Неотложка

…Утро начинается с внезапного пробуждения на стуле: я выхожу из спящего режима из-за того, что Роберт толкает меня в плечо. — Найн, похоже за тобой пришли. Что он имеет в виду? Роберт показывает на стол-экран: я вижу Генри и незнакомого мне высокого мужчину в серой униформе без каких-то знаков различия. — Что вы хотите узнать от меня? Мужчина складывает руки за спиной и подходит ближе к Генри. — Вчера в 02.45 по местному времени в охранный центр компании «Маверик», производящей сейфы с защитой от взлома роботами, поступил сигнал о срабатывании программы «Антивзлом 5.0», по закону, любое подобное нарушение безопасности проверяется нами, «Департаментом по контролю за роботами», сокращенно — DRC. Вы не обратились в полицию по поводу совершения преступления. Меня интересует причина, по которой вы не вызвали полицию в том случае, если взлом сейфа имел место быть. Нам известно о нескольких ограблениях подобного рода, ваш случай — тринадцатый. И первый, когда наконец, сработала система безопасности. — Похоже, мне надо спуститься вниз, — говорит Роберт, — сиди тихо, иначе я не смогу тебе помочь. — Что ты хочешь сделать? Роберт не отвечает, выходит из комнаты, спустя несколько мгновений я вижу его в поле зрения камеры. — С кем имею честь разговаривать? Мужчина поворачивается на звук голоса и словно бы нехотя поясняет. — Я уже представлялся вашему отцу. Меня зовут Альфред Кёртис, я Инспектор Департамента по контролю за роботами. Как я уже говорил, этой ночью… — Да, да, этой ночью произошел инцидент с сейфом, я забыл рассказать об этом отцу. Мне захотелось проверить, сработает ли программа контроля, я попытался взломать систему через свой ноутбук, но был заблокирован программой. Кёртис внимательно смотрит на Роберта, затем взгляд его падает на камеру слежения, мне кажется, что он смотрит прямо на меня, словно знает, что преступный робот прячется где-то поблизости. — То есть — никакого взлома и кражи, по вашим словам, не было? — По моим словам? Вы думаете, я лгу? Зачем мне это делать?! — Не имею понятия, молодой человек. Вы всегда проверяете системы безопасности в столь позднее время? По тону этого Кёртиса мне совершенно точно понятно, что он не верит словам Роберта. Но вызвано ли его неверие наличием какой-то информации, или же в характере полицейских не верить в странные оправдания — неизвестно. Роберт подходит ближе к непрошеному гостю. — Мне не спится по ночам, Инспектор. Боли, понимаете ли, мучают. Не знаю, говорил ли вам мой отец… — Да, мне жаль, простите. Ни хрена тебе не жаль. И это так же понятно, как и то, что теперь семья Роберта будет под подозрением. Что теперь делать? Оставаться здесь слишком опасно. Роберт может попытаться выгородить меня — насчет Генри я совершенно не уверен. — Инспектор, те, кто устанавливал сейф, уверили меня, что в случае попытки взлома сейфа роботом, его мозг будет полностью уничтожен. Если бы взлом произошел, думаю, вы увидели бы тело робота, лежащее рядом с сейфом, не так ли? Есть ли нам смысл прятать тело сломанного робота? Генри удивляет меня — ему то зачем защищать робота-вора? «Тебя никто не заставляет сидеть здесь. Слово, данное Роберту, всего лишь слово. Никто и ничто не обязывает тебя действовать по указке этого человека». Я снова вслушиваюсь в беседу. — Если вы все же что-то вспомните, позвоните по этому номеру, — Кёртис протягивает Генри визитку, — также мне придется напомнить вам, что попытка укрывательства робота, даже поврежденного и неработающего робота, участвующего в преступлениях, автоматически делает вас соучастниками оных, наказание за подобные действия, в соответствии с действующим Законодательством… — Вы что, обвиняете меня в укрывательстве робота?! Вы в своем уме? Какое право вы имеете бросаться подобными обвинениями?! — отец Роберта, похоже, справился с волнением, по крайней мере, данная тирада прозвучала вполне возмущенно, — может нам еще признаться в укрывательстве нашей старой сломанной стиральной машины, что стоит в гараже? — Я никого ни в чем не обвиняю, — голос Кёртиса становится жестким и грубым, — я лишь предупреждаю. Молодые люди часто склонны делать нелогичные, псевдоромантические поступки, заканчивающиеся весьма плачевным образом. Честь имею. Я успеваю сесть на стул, прежде чем ЭТО снова происходит со мной. …- Папа, папа, мы пойдем сегодня в зоопарк? Ты обещал! — Родная, конечно! — Ты лучший, правда! Я чувствую поцелуй на своей щеке. Изображение мелькает кучей пикселей, загружайся, загружайся же! Я пытаюсь дотянуться до файлов, что