А вокруг такая тишина, Что вовек не снилась нам с тобой, И за этой тишиной как за стеной двойной, тройной Хватит места нам с тобой.(с)
И стоит обняться, чтоб вниз не сорваться, А если сорваться — то только вдвоем.(с) Е. Евтушенко
Пролог *** Небо. Бело-голубое, высокое. Снег. Белый, сияющий, такой, что звезды горят даже под закрытыми веками. Я тянусь обмороженными пальцами к лицу, и не могу найти его — пальцы скользят по корке, словно это не лицо, а смерзшийся в стекло наст. Я ничего не чувствую — ни пальцев, ни ступней, и знаю, что, скорее всего, я не переживу этой ночи. Я сгребаю ладонями снег и тру им лицо, но это бесполезно. Я хочу открыть глаза, чтобы увидеть. Чтобы понять — день, ночь, или что-то другое. Возможно, я уже давно в аду. Бабушка когда-то рассказывала истории… Я помню. Она сидела в кресле-качалке возле камина и рассказывала, а я приваливался к ее коленям и слушал, слушал, словно завороженный. Она рассказывала о бессмертии души, она рисовала мне своими словами Ад и Рай, и по ее мнению, Ад представлял собой пекло с жарким огнем, чертями и раскаленными сковородками. Бабушка… почтенная миссис Мэри-Кейт Стиллуок, ты была неправа. Ад — это не огонь. Ад — это бескрайняя снежная пустыня. Которая обнимает тебя ледяными пальцами, целует в лоб и навсегда забирает с собой. Наконец, мне удается разлепить веки. Я поворачиваюсь на спину, и вижу над собой небо. Но не голубое, а черное. Бескрайнее черное небо, уходящее глубоко ввысь, в далекий космос, враждебный и смотрящий мне прямо в душу холодными злыми звездами. Они забрали всех. Не осталось никого. Лиз, Джереми, Ноэль, Фредди, Лесли, Майкл, Тереза. Не осталось никого. Только я один. Алекс Френсис Стиллуок. Но завтра не останется и меня. Утешает одно. Они меня не достанут. Я смотрю в черное небо, горящее звездами. Звезды собираются в кольцо и яростно падают, грозя раздавить, разорвать, уничтожить меня. Но это бессмысленно — я рассыпаюсь снежной пылью. Им не достать меня. Они опоздали. Маунт Худ забрала меня к себе. *** …Ветер свистел между скал, сдувая с них сухой колкий снег. Тело занесло уже больше чем наполовину. В быстро наступающей темноте на расстоянии нескольких ярдов было невозможно что-либо разглядеть. Высокий человек в наполовину расстегнутой парке добрался наконец до цели своего пути. Он тяжело дышал — подъем дался нелегко. Ботинки оказались непривычно тяжелыми, а разреженный горный воздух содержал слишком мало кислорода для легких, привычных к совершенно другим условиям и тщательно протравленных выхлопными газами и никотином. Человек остановился, воткнул лыжные палки в плотный слежавшийся снег, оперся на них и некоторое время пытался отдышаться, потом стащил зубами перчатку, уронив ее на снег, вытащил из внутреннего кармана парки мятую пачку «Морли» и с наслаждением затянулся. У него был в рюкзаке кислородный баллон, но он был убежден, что только хорошая затяжка действительно поможет ему. Наверное, он был прав. Тонкая струйка дыма поднималась прямо к звездам, одна за другой загоравшимся в бархатно-синем вечернем небе. Больше некуда было торопиться. Никто не смог уйти. Гора забрала всех. Человек вынул латексную перчатку, натянул ее на правую руку. Наклонился, перевернул тело, расстегнул ярко-красную парку и тщательно обшарил внутренние карманы. Нашел пластиковый пленочный фотоаппарат-мыльницу и аккуратно убрал в собственный карман. Потом прощупал одежду — не осталось ли где каких важных мелочей вроде отснятых фотопленок или карт-накопителей. Но нашел только блокнот с вложенным карандашом, бумажник с деньгами и пластиковыми карточками и несколько упаковок бумажных носовых