Тот, кто последняя надежда

К тому моменту как Слейна сгрузили с мерзопакостного коня, он едва соображал. Хватался за что-то руками, но пальцы соскальзывали. Замок возвышался черным пятном над головой, закрывал небо. Слейн видел и ступени, по которым вихрились стайки пыли. Они убегали высоко вверх, но рассмотреть главные ворота Слейн не мог, его не на шутку мутило. Фигуры, завернутые в черные плащи, обступили его. Вонь разлагающихся тел усилилась, и Слейн рухнул на землю. Желудок вывернуло наизнанку, он сплюнул желчь. Что было после, уже не запомнил, лишь спокойный голос Инахо зазвенел в ушах, прорвался сквозь ватную тишину, но что он говорил, было не разобрать. Он пришел в себя, когда почувствовал, что по его телу шарят руки. Конечно, руки были теплые, но Слейн не привык делить с кем-то свое личное пространство. Он распахнул глаза, и мир, переполненный непонятными огоньками, качнулся. Слейн ухватился за чье-то плечо, зажмурился, пытаясь устоять на ногах. Понял, что его держали в объятиях, рыкнул и вздернул руку, намереваясь оттолкнуть предполагаемого обидчика, но пальцы, едва мазнув по вороху волос, натолкнулись на выпирающий рог. - Успокойся, это я, - послышался тихий голос Инахо; ладонь прошлась по бедру Слейна и настоятельно потянула его штаны вниз. Слейн не понимал, что происходит, и оголяться не желал. Он ухватился за рожок сильнее, потянул его вбок, чтобы оттолкнуть Инахо, и попытался снова открыть глаза. - Оставь в покое мои рога, Летучая Мышь. Комната плыла перед глазами вместе с морем трепещущих огней. Сощурившись, Слейн разглядел в огнях обыкновенные свечи, которые разгоняли царящий вокруг мрак. Перевернутые, причудливые канделябры с основанием в виде костлявых рук были подвешены под потолком и мерцали бликами света. Блики также танцевали на поверхности воды, заполняющей узкую мраморную ванну, рядом с которой его и держал Инахо. От воды шел едва заметный пар, а на ее глади плавали красные и белые лепестки. - Где мы? - прохрипел Слейн. Держать и дальше руку поднятой было очень сложно, поэтому он прекратил мучить оранжевый рог и пошатнулся, чувствуя, как из тела уходят последние крохи сил. Инахо осторожно опустил его на край ванны и поддержал за поясницу, пока окончательно не стянул с его ног штаны. Как бы Слейн ни хотел смущаться наготе, сейчас его больше занимало собственное плачевное состояние. Казалось, слабость в теле стала еще серьезнее, чем когда они находились в лесу. - В гостевых покоях, - коротко пояснил Инахо и под растерянный взгляд Слейна неторопливо скинул свою одежду, совершенно не переживая по поводу того, что обнажался в шаге от чужого лица. Слейн отвернулся, погладил темно-зеленый мраморный край ванны. Темные и светлые сплетающиеся мраморные разводы неизбежно напоминали ему о родных болотах, но вот приятный аромат, исходящий от воды, никак не вязался с домом. Слейн поймал один из красных лепестков в руку и поднес к носу, однако распознать цветок так и не смог. На болоте такие цветы не росли. Впрочем, Слейн хотя бы был рад тому, что в комнате не воняло мертвечиной и гнилью. Инахо меж тем шагнул мимо него и забрался в ванну, не заботясь о том, что часть воды тут же юркнула на невзрачный пол. Вот только он не стал усаживаться с комфортом, а присел, обхватил Слейна под плечи и молча потянул его в воду. Сопротивляться Слейн не мог и только вскрикнул, когда горячая вода сомкнулась вокруг груди, а лепестки налипли на плечи. Инахо прижал его спиной к своей груди, и Слейн беспомощно вскинул руки, ударил в протесте ногой по воде. - Что ты делаешь? - зашипел он, барахтаясь, но вскоре был вынужден признать свое поражение. В горячей воде тело налилось еще большей тяжестью и перестало его слушаться. Слейн закашлялся, вдруг осознав, насколько забиты его легкие, и, когда приступ кашля минул, покорно опустил голову на плечо Инахо, уставившись в потолок. Разноцветная мозаика складывалась в изображение костяного дракона, раскинувшего крылья под всю длину потолка. При скудном свете, исходившим от свеч, дракон выглядел весьма угрожающе. Слейн вспомнил, что они отнюдь не в безопасности, и на душе стало еще тяжелее. - Где Тарсис? - Тарсис в порядке, спит в соседней комнате. Но ты очень слаб, лихорадка еще не отступила. Лорд был весьма великодушен и дал нам время на отдых. Я собираюсь влить в тебя свою магию, поскольку это хорошо на тебя влияет. Будь добр, не рыпайся, - Инахо, наконец, соизволил дать объяснения, и Слейн решил не мешать ему, когда почувствовал, как Инахо под ним двинулся, согнул ноги в колени, обхватив ими его бока, вероятно, в поиске более удобного положения. Слейн устало повернул голову, как раз когда Инахо осторожно расцепил цепочку с причудливыми кольцами и надел оба кольца на указательный палец правой руки. Серебро вдруг ожило и побежало струйками расправленного