осторожно улыбнулся в усы. — Понимаю, что о мёртвых, как говорится, либо хорошо, либо никак... — начал инспектор, — но всё же, леди, нам с мистером Шерлоком Холмсом важно составить мнение о том, каким человеком, по вашему мнению, был мистер Тэвис... — Разве у мистера Холмса не было мнения на этот счёт? — удивилась мисс Ройз. — Разумеется, было, — улыбнулся я. — Но моё мнение не должно никак влиять на выводы инспектора. — Ужасно невежливый господин был этот мистер Тэвис, — осторожно промолвила мисс Хэлш и покосилась на хозяйку, которая, судя по всему, была скорее давней подругой. — И страшно скупой. Бедняжка миссис Тэвис! Как можно, имея деньги, не озаботиться о горничной для супруги? — А вчера, — поджала губы мисс Ройз, — этот ужасный человек весь вечер кричал на свою жену. Как... как настоящий варвар! Он требовал вести себя скромнее и думать о том, как угодить мужу, а не улыбаться посторонним мужчинам. — Она пыталась возразить, что единственный мужчина, с которым она вообще общается, это их врач... — Но его это только больше взбесило. «Я никогда не дождусь от вас того, ради чего женился, если вы будете так себя вести!» — Между тем, — вдруг обратилась мисс Хэлш к подруге, снова проигнорировав наше с братом знание французского, — между тем, дорогая, думаю, только так она и могла бы свершить то, ради чего люди женятся. Мисс Ройз погрозила подруге пальцем, но было видно, что всерьез не протестует против такой фривольности. Однако Майкрофт намёк на амурные интересы мадам с доктором переводить не стал. Я тоже воздержался от перевода. Уотсон и так был в курсе того, что доктор Клоттер любит миссис Тэвис. — Простите, леди, а миссис Тэвис правда оказывала доктору знаки внимания? — спросил инспектор. — Что вы! Она вела себя просто как святая! — воскликнула мисс Ройз. — Мистер Тэвис был некультурным, невоспитанным человеком. В первый день по приезду была такая сцена: доктор проводил их и, пока распаковывали багаж, хозяйка как раз накрыла к чаю, и пригласила доктора присоединиться, так Тэвис сразу заявил, что платить за чай доктора Клоттера не намерен, — возмутилась мисс Хэлш. — Хозяйка была буквально оскорблена! — Прекрасно её понимаю, — неожиданно поддакнул инспектор. — Мистер Тэвис, видимо, судил людей по себе? Я одобрительно улыбнулся. Додж имеет неплохие задатки для того, чтобы продвинуться в профессии. — Миссис Шутер — радушная, душевная женщина! — воскликнула мисс Ройз. — Неужели бы она не угостила доктора чашечкой чая? Какой абсурд! Но доктор не стал, конечно, ссориться с мистером Тэвисом и ушёл. Он вообще вёл себя с пациентом просто как ангел. «Одна — святая, другой — ангел», — усмехнулся я про себя. — Врачи — они такие, — неожиданно изрёк Майкрофт. Уотсон улыбнулся и закрыл глаза ладонью. — Как вы думаете, леди, ссора с супругой заставила мистера Тэвиса нервничать, или это с его стороны была такая... показательная выволочка, чтобы жена знала своё место? — спросил инспектор, а я кивнул. — Знаете, инспектор, — Мисс Ройз сверкнула глазами, и я не мог не приметить, что в молодости она была хороша собой, — я думаю, что, несмотря на все недостатки, Тэвис был искренним в своих чувствах. Он говорил именно то, что думал, и не притворялся рассерженным или раздражённым, а правда сердился и раздражался. Ему было плевать на мнение окружающих, он говорил и делал, что хотел, а если его желания не осуществлялись, был по-настоящему сердит. — Супруга зависела от него. Бедная девочка — сирота, она сама мне сказала, что если бы он не женился на ней, она бы пошла к кому-нибудь в компаньонки, «а это ведь не всегда так просто и приятно, как у вас с мисс Ройз», — процитировала вдову банкира мисс Хэлш. — К тому же она намного моложе... была моложе супруга. Она его попросту боялась. — Никогда нельзя показывать человеку, от которого ты зависишь, что ты его боишься, — веско изрекла мисс Ройз. — Это раздражает даже хороших, достойных людей. А уж таких, как этот Тэвис... — Как вы думаете, леди, могли мистера Тэвиса убить? — спросил инспектор. — Да кому он нужен? Господи! — мисс Ройз передёрнуло. — Дорогая... — мисс Хэлш мягко тронула её за рукав. — Могли, может быть, но уж точно не его бедняжка жена или доктор. Если он так же вёл дела, как обращался с близкими людьми, то у него могло быть много врагов. Когда дамы вышли, инспектор не удержался от вопроса. — Почему они не говорят по-английски? Они же все понимают! — Конечно, понимают, они же англичанки. — Майкрофт вздохнул. — Может, считают, что таким образом будут «не как все»? Или дали обет в своё время, например, по какому-то поводу — не говорить по-английски. Или кто-то из французов, вроде Наполеона, — их кумир? Мало ли, какие странности могут быть у людей, инспектор. — Скорее всего у них вошло в привычку считать, что так их не понимают, — вмешался я в рассуждения брата. — Они обращаются друг к другу даже в присутствии людей, которые явно знают французский язык, словно говорят наедине. Возможно «свой» язык даёт им некую иллюзию уединения. Позвать хозяйку, инспектор? — О, мистер Холмс... — Додж смутился. — Если вас не затруднит... Меня не затруднило. Миссис Шутер я нашёл в гостиной. Она внимательно выслушала мою просьбу и покачала головой. — Сколько же хлопот из-за этого никчёмного человека. Бедная миссис Тэвис. Надеюсь, инспектор не станет ей очень докучать. Идёмте, мистер Холмс. К радости инспектора, да и Уотсона тоже, хозяйка говорила, конечно же, на родном языке. — Тэвисы живут у меня впервые, инспектор. Им порекомендовал мой пансион доктор Клоттер, и, как ни странно, мистера Тэвиса устроила цена. Он был... скуповат — мягко говоря. Но свои удобства ценил и был, очевидно, готов за них платить. Доктор Клоттер, хоть мистер Тэвис и вёл себя с ним как с прислугой, — хороший врач с отличной репутацией. Мистер