платков и влажных салфеток. Наконец, в правом кармане лыжных штанов обнаружил несколько черных кусочков — оплывших, словно обугленных. Удовлетворенно хмыкнул, завернул кусочки в бумажную салфетку и поместил в свинцовую коробочку. Коробочку убрал в рюкзак. Блокнот и бумажник сунул обратно в парку. Выпрямился, глубоко затянулся и поднял глаза к небу. Оно уже стало чернильно-синим, и тьма наползала с востока с каждым мгновением. Звезды, непривычно яркие, холодные, смотрели с небес. Они так же смотрели оттуда сто, тысячу и миллион лет назад. И так же будут смотреть еще через миллион лет. И им будет абсолютно все равно, смотрят ли на них отсюда, с Земли, и кто это делает — белки с сусликами или хомо сапиенс сапиенти. Человек бросил взгляд на часы: зеленые цифры ярко светились в темноте, мигая и сменяя друг друга. Сейчас. Осталось совсем немного. …Где-то неподалеку послышался ровный, постепенно нарастающий гул. Скалы под ногами дрогнули, и над верхушками сосен вспыхнуло яркое голубоватое свечение. Человек снова удовлетворенно хмыкнул, сел на снег и привалился к сосновому стволу. Торопиться было некуда. Часть первая. Вашингтон, штаб-квартира ФБР, ноябрь 1999 *** С того безумного дня, когда Скалли удалось вытащить полуживого Малдера из лабораторного комплекса благодаря карте-ключу и жизни Дианы Фоули, минуло несколько недель. Скалли до сих пор просыпалась посреди ночи от сновидений, в которых она снова и снова вела машину на предельной скорости, мысленно молясь, чтобы никто не попался ей на дороге, а у нее за спиной на заднем сиденье полулежал Малдер — в забытьи, с повязкой на голове, и время от времени Скалли осознавала, что не слышит его дыхания. Но она слишком хорошо понимала, что останавливаться нельзя, и поэтому гнала машину дальше, мысленно считая удары собственного сердца. И каждый раз, когда ей казалось, что уже все, она слышала тихий, хриплый, неглубокий вдох. Стискивала зубы и давила на газ. Иногда во сне ей так и не удавалось услышать этот вдох — и тогда она просыпалась в холодном поту, рывком садилась на постели и, обняв себя за плечи, с трудом сдерживала желание немедленно набрать номер, чтобы убедиться — это все сон. Только сон. Все закончилось. Наверное, что-то и вправду закончилось, и больше уже никогда не вернется. Скалли боялась, что после всего случившегося прежний Малдер не вернется тоже. Но он вернулся. Он появился в подвальном офисе через неделю после выписки из госпиталя. ...Всю минувшую неделю они виделись почти ежедневно: Скалли приезжала проверить его состояние, сменить повязку, убедиться, что все действительно в порядке. Но каждый раз прощалась и уходила сразу, не задерживаясь ни на минуту. В первый вечер она не смогла сдержать себя, и воспоминания об этой откровенности смущали ее. За неделю она привыкла к мысли, что, наверное, Малдер, будучи в не совсем адекватном состоянии, не придал особого значения ее слишком откровенному жесту. Но в первый же понедельник Малдер, войдя в офис, вместо привычного «привет» подошел и молча обнял ее. С такой силой, что она даже не могла сделать вдох. Словно нуждался в обретении уверенности: да, это все правда, он действительно здесь, в этом мире, а не в потустороннем. И она здесь тоже. Прошло не меньше минуты, прежде чем он прошептал в ее макушку: — Я вернулся. Иногда мне кажется, что ты способна вытащить меня даже с того света. Может, однажды случится и так. — Это Диана, — прошептала в ответ Скалли, закусив губу. — Нет, — упрямо ответил Малдер. — Если бы не ты… Она просто не стала бы отдавать ключ. Его было бы некому отдать. Понимаешь? Скалли не ответила, чувствуя, как Малдер осторожно