Обещание на мизинцах

Если ты родился в богатой семье при дворе Императора, обладаешь острым умом, недюжинной силой да и к тому же первый красавец и самый завидный жених в Эдо, жизнь сама кладет к твоим ногам все, что только пожелаешь. Окита Сого давно с этим фактом свыкся. Праздная жизнь превратила его в любителя гулянок и кутежей, а дорогие публичные дома чествовали его как своего самого желанного клиента. Сого желал стать самураем и пойти на службу сёгуну, но это было невозможно из-за его благородного происхождения. Вот и оставалось только прожигать жизнь и тратить отцовские деньги. Как обычно, Сого проснулся в обеденное время. Он распорядился подать еду в комнату, еле-еле встал с футона и умылся. Он смутно помнил события вчерашней ночи и был удивлен, что вообще очутился в своем доме. — Тяжелая ночь и не менее тяжелый подъем, Окита-кун? — протянул его телохранитель, ронин с Севера, который был пойман за кражу риса и охоту в северных угодьях семьи Окита. Отец Сого сразу приметил, что это человек сильный, непокорный, но верный, если к нему найти правильный подход. Ронину господин подарил жизнь и назначил его своим наемником, а позже — передал его своему сыну. Странный он человек. Сого проникся уважением к наёмнику и быстро привязался к нему. — Помолчи, Гин-сан. — Господин, каждое утро вы проводите в похмельных муках. Вашему слуге больно на это смотреть, — усмехнулся Гинтоки. — Если серьезно, ваш образ жизни губителен, и не только для здоровья. В молодости вы познаете все доступные наслаждения, а чем же тешить себя в зрелости, когда ваша прекрасная будущая жена растолстеет после замужества и родов, и вы уже не будете делить с ней одну постель? Подумайте хоть об этом. — Очень мило с твоей стороны проявлять такую заботу обо мне, но позаботься лучше о моем завтраке, — фыркнул Сого. В комнату зашла служанка и аккуратно поставила перед футоном небольшой поднос с едой и чаем. Сого отпустил ее и велел подготовить баню для него и Гинтоки. Разделавшись с завтраком, юный господин прогулялся по поместью, навестил свою сестру и мать, которой в последнее время нездоровилось. По приказу Императора, его отец отправился с дипломатической миссией на Юг, где в последнее время часто вспыхивали восстания. Во второй половине дня была готова баня. — Обычно я жалею, что променял свободу на дом господ Окита. Но в такие моменты я понимаю, что жалеть то и не о чём. Холодный Север никогда не дал бы мне ни денег, ни благ, которые я могу приобрести на эти деньги. Это, пожалуй, единственный плюс службы, — Гинтоки вылил на себя горячую воду из таза. — Думаю, что когда-нибудь я все же решусь оставить вашу семью. Уж больно много хлопот с вами, господин. — Не скули. Ты привык к жизни в Эдо и вряд ли уедешь отсюда, где тебя моют, кормят и ублажают. К тому же, ты слывешь еще большим распутником, чем я, — хмыкнул Сого. — Каждый раз вы ходите к разным девушкам, я же коротаю ночи с одной единственной женщиной. — Жаль, что она не в состоянии проявить такую же верность по отношению к тебе. Гинтоки пропустил обидное, но справедливое замечание господина мимо ушей. Он привык, что мальчишка говорит все, что ему придет в голову. Да и глупо было отрицать очевидное: он питал страстные чувства к гейше, которая никогда не будет принадлежать ему. Выкупить свободу своей возлюбленной или хотя бы стать ее покровителем также не представлялось возможным. Он знал многих хорошеньких девушек в Йошиваре, но близок был только с прекрасной Цукуё. — Господин, — снова начал разговор Гинтоки, — вчера одна прелестница рассказал мне, что сегодня дебютирует юная майко, обворожительная и прекрасная. Хинова и Цукуё занимались ее обучением. Мне кажется, она достойна внимания господина Окиты. Дебюты для Сого были скучным занятием. Однажды отец взял его с собой в чайный дом, где он условился встретится с генералом армии его императорского величества, чтобы обсудить возможный брак между генеральским сыном и его дочерью. Отец взял Сого лишь для того, чтобы тот завел некоторые полезные знакомства и произвел, несомненно, исключительно благоприятное впечатление на высший свет. На этот вечер выпал дебют одной начинающей гейши. Сого, собрав около себя компанию таких же молодых гуляк, внимательно следил за каждым движением молодой девушки, вовремя аплодировал и делал вид, что восхищен ее красотой и талантом. На самом же деле его одолевала невыносимая скука, молодое лицо девушки, вымазанное в косметике, его отталкивало, а ее пение не пробуждало в нем никаких чувств. Он был несказанно счастлив вернуться домой. — Что такого есть в этой девушке, чего нет в остальных? Для меня они все на одно лицо, — произнес Сого. Он выпрямился и пошел к источнику, который располагался рядом с баней. — Опытные гейши привлекают меня больше всего. Они знают о чем говорить и как говорить, как себя вести и преподнести клиенту. — Всему этому они учатся не у нянек и сестер, а общаясь с мужчинами, такими как господин Окита. Сого вздохнул и обмотал бедра полотенцем. Выходя из бани, он равнодушно бросил: — Сегодня после заката.

