Дорога не прощает ошибок

Город Майами казался ему какой-то сказкой, подступить к которой он просто не имел права. Все эти детские мечты — жить в этом городе и принадлежать его неразрушимым правилам — были для Кейда просто наивной фантазией, к осуществлению которой он ни за что бы не смог подойти так близко. Ему даже собственный отец твердил о том, как глупо мечтать о невозможном. Да и зачем это надо? Ставить себе какие-то ненужные огромные цели, исполнение которых принесёт больше проблем, нежели выгоды? Но всё-таки он это сделал. Он поступил сюда. Подал документы, сдал успешно все экзамены и теперь именно ему, Кейду Томпсону, дали право учиться в рамках этого колледжа. Не в мечтах. Не в выдумках. А в его той самой реальности, за которую он мог бы заплатить самую большую цену. Отец бы им сейчас очень гордился. Кейд стоит на пороге своей комнаты вместе с тяжёлыми сумками, когда эти мысли пронзают его насквозь. По сердцу отчего-то проходит приятный трепет, и парень наполняется им с головы до ног, наслаждаясь такими эйфорическими ощущениями. Он заслужил их — так почему-бы не отвлечься и не порадоваться за себя хоть на секунду? Но отвлечься всё-таки приходится. Он вступает за порог этой комнаты и видит несколько кроватей, расставленных по углам. Их всего четыре, а значит, столько же будет и жильцов. Не самые привычные условия для жизни, но зато он будет жить в общежитии колледжа его мечты, а ради этого однозначно стоит поступиться некоторой зоной комфорта. Кейд почему-то улыбается. Уже затаскивает все сумки внутрь, оглядываясь по сторонам и замечая вполне уютный уголок своего личного пространства. Он подходит к самой крайней кровати возле широкого окна, и радуется, что это укромное место ещё никем не занято. Кейд обожал уединение. Без него жизнь казалась неимоверным адом, так что ему однозначно повезло приобрести самое дальнее место для сна в этом помещении. Всё выглядит вполне неплохо. Мебель новая, несколько тумбочек, большой шкаф и даже огромный телевизор, которым вряд ли кто-то вообще будет пользоваться. Когда есть смартфоны — другая техника уже не нужна. Кейд вдруг вспоминает ещё и об этом. Мысли о телефоне заставляют его достать наушники из кармана и с удовольствием пройтись по своему плейлисту, пытаясь выбрать подходящую композицию под своё настроение. Душа просит музыки и Кейд будет счастлив исполнить такую чудесную просьбу. Это может здорово помочь ему отвлечься. — Милый, — женский голос с резкостью прерывает все его мысли. — Ты здесь? Томпсон облегчённо вздыхает. Наушники уже не потребуются и, прекрасно осознавая такой очевидный факт, он лишь быстрым движением откладывает их в сторону, и с довольным видом приподнимается на ноги. В дверях показывается его девушка. Видимо, Терезе было не так уж сложно найти номер его комнаты, поэтому она и оказывается прямо сейчас здесь. Всё такая же без изменений — длинные светлые волосы, волнистыми прядями спадающие на спину, и яркие голубые глаза, в которых, как ему обычно казалось, может утонуть весь мир. Она была у него особенной, не такой, как все остальные девушки, которых он встречал в своей жизни. Тереза Майклсон была его гордостью — сексуальная блондинка, с естественным загорелым цветом кожи и с такой широкой улыбкой, которая не может не затронуть мужские сердца. — Ого, ничего себе, — он слышит её удивлённый возглас и замечает, как Тереза решается подойти к нему ближе. — У тебя прекрасные апартаменты. Он остаётся молча продолжать стоять. Сказать сейчас что-то трудно, поэтому Кейд с той же улыбкой наблюдает за её действиями. Вот она подходит к нему почти впритык. Поправляет прядь своих длинных волос и смотрит на него с таким вниманием, что он почти растворяется под действием её пристального взгляда. — Ммм, твоя кровать, — переключается девушка, решаясь обойти Кейда и приземлиться на мягкую поверхность всё ещё не застеленного матраса, — да она намного мягче моей, Кейд. Кажется я знаю, где буду проводить свои ночи. Он сопровождает её слова заливистым смехом. А затем не сдерживается и наклоняется к ней, вдруг повалив девушку полностью на свою