касается губами ее волос. Если бы не телефонный звонок заместителя директора Скиннера, они, наверное, еще долго стояли бы, не в силах отпустить друг друга. Дни снова побежали один за другим — стремительные, наполненные обыкновенной рабочей суетой. Но ощущение смутной, едва ощутимой тревоги поселилось в подвальном офисе. Словно что-то должно было случиться… Или уже случилось. …Ноябрь принес промозглую дождливую погоду, серые тучи, накрывшие Вашингтон, и новые дела, на которые Малдер набросился с рвением изголодавшейся по охоте гончей. Пару раз при проведении расследований им потребовалось выезжать в соседние штаты, и Скалли боялась, что у него возобновятся головные боли, но Малдер ни разу не пожаловался, словно и не лежал неделю в госпитале, будучи не в силах поднять голову от подушки. Когда в середине ноября Малдер принес папку с новым делом в подвал, от него только что сияние не исходило. — Если ты сейчас скажешь, что… — начала было Скалли, но он не дал ей договорить, звучно хлопнув папкой об стол. Несколько остро заточенных карандашей скатились на пол. — Просто посмотри. Да, я понимаю твой скептицизм. Иногда он даже полезен… — Иногда?! — Скалли приподняла правую бровь, открывая папку. — Разумеется. Это уже в своем роде ритуал, правда? Но тем не менее. Я включу проектор. Итак. Не далее как почти неделю назад в горах пропала группа туристов. В Орегоне не одна гора, и сотни тысяч туристов ежегодно лезут на них, рассчитывая добраться до вершины и спуститься обратно, не свернув шей. У некоторых получается. Впрочем, Каскадные горы, конечно, не Мак-Кинли, которая вполне оправдывает звание «горы-убийцы». Семитысячников тут нет, маршруты попроще, температура пониже, в общем, почти что детский сад, младшая группа. Маунт Худ является в Орегоне самой высокой вершиной. Здесь полно туристических баз, есть даже озерная дорога, вдоль которой они располагаются лишь немногим реже, чем кафешки на парижских улицах. Студенты лезут в эти горы постоянно. Смертельные случаи случаются, разумеется. Но нечасто. — Это один из них? — спросила Скалли. — Тела уже найдены? Там есть работа для нас? — В том и дело, — Малдер щелкнул пультом. На белом экране возникла Маунт Худ: величественная белая вершина с широкой полосой темной зелени у подножья, синее небо отражается в такой же синей, немыслимо чистой воде. Казалось, что слышно ветер, поющий свои вечные песни на вершине мира. — Тела не найдены, — продолжал Малдер. — Я уже начал собирать дополнительную информацию по этому делу, когда Скиннер вызвал меня. Тогда я звякнул Лэнгли и предстал перед начальством. Президент туристического клуба «Белые холмы» был у него в телефонной трубке, весь вне себя от нетерпения. Скиннер предоставил мне возможность самому выслушать этого человека. Если этот президент возьмет пару курсов риторики, он любые горы свернет. Но пока он их не взял, его монолог с пятого на десятое не дал мне возможности понять все. Самое главное следующее. Группа из восьми человек вышла на маршрут десять дней назад. Они должны были дойти до вершины и вернуться, потратив на все четыре дня, но не вернулись и пропали без следа. — Все восемь? — Скалли просмотрела документы в папке. — Давно нам не попадались дела, в которых фигурировали бы пропавшие без вести туристы. Пропала вся группа? — Да, вся группа целиком. Разумеется, что когда они не появились на базе, за ними была послана группа поиска, потому что маршрут со слов президента клуба им был известен. Но никого не нашли. Единственной зацепкой — если это можно так назвать, конечно — и собственно, причиной, по которой президент клуба отправил запрос в ФБР, явилось последнее