Тэвис не доверил бы своё драгоценное здоровье неопытному медику. А сам доктор Клоттер жил у меня со своим бывшим пациентом года четыре тому назад. Его пациенту тогда прописаны были ванны после травмы, полученной на охоте. — А мистер Тэвис от чего лечился, вы не знаете? — спросил инспектор. — Доктор мне сказал по секрету, что у банкира были проблемы с сердцем и с давлением. Голова временами кружилась, на слабость жаловался. И то — сколько сил уходило на злость. Додж чуть приподнял брови. — Я вам скажу прямо, инспектор, мистер Тэвис за те две недели, что жил у меня, всего один раз был настроен с утра более-менее благодушно. В другие ночи сон соседей Тэвисов если и был потревожен, то не скрипом супружеской кровати. И при этом отсутствие наследника его волновало, и именно это было официальной причиной его, так сказать, лечения водами. Хотя в моем представлении отсутствие наследников излечивается... иначе. — Нынче утром миссис Тэвис осталась в пансионе. Вы разговаривали с ней? — спросил Додж. — Она закрылась наверху в комнате, но я отнесла ей чаю и немного перекусить, потому что она за завтраком не съела ни крошки. Боже мой, да тут любой кусочек поперёк горла встанет... Джентльмены, — миссис Шуттер взглянула на нас, — вы присутствовали за завтраком и сами всё слышали. Я поговорила с миссис Тэвис немного, она жаловалась на головную боль, но потом успокоилась, сказала, что приляжет и подремлет, пока мужа нет. А когда прибежал служитель из купален, пришлось её будить. — Как она себя чувствует? Я бы хотел поговорить с ней не в присутствии доктора Клоттера, но не знаю, возможно ли это? Как вам кажется? Миссис Шуттер только пожала плечами. — Инспектор, — сказал я. — Миссис Тэвис, в конце концов, просила нас о помощи, и думаю, что она настоит, чтобы доктор не присутствовал при разговоре, если мы скажем, что это необходимо. — Но я не хотел бы, чтобы даме стало плохо... хотя, доктор Уотсон же тут. Миссис Шуттер, прошу вас, не могли бы вы привести миссис Тэвис сюда? — попросил инспектор. — Хорошо, — кивнула хозяйка и вышла. Видимо, миссис Тэвис немного оправилась от пережитого, да кто бы обвинил эту женщину в том, что она не оплакивает супруга? Во всяком случае, она спустилась быстро. Вид у неё был задумчивый и слегка рассеянный. Она села в кресло, взгляд её скользнул по нашим лицам и остановился на мне. — Вы что-нибудь выяснили, мистер Холмс? — Пока очень мало, миссис Тэвис. Но сделаю всё возможное, чтобы выяснить. Мы с инспектором хотели бы задать вам несколько вопросов, вы не возражаете? — Пожалуйста, мистер Холмс. Боюсь, правда, я мало что знаю. Может быть, доктор Клоттер... — С ним мы тоже поговорим. Но сначала вы, мадам. Скажите, ваш супруг ведь не был женат раньше? — Насколько я знаю, нет. — Я слышал, у него есть сестра? — Я никогда её не видела, к сожалению, она с мужем и детьми живет в Индии. — К сожалению, мадам? — У меня нет никакой родни, мистер Холмс. Я иногда думала: плохо, что они так далеко... я бы могла дружить с ней и с племянниками... — Вы вряд ли были в курсе дел мужа, мадам? — Конечно, нет, сэр, — миссис Тэвис даже слабо улыбнулась. — Кто-нибудь бывал у вас дома? — Гостей мистер Тэвис не любил, но иногда из банка заходили его помощники — по вечерам, если нужно было занести какие-нибудь бумаги. — А фамилию его адвоката вы знаете? — Да, конечно. Наверное, у него есть какие-то распоряжения... Господи, я вообще не представляю, что делают в таких случаях! — Вам надо обратиться к вашему поверенному, он сделает всё за вас, мадам. Каковы были денежные дела вашего супруга? И кто его душеприказчик, вы знаете? — Не знаю, мистер Холмс. Муж вообще никогда не обсуждал со мной никаких дел. Я не думаю, что у него что-то шло не так в банке, но точно мне ничего не известно. Обычно проблемы выводили его из себя, но в остальное время он бывал просто холоден со всеми. Мистер Тэвис никогда не заговаривал о завещании, но он часто сетовал, что у него нет наследника... — Миссис Тэвис, я должен попросить вас об одолжении. Позвольте осмотреть вещи вашего покойного мужа? — Конечно, что угодно. Он не мог просто так утонуть, мистер Холмс. Может быть, кто-то... кто-то его... — Мы это выясним, миссис Тэвис. У вашего мужа с собой могли быть какие-то бумаги. Может, записная книжка или что-то подобное. Если уж он принимал по вечерам помощников, он и на курорт не мог приехать с пустыми руками и не захватить что-нибудь, касающееся работы. Мы поднялись на третий этаж, но доктора Клоттера по дороге не встретили. Возможно, он сидел в гостиной. Тэвис в том, что касается слуг, на себе тоже экономил, не взяв с собой личного лакея. Но сейчас это было и к лучшему: багажа покойного никто не касался. Мы осмотрели шкаф, проверили содержимое карманов двух костюмов, которые находились там. Кроме чистых носовых платков ничего не обнаружили. И всё-таки я оказался прав. Чемодан, судя по весу, был пуст, но там что-то лежало и при встряхивании билось о стенки. Пришлось взломать замочки, и внутри обнаружилась пухлая записная книжка с обложкой из дорогой кожи, но довольно старая. Усевшись на край кровати, мы с инспектором принялись изучать её страницы. Судя по записям, дела банкира были в полном порядке. Фамилии, цифры, короткие записи о делах, снова фамилии — напротив некоторых весьма нелестные характеристики. На одной из последних страничек фамилия Джонсон была дважды жирно обведена и рядом стоял восклицательный знак. — Придется ехать в Бристоль, инспектор, — сказал я, когда вдова вышла из комнаты. — Как минимум узнать, что это за Джонсон такой. Да и поверенного надо найти. Как вы? — В Бристоле своя полиция, сэр. Вы же знаете, у нас так не принято... Я должен получить распоряжения от начальства. — Ну а мы не станем ждать распоряжений, — вмешался вдруг Майкрофт. — Давайте