металла по пальцу Инахо, опутывая его целиком, пока не застыло серебряным острым когтем, загнутым к концу. По всей поверхности серебра запылали белым светом руны, которых Слейн никогда не видел. И, быть может, ему почудилось, но комнату вдруг на секунду заполнил еле слышимый шепот сотен голосов. Инахо медленно провел когтем по его груди - от живота до ключиц - да так, что почти поцарапал кожу. Однако вода смягчила ощущения, и Слейн не успел возмутиться. Грудь внезапно словно обожгло пламенем; стук сердца отчетливо зазвенел в ушах, а тело выгнуло, и он принялся хватать губами воздух. Инахо сжал его бедра еще сильнее и надавил на грудь, возвращая его в лоно воды, но Слейна трясло от того неведомого потока, что вдруг побежал по венам. Словно живительный огонь проникал в каждую клеточку тела, в каждую каплю его крови, и он мог чувствовать эту бешеную пульсацию, и впервые за долгое время ощущал себя живым. Магия ласкала его; Инахо долго успокаивающе водил когтем вверх и вниз по груди, а потом сила будто схлынула в одночасье, и Слейн из-под прикрытых век наблюдал, как Инахо снимает с пальца серебряные кольца, незаметно вернувшиеся к прежнему виду. Ему безумно захотелось уснуть - именно здесь, сейчас, в чужих руках. Желание было абсурдным, ведь он встретил Инахо буквально вчера и совершенно не доверял ему, несмотря на заключенную сделку, однако сила, отданная ему добровольно, была приятной и ощущалась почти что родной. Невозможно было не довериться самой земле, вечной и неизменной опоре, и это сбивало с толку. На чистом упрямстве Слейн попытался дойти до спальни сам, босиком, хотя мог бы и не пытаться: мало того, что споткнулся о край ванны, когда вылезал, и лишь благодаря Инахо не разбил лицо, так еще и потерял в холле полотенце, которым его обмотал Инахо, а затем и вовсе стукнулся виском о неприветливую дубовую дверь. Остаток пути до постели он проделал на руках Инахо, чувствуя себя убогим калекой. Впрочем, как только его голова коснулась подушки, он уснул, не заботясь о том, что лежит голой задницей кверху. Лишь ощутил, как Тарсис сворачивается в клубочек на его ягодицах, но поругать малыша не успел. Сон сморил его молниеносно, и спал Слейн крепко, не видя беспокойных грез. Тело пело; царящая в нем легкость была сказочной; казалось, он не чувствовал себя так хорошо никогда в жизни. Слейн открыл глаза и тут же увидел перед собой белый чешуйчатый хвост: Тарсис снова устроился спать на его макушке. Слейн лениво дотянулся до кончика и убрал хвост выше на подушку; гидра недовольно пискнула, но не проснулась. Теперь вместо хвоста Слейн смотрел на Инахо. Его невольный спутник оккупировал соседнюю подушку, обняв ее руками и вжавшись в нее щекой; из-под черного шелкового одеяла торчало его колено, в то время как Слейн так и лежал голышом. Оранжевые рожки забавно выглядывали из вороха волос, и Слейн еле подавил желание дернуть за них. А потом вдруг опомнился - что он, как дитя малое, думает о какой-то ерунде? Нахмурившись, Слейн сел на постели, позволив Тарсису целиком сползти на подушку, и потер лицо, осматриваясь. Спальная была огромной, но практически пустой: только кровать, на которой они с Инахо почему-то лежали вдвоем, пара стульев с незнакомой ему одеждой и зеркало в полный рост, притаившееся в углу. Небольшое окошко на противоположной стене было занавешено тяжелой портьерой и почти не пропускало свет, отчего в спальне было довольно темно. Под потолком Слейн рассмотрел канделябры, но свечи в них не горели. Пол устилал некрасивый лысый ковер мышиного цвета. Слейн поморщился, когда опускал на него ноги, но любопытство пересилило. Он добрался до окошка и отогнул портьеру, чтобы бросить взгляд наружу. Что ж, использовать окно для побега было бы глупостью: земля, по которой вились клубы пыли, оказалась далеко внизу. Наверно, спальня располагалась в одной из башен замка. Задумавшись, Слейн замешкался у окна и тут же об этом пожалел. Звук когтей, царапающих каменную кладку замка, вдруг резанул по ушам, и через секунду серое небо в окне загородила морда вампира. Первое, что бросилось Слейну в глаза, были его чрезмерно худые скулы, крайняя бледность, отвратительная стрижка под горшок и горящие жаждой глаза. Вампир нахально скалился ему и стучал длинными ногтями по раме, как будто подумывал, не выдрать ли раму к чертям, а потом наклонил голову набок и жадно облизал стекло, словно мечтал провести своим мерзким шершавым языком по телу Слейна, и Слейн запоздало сообразил, что стоит, в чем мать родила. Омерзение прошлось мурашками по коже, и он поспешно опустил портьеру, позволив ей скользнуть на место. Однако вампир явно не собирался так просто уходить. Он настырно стучал в стекло и скрипел ногтями по камням, и Слейн вдруг ощутил, что не может сдвинуться с места. Зов ворвался в его сознание, опутал липкой