постель и нависая сверху над её податливым телом. Она смеется, пытается вырваться, но он не позволяет ей двинуться с места. — Я тоже знаю, — шепчет так пылко на её ухо. — Здесь. Каждую ночь. Они оба начинают смеяться так громко, что это служит достаточным порывом к следующим действиям. Кейд не думает в такие моменты. Просто прижимается к ней плотнее. Целует такие знакомые губы и уже руками подкрадывается к её брюкам. Он хочет её. Сейчас. На своей ещё не застеленной кровати, на месте, где он даже не успел выложить хоть что-то из своих вещей. Тереза нужна ему. С этой улыбкой, с этими горячими губами и тем самым телом, которое всегда должно принадлежать лишь ему. — Перестань, — пытается прошептать она, когда его губы спускаются к её шее, — кто-то может войти. Но ему плевать. Об этом говорят его следующие действия, когда одна из ладоней расстёгивает застёжку её лифчика. И Терезе становится также неважно. Об этом уже говорит её стон, когда Кейд мягко проводит языком по её ключице, затрагивая при этом поверхность груди. Господи, как же хорошо. Для них двоих это был свой рай. Привычка, необходимость. Они выросли вместе. С самого детства. Конечно, Терезе всегда было легче, чем ему. Её родители были самыми богатыми людьми во всей округе и Кейду просто приходилось каждый раз доказывать, что он достоин такой обеспеченной девушки. Он не имел права даже сказать ей грубого слова, не то, чтобы причинить боль. Отец Терезы снёс бы ему голову за это, поэтому Кейд всегда знал, насколько ему следует быть аккуратным. Даже сейчас. Но Терезе ведь нравится это. Она обожала безумный секс. Обожала обжиматься с ним по каким-то углам, обожала всё время на виду красоваться со своим парнем. Она даже поступила сюда, чтобы просто быть рядом с ним. Вот только Кейду пришлось сдать все экзамены на отлично, а Терезе было достаточно лишь сказать пару умоляющих слов папочке, чтобы тот осуществил просьбу своей любимой дочери. Вот такая была у них жизнь. Кейд не был против. Да и что вообще могло быть лучше? Лучше этой сексуальной девушки? Этого места? Он не понимал. И, как ни странно, даже не хотел понимать. Да вот только его мнения уже никто спрашивать не будет. Тереза уходит ровно через час. Кейд объясняет ей, что разобраться с вещами ему будет лучше в одиночестве и он обещает девушке провести с ней множество времени чуть позже. К счастью, она соглашается, хоть и не с самым большим энтузиазмом, но зато с немаловажным для Кейда пониманием. Ведь в любых отношениях должна быть дистанция между друг другом. И Тереза знала, что если она её переступит — для них двоих всё может закончиться слишком печально. Вещей сюда Кейд привёз не много. Воспоминания о том, как он укладывал свои чемоданы, напоминают ему о матери, и он с болью задумывается о том, как оставил её одну в Орландо. Наверное, ей сейчас тяжело. Она осталась совершенно одна, и Кейд даже боится представить какого это жить без мужа, без сына — просто полное одиночество. Но, увы, после смерти отца Кейд ещё больше начал стремиться расти самостоятельным и его мать не имела иного выбора. Сына приходилось отпустить и позволить ему достичь абсолютно всего, чего он так яростно хотел, ведь удерживать амбициозного ребёнка у себя под сердцем было, по-крайней мере, слишком глупо. Заканчивая с вещами, Кейд открывает шкаф и засовывает туда уже пустые сумки, радуясь тому, что со всем этим покончено. Больше всего он терпеть не мог возиться с вещами, поэтому конец этих адских мук кажется ему нереальным наслаждением. Парень даже от радости тут же ложится на кровать, держа в руках телефон и пытаясь найти расслабление, но такой отдых тут же обрывается. Он слышит, как открывается входная дверь. И теперь это была не Тереза. Голоса мужские, а значит — это явно его новые соседи. — О, у нас уже есть прибывшие, — слышится чей-то голос и, приподнимая взгляд, Кейд видит рыжеволосого парня с огромным чемоданом. Парень довольно невысокий, с яркими веснушками, но такими тёмными глазами, что его внешность моментально принимает не самый дружелюбный оттенок. Кейд даже напрягается, но до того момента, как