сообщение группы, полученное двое суток тому назад. Оно звучало как «Они забрали всех. Но меня им не достать». Прошу, дослушай, — Малдер выставил ладонь в предупреждающем жесте. — Сообщения о том, что в горах видели НЛО, время от времени поступают отовсюду, где есть горы. В большинстве случаев, разумеется, никаких подтверждений, кроме рассказов очевидцев, нет. Но мне кажется, что в данном случае эту версию как минимум стоит исключить… — А тебе не кажется, что вероятность попадания группы под лавину или иные банальные причины их гибели стоит исключить первыми? Это горы, Малдер, а не парковая зона со скамеечками и кофейными автоматами. Это зона повышенной опасности. И люди погибают в горах ежегодно десятками, — возразила Скалли, не отрывая взгляда от экрана. Белоснежная вершина, прорезанная кое-где глубокими серо-синими тенями, манила к себе — манила холодом, тишиной и недосягаемостью. Здесь, в полуподвале штаб-квартиры Бюро, она казалась олицетворением покоя — незыблемая, почти вечная, существовавшая за тысячи лет до того, как человек впервые вступил на земли Орегона, и обещающая существовать тысячи лет после. Возможно, эта притягательность не в последнюю очередь объяснялась и опасностью — Маунт Худ являлась стратовулканом, и вероятность извержения стремилась далеко не к нулю. Малдер долго смотрел на белоснежную вершину. А потом негромко добавил: — Иногда… Например, после очередной головомойки от Скиннера или после звонка управляющего банка мне хочется очутиться где-нибудь далеко-далеко отсюда. Чтобы тишина, покой и ни одного человека на сотни миль вокруг. В подвале повисло многозначительное молчание. Слышно было только тихое гудение проектора. — Мне кажется, что для того, чтобы побыть в одиночестве, необязательно забираться на горную вершину, — заметила Скалли, не отрывая взгляда от профиля Малдера. — Иногда достаточно просто оказаться в толпе. Ты правда мечтаешь об этом? О тишине и покое? Малдер покачнулся на каблуках взад, вперед, и, заметив краем глаза, что Скалли смотрит на него с нескрываемым удивлением, ответил: — Не знаю. Поскольку шеф сегодня не устраивал мне разноса, а всего лишь отправил нас на очередное расследование, я не успел возжелать покоя — ни временного, ни вечного. Но кое в чем ты права. — В чем? — Полное одиночество — не мой выбор, — Малдер положил пульт на стол, медленно прошелся по кабинету, и Скалли услышала, как он остановился у нее за спиной, а потом почувствовала, как его ладони легли на ее плечи. Словно невзначай. Словно Малдер в своей обычной рассеянности не заметил, как это произошло. — Скиннер отправляет нас в горы? — спросила Скалли, не оборачиваясь и чувствуя тепло его рук возле своей шеи. — Сейчас? Мне кажется, что после того, что с тобой случилось… Прошла всего пара недель. Еще недавно тебя мучали головные боли. Кроме того, финансовый отдел до сих пор держит на нас зуб за историю с гонкой по всей стране, из-за которой пришлось предоставлять вертолет, и… Малдер легонько сжал ее плечи ладонями: — Не беспокойся. Я в порядке. Нам необходимо собрать всю возможную информацию — начиная со слухов об НЛО и заканчивая личными данными на каждого пропавшего туриста. Что же до финансового отдела… Это — наша работа. Мы постараемся не шиковать. Собственно, я бы сказал, что обыкновенно мы весьма аккуратны в расходах. Дальше — не твоя и даже не моя головная боль. — Все-таки у гор и вправду есть какая-то странная, необъяснимая притягательность, — негромко сказала Скалли после паузы. — Там человек ближе к звездам, — ответил Малдер. — Может, поэтому люди так стремятся к вершинам? Главное, конечно, это в поисках одиночества