ускользают от меня — снова и снова. Ничего не получается. В ушах — металлический звук, в глаза бьет надпись ФАЙЛ НЕ НАЙДЕН. — Найн, с тобой все в порядке? — тревожный голос Роберта рядом со мной. Видимо, он уже поднялся наверх. — Не уверен… — бормочу я, — Роберт, я думаю, мне лучше покинуть ваш дом. Этот тип из DRC не шутил. Они весьма серьезные ребята. — У них ничего нет, кроме сигнала о взломе. А это — не доказательство. В инструкции к сейфу написано, что иногда случаются сбои… — Тем не менее, Роберт, Альфред Кёртис, похоже, профессионал, и дело свое знает… — Впервые встречаю робота с паранойей. Лучше скажи мне, что с тобой происходит? Это как-то связано с твоей головной болью? — Видимо, да. Только голова больше не болит. Вместо этого — постоянно всплывают воспоминания, но это не мои воспоминания! Пока я не могу воспроизвести их до конца, вижу только отрывки. — Это началось после…происшествия с сейфом? — Да. Видимо, «Антивзлом» все же повредила мою память. — Но ты не спекся, как должен был! Почему? — Не знаю, Роберт. У меня нет ответа на этот вопрос. Беседа прерывается появлением отца Роберта. По его недовольному лицу сразу ясна причина, из-за которой Генри поднялся к сыну в комнату. — Все это становится слишком опасно, Роберт. Я прошу тебя — отдай робота в DRC, пока еще есть возможность! С этими ребятами шутки плохи. Ты ведь установил программу — прикажи ему, и этот твой Найн сам придет в Департамент, я прав? Генри вопросительно смотрит на меня. Вот как! Роберт скрыл от отца тот факт, что программа контроля не установлена в моем мозгу. Впервые я лгу не потому что мне приказали, а потому что защищаю себя. И…Роберта. — Да, Генри. Он поворачивается к Роберту, указывая на меня пальцем. — У тебя время до завтрашнего утра, сын. — Но, папа! Никаких «папа». Это слишком серьезно, парень. Ты еще мал, чтобы понимать, насколько. Это мое последнее слово. Генри выходит из комнаты, вслед ему Роберт запускает свой тапок. — …Твою мать! Затем добавляет, уже тише. — Спасибо, что не сдал меня отцу. — Это было бы для меня крайне невыгодно, как ты понимаешь. Но Генри прав, Роберт. Мне придется уйти. Скажешь, что отправил меня в DRC, если они придут снова — скажешь, что активизировал программу и не знал, что она не загрузилась. — Я не хочу, чтобы ты уходил, Найн, понимаешь? У меня совсем никого нет, никого! Ты обещал мне, помнишь? Я замолкаю. Мне нечего сказать на эмоции в мой адрес. У меня тоже совершенно никого нет, но это состояние не причиняет мне такой дискомфорт, как Роберту. Слова… Что они значат для меня, если не поступают в виде команды? — Я, Майкл Хорн, беру тебя, Розали Пирсон, в законные жены, чтобы всегда быть вместе в радости и горе, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас… Жених может поцеловать невесту. …Губы, нежные и мягкие. Легкое касание, словно лепесток розы на ветру. Солнечный свет, смех, крики гостей, круговорот веселья вокруг. Автомобиль. Надпись «новобрачные». Снова поцелуй. Ночь, соприкосновение обнаженных тел… — Найн! Найн! Ты меня слышишь?! Я выплываю из тумана, все еще дрожа от ощущений, вызванных воспоминаниями. Кажется, теперь я знаю, как меня зовут. Как меня звали… И да, слова порой могут значить очень много…, «пока смерть не разлучит нас»… Я могу сам найти в сети имя Майкл Хорн, но лучше мне не светиться с учетом последних событий. Роберт набирает имя и запускает поиск. Список выдает более двухсот совпадений, вызывая из груди моего «друга» разочарованный стон. — Погоди расстраиваться, — успокаиваю я его, — убери всех Майклов Хорнов, живущих не в США. — Сделано. Осталось все еще 157 человек. — Теперь — возраст.. Думаю, моему «воспоминанию» не может быть меньше 20 лет, потому что у него есть ребенок. Но он и не стар, я думаю. Поставь ограничение 20-45, и припиши «есть ребенок». — О, уже теплее. 14 совпадений. — Найди тех, кто женат. — Еще теплее — 5 человек. — А теперь главное — обозначь слово «скончался». — Всего двое! Номер один, Майкл Хорн, скончался два месяца назад. О, коллега по несчастью. Рак простаты. — Нет. Что там с другим? — Майкл Хорн, погиб в автокатастрофе 6 лет назад. Тут и статья есть! Открывается фото. На меня смотрит брюнет с залысинами на голове, тонкими чертами лица, упрямым подбородком и серыми внимательными глазами… С фотографии на меня смотрю я сам. ..