этот нежданный гость позволяет себе улыбнуться. Как оказалось, этот жест сразу сглаживает все грубые мужские черты. — Хэй, меня зовут Джек, — представляется парень, оставив чемодан в одной руке и подставляя для рукопожатия другу. — Кейд Томпсон, — говорит в ответ Кейд, решаясь всё же подняться и протянуть руку. Новые знакомства всегда были для него достаточно напряжённым моментом, поэтому он усердно старается быть вежливым. Общение — важная часть человечества, а дружба в таком месте как это — ещё важнее. На этом появление новых людей не заканчивается. Стоит Кейду задуматься о том, как завести себе побольше друзей, как в комнату вваливается ещё двое парней и эти двое оказываются куда более необычными личностями. Одного из них звали Сэмом Маккартни и выглядел он как обыкновенный подросток, не считая серьги в ухе и странных браслетов на руке. По приветствию у Кейда сложилось о нём вполне благоприятное впечатление, ведь Сэм оказался вполне общительным человеком, да и к тому же очень простым — без лишнего пафоса, с располагающей к себе атмосферой. Но вот следующим новоприбывшим студентом уже оказался более мрачный парень и, наверное, самый мрачный из всех троих. Строгий брюнет, одетый в дорогой костюм, вёл себя очень сдержанно и так, будто ему больше всего хочется исчезнуть из этого места. Его голос звучал вполне отчуждённо, и это воспроизводило впечатление не самого жизнерадостного человека, способного на веселье. Парня звали Ник и Кейд уже точно знал, что с ним ему будет очень трудно пойти на контакт. Когда люди стремятся держаться в стороне, всегда сложно найти к ним правильный подход, это Кейд знал по самому себе. Но к счастью, всё это уже не выглядит проблемой. Джека с Сэмом оказывается достаточно для того, чтобы развязался разговор и Кейд сразу расслабляется, пытаясь вникнуть в их увлекательную беседу. Ему сразу удаётся узнать, что Сэм планирует поступить на бухгалтерский учёт по наставлению родителей, а Джек без всяких сомнений выбрал специальность физической подготовки, так как всегда мечтал связать свою жизнь со спортом. Парни были такими разными и Кейд удивлялся, как их всех связала судьба. — А ты на кого думаешь идти? — с особым интересом спрашивает Сэм, чуть щурясь. Такого вопроса хоть и стоило ожидать, но Кейд всё равно встревожено вздыхает. Ему не хочется говорить о себе. И хоть эти двое имели полное право знать ответ, но ему необходимо принять немало усилий, чтобы хоть что-то сказать. — Химико-физическая инженерия, — спокойно говорит он, уже готовясь к удивлённой реакции. Так и происходит. Сэм даже присвистывает, округляя глаза в искреннем шоке, а Джек просто давится воздухом. Но зато хоть Ник продолжал молчать и с таким же интересом продолжил читать какой-то учебник, ни на секунду не отвлекаясь. — Ты с ума сошёл? — продолжает говорить Сэм, не понимая сделанный Кейдом выбор. — Решил свой мозг повесить в недрах физики и химии? Но Кейд просто сдерживает смех. Люди всегда удивлялись его стремлениям. Это было нормально. Как и то, что он действительно хотел учиться именно на такой специальности, ведь это было искреннее желание его отца. Это было то, чего просило его сердце, да и то, что Кейд действительно умел делать. — Просто всегда дружил со стройматериалами, — спокойно объясняет Томпсон. — Да и к тому же эта специальность только пойдёт на пользу моему участию в гонках. — Гонки? — Джек опять давится кашлем. — Да ты шутишь! Но Кейд уверенно качает головой. Нет, он не шутил. Машины были его страстью, а порой и нечто большим. Он обожал скорость, риск, и гонки были для него таким адреналином, так что в этом было очень легко найти весь смысл своей жизни. Также, как это сделал его отец. — И как ты примешь в них участие? — с сомнений интересуется Сэм, всё также прищуривая глаза, что, скорее всего, было его обычной привычкой. Кейд с волнением прикусывает губу. К сожалению, точного ответа на этот вопрос он сам не знал, поэтому не так просто дать конкретное объяснение своих действий. Что он вообще готов сейчас сделать? И что всё-таки сделает? — Сегодня поеду на встречу стритрейсеров, а