и временного покоя не обрести покой вечный. — Малдер, если ты хочешь собрать информацию… В этот момент в кабинете раздался телефонный звонок. — Именно это я имел в виду, когда говорил, что иногда мечтаю о том, чтобы вокруг нас… чтобы вокруг на сотни миль не было ни одного человека, — пробормотал Малдер и шагнул к столу, чтобы взять свой мобильный. — Лэнгли? — Малдер присел на край стола. — Спасибо, что перезвонил так быстро. Что вы смогли найти? — Что-то голос у тебя недостаточно радостный. Если учесть, что мы тебе раскопали, ты нам как минимум ламбаду станцевать должен, — отозвался Лэнгли. Тон у него был весьма самодовольный. — Напиши заявление в трех экземплярах. Еще бы вы не нашли — я ведь сам сказал вам, где именно нужно искать. Что нашли-то? — Малдер наклонился к Скалли так, чтобы телефон оказался возле ее уха и она тоже могла слышать Лэнгли. — За последние сорок лет в районе этой горы по официальным данным погибло не так уж много народу — всего около сорока с небольшим человек, — Лэнгли говорил быстро. — Ежегодно на нее лезет порядка десяти тысяч человек, в среднем она забирает по одному в год. Плюс-минус, конечно. Больше всего погибло в 1986 году, целых девять человек: группа из семи студентов и два руководителя. Залезли в пещеру, чтобы переждать снежную бурю, и замерзли насмерть. Еще четверо выжили, но трое из них остались без ног вследствие вынужденной ампутации. Но нам удалось добыть и некоторые неофициальные данные. Мы проанализировали сообщения о пропавших без вести людях, занимающихся альпинизмом, по крайне мере в тех округах, которые прилегают к этому участку Каскадных гор, так вот я тебе расскажу забавные сведения. Без вести пропало еще человек тридцать, а то и сорок как минимум, причем в статистике официальных клубов по альпинизму ты этого не найдешь. Твое предположение о появлении НЛО в окрестностях Маунт Худ подтвердилось… Скалли возвела очи горе. Малдер пожал плечами и ткнул пальцем в сторону трубки: слушай, мол, дальше. — Если в ваших архивах есть подборки газет штата Орегон, то подробности найдешь сам. Сообщения появлялись время от времени, приблизительно каждые семь лет, — продолжал Лэнгли. — Попробуй угадать, на какие именно годы приходился максимум этих самых исчезновений без вести. — На те годы, когда учащались сообщения? — предположил Малдер. — Молодец, возьми с полки гамбургер, — хмыкнул Лэнгли. — Ты почти угадал. Как правило, сначала возникал пик сообщений, иногда — даже со статейками и фотографиями в местных газетках, а через пару месяцев начинали исчезать люди. Но на федеральный уровень ни одна статейка не потянула, и все мирно закисало в местном болоте. В штате фундука и лесорубов люди очень спокойные, практичные и слишком занятые своими фермерскими делами. Тут тебе не Розуэлл… — Лэнгли, если ты мне сейчас скажешь, что пропадали именно те люди, которые писали заметки в газету… — Два гамбургера этому агенту, — на фоне голоса Лэнгли послышалось какое-то бурчание Фрохайка и звук отпихивания ногой. — Так я продолжу. Совпадения не сказать чтобы прямо стопроцентное, но достаточное. Из тех пятерых, у кого газеты брали интервью, в настоящий момент нет в живых ни одного, и могил не существует — по крайней мере, в этом мире. Информацию я тебе перешлю, там есть протоколы допросы свидетелей еще по нескольким личностям, пропавшим без вести — их родня утверждала, что они тоже говорили, что видели НЛО, а двое утверждали даже, что их забирали. Про случай в 1986 году надо сказать отдельно. В группе студентов были два человека, брат и сестра, утверждавшие, что ранее их забирали пришельцы в одном из предыдущих