паутиной коварного шепота; он велел Слейну подойти, открыть ветхую раму, шагнуть в ласковые объятия. Забыться, довериться, отдать себя. Томление, которое всегда жило в нем, которое он всегда выдворял на задворки сознания, внезапно обрело силу, и он шагнул навстречу зову, приложил ладони к ткани портьеры. Ведь вот она - заветная мечта! Всего лишь шаг, и он больше никогда не будет один. Кто-то вдруг резко сорвал портьеру прочь. Свет резанул глаза, а цепкое прикосновение к плечу отрезвило, вырвало из морока. Инахо, стоя рядом с ним, неотрывно смотрел на вампира, и улыбка того постепенно сходила с лица. - Вон! - четко проговорил Инахо. Вампир истошно завизжал, отпрыгнул от окна, зажимая в когтистых лапах лицо, будто Инахо дал ему пощечину, хотя их разделяла преграда стекла. Он стремительно полетел вниз, но Инахо не дал Слейну досмотреть окончание полета, грубо потянул его за локоть обратно к постели и вынудил сесть. Слейн послушался, потому что чувствовал себя глупо. Опять Инахо вытащил его из передряги. Слейн поджал губы и накинул на бедра одеяло: он бесконечно устал мелькать членом перед Инахо. Впрочем, того, кажется, опять не волновала нагота, напротив - он сложил руки на груди и уставился на Слейна, словно пытался его разгадать, но, в конце концов, просто сказал, - Я тебе уже говорил, что ты безнадежен? - Мне и самому сейчас кажется, что я безнадежен, спасибо большое, - огрызнулся Слейн и водрузил локти на колени, зарываясь руками в растрепанные волосы. Мысли вернулись в привычное русло; беспокойство снова завладело им. Прошло уже больше недели с его отъезда, все ли в порядке с его племенем, с Харклайтом и Лемриной? Не поднялся ли уровень воды? Оставалась ли у них еще еда, чтобы протянуть до его возвращения с помощью? Помогут ли ему вообще, и как теперь добраться до подземелий? Слейн прикусил губу и посмотрел на Инахо, в его спокойные глаза. Ведь Инахо же был верхом на красном драконе при их встрече, верно? Получается, он родом из подземного клана, или просто так совпало, что его фамильяр - дракон? До этого момента у них совсем не было времени поговорить, может, получится сейчас? Но как начать разговор, особенно когда на уровне его лица болтался чужой член, Слейн не представлял, наверно, поэтому, выдохнул немного грубее, чем следовало, - У меня есть вопросы. - Любознательность - полезное качество, - отбрыкнул его Инахо, бросил взгляд за окно, где небо вдруг начало стремительно чернеть. - Но мы приглашены на бал, так что поговорим позже. Одевайся. - Бал? - растерянно моргнул Слейн. Он в жизни не был на балах, хотя в замке Крутео их устраивали частенько, но он-то всегда был заперт в каморке и мог лишь слушать рассказы подруги. На болотах, конечно же, до натиска дождей, они любили устраивать празднества, но большинство развлечений заключалось в лихих танцах вокруг костров и распития болотного хмеля. - Погоди, какой бал, мы разве не в мертвых землях? Инахо, влезая в дорогие штаны насыщенного синего цвета, сшитые явно из дорогой ткани, посмотрел на него, как на дурачка. - Клан мертвых славится своими приемами. Лорд Кланкайн - учтивый хозяин. Не забудь, что мы пришли на его земли без приглашения, поэтому в нашем случае он более чем вежлив. Одевайся, уже темнеет, за нами скоро придут. Чувствуя, как в горле встает ком, Слейн нехотя отложил одеяло, подошел к стулу и развернул стопку одежды. Алые кожаные брюки, рубашка на пуговицах и жилет-фрак такого же цвета смутили его не на шутку; на стуле также лежали новые сапоги на коротком каблуке. Слейн в жизни не носил таких дорогих и благородных одежд. Для него были привычнее одежды из мехов, в них всегда было тепло и удобно, да и залатать дырку не составляло проблем. Он неуверенно застыл рядом со стулом, держа брюки, и оглянулся на Инахо. Вот уж кого явно не волновал тот факт, что был вынужден облачиться в чужое богатство. Инахо абсолютно спокойно застегнул черную рубашку с глухим воротом, убрал под нее свою цепочку с кольцами, затем заправил рубашку в брюки и разгладил рукава, а после надел поверх нее короткий синий жилет, который сел на него достаточно свободно, чтобы любой мог рассмотреть его ладную фигуру. Брюки облегали ноги плотно и сидели низко, открывая вид на его бедра и талию. Завершающей чертой стали черные ботинки с острыми носами - такой обуви Слейн отродясь не видел и, стоя рядом с Инахо, вдруг ощутил себя не вождем, а нескладным мальчишкой. - Помочь? - предложил Инахо, заметив, что он так и не шелохнулся, но Слейн раздраженно дернул плечом и запихнул ногу в брючину. Деваться все равно было некуда. Похоже, нижнее белье им не выдали, понял он с раздражением, когда алая ткань прилипла к коже, стесняя движения. Слейн едва смог упаковать свое хозяйство и выдохнул, наконец-то натянув брюки, как полагается. В том, что он натрет себе все, что возможно, он уже не сомневался. Рубашка была более воздушной и приятно окутала плечи; Слейн застегнул пуговицы до ключиц и натянул поверх рубашки жилетку-фрак, сцепил ее края крепкой золотой брошью в виде костлявых рук. Брошь выглядела жутковато, но других креплений для жилета Слейн не нашел. Выпрямившись, он поймал взгляд Инахо и поежился. Инахо смотрел на него как-то… по-другому. Внимательно, неотрывно, изучающе, словно магическим зрением его сверлил. Слейн нахмурился и осторожно расправил складку рубашки на груди, пригладил волосы на макушке. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Тесные брюки нещадно сжимали бедра и пах; фрак стягивал талию; высокие сапоги, вероятно с непривычки, жали. - Выгляжу, как идиот? - пробормотал Слейн, нервно потирая пальцами костяшки на другой руке. - …тебе идет, - ответил Инахо после короткой паузы, но уточнить, идет ли ему одежда или идет выглядеть идиотом, Слейн не успел. В дверь громко постучали. Инахо без колебаний распахнул дверь, и в проеме показалась сгорбленная фигура в драном плаще, лицо которой скрывал капюшон. Слейна окатило невидимой ледяной волной; на мгновение он будто перенесся в глубокий склеп, где не было ни намека на кроху тепла. Призрачный крик далеким эхом прозвучал в ушах, но исчез тут же, как из-под плаща послышался скрипучий женский голос: - Маг пятой ступени Кай Инахо, милорд с нетерпением ожидает вас и вашего спутника. Пройдемте в залу. - Благодарю. Ведите, - Инахо позволил банши двинуться вперед и обернулся, чтобы протянуть Слейну руку. Слейн растерянно уставился на протянутую конечность, не понимая, чего Инахо от него хочет, но Инахо бегло пояснил, - Ты еще жив только потому, что являешься моим спутником. Поэтому и на балу ты будешь моим спутником. Веди себя тихо, и у нас не должно возникнуть проблем. Слейн в последний раз бросил взгляд за спину, убедился, что Тарсис умиротворенно сопит на подушке и вышел вслед за Инахо, нехотя вложив свою ладонь в его ладонь. Впрочем, держаться за руки Инахо не стал, подтолкнул его к себе и заставил его взять себя под руку. Слейн, будучи на полголовы выше, да еще на каблуках, пусть и небольших, ощутил себя глупо, когда они пошли по холлу вместе. Пришлось подстраиваться под шаг Инахо, да и чувствовать близость другого человека было непривычно. Но контакт хотя бы отвлекал от сопровождающего их существа: один взгляд на банши вызывал страх. У призрака не было ног - она парила, а ее изодранный плащ волочился за ней следом. Слейн засомневался в радушии хозяина замка: неужели тот не мог выбрать им в качестве провожатого более располагающее к себе существо? Пытаясь отвлечься от холодка, бегущего мурашками по телу, Слейн рассматривал убранство замка, пока они шли по пустынным холлам и спускались по витиеватым лестницам. На первый взгляд оно было скудным, но язык не поворачивался его так назвать. Да, на стенах отсутствовали картины и гобелены, да, в холлах совершенно не было мебели, да, перила лестниц не поражали воображение чеканными узорами или искусными статуями, однако, замок был залит светом. Замок тонул в пламени свечей, ведь на каждом шагу стену или потолок украшали канделябры с позолотой, а вместо стекла в окнах переливались радугой витражи. Холлы были устланы торжественными алыми ковровыми дорожками, глушившими шаги. Красота завораживала, но одновременно пугала. Слейн любил простоту болот, любил рассветы и закаты, которые наступали независимо от его желания, любил слушать, как копошится вокруг живность, и знать, что мир рождается и умирает, крутится вокруг своей оси, и будет крутиться и дальше, когда его не станет. Но здесь, в обители мертвых, был лишь искусственный, обманчиво-прекрасный свет и неестественная тишина, которая не приносила покой, а внушала ужас. Даже тяжелые дубовые двери распахивались перед банши без скрипа, повинуясь ее едва заметным движениям рукой под плащом. Но вот лабиринт коридоров и лестниц, наконец, закончился, и Слейн вскинул голову, чтобы восхититься сводами величественного потолка. Мраморные колонны выстроились рядами по бокам холла, и сам холл был настолько огромен, что в нем, наверняка, без труда поместилось бы несколько взрослых гидр. Слейн почувствовал себя червяком, забредшим в логово дракона. Успокаивало лишь то, что Инахо абсолютно не смущало величие замка, и он ни на секунду не сбился с шага. Когда они остановились перед гигантскими дверьми с резными деревянными узорами костей и надгробий, банши еле заметно поклонилась Инахо и неспешно поплыла назад. Инахо коснулся дверей костяшками на тыльной стороне ладони, и двери внезапно сдвинулись с места, стали бесшумно открываться во внутрь. Полоса яркого света ударила по глазам, а по холлу полетело эхо смеха и голосов. - Что бы ни случилось, - сказал Инахо и крепче подхватил его руку. - Молчи. Бальная зала не