там уже станет ясно, — голос Кейда звучит мрачно, и это даёт понять о его скорейшем желании закончить эту тему разговора. Не хочется говорить о своих планах. Да и думать тоже. Об одной мысли, что у него может что-то не получится, что-то рухнуть из-под контроля, так пугает, что у Кейда начинается паника. Нужно успокоиться. Сейчас же! И он это делает. Берёт себя в руки, когда вспоминает о Терезе. Когда задумывается о том, что он исполнил свою главную мечту и что самое страшное уже далеко позади. Он отвлекается от продолжающегося разговора и замыкается в себе, утопая в собственных мыслях. Сейчас всё кажется безумно сложным. Начало учебного года, новые знакомства, тот период, когда надо доказать, чего же ты всё-таки на самом деле стоишь. Кейд с ужасом думает об этом. С ужасом представляет свою дальнейшую жизнь, но всё же, утешая себя своей целеустремлённостью, он верит в счастливое будущее. Первый шаг всегда сложный. А его он уже сделал. Всё будет хорошо. Обязательно. Ведь что, чёрт возьми, может пойти не так? Эта ночь оказывается тихой. Людей не так много на улице и Кейд удивляется такому слабому потоку людей. Он оставляет свою машину на стоянке и, собираясь духом, заходит вовнутрь этого здания. Клуб «Morgan» — небольшое тёмное помещение с очень громкой музыкой и такой большой толпой внутри, что от такого яркого шума почти закладывает уши. Повсюду дым сигарет и кальяна, отчего у Кейда слегка кружится голова, так как он не мог переваривать дым ни в какой существующей его форме. Это место ему уже не нравится. Он даже успевает пожалеть о том, что не решился взять с собой Терезу, так как с ней он явно чувствовал бы себя в своей тарелке. Её душа была специалистом в таких местах, а он, к сожалению, лишь яростным противником таких заведений. Но раз он так терпеть не может подобное общество, то нафига вообще здесь появился? Ответ был прост. Кейд даже про себя повторяет его несколько раз, пытаясь заставить своё тело идти дальше. Именно здесь собираются уличные гонщики. И именно с ними ему необходимо поговорить. Кейд опять вздыхает, напрягается всеми мышцами тела и проходит дальше, видя перед собой барную стойку. Бармен усердно занят приготовлением напитков и Кейд с интересом разглядывает этого человека. Всё тело покрыто татуировками, глаза подведены тёмной подводкой, а всё выражение лица так и отпугивает со своего места расположения. Кейд с трудом заставляет себя подойти ближе. — Привет, — его голос звучит неуверенно и Томпсон уже ненавидит себя за это. — Не подскажешь, как найти стритрейсеров? Бармен на секунду замирает. Его тёмные глаза застывают в одной точке и проходит секунду до того, как парень решается взглянуть на Кейда. Его взгляд выходит таким отчуждённым, что Кейд уже успевает засомневаться, услышал ли тот вообще его вопрос. Но хмурые брови и саркастическая улыбка говорят одно — услышал. — Тебе слева по коридору, — слышится грубый тон барменщика и парень перестаёт одаривать Кейда своим вниманием. Он тут же отворачивается и продолжает заниматься своей работой, смешивая один напиток с другим. У Кейда начинается приступ тошноты. Ему здесь не нравится. Ой, как сильно не нравится. Но дело нужно заканчивать и он, выкрикивая явно никому ненужное «спасибо», идёт по указанному ему направлению. В глазах мелькает всё тот же неоновый свет и, оказываясь в приятной темноте, удаётся испытать облегчение. Ему не хватает этой тишины и спокойствия. Так что этот коридор выглядит настоящим чудом в его глазах. Путь Кейд проделывает быстро. Уже за пару метров виднеется коричневая дверь и, неуверенно дёргая её на себя, слышится шум большого сборища. Вот и то, что он так долго искал — собрание тех самых людей, к которым он просто обязан присоединиться в ближайшем времени. Внутри оказывается огромнейший зал, с тусклым помещением и ещё большим шумом, чем на той дискотеке. Повсюду слышатся мужские голоса, споры, что Кейд на пару минут теряется и не сразу понимает, куда он вообще попал. В сердце успевает проявиться тревога и стоит ему закрыть за собой дверь, как перед глазами мелькают одни лица незнакомых людей, а