так, инспектор: мы завтра съездим в Бристоль, и что узнаем — сообщим вам. — А мне что делать, сэр? — Вам... Шерлок, а что делать инспектору? — Инспектор пока может расспросить служителей в купальне, официантов, управляющего, — ответил я. — Мы вот видели, как Тэвис вставал из-за стола, но как он дошёл до купальни, кто входил в коридор следом — за этим мы не следили. — Очень хорошо, сэр. Тогда завтра вечером обменяемся добытыми сведениями! Но вот чего я не могу понять: почему всё же доктор Клоттер не сказал про проблемы пациента с сердцем? — Не в привычке врачей сообщать диагнозы пациентов при посторонних, даже при коллегах, — сказал Уотсон. — И потом он сказал правду, только не всю. Вообще-то мистеру Тэвису нежелательно было принимать ванны с таким давлением, но он приехал именно ради возможности зачать наследника и пренебрегал опасениями доктора. Клоттер, думаю, именно поэтому поехал в Бат, чтобы хоть как-то проследить за пациентом. Но вот не уследил. Видимо, Додж решил обдумать слова Уотсона, пожелал нам хорошей поездки и с этими словами нас покинул. — Насколько проще было бы работать, будь все инспектора такими, — заметил Уотсон. — Ну что, наш план, составленный в первый вечер, так или иначе сбывается? Мы едем в Бристоль, пусть и не любоваться видами, а расследовать? — Да что тут расследовать, — пробормотал Майкрофт. Я внимательно на него посмотрел. — Дорогой брат, тут, конечно, многое очевидно, но ты вот прямо совсем-совсем уверен, как я вижу, а отчего? Умысла могло и не быть. — Не могло, Шерлок. — Что я упустил? Брат посмотрел на меня, потом на недоумевающее лицо Джона и покачал головой. — Если дверь к купальням слева, мой мальчик, зачем огибать столик справа? У меня перед глазами всплыли вскочивший доктор, разбитая чашка, разлитый кофе, раздавленное в спешке пирожное... — Чёрт возьми! Брат был прав, конечно. Я с некоторой досадой взглянул на Уотсона — понял ли? Но весь вид доктора говорил: «одного Холмса мне вполне достаточно для загадок». Джон Уотсон Для меня вполне хватает для загадок и одного Холмса, к тому же меня больше волновало состояние миссис Тэвис, но всё та же пресловутая врачебная этика, которая порой понимается превратно, не давала мне возможности прямо спросить её, как она себя чувствует. Хотя я сам по приезде в Бат предлагал отправиться на денёк в Бристоль, но сейчас у меня возникло чувство, что нам особо там делать нечего. Да и вечер, с точки зрения любого сыщика, прошёл совершенно бездарно. После ужина мы потратили какое-то время, чтобы собрать минимум вещей, которые понадобились бы в дороге. Шерлок собрал не только свой саквояж, но и помог брату, который привык полагаться в этом на мистера Грея и чувствовал себя несколько растеряно. Клоттер уходил ужинать к себе в отель, но потом вернулся и какое-то время, но недолго, провёл с миссис Тэвис в пустующей гостиной. Он не задержался дольше, чем предписывается приличиями, и вскоре ушёл. Почему Шерлок не пытался поговорить с Клоттером, мне было непонятно, но Майкрофт, судя по всему, одобрял эту тактику. Что ж, Бристоль так Бристоль. Я как раз укладывал в саквояж лекарства для Майкрофта, когда у меня мелькнула странная мысль, какая-то совершенно нелепая: «Хорошо, что пилюль в коробочке несколько. Если потребуется, всегда под рукой запас». Когда начинаешь думать такими фразами, следует логический вывод, что пора на боковую. Утонувших банкиров, вдов, посторонних докторов более чем достаточно. Итак, тёплым осенним днём мы шли по бристольской набережной. Солнце по-полуденному сияло над головами, и где-то почти рядом с солнцем летали чайки. Но в отличие от полусонного Бата, тут кипела жизнь, сновали люди, лошади, я даже китайца заметил в порту — важного, в европейской одежде. Пахло близким морем и немного пряностями. Собственно, мы коротали в порту время до половины первого пополудни, когда нас ждал поверенный в делах покойного банкира — мистер Шнир, предупреждённый о нашем визите телеграммой. Шерлок поднял камень, прицелился и бросил в выступающую из воды небольшую скалу. Победно посмотрел на брата. — Докинул! Майкрофт улыбнулся. — Исходя из вашего мальчишеского поведения, я делаю вывод, Холмс, что вы тут бывали в детстве, и тогда добросить камень до скалы не могли? — в шутку блеснул я дедукцией. — Морской воздух, Уотсон! На берегу каждый англичанин становится немного мальчишкой. Но вы правы, мы бывали тут с братом много лет назад. Витрины рассматривали... Кстати, именно тут, в небольшом кафе я получил первый урок дедукции. Как думаешь, Майкрофт, кафе ещё на месте? — Поищем его, мой мальчик, и удостоверимся. Если оно ещё работает — можем взять там ланч. Контора у мистера Шнира отличалась солидностью, и сам он выглядел под стать помещению. И кресла, в которые нас усадил... Словом, было понятно, почему Тэвис остановил на нём свой выбор. Поверенный с чисто профессиональным равнодушием высказал сочувствие по поводу смерти клиента, назвал фамилию душеприказчика — им оказался младший партнёр Тэвиса. Возможно, если бы не внушительный вид Майкрофта, адвокат не стал бы отвечать на наши вопросы, но как откажешь такому важному господину? Ну и свидетельство о смерти, подписанное тремя докторами, в том числе знакомым ему Клоттером, наверное, сыграло роль. — Мистер Тэвис был моим клиентом много лет, как и его отец когда-то. Что вас интересует, господа? — Когда было составлено завещание мистера Тэвиса, сэр? — быстро спросил Шерлок. — Сразу после свадьбы. До того у Тэвиса вообще не было завещания, джентльмены. Он считал, что умирать не собирается, а если умрёт, то какое ему дело, кому всё достанется, раз сына нет. Но когда я составлял его брачный договор, я сказал, что так нельзя и нужно составить и завещание. Он махнул рукой, и я составил стандартное. — То есть, всё достанется