походов. Вернее, утверждали это трое. Брат и сестра замерзли в пещере. Одна из выживших девушек лишилась ног ниже колен, но осталась жива. В материалах есть ее номер телефона и адрес. Других подробностей в полицейском архиве не было… — Лэнгли, ты ведь такой умный, — вкрадчиво заметил Малдер. — Ты смог добраться до полицейского архива… — Продолжай, я включу магнитофон, — фыркнул Лэнгли, — чтобы прокручивать запись с твоими комплиментами в мой адрес каждый вечер перед сном. Разумеется, я очень умный. На Маунт Худ на этой неделе пропало восемь человек. Про двоих — Элизабет Крафт и Джереми Гарфилда — информацию найти пока не удалось, но Байерс еще копается в архивах, может, что и отыщется. Четверо — Ноэль Хэмиш, Фредерика Калверс, Лоуренс Портман и Майкл Фриденберг — учились вместе на одном курсе университета, и в прошлом году достали весь кампус своими рассказами о том, как они видели летающую тарелку на склоне Маунт Худ. Эту информацию даже искать не пришлось, в студенческой газете кто-то ретивый еще вчера тиснул статейку «За ними вернулись». — Поднимется шумиха, — Малдер нахмурился. — Это может помешать нашему расследованию. — Может, и не поднимется, — услышали они на заднем плане голос Байерса. — На сайте университета сегодня утром появилось опровержение. На чем оно основано, непонятно, но там сообщается, что произошел обычный несчастный случай, очень печально, почтим память погибших, все такое, в общем, не верьте слухам. — А еще двое? — спросила Скалли и притянула к себе папку. — Тереза Данвилл и Алекс Стиллуок. — А еще двое… — Лэнгли сделал многозначительную паузу. — Малдер, ты уже писал в этом году письмо Санта-Клаусу? — Если ты будешь хорошим мальчиком, я упомяну тебя в нем. — Я уже хороший мальчик, я сделал за тебя половину работы, — хмыкнул Лэнгли. — Не половину, а треть, если не меньше, — отозвался Фрохайк на заднем плане. — А гамбургеров за троих сожрал! — Я это сделал исключительно в заботе о твоем здоровье, Мелвин, тебе давно пора сесть на диету. Так вот… Данные о последних двоих в архиве были. Мы смогли найти их следы. — Следы? — переспросил Малдер. — Да, следы. Данные удалены. Байерс утверждает, что удалены недавно. Буквально в пределах нескольких дней. — Дорого бы я дал за возможность скататься на недельку в прошлое, — Малдер закусил губу. — Ладно, попробуем раскопать что-нибудь в наших архивах. Спасибо. К Рождеству подпишу тебе открытку. — Всю жизнь мечтал, — отозвался Лэнгли. — Ты свисти, если что раскопаешь, мы же не задарма тут вкалываем, нам нужна свежая информация в качестве оплаты. А тут я прямо нутром чую, что будет много вкусного. Малдер отключил телефон и посмотрел Скалли в глаза. Она подняла правую бровь, стараясь не улыбнуться. В деле между тем ничего смешного не предвиделось. — Я люблю, когда ты так смотришь, — сказал он наконец. — Это выражение твоего лица заставляет меня переворачивать горы, чтобы доказать, что я прав. — Я так понимаю, что у тебя будет возможность сделать это почти в буквальном смысле, — Скалли снова взяла в руки папку. — НЛО или нет, но сначала все равно придется собрать информацию по четырем туристам из восьми. — Думаю, стоит приступить немедленно, — кивнул Малдер. — Самолет в Орегон меньше чем через сутки, а нам нужно еще прихватить вещи. — Малдер! — Скалли давно перестала удивляться тому, что некоторые вещи — вроде заказа билетов на рейс для погони за очередным Белым Китом — Малдер делает не просто вовремя, а заранее. Это ведь намного проще, чем вовремя внести плату по кредиту или за аренду квартиры. — Когда ты успел заказать билеты? — Сорок минут назад. А зачем было терять время? — Малдер поднялся, дошел