это пугает сильнее. Ну вот, что теперь? Что ты будешь делать дальше, Кейд? Он осознаёт, что даже не знает. Поэтому решается всего лишь сделать несколько шагов вперёд и как можно лучше осмотреть атмосферу. Везде какие-то возгласы, крики. Может, он вообще не туда попал? Мысли сбиваются и парень изо всех сил пытается контролировать подкрадывающееся чувство паники. И как только его сердцебиение успокаивается, глаза улавливают знакомое лицо. Парень возраста двадцати семи лет, с тёмным цветом глаз и такими острыми чертами лица, что это почти пугает. Волосы короткие, жёсткие. Каждое движение в теле отдаёт непоколебимой стойкостью и сразу ощущается, как от этого человека исходит море энергии. Марк ОʼКоннер. Кейд знает этого парня. По-крайней мере слышал о нём, так как тот был неоднократным победителем гоночных соревнований и именно ему принадлежит одна из самых успешных команд уличных гонщиков. Вот, хоть одна зацепка. Кейд даже перестаёт думать и на каком-то основании инстинкта подкрадывается к Марку почти вплотную, полностью перекрывая ему путь. Глаза этого парня расширяются и он смотрит на незнакомца с явным неодобрением. ОʼКоннер не глупый и догадывается, что с ним хотят что-то обсудить. Отходя в сторону, он одаривает непрошеного гостя ярко-проявленным пренебрежением. — Что тебе нужно? — говорит с такой холодной интонацией, что это почти лишает Кейда любой уверенности в себе. Руки самовольно трясутся и такая дрожь медленно выводит всё его тело из равновесия. — Послушай, мне нужно с тобой поговорить, Марк, — говорит на одном выдохе, — я знаю, ты гонщик, а я хочу присоединяться к твоей команде. Это было бы здорово, ведь… Договорить не получается. Марк просто закатывает глаза, явно не желая его слушать дальше, а затем и вовсе отталкивает навязчивого парня от себя подальше. От такого толчка Кейд вдруг умолкает и со страхом в глазах видит, как его столь важная цель постепенно ускользает прямо перед носом. Нет! Всё не может вот так вот закончиться! Даже не начавшись… — Мой отец Питер Томпсон! — кричит Кейд, да так громко, что это слышат несколько посторонних людей. — Известна тебе такая личность? И Марк останавливается. Застывает к нему спиной, видимо думая. Размышляя. А Кейд радуется внутри души, потому что недавний крик был лишь его глупой импровизацией, без обоснованной доли на успех. Марк мог и не знать его отца. Хоть тот человек был безумно известным и талантливым, знали его далеко не все. — Следуй за мной, — просто заявляет ОʼКоннер, так и не обернувшись, чтобы взглянуть Кейду в глаза. Этот момент был не очень приятен, но становится как-то наплевать. Главное, чтобы к нему хоть интерес проявили! Хотя бы выслушали то, что он готов предложить. Кейд ощущает нервный трепет и больше старается не забивать голову ненужными мыслями по недолгому пути вслед за молчащим Марком. Тот шёл вполне спокойно, поэтому можно не спешить. Но Кейду трудно перестать паниковать — горящие нервы так и сводят его с ума. — Проходи, — тем же холодным тоном заявляет Марк, открывая перед собой дверь и пуская Кейда в очередное незнакомое место. Только на этот раз никаких шумных залов или суматошных дискотек. Обычный скромный кабинет, который был идеальным выбором для обсуждения серьёзных вещей. Шум в помещение не проникал, и Кейду удаётся расслабиться почти через пару секунд. — Я слышал о твоём отце, — решается продолжить Марк, присаживаясь за свой стол. Кейду при этом приходится так же стоять. — Он был талантливейшим механиком В Орландо и, как говорят, настолько профессиональным, что ему было невозможно найти замену в этом деле. Ты решил пойти по его стопам? Вопрос достаточно личный. Для Кейда. И Марку следовало бы это понять, если тот знает о смерти Питера. Но, видимо, знает. Холодные карие глаза смотрят на него с таким напряжением, что становится неловко и даже слегка обидно. Конечно, хотелось бы понимания в этой ситуации, но следует уяснить сразу — на его чувства здесь всем будет плевать. Особенно на то, что ему не очень-то приятно говорить о мёртвом отце. — Да, — Кейд старается говорить уверенно. — И я хочу участвовать