***

Кагура совершенно не переживала перед своим дебютом. С равнодушным видом она сидела в просторной комнате. Няньки белили и без того светлую кожу ее лица, красили ее губы и рисовали выразительные брови, подбирали подходящие кимоно. Кагура была похожа на фарфоровую куклу, которую когда-то один богатый клиент подарил Хинове. В доме гейш она оказалась в возрасте пяти или шести лет. Она плохо помнила, как очутилась в Эдо или на что была похожа ее жизни до прибытия. Кагура помнила лишь спину уходящего прочь отца. Сначала она много плакала и даже предприняла несколько попыток бежать из нового дома, за что была бита до полусмерти. Тогда Кагура впервые встретила Хинову, начинающую гейшу, прекрасную и добрую молодую женщину. Чтобы утешить девочку, она подарила Кагуре свои старые заколки для волос и взяла с нее обещание прилежно учиться тяжелому ремеслу. В доме Кагуру любили за ее заразительный смех и лучезарную улыбку. Никто не видел ее в дурном настроении или в слезах. Она всегда была полна сил и энергии, даже после продолжительных уроков в школе или дома. От ее проделок часто страдали служанки, изредка — гейши, но Кагуре все сходило с рук. Никто не сердился. Старая Сузуран, или как ее называли дома, Мама, очень любила озорную девочку. Главная гейша окии и самая популярная в Эдо, госпожа Хинова, согласилась стать ее старшей сестрой и помогать ей во всем до тех пор, пока Кагура не станет приносить постоянный и, несомненно, большой доход их дому. Кагура взглянула на себя в зеркало и вздохнула. — Я свечусь как китайский фонарик. — От счастья, я надеюсь? — спросила Хинова, хоть и понимала, что именно имеет в виду Кагура. Начинающей гейше положено носить яркие кимоно и броский макияж, вряд ли Кагура в восторге от своего внешнего вида. — За таким толстым слоем косметики невозможно разглядеть моего лица, — она поморщилась. — Как долго мне придется вот так одеваться? — До церемонии мизуажа. Но перед этим тебе предстоит познакомиться со многими людьми, так что потерпи, — Хинова ласково улыбнулась и еще раз посмотрела на Кагуру. — Ты замечательно выглядишь. Пойдем, нас ждут в чайном доме. Они сели в рикшу, ждавшую их у дома. Матушка и прислуга спустились проводить их и от всего сердца желали Кагуре удачи. Девушка не нервничала, даже наоборот — была на удивление спокойна и тиха. Через полчаса они прибыли в чайный дом, где уже собрались гости сегодняшнего вечера. Хозяйка оповестила их, что им выпала честь присутствовать на дебюте майко. Гости сдержанно поаплодировали. Хинова присела рядом с молодым мужчиной, которому еще не было и тридцати. Он был хмур и, казалось, не разделял общего веселья. Увидев Хинову, он немного преобразился — черты его лица смягчились, он вежливо ее поприветствовал. Она жестом подозвала к себе Кагуру. — Добрый вечер, Хиджиката-сан, — произнесла Хинова и склонила голову. — Вы нас давно не навещали. — Прости, Хинова, дел невпроворот, вот и не заходил. — Позвольте представить вам мою младшую сестру, Кагуру, — она указала на девушку и та скромно опустила глаза. — Будьте к ней снисходительны. Хиджиката Тоширо ничего не ответил. Кагура заметила, что его чашка пуста и быстро наполнила ее. Он отпил и с удовольствием отметил, что теперь вкус чая ему нравится гораздо больше. Хинова представила Кагуру практически всем гостям. Один столичный генерал спросил Кагуру, умеет ли она танцевать так же хорошо, как и ее старшая сестра. Хинова с удовольствием отметила, что Кагуру