до кофеварки и принялся готовить кофе. — Время сейчас равнозначно жизни. — Малдер, прошло два дня после получения сообщения. При любом раскладе вероятность найти людей живыми теперь равна нулю, — покачала головой Скалли. — Не могу не согласиться, — ответил Малдер, повышая голос, чтобы перекрыть нарастающий шум кофеварки. — Но чем больше времени проходит, тем меньше вероятность найти даже тела, — он дождался выключения кофейного агрегата, и по кабинету во всех направлениях распространился воодушевляющий аромат. Малдер поставил перед Скалли кружку с кофе: — Итак, приступим. Снежные вершины ждут нас. *** Они провели в поисках информации несколько долгих часов, и больше всего это было похоже на работу золотоискателя — сведений, от которых была хоть какая-то польза, оказалось очень немного. — Я бы сказал, что чувствую себя не золотоискателем, а золотарем, — произнес Малдер, отодвигаясь от стола вместе с креслом и с хрустом поводя плечами. — Мой позвоночник, наверное, сросся в единый вопросительный знак за эти десять часов. — Что у нас в активе, помимо слухов? — Скалли, не глядя, подвинула поближе четвертую (или пятую?) кружку с кофе. — Очень немного, — Малдер поднялся, прошелся по кабинету. — Но главное можно утверждать совершенно точно. За последние шесть лет все восемь человек так или иначе оказались связаны с темой НЛО. Более того, трое — Элизабет Крафт, Фредерика Калверс и Лоуренс Портман вообще состояли в неофициальном клубе «Охотников за тарелками». Эту информацию дослал Байерс. Еще будучи подростками, Элизабет и Фредерика убегали из дому — эта информация есть в архиве полиции. Со слов девушек, они «видели свет», а потом «они нас забрали». Больше ничего толкового, как можешь догадаться. Исследований, которые могли бы заподозрить пребывание в условиях невесомости или проведение медицинских манипуляций, никто не проводил… Каждый год они несколько раз разным составом лезут в гору в надежде, видимо, привлечь внимание «туристов» третьего рода, но до сих пор все обходилось благополучно. Относительно, конечно. Сообщения об НЛО в этом районе я проверил, абсолютное большинство — грубые подделки фотографий, ничем не подтвержденные слова одиночных наблюдателей и тому подобное, включая откровенные слухи. Мы такого за шесть лет видели предостаточно, и… В общем, гора родила мышь. Ты что-нибудь нашла? — Сложно сказать, — Скалли нажала на кнопку, и принтер зажужжал, распечатывая страницы убористого текста. — Но есть некоторые вещи, которые заставляют насторожиться. Лэнгли сообщил, что они не смогли найти сведений о Терезе Данвилл, и он подозревает, что сведения были уничтожены. Было бы неплохо, чтобы для начала, прежде чем лезть в засекреченные архивы, они иногда начинали с простого. Вот список фамилий студентов, погибших на Маунт Худ в 1986 году и список выживших. — Ничего себе, — Малдер присвистнул. — Совпадение? Три фамилии совпадает. — Да. В 1986 году на Маунт Худ погибли старшая сестра Ноэля, Нэнси Хэмиш, и старший брат Джереми Гарфилда, Томас. Старшая сестра Терезы Данвилл, Тара Данвилл, выжила, но осталась инвалидом, лишившись обеих ног ниже колен. — Мы должны поговорить с ней, — Малдер быстро делал пометки карандашом в блокноте. — Непременно. — Есть еще кое-что, Малдер, — негромко сказала Скалли, закусив губу. — Боюсь, что мы не сможем с ней поговорить. Тара Данвилл умерла около четырех лет назад в онкологическом отделении Центральной Больницы Портленда с диагнозом «Саркома носоглоточной области». До этого, судя по данным ее медицинской страховки, она четыре года лечилась в местной клинике планирования семьи и репродукции. Скалли отвела взгляд. Ее