в гонках. Я даже сам свою машину обработал, чтобы… — Мне не нужны гонщики, — Марк презрительно фыркает. А Томпсон застывает с таким выражением лица, что кажется, он сейчас взорвётся на месте. Какое-то чувство обмана, разочарования наполняет его настолько быстро, что такое уже трудно контролировать. Боль оказывается резкой. Неожиданной. — Но мне всё равно нужны талантливые, знающие своё дело люди, — продолжает Марк. Голос ровный, бесстрастный. Кейд даже замечает в его руках сигарету, которую тот сразу ловко поджигает. — Если ты хоть наполовину талантлив, как твой отец, то сможешь стать для меня бесценным сотрудником, Томпсон. Так что видишь? Я вполне готов дать тебе шанс. В руках усиливается чувство напряжения. Пальцы сжимаются, так что на долю секунды слышится хруст, прежде чем Кейд позволяет себе выдохнуть. Этот разговор ему не нравится. Ему уже всё, чёрт побери, здесь не нравится. — И как я могу вам прослужить, если не на трассе? — голос самовольно повышается. Нервы начинают сдавать. Но Марк ухмыляется. И делая очередную затяжку, смотрит на Кейда внимательным взглядом. Таким он раньше на него не смотрел. Впервые за всё это время в этих карих глазах проявляется искренняя заинтересованность. — Мне нужен механик. Человек, который просто понимает толк в машинах и сможет, если что, решить любую проблему, связанную с ними. Сейчас начнётся сезон гонок и моя команда должна быть к ним полностью готова. От такого предложения хочется лишь скривиться. Уйти отсюда подальше и забыть об этом разговоре раз и навсегда. Как вообще с ним могут так поступать? Даже не давая шанса проявить себя? Доказать свои шансы на успех? Это всё оказывается настолько омерзительным, что Кейд даже не хочет ничего говорить и просто разворачивается в сторону выхода. Он зря тратит на это своё время. Зря мечтает присоединиться к команде лучших гонщиков в Майами. — Ты же должен понимать, как тебе повезло, что я с тобой вообще разговариваю, — вдруг добавляет Марк, когда Кейд почти оказывается у двери. — Второго шанса не будет. Либо соглашаешься сейчас, либо убираешься навсегда из этого места. Неловкое молчание. Но на пару секунд. На пару мгновений, когда Кейд почти решается дать согласие. А потом понимает, что он выглядит жалко. От всего этого на душе становится противно. Кейд хочет продолжить свои действия и, настраиваясь на выход из этого места, он чуть ли не подпрыгивает от резкого движения двери. Перед ним неожиданно кто-то заходит в это самое помещение. Так быстро. Молниеносно. Какое-то время Кейд даже не находит сил вздохнуть, поэтому машинально отойдя в сторону, он уже слишком поздно осознаёт, кто перед ним только что появился. И от этого осознания рушится весь его мир. — Томпсон? — такое отвращение в тоне. Яркое презрение в удивлённых глазах. — Марк, что здесь делает этот сосунок? По телу Кейда проходит целый рой неприятных мурашек. Он видит, как Марк ехидно ухмыляется, смотря на них двоих с особенным наслаждением. — Уже ничего, — отвечает ОʼКоннер. Слишком спокойно. Так, будто Кейду действительно нечего здесь делать. От всей душившей его атмосферы хочется рухнуть под землю, но он не позволяет своему телу двинуться хоть на миллиметр. Нужно быть храбрее и не бежать от появившихся проблем при первой же возможности. Поэтому Кейд с грубым вздохом поворачивается и смотрит на недавно вошедшего парня. Прямо в глаза. Что здесь вообще мог делать Деймон Колтон? Этот противный человек, от которого вечно были одни проблемы. Этот высокомерный пафосный идиот, который ещё в школе не давал ему спокойной жизни. И вот, какой прелестный подарок судьбы. После нескольких лет они встречаются снова. Там, где Кейд так сильно мечтал начать новую жизнь. — Решил с машинками поиграться, Томпсон? — голос Деймона звучит с явной насмешкой. Улыбка на мужских губах проявляется скользко, как-то наигранно. Трудно ответить на такой детский вопрос. Кейд просто молчит и замечает про себя, как Деймон изменился за все эти годы. Ещё в школе он относился к отряду крутых и всегда отличился излишним пафосом, но сейчас в Деймоне было что-то не то. Что-то более