его супруге? — Ну как вам сказать, сэр... — адвокат пожевал губами, потом взглянул на Майкрофта и решился. — Тэвис неожиданно проявил интерес к тексту завещания, и в него внесли кое-какие изменения в соответствии с его волей. Капитал и дело оставались жене, но с условием, что она не выйдет замуж повторно в течение десяти лет. Эти десять лет она может пользоваться только процентами с капитала. Если бы Тэвис умер до того, как его жена разрешилась бы от бремени, то душеприказчик должен был проследить, чтобы его сын получил по рождению всё состояние, а если родилась бы дочь — половину, а вторая половина досталась бы вдове без условий. Душеприказчик и я должны были следить за капиталом вплоть до совершеннолетия наследника. Всё это при условии, конечно, что наследник родился бы после смерти наследодателя. Теперь это очевидно неактуально, так что... — Так что всё получит вдова? — Проценты с капитала, да. И через десять лет — всю сумму. Могу быть вам ещё чем-то полезен, джентльмены? — В блокноте Тэвиса есть фамилия Джонсон. Она вам о чем-то говорит? — Боюсь, что нет, господа. Мы встали и откланялись. — А если она выйдет замуж раньше оговоренного срока, кто тогда получит наследство? — спросил вдруг Майкрофт, обернувшись в дверях. — Его младший компаньон, мистер Ломерт. — Он выигрывает ещё что-то по завещанию или вследствие смерти Тэвиса? — Он становится старшим партнёром. Засим мы покинули контору мистера Шнира. — Вы думаете, это партнёр как-то умудрился утопить Тэвиса? — спросил я, когда мы вышли на улицу. — Я думаю, друг мой, — ответил Шерлок, — что нам пришла пора позавтракать. Майкрофт уже на каждый ресторан поглядывает с надеждой. Ты найдёшь наше кафе, брат? — И ты найдешь, — немного ворчливо проговорил Майкрофт. Я вздохнул. Конечно, мне, как всегда, никто ничего не собирался объяснять. Шерлок не искал, он вполне уверенно шёл по улице, словно жил в Бристоле все эти годы. Всё-таки потрясающая топографическая память у моего друга, я не раз убеждался. Кондитерская нашлась, она сохранилась и не пришла за минувшие годы в упадок. Тут нам могли предложить разве что пироги, пусть и не сладкие — ведь подошло время ланча, и я подумал, что Майкрофт определённо не лишён сентиментальности, если ностальгия перевесила его гурманскую натуру. Мы сели за столик в углу, видимо тоже «тот самый». Меня, конечно, мучило любопытство, что за уроки дедукции тут начались в своё время и по какому поводу, но братья молчали, и я решил, что из принципа спрашивать не стану. Вместо этого я стал думать о нашем нынешнем деле, и рискнул сказать: — Вряд ли такой человек, как Тэвис, распространялся об условиях своего завещания. И к тому же партнер ведь ничего особо не выигрывает... если только не предположить, что он сам женится на вдове или уговорит кого-то... того же доктора... и что удастся уговорить вдову... хм... — Отличный сюжет для рассказа, которые так нравятся моему брату, Уотсон. — А на деле? — Думаю, всё проще. Мы, конечно, с этим компаньоном поговорим, вряд ли этот случай будет описан вами в ряду тех «самых интересных». Для читателей тут все слишком просто. Я усмехнулся. Очень приятно, что и говорить, чувствовать себя глупее читателей. Что имел в виду Майкрофт, когда намекал на расположение двери в купальни? В отличие от Шерлока с его способностью ориентироваться в пространстве, я при написании рассказов порой путался, что где располагалось. Мне даже приходилось раскладывать на столе предметы, чтобы описать ту или иную мизансцену. Когда я только начинал обучение на медицинском, профессора надо мной даже подшучивали по этому поводу: «Уотсон, как вы только не забываете, что сердце находится слева, а печень справа?» Вытащив из колечка салфетку, я тут же свернул её вчетверо и положил на стол. Выше — вилку, которая изображала стену. Подцепив щипчиками кусок сахара, я назначил его банкиром, а второй — доктором Клоттером. Посмотрев на то, что получилось, я задумался. Клоттер тогда испуганно вскочил, сообразив, что, возможно, несчастье произошло именно с его пациентом. Хорошо, допустим. В панике можно встать не на ту сторону, можно даже зацепить скатерть и опрокинуть свою чашку и чужую тарелку с остатками пирожного. Но зачем, в самом деле… — Зачем Клоттер вдруг стал огибать стол? — Хорошо, Уотсон, — кивнул Шерлок, — отлично. Вы идёте в верном направлении. Вспомните картинку, представьте её себе. Он огибает стол, сдвинутая скатерть, разбитая чашка... ну? — Он наступил на пирожное… О, боже… И он специально заказал его с сахарной пудрой. Правильно, и ведь я ещё собирался и клал в саквояж пилюли… и та нелепая мысль. Шерлок не понял про пилюли, и мне пришлось объяснить. — Конечно, Уотсон, вы ведь видели то же, что и мы, и сознание вам подсказывало, что дело нечисто. Разумеется, Клоттер не носил с собой только один пакетик со стрихнином. — Как вы полагаете: его внезапно «осенило»? Или он с утра планировал? — Кто знает, друг мой? Возможно, он решился утром, увидев даму своего сердца со следами ночных слёз на лице... а может быть он решился, когда банкир послал его за пирожным, как думаешь, Майкрофт? — Он решился спонтанно, я думаю, — вздохнул Майкрофт. — Иначе сахарная пудра была бы уже и на его пирожном, чтобы банкир не обратил внимания на разницу. — Он мог специально не заказывать с пудрой для себя, чтобы пирожное понравилось банкиру, — возразил я, — Тэвис ведь не очень любил сладкое. А фрукты выглядели без пудры очень аппетитно. — Могло быть и так, — подумав, согласился Майкрофт. — В любом случае, Клоттер знал, что это купание почти наверняка последнее для его пациента. Это не ошибка с дозой или неверный диагноз, как думает инспектор. Это предумышленное убийство и уничтожение улики. Вопрос только: почему мы все молчим об этом в разговоре с инспектором... — Может