обучали лучшие учителя в Эдо и даже некоторые знаменитые актеры театра Кабуки были очарованы ее грацией. Служанка подала Хинове сямисэн. Устроившись на татами, Хинова начала играть. Кагура достала из-за пояса два веера для танцев и резким движением их раскрыла. Она медленно поднимала руки вверх, покачивая то одним веером, то другим. Гости смотрели на нее с любопытством, гейши с нескрываемым волнением. Кагура ловко подбрасывала и ловила веера, проворно вертела их в своих руках, описывая дуги, изящные восьмерки и прочие движения. Лицо ее оставалось спокойным, но сердце билось с каждым мигом все быстрее. Хинова будто бы почувствовала ее состояние и перешла с резкой музыки на тихую и нежную, тем самым завершая танец раньше положенного. Впрочем, об этом никто и не догадывался. Немного присев, Кагура изящно выгнула спину, все еще продолжая легонько трясти веера. Хинова прекратила играть, и гости зааплодировали. Снова пройдя в зал, Кагура заметила возле Хиджикаты-сана молодого человека. Ему было около двадцати лет, по его красивому лицу и ухоженному виду было нетрудно определить, что он из состоятельной семьи. Несколько раз вечером Кагура ловила на себе его взгляды, но тут же отворачивалась. Он ее смущал. Начинающим гейшам не подобает развлекать гостей. В первые месяцы после дебюта она обычно ходит по чайным домам вместе со своей старшей сестрой, знакомится с друзьями и клиентами сестры и ни на шаг от нее не отходит. Вскоре Хинова вернулась в компанию Хиджикаты-сана, поэтому Кагуре пришлось сесть рядом с красивым юношей. Он в открытую ее рассматривал и несомненно заметил, что ей некомфортно. — Ваш танец был прекрасен, Кагура-сан. Он пробудил во мне… некие чувства, — прошептал он ей на ухо. Хинова была увлечена беседой, поэтому не заметила этого. Кагура задохнулась от его наглости и не представляла, что нужно отвечать. — Позволь я представлю твоей сестре моего друга, — вдруг произнес Хиджиката. — Это Окита Сого-сан, сын военного советника Императора. Кагура склонила голову в знак приветствия и налила Сого сакэ. — Дорогие гости, у меня тост, — произнес он, — выпьем за удачную карьеру этой майко. Мне видится, что однажды она, не в обиду сказано вам, дорогая Хинова, превзойдет свою старшую сестру. Вы же не против? — О, господин Окита, — Хинова улыбнулась, — я всем сердцем этого желаю! — Тогда, Кагура-сан, — сказал Сого, выдержав небольшую паузу, — за Вас. Гости дружно поддержали его и махом вылили в себя крепкий напиток.

***

Вечер в чайном доме был окончен. Гости проводили Хинову и Кагуру, поздравляя последнюю с дебютом. Хинова заметно нервничала и шла слишком быстро, Кагура еле поспевала за ней. Гейша неслась куда-то вглубь квартала, двигалась молниеносно и резко. Свернув в какой-то темный переулок, Хинова схватила Кагуру за плечи и посмотрела ей в глаза. — Сейчас ты — самое дорогое, что у меня есть. Ты гордость и надежда нашего дома. Я должна помогать тебе, обучать, но самое главное — я за тебя в ответе. Сегодня господин Окита обратил на тебя внимание. Я видела, что он шептал тебе на ухо. Что он тебе сказал? — Ему… ему понравился мой танец, Хинова-сан, — произнесла Кагура. — Мы только об этом говорили. — Я хорошо его знаю, моя дорогая Кагура. Пожалуйста, будь осторожна. По возможности, не подпускай его близко к себе. Кагура была в замешательстве. Она не видела раньше Хинову настолько озабоченной и…напуганной? Неужели этот притягательный юноша настолько ужасный человек?