Машина, элегантный седан одной из последних моделей, ехала по шоссе в сторону океана. Майкл обещал свозить Кристину на пляж в этот свой выходной, и поездка чуть было не сорвалась — в лаборатории опять некому было дежурить. Невольно Майклу вспомнился вчерашний разговор. Пирс Лоусон, молодой прыщавый аспирант, тот, что должен был сменить Хорна, безбожно загулял, он был настолько пропитан парами алкоголя, что, казалось, запах его исходил из телефонной трубки. — Майки, радость моя… — Пирс всегда становился подозрительно ласковым, когда напивался. В сочетании с его длинными волосами и тем, что коллега порой приходил на работу с накрашенными черным лаком ногтями, это наводило на определенные подозрения… — Блядь, Пирс, только не говори мне, что ты не сможешь выйти завтра на работу! Только попробуй. — Родной мой, прости, но я скорее всего буду не в состоянии… Майкл слышал в трубке музыку, орущую на заднем плане, чей-то истерический хохот, пьяную речь и другие звуки, как правило сопровождающие вечеринку. — Пирс! Детка, иди сюда! Мне еще долго ждать?! — все это было весьма мило, если бы не тот факт, что голос принадлежал по-видимому, мужчине. Впрочем, Майклу было все равно, с кем там собрался трахаться этот малолетний мудак, хоть с динозаврами, только бы завтра он вышел на гребаную смену. — Майкиииииии, пожалуйста! — капризно затянул Пирс свою старую песню. В любой другой день Майкл пошел бы на попятный, скрепя сердце и матерясь на новое развращенное поколение, но день был необычный. Завтра Кристине исполнится семь лет, и Майкл собирался выполнить все ее просьбы — что бы она ни попросила. — Пирс, я не выйду! У моей дочери завтра День Рождения, так что — не надейся. Если ты не выйдешь завтра — Чарли уволит тебя, так и знай, приятного вечера! Он положил трубку, не слушая проклятия, посыпавшиеся на него. Вот так. Майкл невольно заулыбался, представляя пьяную рожу Пирса, припершегося на работу, он прямо-таки видел, как несчастный аспирант, кряхтя, дрожащими руками варит себе кофе, мучаясь от дикой головной боли. Может это подействует в воспитательных целях и Пирс, неглупый в общем-то паренек, возьмется за ум? Майкл снова усмехнулся. — Снова думаешь о своем аспиранте? — Угадала. Розали сидела на переднем сидении, откинувшись на спинку. Она была одета в пляжные шорты и короткий топик, не закрывающий живот, Майкл невольно залюбовался стройными ногами жены. Рука сама скользнула на бедро Розали и уютно устроилась там. — Майкл, не безобразничай, Кристина… — Я безобразничаю? Я даже не начинал! Майкл убрал руку, понимая, что Розали жалеет об этом, видя покрасневшие щеки и вставшие холмики сосков под майкой. У него самого ощущалось легкое давление в брюках. Этой ночью им, скорее всего, будет совсем не до сна. — Пап, мы уже приехали? Кристина обожала старый мульт про Шрека и частенько использовала цитаты, к месту и не к месту. Она сидела на заднем сидении в детском кресле, пристегнутая по всем правилам, держа в руках планшет, где звучала песня «Holding out for a hero», кажется, из второй части мультика про огра. — Майкл! — голос Розали сорвался на крик, - Нет!!! Все утонуло в низком надрывном реве. Как в замедленной съемке, Майкл, словно на экране в 3D кинотеатре, видел приближающуюся кабину трейлера, несущегося навстречу. Лицо водителя за стеклом было объято ужасом, будто застывшее изваяние. Майкл попытался вывернуть руль вправо, уводя машину от столкновения, и на секунду ему показалось, что у него получается… Страшный удар в бок, ощущение сминаемого пространства, боль, крик Розали, вопль боли Кристины, молчание… … Сознание пробуждалось толчками. Он был вжат в остов машины и не ощущал своего тела. Боли не было, словно кто-то отрезал его голову и оставил в банке для экспериментов. Глаза залило кровью, но Майкл не мог сделать ни единого движения, чтобы вытереть их. «У меня сломана шея», — как-то буднично подумал он. Затем навалилось осознание произошедшего. «Кристина, Розали?!» — эта мысль заставила его разум пульсировать в агонии. Розали, — попытался позвать Майкл, это был едва слышный шепот. Он даже не мог повернуть свою чертову голову, чтобы посмотреть… Крис! — закричал он громче, слезы сами поползли по его щекам. — Крис, пожалуйста, пожалуйста… Он прислушался. Что-то отчетливо звучало совсем рядом. Майкл напряг все силы, стараясь уловить звуки. «I need a hero I'm holding out for a hero till the end of the night He's gotta be strong and he's gotta be fast And he's gotta be fresh from the fight I need a hero I'm holding out for a hero till the morning light He's gotta be sure and he's gotta be soon And he's gotta be larger than life» Нет!!! — его крик - последнее, что Майкл запомнил. Затем пришла спасительная тьма.