тяжеловесное, загруженное. В холодных голубых глазах было больше ненависти и гнева, чем прежде. Накаченное тело стало отдавать ещё более красивым рельефом мышц, чем когда Деймон был ещё школьником. И эти чёрные волосы. Как смоль, к которой даже страшно дотронуться. Кейд был уверен, что на всей планете не существует цвета темнее, чем этот. — А ты здесь что забыл? — таким же тоном отвечает Кейд, ухмыляясь. — Я даже не знал, что неугомонных подонков пускают за руль. Рывок. Тело Кейда оказывается прижатым куда-то к стенке, а ярко-голубой цвет глаз впитывается в его лицо со всей возможной ненавистью. Лёгкие отказываются перерабатывать воздух. Страх всего на секунду парализует все частички его существа. И не зря — Деймон способен сделать всё, что угодно. Этим он и был всегда знаменит, этим он был и опасен. — Не забывай, что ты сейчас на моей территории, — шипит так яростно, так настойчиво. — И если ты ещё раз позволишь себе… — Деймон! — устало кричит Марк, который явно уже привык к таким выходкам. — Прекращай. А ты Кейд, раз принял своё решение, можешь быть свободен. Эти слова отрезвляют обоих. Деймон сжимает губы, но всё-таки хватку ослабевает. Дышать становится легче и Кейд радуется полученной свободе, наблюдая за недовольством своего противника. Они часто дрались с Деймоном. И хоть разница у них была в два года и хоть Кейд также обладал спортивным телосложением, в их битвах абсолютно всегда выигрывал этот пафосный ублюдок. А с таким успехом будет глупо пытаться повторить школьные достижения. Кейд почти решается уйти. Он видит, что Деймон теряет к нему интерес, развернувшись к Марку, а он сам оказывается не более, чем просто лишним гостем. От такой мысли становится гадко. И мерзко, когда Кейд вдруг понимает, что этот вариант событий будет шикарным для Деймона. Кейд уйдёт и останется ни с чем, а для того всё разыграется в наилучшем плане. Нет. Томпсон понимает, что допустить такого не может. Не хочет. И не позволит. В тот момент, когда его рука уже опускается на дверную ручку, он заставляет себя развернуться и с резкостью взглянуть обратно на Марка. Решайся, Кейд. Ну же! — Марк, я согласен, — слышится его голос, отчего ОʼКоннер удивлённо приподнимает глаза. — Я… принимаю твои условия. И вот теперь виднеется довольная ухмылка на лице Марка. Такая таинственная, слегка пугающая. Совершенно противоположная выражению лица Деймона, у которого, наверное, костяшки пальцев вот-вот лопнут. Уж слишком сильно он сжал их. — Отлично, тогда завтра в шесть встречаемся возле моей мастерской, — заявляет Марк, игнорируя реакцию своего напарника. — Посмотрим, на что ты способен. Кейд довольно улыбается и, больше не решаясь экспериментировать и ждать вопиющих ругательств Деймона, он выскакивает из этой комнаты. А только потом, только в тот момент, когда он оказывается у выхода из этого клуба, до него доходит весь смысл произошедшей ситуации. Он сделал глупость. Нет, ну разве не так? Вместо жаждущих им гонок, вместо достойного места, он согласился на какую-то глупую роль механика. И почему? Чтобы насолить тому придурку, пытаясь отомстить за какие-то школьные годы? Господи, детский сад. Кейд чувствует себя ребёнком и начинает ненавидеть своё поведение, явно не понимая собственных же мотивов. Что он делает? Зачем? Но затем всё кажется не таким уж и плохим. Он в команде. Конечно, ещё не точно, но завтра он явно выложится по полной и получит достойное место среди всех этих гонщиков. И он действительно может отомстить Деймону. За всё. За все те унижения, которые портили ему жизнь, за причинённую боль, за мерзкие слова, которые до сих пор оставались в памяти. Он справится. Он всё сделает. Кейд это знает, потому что уже сегодня он стал ещё на шаг ближе к своей мечте. А это было самым главным. — Деймон, ты слишком нервный, — пытается объяснить Марк, но тот и не желает его слушать. В глазах Колтона такая ярость, что под этим взглядом плавится почти всё на свете. Даже сам Марк, не смотря на свой устойчивый характер, не способен противостоять такой злости. И что с Деймоном не так? Неужели тот мальчишка так повлиял? — Какого