шла ни в какое сравнение с холлом, который так поразил Слейна. Колонны в ней не только прилегали к стенам, но и взвивались роем к потолку, словно могучая каменная роща вырастала прямо из пола. Барельефы украшали колоннаду и стены залы, и каждый из них будто рассказывал свою собственную историю - Слейн разглядел легионы скелетов и зомби, армии личей, вскидывающих посохи к небу, скалящиеся черепа черных рыцарей, сжимающих изогнутые мечи. Все это жуткое великолепие подсвечивалось хаосом красок: место потолка занимал слепленный из всевозможных цветов витраж, а по периметру зала были развешены бесчисленные свечи и факелы. В самом центре залы колонны расступались, и на блестящем мраморном полу, испещренном мозаикой алых и черных линий, вальсировали гости. Слейн почувствовал, как сердце уходит в пятки: разглядеть лица гостей - или их отсутствие - ему ничто не мешало. Здесь были и грациозные вампиры в шикарных, дорогих нарядах; и неуклюжие скелеты, кружившие дам-личей в пародии танца; и омерзительные зомби в заляпанных кровью и гнилью одеждах, что совершенно не мешало им топтаться в центре. Приторный цветочный аромат заполнял залу - должно быть, слуги жгли благовония, чтобы перебить запахи смерти, но это не спасло Слейна от головокружения. Он бы осел на колени, если бы Инахо не было рядом. Инахо подтолкнул его вбок, и они, едва ступив внутрь, свернули в сторону и пошли между колонн, оставаясь вдали от толпы. Слейн бросил взгляд вперед и вздрогнул. Консоли в виде чудовищных морд костяных драконов поддерживали просторный крытый балкон, к которому с одной стороны вела широкая лестница. Даже издалека Слейн мог видеть величественный трон и кресла рядом с ним, и силуэты нелюдей, что почивали в креслах. Рядом с креслами стояли и столики, пестревшие едой. Сообразив, что они с Инахо направляются именно туда, Слейна прошиб пот. Заацбаум не раз повторял ему, что не стоит покидать болота, что внешний мир огромен и опасен, и что болотному народу он не по зубам, что то время, когда они могли поспорить с другими народами за место под солнцем, давно минуло. Наверно, только сейчас Слейн до конца понял, о чем говорил отец. Куда им, со своими тонкими хижинами, затертыми до дыр одеждами и ржавым оружием, соперничать с величием смерти? Ступени лестницы, ведущие на балкон, показались бесконечными. Инахо шагал без спешки, с достоинством, присущим благородному господину, но Слейна это не удивляло. В конце концов, маги четвертой ступени и выше обладали баснословным могуществом, и с ними был вынужден считаться весь мир. Редко кому удавалось постичь магические таинства выше третьей ступени, что уж говорить о четвертой. Инахо знал себе цену - не мог не знать. Наверно, он бы запросто сумел выбраться еще из леса, воспользовавшись заклинанием телепорта, но по какой-то причине предпочел остаться и помочь ему. Слейн невольно выпрямил плечи, чувствуя досаду. Он ведь тоже был не абы кто, а Вождь болотного народа! Пора перестать вздрагивать от каждого звука. Именно на этой мысли подъем закончился, и они ступили под сень балкона. Здесь было гораздо меньше света, но на столиках, в плошках с водой, плавали свечи, источая пряный аромат. Вполне живые и спелые фрукты наполняли чаши и блюда, а в хрустальных бокалах переливалось вино. Во всяком случае, Слейн надеялся, что это было вино, а не кровь. Кресла с собравшейся свитой стояли на небольшом удалении от трона, и Слейна это приободрило; он не хотел задерживаться среди толпы незнакомцев. Особенно когда те скалились так плотоядно. Слейн заметил и вампира, которая поймала их в плен в лесу. Женщина водила кончиком языка по ободку бокала и пристально наблюдала за Инахо. Ее взгляд Слейну не понравился, в нем плескалась самоуверенность, будто она знала предстоящий исход встречи и не сомневалась, что ее милорд одержит победу. - Лорд Кланкайн, - Инахо остановился прямо перед троном и чуть склонил голову набок. Слейн едва не зашипел, когда цепкие пальцы сильно сжались на его локте, но вовремя расшифровал грубый намек и согнулся в глубоком поклоне. Впрочем, мог бы и не волноваться, ведь молодой человек перед ними никак не обратил на него внимания. Инахо, держа спину ровной, добавил, - Наслышан о вас. - Восхитительно! Восхитительно! - бледные изящные пальцы, лежащие на подлокотниках каменного трона, торопливо погладили небольшую бронзовую скульптуру склоненного лича, размещенную у подножия, и взметнулись вверх, когда глава клана мертвых резво вскочил на ноги. Громкий хлопок выбил Слейна из колеи. Лорд Кланкайн хлопал в ладоши, жадно рассматривая Инахо. - Всего третий мой год на троне, а уже сам Кай Инахо, пятый дан, наслышан обо мне! Это ли не честь? Лорд Кланкайн производил впечатление жизнерадостного молодого человека. В голубых глазах полыхало веселье; одежды, похожие на рясу монаха, только