Неслучайные встречи в Париже

В Хьюстоне ему больше нечего было делать. Как и в самой Америке, как и во всем белом свете. Все потеряло смысл, все. Выставка, стремления, желания, абсолютно все. Он шел хромая по дороге и не видел ничего вокруг себя. Сначала ему казалось, что нужно вернуться и оставить записку, потом хотелось остаться на 2 недели и дождаться ее, но каждая подобная мысль через секунду блекла перед встающими перед глазами фото улыбающейся счастливой Джоанны на руках у этого парня. Фотографии не врали, она действительно была счастлива. Что-то другое было в ее взгляде, он был взрослее, осознаннее, но глаза ее горели. У него просто не было никакого права мешать этому, он итак уже столько всего разрушил. Вернулся он уже не в Тулузу, а в Париж. Быстро нашел себе временных проектов с выездом в разные концы света и пустился скитаться. Наркотики и алкоголь, не смотря на сложности, больше не возвращались в его жизнь. Хотя светский образ жизни способствовал этому, он решил, что должен жить с этим сам. Он не знал еще как, но решил, что должен нести это бремя чужого счастья, это помогало ему мириться со своими прошлыми поступками. За год он объездил много стран и городов, но боль не утихала. Ее глаза смотрели отовсюду. Он снимал закат над Атлантикой и представлял ее рыжие волосы, как лучи заходящего солнца, развивающиеся на ветру, это было будто наваждение – видеть ее черты в красоте природы, и это делало его счастливым хотя бы на одно мгновение. Но смотреть на свои фото после – он уже не мог. Через 13 месяцев он вернулся в Париж и устроился в квартире на окраине, чтобы как можно меньше бывать в центре города. У него было несколько студийных заказов и небольшие подработки внештатником на телевидении. Однажды он долго не мог уснуть, лежа в темноте и думал, сможет ли он когда-нибудь вылечиться от этой зависимости. Сможет ли преодолеть наваждение, сможет ли стать счастливым? Человек такое существо – неспособное не мечтать. И если закрывается дверь, то где-то обязательно открывается окно. Главное, суметь это увидеть. Через 3 дня позвонила Лали. Он не мог ни есть, ни спать после ее звонка, он чувствовал себя зверем, просидевшим в темной клетке сотни лет, и вот наконец появилась возможность вдохнуть свежего воздуха – увидеть подругу, узнать у нее про всех тех, кого он носил в своем сердце. А потом – может быть и увидеть их? Он знал, что те Николя, Себастьен и Жозе, которых он оставил в институте, могли бы его простить за все. Однако прошло 3 года, и он ни разу не давал знать о себе. Это было больше чем предательство. Но надежды всегда умирают последними. Встреча с Николя в пресс-центре стала лучшим событием в его жизни, не смотря на то, что Николя был зол. Это было неважно, важно было только одно. Лали и Николя появились в его жизни, как бы они к нему не относились, они в ней были, это было гораздо больше, чем абсолютная одинокая болезненная тоска. Встреча с Элен, Себастьеном и Жозе на вечере совсем окрылила его. Вот они люди со старых фотографий, которые вдруг снова ожили и снова проникли в его жизнь, любовь ко всем ним разжижала кровь, он почувствовал небывалые силы и весь вечер старался провести лучшие съемки в своей жизни. И в тот момент он даже представить себе не мог, что через пару часов он будет стоять в проеме двери, а перед ним будет сидеть Она. Другая, Красивая, почти Мифическая, но Она. Ее взгляд и побег в туалет, сцена с Николя и Элен, вернули его на прежнее дно, но недолго. Это был слишком большой подарок судьбы, чтобы опускать руки, он готов был удержать его во что бы то ни стало. Но в первые дни Форума его будто намеренно разводили с ней, его съемки всегда были не там, где была она, он смотрел на нее в экранах технической рубки, на короткой встрече в пресс-центре, на ее интервью, ему вообще показалось, что все это сон, слишком, слишком нереально было и она и все, что с ним происходит. Надежда на ужин, который подарила Элен, придавала сил. Только поэтому он исполнил просьбу Николя и не подходил к ней весь 2 день Форума, ему хотелось, чтобы они все заметили, что их слова по-прежнему имеют для него значение. Но ужин прошел без нее, а заодно и забрал надежды на воссоединение. Он не знал истории Себастьена и Элен, но видел, что не один натворил бед. И понял, что каждый новый уход – был еще большим ударом для друзей, конечно, такие раны так просто не затягиваются. Но все-таки, это был подарок судьбы. И он все еще держал его в руках. Жить в том кошмаре, что он жил последние 1,5 года все равно придется, но, по крайней мере, он унесет в свою темную берлогу воспоминание о разговоре с ней. Этого хватит еще на сколько-нибудь времени, чтобы не сойти с ума окончательно. И раз Жозе и Николя не готовы этого понять, то придется снова, снова пойти против них. Он был отвратителен сам себе, но это было довольно привычное чувство. Должно быть, все-таки не такой умный этот мистер Браун, как его расписывала Марта, раз так спокойно отпустил ее на 2 недели одну в Париж. «Если бы я мог, я бы не отпустил больше ни на секунду» - усмехнувшись темноте, подумал Кристиан после ужина. А что ему еще оставалось делать? Плана действий как обычно не было, но он знал, что пока он здесь, у него получится поймать ее, даже если это будет самый короткий разговор в его жизни. Обязательно получится.