хрена тебе понадобился этот сосунок, Марк? Неужели ты так сильно нуждаешься в механике? Я, между прочим, могу сам следить за своей машиной, понятно?! Крик оказался таким громким, что Марку приходится резко вздохнуть. Он привык к подобному поведению своего напарника, но сегодня всё шло через край. Эмоции так сильно бурлили, что Марк уже начинал бояться. Откуда вообще могли появиться такие нервы? — Дей, успокойся, — голос Марка постепенно переходит в тихий, успокаивающий. Следовало поскорее выровнять дыхание. — Ты же знаешь, скоро начнётся сезон, а лишние люди не помешают. Тем более этот Кейд пока на испытательном сроке, но если он будет хорош, я буду глупцом, не взяв его. Понимаешь? Да, кажется, теперь Деймон понимал. Марк замечает, что его гнев постепенно стал спадать, а трясущиеся руки постепенно расслабляются. Ох, неужели до парня наконец-то дошло. — Ты мне нравишься вспыльчивым в постели, Дей, а не в жизни, — подмигнув, замечает ОʼКоннер, чем самым вызывая лёгкую злость у стоящего рядом парня. Деймон просто сжимает зубы и смотрит так, будто молча разрывает Марку горло. Это было не самое приятное чувство, хотя не настолько уж и противное. — Иди на хрен, Марк, — просто говорит тот, не желая продолжать разговор. — И с этим сосунком тоже разбирайся сам. А затем Деймон уходит. Эх, зря он так. Погорячился. Деймон действительно человек вспыльчивый и с ним стоит вести себя осторожно, покладисто. Где-то передавишь и всё — буря эмоций готова. Вот только жаль, что обычно все эти эмоции сводились к гневу. Хотя… многие люди как раз именно поэтому Деймона и любили. В гневе он был по-особенному привлекательным. Его тело просто трусит от перепада чувств. Какие-то жуткие мысли, какие-то острые приступы безумия, всё давит, сводит с ума. Деймон не выдерживает и, поднимаясь наверх в свою комнату, тут же наливает себе небольшую порцию виски. Отчаянно хотелось пить и сбросить с себя все остатки такого странного вечера. Чёрт, да как такое вообще случается? Стоило всё забыть, расслабиться, и жизнь опять преподносит сюрприз. Это было не вовремя. Он же только успокоился, чёрт возьми! Только забыл об этом чёртовом парнишке, от которого раньше просто распадался на тысячи частей! И он вновь в его жизни. Приехал в его же город, поступил в его же колледж, чёрт, даже в его же команду полез! Нет, ну где справедливость жизни? Стоит убежать от прошлого, а оно опять рядом. Да и ещё так близко. Деймона начинает трусить сильнее и он от резкого напряжения до боли сжимает стакан с алкогольной жидкостью. Преподносит к губам, медленно пьёт, отчаянно старается забыться. Перед глазами до сих пор то испуганное лицо. В руках до сих пор ощущается мягкая ткань мужской футболки, когда Деймон нагло схватил его за одежду. А этот запах… Это тепло горячего тела. Чёрт, только не это! Деймон мгновенно ощущает, как перед глазами уже плывёт от ярости. На самого себя. Нет, нет, этого не должно быть. Он должен себя контролировать, ведь контроль — его всё. Его жизнь, мир, который он собственноручно построил и который никак не может быть разрушен каким-то глупым мальчишкой. Деймон злится. Ярость колит по всем частям тела и, падая с головой в этот гнев, он с бешенством разбивает стакан об пол. Стёкла разбиваются на миллионы частей. Царапают паркет, со звоном летят куда-то в сторону. И Деймону плевать, ему всё равно, лишь бы… Лишь бы стало легче. Лицо Кейда не исчезает перед глазами. Всё тот же профиль, яркий цвет зелёных глаз, в которых эмоции читались так легко и просто. Словно открытая книга, которую Деймон был готов читать каждый час. Ох, ещё изменился так. Возмужал, вырос, хотя Деймон всё равно остался выше. И эти губы… Этот нос. Нет, слишком смазливый. Такие нравятся девушкам, этим глупым бабам, но никак не тебе. Слышишь, Деймон? Не тебе! Это не твой вкус. Это не твоё. Но тело уже решило для себя. Оно уже выбрало. И Деймон будет самоубийцей, если будет противостоять этому каждое время, когда будет находиться с таким гнусным мальчишкой. Ничего, он ещё получит своё. Деймон сойдёт с ума, да? Но тогда и Кейд Томпсон сойдёт с ума вместе с ним.