расшитые серебряными и золотыми камнями поверх белой ткани, вызывали доверие; светлые волосы были аккуратно уложены, и в них, как и на его руках и на шее отсутствовали украшения. Он был одет по статусу, но без излишней роскоши, говорил задорно и бодро, словно был искренне рад встрече. В любом другом месте Слейн бы принял его за молодого аристократа, добродушного и любопытного мальчишку. Но не тут; тут - по полу стелился могильный холод. - Вам есть, чем похвастаться, некромант, четвертый дан, - согласился Инахо и без приглашения опустился в свободное кресло напротив трона, которое, вероятно, оставили специально для него. Слейн растерянно огляделся, но кресло было одно. Очевидно, издеваясь над ним, Инахо похлопал по подлокотнику, бросив на него многозначительный взгляд. Щеки вспыхнули от возмущения. Тут, что, все поголовно принимали его за постельную игрушку великого мага? Понятно теперь, почему в спальне была лишь одна кровать. Слейн стиснул зубы, но был не в том положении, чтобы спорить. Он нехотя устроился на подлокотнике, уперся одной ногой в пол для равновесия, и был рад тому, что Инахо не стал усаживать его к себе на колени - некоторые гости из свиты лорда сидели именно так. - Ну что вы, что вы. До вашего мастерства мне далеко. Впрочем, у матери Смерти свои плюсы. Времени на учебу предостаточно, - довольно улыбнулся Кланкайн, откидываясь на высокую спинку трона. - Вы угощайтесь. Признаться, я не ждал в гости живых, поэтому стол скуден. Надеюсь, вы не затаите на меня обид. - Вы щедры, - совершенно неэмоциональным голосом ответил Инахо и, наклонившись, подхватил с ближайшего столика красное яблоко. Вот только есть он его не стал, а, не глядя, пихнул его в руки Слейну. Слейн, не ожидавший внезапного маневра, не удержал чертово яблоко и поймал его уже у самого пола, чувствуя себя неудачником. Теперь щеки жгло не от возмущения, а стыда. Волна шепотков и хихиканья донеслась из-за спины, но Слейн не стал реагировать. Осмотрел яблоко и поднес его ко рту, надеясь, что Инахо не решил проверить за его счет, не отравлена ли еда. Но яблоко выглядело свежим и пахло аппетитно. Слейн уже и не помнил, когда ел последний раз. Сдавшись, он надкусил его и едва не застонал от удовольствия. Яблоко было сочным и достаточно мягким, таяло на языке. Он так увлекся проклятым фруктом, что съел и косточки, и сердцевину, а потом еще облизал пальцы. И только когда закончил, понял, что все, включая Инахо, смотрели на него, как на диковинное чудо. Или, быть может, как на варвара, которому совершенно невдомек правила приличия. Рука Слейна нервно дрогнула, но Инахо протянул ему салфетку, и он схватился за нее, как утопающий за соломинку. - Лорд Кланкайн, я ценю ваше гостеприимство, - Инахо сменил позицию в кресле, наверняка, чтобы отвлечь свиту лорда от обсуждения невежества Слейна. Теперь он сидел, наклонившись вперед и подперев голову рукой, упираясь локтем в подлокотник. Одна его нога элегантно устроилась поверх другой, и вся поза Инахо будто кричала о крайней скуке. И дерзости. Потому что только безумец мог так бестактно вести себя в компании лорда мертвых земель. - Но свое время я ценю не меньше. Давайте о деле. - Что ж, Кай Инахо, поговорим, - голос лорда Кланкайна стих, в нем прорезались нотки шипения. Слейн буквально мог чувствовать, как напряжение расползается по террасе. Гости безмолвно поднялись с кресел и друг за другом спустились по лестнице прочь, шурша дорогими нарядами. Знакомая Слейну вампир на секунду обернулась и провела когтем по своему горлу, не стесняясь показать ему клыки. Музыка, до этого звучавшая торжественно, вдруг притихла и полилась заунывными нотами. Кланкайн больше не выглядел радушным хозяином; он сидел на троне ровно, словно в его спину воткнули кол, водрузив одну ногу на плечо скульптуры лича. А ведь, казалось, та была так ему дорога, когда он нежил ее пальцами. - Вы и ваш спутник ступили на мою землю без приглашения, воспользовались ее благами, бежали от моих доблестных стражей. - Мы шли по границе, - коротко заметил Инахо, но по его сосредоточенному взгляду Слейн понял, что сказал он это лишь для того, чтобы не дать собеседнику полностью завладеть беседой. - Спорно. Докажите, - тут же парировал Кланкайн. В его небесно-голубых глазах мелькнул хищный блеск. - Полагаю, предложение решить вопрос по обычаю вас не интересует? - уточнил Инахо, и то, как его ладони обманчиво-спокойно легли обратно на подлокотники кресла, насторожило Слейна не на шутку. Кланкайн улыбнулся. Костлявая рука скульптуры у подножия трона внезапно обрушилась на пол, разлетевшись на полчище мелких кусков, но это не смутило ни его, ни Инахо. Они смотрели друг на друга неотрывно, вели какой-то необъяснимый поединок, и Слейн не мог постичь его сути. Единственное, что он отчетливо понимал, это то, что без Инахо был бы