быть, потому что нам жалко вдову, — вздохнул я, — и если бы мы оказались на месте доктора Клоттера, кто знает, не поступили бы мы так же? Майкрофт слегка кивнул, вдруг улыбнулся каким-то мыслям, а потом и вовсе рассмеялся. Мне показалось, что смех звучал несколько нервно, не похоже на Майкрофта так сильно выражать эмоции на людях. Впрочем, я почти никогда не видел его на людях... — Что? — Простите, Джон, дорогой. Я как раз хотел попросить у вас пилюлю от головной боли, и вдруг представил себе, как вы даете мне их три или пять... если вдруг решите, что я чем-то обидел Шерлока... Простите, это глупость, не сердитесь. — Место располагает, — довольно резко сказал Шерлок, и Майкрофт перестал смеяться. — Что будем делать? Я достал из кармана коробочку с пилюлями и положил перед Майкрофтом. — Одну. Даже не знаю. Я бы оставил всё, как есть. Клоттер вряд ли думал о деньгах миссис Тэвис. Если условия завещания его разочаруют, то эта милая женщина хотя бы окажется свободной. — Одну, одну. — Майкрофт медленно открыл коробочку и достал пилюлю, и официант тут же подлетел к столику с другого конца помещения со стаканом воды. Вот как у Майкрофта это получается? — Я тебе скажу так, мой мальчик. Мы наведем справки именно о докторе Клоттере. И если у нас возникнет сомнение в том, что им движет бескорыстная любовь, мы поговорим об этом с милым румяным батским инспектором. Но если корысти нет... Когда-то за этим самым столиком, Джон, я уже говорил своему брату, что не люблю лезть в дела, которые меня не касаются, и не люблю, когда из чужих шкафов на меня падают чужие скелеты. Вряд ли я так уж сильно изменился за эти годы... не в этом уж точно. Шерлок резко вздёрнул брови, но ничего не сказал, хотя я заметил, что ему очень хотелось возразить. Итак, Бристоль вызывал у братьев не слишком приятные воспоминания. Но если Майкрофт не любил, когда чужие скелеты валятся на него из чужих шкафов, то я был вообще не склонен подходить к чужим шкафам без приглашения. — И каким образом вы наведёте о докторе справки за столь короткое время? — спросил я. Майкрофт слегка смутился, потом достал из кармана бланк. — Ещё позавчера я послал телеграмму мистеру Грею с вопросом, к кому из бристольских журналистов можно обратиться за сведениями в случае необходимости. У меня есть имя. — Позавчера? — удивился я. — Но позавчера банкир был жив и здоров. Клоттер чем-то вызвал ваши подозрения? — Ну, как сказать, друг мой. Мы говорили о том, знает ли дама, что доктор влюблён в неё, помните? Я подумал, что можно будет при случае навести справки... ну и вообще... — Майкрофт окончательно смутился и выдохнул: — Я подумал, что будь я на месте доктора, и имей под рукой стрихнин, мог бы и не удержаться... Шерлок задумчиво посмотрел на брата. — Не правда ли, Уотсон, мы многое не знаем о нашем дорогом Майкрофте? — промолвил он вкрадчиво. — Ну, это только мысли. Однако, люди на многое способны ради тех, кого любят. Осуждаешь, мой мальчик? — Почему же? Но мне кажется, ты вряд ли пустил в ход яд. Да и Уотсон, я думаю, тоже. Джон, что бы вы предпочли: яд или пистолет? — В зависимости от ситуации. На месте Клоттера, разумеется, яд. Однако и разговор у нас, джентльмены. — Дай бог нам всем никогда не оказаться перед таким выбором, — промолвил Майкрофт. — А разговор... вполне достоин этих, с позволения сказать, пирогов. То ли за эти годы повар сменился, то ли в юности всё кажется вкуснее, когда голоден... Ужинать будем в нормальном ресторане! — Ужинать, дорогой Майкрофт, сегодня не придётся. Или ты не намерен нынче возвращаться в Бат? — Возвращаться я, конечно, намерен, но... как это ужинать не придётся? Джон, скажите, что Шерлок шутит? — В это время мы будем ехать в поезде. Понадеемся, что миссис Шутер не даст нам умереть с голоду. Или можно устроить пикник в купе, но вам вряд ли понравится есть под раскачивание вагона, Майкрофт. — Ложиться спать голодным мне понравится ещё меньше, — проворчал тот. Журналист, к которому нас направил мистер Грей, оказался человеком средних лет, щуплым, с подвижным лицом и вкрадчивыми манерами. Как ни смешно, больше всех из нашей компании, кроме, конечно, чековой книжки Майкрофта, он заинтересовался мной и тем, как мне пришла в голову мысль написать первый рассказ и отнести его в журнал. Впрочем, он отвечал на вопросы Шерлока вполне охотно. Видимо, цифры на чеке ему понравились. — Меня интересует доктор Клоттер, мистер Тодхантер. Как давно он практикует тут? Много у него пациентов? — Я получил вчера рано утром телеграмму от мистера Грея, джентльмены, и успел собрать кое-какие сведения о докторе Клоттере. Право, я не знаю, та ли это информация, которую вы ожидали. — Журналист с некоторым сожалением посмотрел на чек, словно в мыслях уже прощался с ним. — Хотя мистер Грей не уточнил, какого рода должна быть информация. Положительная или же, напротив... Не сказать, чтобы доктор Клоттер был звездой местной медицины. У него стабильная практика, среди коллег он слывёт врачом с железными нервами. Лечить предпочитает мужчин, точнее мужчины предпочитают видеть его в качестве своего врача. Дамы Клоттера не слишком жалуют: говорят, он резковат, то есть не склонен потакать их капризам. Была у него история с одной леди, которая любила заниматься самолечением. В результате дама поссорилась с Клоттером, сменила доктора, и тот её благополучно умо... залечил за её же деньги. — Клоттер — врач местного банкира, мистера Тэвиса. Как давно? — Месяцев семь или чуть больше. Мистеру Тэвису доктора Клоттера порекомендовали, насколько мне известно. Шерлок говорил о банкире, как о живом, и журналист не поправлял. К счастью, местные газеты о смерти на водах ещё ничего не успели разнюхать, а вдове было пока не до того, чтобы давать объявления. — Этот Тэвис, стало быть, очень хорошо платит, раз