начинало мутить от одних воспоминаний о тех месяцах, которые она провела, балансируя между жизнью и смертью. Но, кажется, с этим опять придется столкнуться. — Черт подери, — вырвалось у Малдера. — Получается, что все это не просто слухи? Кто остальные выжившие в 1986 году? — Двое юношей — один тоже лишился ног, и еще одна девушка, Роберта Хотрейн. Роберта проживает с родителями недалеко от базы «Тимберлейн». Ей тридцать два года, разведена. Детей нет. — Нам нужно встретиться с ней. Кажется, это как раз по дороге на базу, — Малдер сделал еще одну пометку в блокноте. — Скалли, я зашел еще и с другой стороны. — О чем ты? — Я просмотрел все данные о пропавших в горах туристах за последние сорок лет — случаи, когда либо не нашли тел, либо гибель туристов невозможно было объяснить обычными причинами. Четыре дня назад в окрестностях Маунт Худ стояла прекрасная погода — ни шторма, ни снега, солнце, ясно, тихо, достаточно тепло для ноября, сильных снегопадов за последний месяц не было, резких изменений погоды, которые могли бы спровоцировать сход лавины, не было, подземных толчков не зафиксировано. Небольшой низовой ветерок к вечеру, умеренный снег и все. Так вот. За последние сорок лет подобных случаев было несколько. Пропадали или погибали группы туристов из восьми-девяти человек, состоящие из студентов или очень молодых людей, в группах всегда было не менее двух и не более трех девушек. Объяснить причины гибели в большинстве случаев оказалось крайне затруднительно. Первый случай произошел в Советском Союзе в 1959 году, когда погибла так называемая группа Дятлова, состоявшая из семи юношей и двух девушек, остальные случаи зафиксированы в Канаде, у нас на Аляске — без Мак-Кинли не обошлось, один случай в Японии, один в Непале, ну и еще несколько. Всего пропало одиннадцать групп студентов, это двенадцатая. В большинстве случаев тел не находили вообще, нашли только в 1959 году в Союзе и вот на Маунт Худ в 1986-м. — Что происходит, Малдер? — негромко спросила Скалли. — Не знаю. Но у нас однозначно есть шанс попытаться ухватить за хвост ту самую информацию, которая обыкновенно рвет сети и уходит в глубину, — Малдер задумчиво смотрел на нее. Потом, увидев, как Скалли неловко поводит плечом, подошел и встал у нее за спиной. Положил руки на ее плечи и негромко сказал: — Расслабься. Плечи Скалли казались каменными. Она сидела, замерев и глядя в одну точку. Воспоминания вернулись, нахлынули и не желали уходить. Белые коридоры больниц, бесконечная тошнота, и впереди — черный, узкий тоннель, уходящий в никуда. — Может, мне поехать одному? — осторожно спросил Малдер, бережно разминая ее напряженные плечи. — Нет, — быстро ответила Скалли. Руки Малдера почти причиняли ей боль, она не могла расслабиться, не могла заставить себя даже просто откинуться на спинку кресла. — Это такое же дело, как и все остальные. — Скалли… — Да? — Все прошло. Все осталось далеко позади и больше не вернется, — Малдер придвинулся ближе, наклонился и мягко привлек Скалли к себе — так, что ее голова откинулась назад, к его груди. — Никогда. Он обнял ее, осторожно коснувшись губами ее виска. Скалли не ответила. …Два часа спустя, когда Малдер, натянув принесенный стюардом плед, дремал на ее плече, Скалли думала о том, что их может ждать там, впереди. Самолет пересекал Северо-Американский континент, держа курс на Орегон, а Скалли не могла справиться с воспоминаниями, которые всплывали одно за другим. Маунт Худ — заснеженная, величественная — теперь виделась ей сосредоточением всего того, о чем ей хотелось забыть навсегда. Шрам в основании шеи ныл и зудел, настойчиво напоминая о себе.