уже мертв, подан в качестве главного блюда вампирам на балу. - Обычаи - это так скучно! - наигранно вздохнул Кланкайн. - Тем более, когда по моим землям, вопреки всем законам и договорам, ходит маг пятой ступени. Маг чужого клана. - У тебя нет на меня управы, - голос Инахо был тверд, и Слейну показалось, что в нем зазвенела твердь земли - незыблемой, необъятной, родной. Инахо так запросто отбросил в разговоре вежливость, что это невольно вызывало восхищение. - Разве? Свет вдруг померк, будто кто-то разом затушил все факелы и свечи. Слейн не успел испугаться - ровно до того момента, как кто-то коснулся его шеи, затем выше - прикосновение обожгло - и грубо рванул его с места, схватив за волосы. Он больно ударился коленями о пол, а следом и виском; с ним не церемонились. В нос заползла непонятная пыль, он закашлялся. А потом свет вспыхнул вновь, и Слейн обнаружил себя стоящим на четвереньках у подножия трона Кланкайна, рядом с разбитой скульптурой. Ублюдок, не стесняясь, положил свои ноги на его спину и так и сидел, словно Слейн был всего лишь жалкой подставкой для ног. Слейн посмотрел на Инахо, но Инахо даже не шелохнулся, чтобы ему помочь. - Отпусти его, - произнес Инахо будничным тоном. Слейн попытался отползти прочь, но получил болезненный удар в бок и сгорбился на месте, осознавая всю степень своего бессилия. Он мог лишь лежать лицом в дерьме и терпеть боль, не издавая ни звука, пока сильные мира сего решали его судьбу. Спасти болота? Да разве он мог спасти болота, будучи таким никчемным и жалким созданием? Кости Лемрины врали. Он подохнет здесь, а его народ, измученный дождями, умрет. - Окажите мне одну услугу, и я отпущу его, Кай Инахо, пятый дан, - Кланкайн явно старался говорить в прежнем тоне, но нотки торжества не услышал бы только глухой. - Отпусти его, - повторил Инахо, и земля вдруг загудела. Слейн услышал ее стон прежде, чем началась невообразимая тряска. Ни Инахо, ни Кланкайн так и не пошевелились, но замок трясло. Трясло так, что гости в центре залы нелепо валились на пол. Трясло так, что фрукты и тарелки попадали со столов и покатились по террасе. Трясло так, что жуткий хруст стекла прилетел из-под сводов потолка, и в следующее мгновение Слейн с ужасом наблюдал за тем, как огромные куски витражей несутся вниз прямо на беззащитных гостей. Это был воистину бал смерти. Визг и крики сплетались со звуком бьющегося стекла, затмевая звуки музыки. Кровь, кости и гниль окропили мраморный пол, но некоторые гости, даже лишившись рук или головы, продолжили танцевать, топтаться по своим товарищам, кружиться вокруг торчащих из пола осколков. Хохот и плач настолько противоречили друг другу, что Слейн не знал, какие эмоции испытывает - сочувствие или отвращение. Только страх остался неизменен, только страх по-прежнему сковывал тело. Кланкайн поморщился и убрал ноги со спины Слейна, сделал неопределенный жест рукой, как будто позволял Инахо забрать игрушку назад. Инахо не преминул воспользоваться возможностью; в ту же секунду дрожь земли улеглась, и он схватил Слейна за плечо, помогая ему встать. На секунду его ладонь задержалась на спине Слейна, и его глаза отчетливо потемнели - алая радужка почти почернела. Слейн не отшатнулся только потому, что Инахо грубо швырнул его в сторону кресла, в которое он благополучно приземлился, потирая ноющий бок. - Чего ты хочешь? - резко выдохнул Инахо. Он пытался выглядеть бесстрастно, но Слейн отчетливо видел его сжатые кулаки и сдерживаемую злость. Кажется, что-то пошло не так. - С этого и надо было начинать, дорогой гость! - Кланкайн расплылся в дьявольской улыбке, жадно потер ладони. - Я постараюсь изложить кратко, боюсь, и вы и ваш спутник устали. Ах, если бы я мог решить эту проблему сам! Инахо невозмутимо подвинул себе пустующее кресло и сел в него. Он уже не выглядел сердитым, Кланкайна слушал терпеливо и сосредоточенно, и Слейн не понимал такой разительной перемены. Ведь если бы Инахо хотел, то разрушил бы к чертям весь замок, и они бы, наверняка, улучили момент, чтобы выбраться на свободу. Что заставило его пойти на уступки, Слейн, разминая саднящее плечо, недоумевал. Хотя, конечно, такой поступок мог развязать войну между кланами? Может, Инахо опасался этого? - Полагаю, вы слышали, Кай Инахо, что на юге за морями, в стане людей, идет жестокая борьба с племенами варваров? - дождавшись скупого кивка, Кланкайн продолжил, - Собственно, моя просьба заключается в том, чтобы оказать помощь одному из городов. Он под осадой, армия там не сильна, а монахи слабы. Спасти город может лишь чудо, ну или… любой маг пятой ступени. - Зачем вам это? С каких пор клан мертвых лезет в дела клана людей? - Инахо задавал вопросы, будто орешки щелкал. Слейн остро захотел вернуться на болота. Проблемы, вызванные дождями, были ему куда ближе и понятнее, чем политика чужих