доктор с хорошей практикой на месяц бросает пациентов и сопровождает его на воды? — продолжал расспросы Холмс. — Да не сказать, чтобы уж так хорошо. Я уж не знаю, как Клоттер решил вопрос с отъездом. Может, передал других пациентов на время коллегам. — Ну, наверняка передал, — вмешался я. — Но вопрос: отчего он так поступил? Я представляю, что врач может пойти на такое разве что ради близкого друга, ну или за очень приличный гонорар. Банкир ведь скуповат? Журналист немного напрягся, и я понял, что он лихорадочно соображает, какие ответы мы хотим услышать. Понял это и Шерлок, поскольку подхватил мои слова. — Мы заинтересованы в истине, мистер Тодхантер. Говорите, как есть. — Ммм... сложно сказать, джентльмены. Мистер Тэвис женат и вроде бы на молоденькой, но её практически никто никогда не видел. Банкир совершенно не светский человек, а если и появляется на каких-то приёмах, связанных с банковским делом, то обычно один, и всегда ссылался, что супруга нездорова. Так что я даже слышал, что якобы леди не совсем… — журналист постучал себя пальцем по виску, — а банкир боится огласки, поэтому нанял ей обычного врача. Но мне кажется, это чушь. Если вы намекаете, что у доктора, возможно, роман с миссис Тэвис, то она в этом смысле просто жена Цезаря. — Почему вы решили, что я на это намекаю? Я мог с тем же успехом намекать на то, что банкир болен чем-то, что не предавалось огласке, но требовало бы постоянного присутствия врача. Признавайтесь, уважаемый, разговоры об интересе доктора к жене банкира ходили? Хотя бы просто в виде сплетен? — Когда такой человек женится на молодой, да ещё без приданого, сплетни, конечно, пойдут. Если бы леди регулярно появлялась на людях, ей бы давно кого-нибудь приписали. Сплетничать-то сплетничали, но потом рассудили, что если Тэвис врача до сих пор не уволил, тот вряд ли подаёт повод, чтобы ревновать к нему жену. — Или обходится достаточно дёшево для врача такого уровня. А что сам Тэвис? Он женат впервые, насколько мне известно. А были у него раньше... связи? Постоянные подруги, так сказать? Какие вообще о нём ходят сплетни? Давайте, мистер Тодхантер, даже самое неприличное. — Неприличное? — журналист усмехнулся. — Да он импотент. Мисс Джуди, у которой на ***-стрит довольно приличное заведение, говорила, что одно время банкир туда захаживал, но с ним так ничего поделать и не смогли. Пытались даже привлечь... гувернантку... ну, чтобы он на лошадке Беркли прокатился... потом даже, говорят, до гувернёров дошло... И опять мимо. — И он рискнул жениться? — подал голос Майкрофт. — Кхм... видимо, он полагал, что на жену у него хватит. Или решил, что жрицы на него плохо влияют и что с честной барышней получится. Да чёрт его знает, что он там думал? Простите, джентльмены. — Или очень уж хотел наследника, — подытожил Шерлок. — Не извиняйтесь, уважаемый. Лучше вот еще что скажите, у Тэвиса были какие-то недоброжелатели... кто-то, кроме подопечных мисс Джуди мог быть им недоволен? Ну, скажем, он уволил кого-то со скандалом, или что-то в этаком роде? — Было такое. Уволил со скандалом старшего клерка, некоего Роберта Джонсона. Тот якобы продал сведения конкурентам. — И что этот Джонсон? Не кричал на площади перед аббатством, что убьёт Тэвиса и скормит кишки свиньям? Журналист вытаращился на Шерлока. — Всякие проклятия на его голову призывал, конечно, но не в таких выражениях, сэр. — Бог с ними, с выражениями. Он не угрожал бывшему хозяину? Тодхантер рассмеялся: — Нет, потому что он вскоре нашёл себе новое место. И, правда, у конкурентов Тэвиса — вот только совсем не у тех, на кого тот думал. — Ладно, вернемся к доктору. Он тоже захаживает к мисс Джуди? — Нет, что вы, — с некоторой иронией ответил журналист, — доктор у нас выше этого. — Я правильно понял: он не женат, не ходит в бордели и, судя по вашей реакции, любовницы у него тоже нет... или о ней ничего не известно? Выходит, он убежденный холостяк? — Когда он заканчивал университет, то обручился, и помолвка длилась года полтора. Печальная история. Девушка умерла от менингита. — Вот как… Шерлок взглянул на меня, я пожал плечами. А что тут скажешь? — Может, что-то у него и было с кем, джентльмены, но про это ничего не известно. Единственное, что достоверно: сейчас доктор свободен как ветер. В девятом часу пополудни мы уже сидели в купе, а колеса поезда тихонько постукивали на стыках рельс. Мы возвращались в Бат. Майкрофт, усевшись напротив нас, прикрыл глаза и, казалось, задремал, забыв об отложенном ужине. Шерлок хмуро смотрел в окно. Я пытался разложить по полочкам сведения и сплетни, полученные от журналиста, который, кстати, на прощание попросил у меня визитную карточку («буду всем рассказывать, что пил чай с доктором Уотсоном из Strand»). Я вспомнил, как братья Холмс синхронно фыркнули на это — один весело, другой несколько раздражённо, и сам усмехнулся. Всё-таки что-то в этом журналисте меня беспокоило. — Вам не показалось, Холмс, — тихо спросил я у Шерлока, — что этот журналист был... как бы сказать... несколько более вежлив и благожелателен к тем, о ком мы расспрашивали? Для репортера, конечно. Не может так быть, что он дал нам приглаженные сведения, вместо того, чтобы просто поделиться сплетнями? — Зачем ему это? — Ну, к примеру, он мог быть приятелем доктора Клоттера. Мы ведь не проверяли? — Зато мистер Грей проверял, — не открывая глаз пробормотал Майкрофт. — Откуда вы знаете? Мы ведь не предупреждали его... — Если бы Грея надо было предупреждать о таких вещах, он не был бы моим секретарём. Я взглянул на Шерлока. Тот снова усмехнулся, на этот раз без всякого раздражения. — Нет ничего странного в том, что смерть банкира может оказаться первым скелетом в шкафу доктора Клоттера. Не вам мне рассказывать, Уотсон, что убийцами порой становятся и вполне приличные люди. Приехали в Бат мы довольно поздно, но миссис Шутер нас ждала и быстро собрала на стол холодный, но сытный ужин. Майкрофт воспрял духом. — Мистер Холмс, — обратилась к нему хозяйка, — пока вас не было, приходил инспектор Додж, не дождался, конечно, но оставил вам письмо. Она положила рядом на стол запечатанный конверт. Майкрофт вздохнул. — Шерлок, ты не прочтёшь? — попросил он, когда миссис Шутер вышла. Шерлок взял конверт, вскрыл его и развернул листок. — «Уважаемые господа!» Ну, слава богу, про нас с Уотсоном инспектор не забыл, — усмехнулся он. — «Мне ужасно неловко, что вам пришлось проделать путешествие в Бристоль. Я более чем уверен, что вы не обнаружили там ничего важного. Я беседовал с официантами, со служителями купален, а потом с доктором Клоттером, и всё выяснил. Произошла просто ужасная и нелепая трагедия. Доктор Уотсон был совершенно прав, когда говорил, что мистеру Тэвису купания были неполезны. И доктор Клоттер, как он сам мне сказал, неоднократно возражал против них. Кстати, миссис Тэвис это подтвердила. У банкира было низкое давление, и он принимал в малых дозах стрихнин. Я, кстати, проконсультировался с другими врачами, и вовсе не доктором Тоссом, спросил просто как бы между прочим: назначают ли стрихнин при низком давлении? Доктора подтвердили. Так что имел место сердечный приступ, вызванный тем, что банкир накануне перенервничал, и стрихнин вкупе с горячими ваннами, конечно, сыграли свою печальную роль: вызвали судорогу, и банкир захлебнулся. Доктор Клоттер, кстати, очень переживает смерть пациента и винит себя в том, что был недостаточно настойчив, когда запрещал мистеру Тэвису подолгу находиться в воде. Мы неоднократно слышали, что банкир был скупым человеком, и, видимо, твёрдо решил для себя высиживать в ванне ровно столько времени, сколько полагается за ту плату, которую он вносил. Вот вам и результат. Ещё раз прошу прощения, что невольно втянул вас в это расследование и занял ваше драгоценное время, джентльмены. Хотя для меня было большой честью познакомиться со всеми вами. Я, разумеется, зайду, чтобы лично засвидетельствовать вам своё почтение, а пока оставляю это письмо в качестве своеобразного отчёта. Я уже уведомил миссис Тэвис, что она может возвращаться в Бристоль и отвезти тело мужа, чтобы похоронить его. Завтра с утра приезжает представитель поверенного мистера Шнира, он поможет уладить всё с билетами и перевозкой тела. Ещё раз благодарю вас, джентльмены. С искренним уважением. Инспектор Додж». Шерлок сложил письмо и выдохнул. — До чего же он многословен! — Ничего, инспектор — славный малый, к тому же главные улики прошли мимо него, — сказал Майкрофт. — Джон, я понимаю, что это вредно для здоровья, но после ужина я отправлюсь спать. Что-то я устал от этих поездок. — Но с утра вы отправитесь пить воду, — погрозил я пальцем. — Мы вместе отправимся пить воду, — поправил меня Майкрофт. Но так вышло, что утром братья ушли к источнику без меня, а я остался в пансионе нянчить больную ногу, которая некстати разнылась. Я сидел в бильярдной и читал вчерашнюю вечернюю газету, которую пропустил, и настолько увлёкся, что очнулся только когда услышал близкое шуршание юбок. — Миссис Тэвис! — Я встал. — Доброе утро. Как вы? Инспектор вчера оставил нам письмо с новостями. Слава богу, всё разрешилось наконец. Миссис Тэвис смущённо комкала платочек. — Да, слава богу. Я хотела поблагодарить вас и мистера Холмса за помощь, а его, кажется, нет в пансионе? — Оба мистера Холмса пьют воду натощак. — Ох, слава богу... и мне теперь не придется пить эту ужасную воду! — вдова вдруг улыбнулась, как счастливый ребёнок. — Это было так ужасно, доктор, я чувствую себя буквально больной от этой воды, меня целыми днями мутит! Вам она тоже не по нраву, раз вы не пошли с ними, да? — О, нет, у меня просто нога разболелась. Пуля, знаете ли, ещё с Афганистана. Давайте присядем, если вы не возражаете. — Ой! простите, доктор! Какая я глупая! Мы сели в кресла. Вдова явно хотела что-то сказать, но не знала, как начать. На щеках её выступили красные пятна. — Дорогая миссис Тэвис, вы хотели о чём-то спросить меня? — мягко промолвил я. — Доктор... вы все были так добры ко мне... мы сегодня уезжаем, и, наверное, никогда больше не встретимся... и... могу я вас попросить о... консультации, как врача? — Конечно, миссис Тэвис. Но вы ведь не собираетесь отказываться от услуг доктора Клоттера? — Нет! Ох… просто, понимаете... я не могу… вы врач опытный, а его мне неловко спрашивать… Я кивнул. — Вы сказали, что от воды вам было нехорошо. Только от воды? — Наверняка, потому что это началось, когда мы приехали сюда, как раз две недели назад. Мне пришлось каждое утро пить воду, и я с первого же дня почувствовала себя дурно. После одного стакана воды меня мутит весь день, и по ночам... я, конечно, стараюсь не показывать этого, но... становится всё сложнее утаивать. Но я бы не стала беспокоить вас, доктор, если бы меня только мутило... Вы понимаете: со мной никогда такого не было раньше, и я... у меня никогда ничего не болело... а последнее время... у меня очень болит спина, и... ещё... — глаза бедняжки наполнились слезами. — Простите, что я вас об этом спрашиваю: вы всегда так туго шнуруете корсет? — О… Вот как раз об этом я и хотела спросить. Понимаете... я всегда так шнуруюсь, но в последнее время у меня грудь словно… распирает... и три дня назад утром я... — она испуганно посмотрела на меня, — грудь была такая горячая и прямо-таки твёрдая... я ужасно испугалась и чуть было не спросила об этом доктора Клоттера. Но ведь это не от воды? Это какая-то ужасная болезнь, да? Мне пришлось приложить все усилия, чтобы не улыбнуться. — Простите, моя дорогая леди, а как у вас обстоят дела с регулами? — спросил я, выдержав взгляд, исполненный