кланов. - Почему не поднять армию нечисти самому? Для некроманта четвертого дана это вполне посильная задача. - Не спорю, я мог бы, - печально вздохнул Кланкайн, и Слейну почудилось, что тоска в его голосе на этот раз была правдивой. - Но я лишь третий год на троне и не имею права отлучаться, это может неблагоприятно сказаться на моей власти. Несомненно, талантливых некромантов, способных сразиться со мной за трон, не столь уж много, но всегда найдется тот, кто захочет занять твое место, верно? А что касается того, зачем мне это нужно… Вы ведь в курсе, кто был моим отцом при жизни? - Кровные привязанности? - О, нет, что вы! - Кланкайн рассмеялся, бросил взгляд мимо Инахо, на бальную залу, где гости по-прежнему танцевали, а слуги начали потихоньку разгребать разноцветные завалы из осколков. - Отец хотел, чтобы я стал воином, но я ненавидел быть частью этого потного сборища людей, ненавидел седлать вонючих коней и грифонов, ненавидел держать в руках металл. И посему я отринул семью, отринул мир, отринул жизнь, и был обласкан самой матерью Смертью! - Сомнительное удовольствие, - заметил Инахо. На Кланкайна он уже не смотрел, почему-то внимательно смотрел на Слейна, отчего по спине Слейна пробежал холодок. Он проверил свою одежду - она немного запачкалась после того, как его потаскали по полу, но в целом с ней все было в порядке. - Как бы то ни было, у отца осталось кое-что… вернее, кое-кто, кого я очень хочу получить назад, но он не отдаст мне этого человека так просто, если я не подсуечусь восстановить разрушенное мною доверие, - подытожил Кланкайн. - И вы, Инахо, мне в этом поможете. Долгая пауза повисла между собеседниками. Слейн не понимал, почему взгляд Инахо по-прежнему устремлен на него. А в следующую секунду не поверил своим ушам. - Хорошо, мы со спутником поможем вам. Но речь идет лишь об одном городе. Если вы смеете шантажировать меня на большее, я буду вынужден обратиться к своему клану. Не думаю, что вам понравится такой исход. Слейн не встрял в разговор тут же только потому, что возмущение заставило его задохнуться. Слова застряли где-то в горле; желание залепить кулаком по наглой морде Инахо вспыхнуло с новой силой. Он вскочил на ноги, желая вставить свое слово, но бок прострелила боль, и он на секунду отвлекся. - Ну что вы, Инахо, я человек чести! - Кланкайн поднялся с трона, намекая на то, что прием окончен. - Я соберу вас в дорогу и оплачу вам ее и позже верну вас домой. Завтра пришлют карету до порта, а пока отдыхайте. Вызвать прислугу, чтобы проводили вас до покоев? - Не стоит. Я запомнил путь, - Инахо поднялся, склонил голову вместо прощания, ухватил Слейна за жилетку - да так, что золотая брошь, удерживающая края, отлетела, но его это не взволновало - и стремительно пошел прочь. Слейн опомнился уже в узком холле на этаже выше, когда они остались наедине, вырвал жилетку из руки Инахо и, больше не сдерживая раздражения, толкнул его к стене. - «Мы»? Какого черта, Оранжевый? Ты, может, не в курсе, но у меня свои дела есть! И плыть за моря в твоей компании в них явно не входит! - у него не было времени на глупые игры могущественных магов. Люди на болотах гибли в муках, дети голодали, дома гнили, и Слейн был их последней надеждой. Последней надеждой избежать смерти от голода, смерти от болотной чумы. Последней надеждой на светлое будущее. Он не имел права их подвести, они ждали его назад, с помощью, какую бы цену ему ни пришлось заплатить. Он - Вождь, Вождь, а не кукла! Слейн ударил кулаком по стене рядом с лицом Инахо, не жалея костяшек, чтобы дать ему понять, насколько он был серьезен. Ни один мускул на лице Инахо не дрогнул, когда кулак Слейна приземлился совсем близко. Вместо ответа он снова схватил Слейна за грудки и потащил его вперед по коридорам. Слейн шипел, вырывался, пытался ударить Инахо, но тот успевал ускользать от удара каждый раз. Они так и шли до покоев: Слейн пытался подраться, а Инахо невозмутимо вел его вперед. - Ты слеп, Летучая Мышь, - как только они ввалились в спальню, Инахо сорвал со Слейна жилетку-фрак, схватил его за шею и, пока Слейн извивался ужом и шипел, подтащил его к зеркалу, стоящему в углу. Инахо больше ничего не сказал, вместо этого рванул его рубашку вниз, к спине, а второй рукой прижал ворох светлых волос к затылку, и Слейн, невольно бросив взгляд в гладь зеркала, застыл, чувствуя, как в груди что-то обрывается. - Ч-что это? - он принялся отчаянно скрести ногтями по черным линиям, что сплетались в татуировку на его шее. Скелет дракона, раскинувшего крылья, был обведен кругом. Тарсис, чуя волнение хозяина, проснулся и вопросительно пискнул с постели, вытягивая все три головы. Как Слейн ни старался, линии не оттирались. Инахо устало скинул жилет на ближайший стул, рухнул на свою половину постели и ответил, глядя в потолок. - Печать смерти.