ужаса. — Давно они были у вас в последний раз? — В начале лета… — прошептала миссис Тэвис. — Где-то в начале июня. — Давненько, — кивнул я. — Побудьте тут, пожалуйста, миссис Тэвис, мне нужно срочно сказать пару слов миссис Шутер. Видите ли, вас необходимо осмотреть, и мне кажется, что в её комнатах вам будет удобнее. Вы ведь доверяете миссис Шутер, правда? Не будете возражать против её небольшой дамской помощи? — Да... конечно. А почему в комнатах? Ах... я понимаю, вам надо осмотреть мою грудь, да? — миссис Тэвис густо покраснела. — Да, доктор, конечно, делайте как считаете правильным. — Понимаю, дорогая миссис Тэвис, что это идёт вразрез с вашей женской стыдливостью, но когда речь идёт о здоровье, излишне стесняться не следует. Я оставил даму и пошёл искать хозяйку. — О! В самом деле? — воскликнула она, выслушав меня. — А ведь очень похоже, вы правы. Вы пока возьмите всё необходимое, доктор, а я отведу миссис Тэвис к себе. У меня в спальне как раз есть ширма. Когда я постучался к миссис Шутер, миссис Тэвис уже была в её спальне. Хозяйка помогла ей раздеться до панталон и сорочки, и дала ей свой халат, в который испуганная девочка куталась. — Не надо бояться, моя дорогая. Для начала давайте проверим ваш пульс, а потом я вас послушаю. Конечно, дама была напугана, и пульс частил, но меня больше интересовала его наполненность. — Повернитесь к доктору спиной, моя милая, — ласково промолвила миссис Шутер, когда я закончил и убрал часы в карман жилета, — и давайте вот так приспустим халат. Миссис Тэвис зажмурилась и только тихо пискнула, когда я приложил раструб стетоскопа к её спине. — Дышите спокойно и глубоко. Размеренно. Вот так... Вдох, выдох... А теперь вдохните — и не дышите... Хорошо. Дышите. А теперь повернитесь ко мне лицом. Миссис Шутер вам тихонько отогнёт перёд вашей сорочки, по очереди с одной и другой стороны. Закончив выслушивать, я убрал стетоскоп. — Хорошее сердечко у вас. А теперь я должен попросить вас позволить мне осмотреть вашу грудь. — Да... пожалуйста. Доктор... вы ведь не расскажете доктору Клоттеру, правда? — Вы уезжаете, как же я ему расскажу? — улыбнулся я, бесстрастно пальпируя пышные груди. — Да и не собирался. И вообще, миссис Тэвис, на будущее: не верьте тем извергам, которые пишут, что женщина должна пренебречь здоровьем ради стыдливости. Это не врачи, а костоломы. — Не буду верить. Что там, доктор Уотсон? Раз вы говорите о будущем, значит, я ещё не умираю, нет? — спросила миссис Тэвис, когда я закончил, и поспешно прикрыла грудь сорочкой. — Конечно, не умираете, — ответил я, доставая из саквояжа спирт и карболку. — И дай бог, будете жить ещё очень и очень долго. И ещё внуков будете нянчить. Миссис Шутер, зажгите, пожалуйста, свечу. Кажется, вдова так растерялась, что даже открыла глаза и с изумлением на меня посмотрела. — Мой муж умер, доктор, вы забыли? — Но ещё три месяца назад он был жив. Видимо, леди какое-то время решала для себя, кто тут дурачок, я или она, потом жалобно посмотрела на миссис Шутер. Она не понимала, что я имею в виду. Я не зря пытался отвлечь даму и заставить забыть о стеснении. Ведь прежде чем озвучить молодой женщине определенно свой «диагноз», я должен был провести окончательный осмотр. Не то чтобы мне это было сложно, но очень уж бедняжка смущалась. Можно было бы, конечно, обойтись и без этого, но кое-какие финансовые дела вдовы требовали достоверных сведений. Когда я закончил полный осмотр, то оставил совершенно ошеломлённую известием миссис Тэвис на попечении хозяйки, которая обещала просветить юную даму и успокоить, что не всё так страшно. Я вымыл руки и спустился в бильярдную. Не успел я дочитать понравившуюся статью, как вернулись мои Холмсы. — Два с половиной месяца, — сообщил я им с порога. — Что два с половиной? — не понял Шерлок. — Беременность два с половиной месяца. У дамы. — Какой?! Вы чем тут занимались, пока нас не было? — У единственной замужней дамы... то есть позавчера ещё замужней. Миссис Тэвис попросила меня о небольшой консультации. — Ничего себе — небольшая консультация, — хмыкнул Шерлок, плюхаясь в кресло, — оставили вас ненадолго одного, а вы сразу полезли даме под юбку? — Холмс! — Зато миссис Тэвис теперь не придётся переживать из-за наследства, — промолвил Майкрофт, садясь. — Миссис Шутер, надеюсь, не забудет за хлопотами о завтраке для голодных постояльцев. Шерлок продолжал ворчать и мне пришлось кое-что объяснить. — Что ж, миссис Тэвис, выходит, к доктору Клоттеру тоже неравнодушна, раз стесняется, — подытожил Майкрофт. Мы ещё раз увидели наших бристольцев — перед самым их отъездом. Миссис Тэвис после завтрака горячо благодарила Шерлока за помощь и даже предлагала ему гонорар, от чего тот решительно отказался. Леди ещё раз поблагодарила его, и меня «за всё», и Майкрофта, который проворчал «А меня-то за что?», и чтобы дама не вздумала протягивать ему руку, встав, ограничился поклоном. Уже собираясь отправиться в купальни, мы столкнулись с миссис Тэвис в холле. С ней был доктор Клоттер, чьё обычное спокойствие приобрело несколько мрачный оттенок. Всё-таки он переживал. Слуга открыл дверь и доктор, пропуская даму вперёд, вдруг задержался ненадолго в дверях, повернулся в нашу сторону, молча посмотрел на нас троих, тронул поля шляпы, чуть склонил голову и вышел. Ничто больше не прерывало нашего отдыха — всё-таки слишком короткого и для моей ноги, и для спины Майкрофта. Но Бат пошёл нам на пользу хотя бы в одном: после этой поездки мы трое окончательно сблизились, и я больше не чувствовал себя связующим звеном между братьями. Хотя некоторые загадки и не давали мне покоя, я терпеливо ждал, что, возможно, когда-нибудь или Майкрофт, или Шерлок, как у них это бывало — невзначай, расскажут, что же за урок дедукции случился однажды в старой кофейне в Бристоле.