Архетипы Ранга: приключения незабываемого терапевта по вопросам интерфейса.

— И тогда я сказал: «Выхлопная труба, а я думал, что это его входное отверстие». Я клянусь, Трейлкаттер смеялся так, что я уж подумал, что он расколет свое силовое поле. — Сверв перебирал оружие в лаборатории Брейнсторма, ошеломляющее количество обратных временных бомб, разнообразнейших бластеров, инфразвуковых пушек, и даже нечто, называющееся «Выворачиватель на изнанку». Он пощупал практически каждую пушку, и наконец-то переключил внимание Брейнсторма на себя, взяв что-то с большим количеством труб, свернутых кольцами. — А вот это что делает? — Это «Пружинный расплавитель лица» или «Кольца изничтожения» — я еще не решил. — Брейнсторм выхватил пушку из рук Сверва. — Не прикасайся к ней. На самом деле, ни к чему не прикасайся. Напомни мне еще раз, зачем действительно вас всех сюда занесло? Ранг задавался тем же вопросом. Хромдом пришел обсудить что-то с Брейнстормом, притащив на буксире с собой Ревайнда. В свою очередь, Ревайнд загнал в угол обоих — Ранга и Сверва — и пригласил их тоже, подмигивая визором в обещании интересных историй и веселого времяпрепровождения с друзьями. Сверв был разговорчивее обычного, болтал так, словно от этого зависела его жизнь. Если где-то был промежуток в беседе, то он заполнял его любой бессмысленной темой, взбредшей ему в процессор. Несмотря на то, что он бомбардировал Ранга вопросами, он не мог встретиться взглядом с терапевтом. Каждый раз, когда Ранг отвечал, Сверв опускал свой взгляд и продолжал говорить, хоть и переходя на тихое бормотание. Чрезмерная компенсация из-за неуверенности и глубокая ненаправленная вина, связанная со стрельбой. Ранг догадывался о причине его приглашения. Ревайнд хотел, чтобы они со Свервом собрались вместе и провели время, как друзья. Сверв так и не пришел к нему извиниться за то, что выстрелил ему в голову, однако было очевидно, что он чувствовал себя виноватым. Он хотел извиниться, но не мог. Или он не знал — как. Возможно, это обусловлено давней боязнью отказа. Это совсем не объясняло, почему они должны были околачиваться в лаборатории Брейнсторма, в месте, полном страшных пушек и странных шипящих звуков. Каждый раз, когда Сверв прикасался к оружию, фантомные болевые сигналы поражали лицевую пластину Ранга. Тем не менее, это помогало ему отвлечься от мыслей о Фортрессе Максимусе и его восхитительном электромагнитном поле, и горящем, сильном взгляде и… — Э-э… ты в порядке? Голос Ревайнда вытряхнул Ранга из очередной фантазии о Форт Максе. — О, да. Конечно, Ревайнд. Почему ты спрашиваешь? — Эм, ну ты, типа, ласкаешь эту пушку. Ранг посмотрел и увидел, что он действительно держит одну из пушек за ствол и нежно поглаживает. Он выронил оружие, малодушно взвизгнув. Брейнсторм рассмеялся: — Эй, не робей. Любая из них кого угодно заставит сделать пару выстрелов, даже таких не боевых ботов, как ты. Он произнес «не боевых» так, будто это было грязное ругательство. Прежде, чем Ранг успел себя защитить, раздался стук в дверь. Зашел Персептор, неся что-то, напоминающее обгоревшую чашу. Он был хмур, электромагнитное поле искрило едва заметным намеком на раздражение. Для Персептора это было эквивалентно полномасштабной истерике. Ранг активизировал свое программное обеспечение психологического профиля. — Брейнсторм, не видел ли ты мой квантумный анализатор частиц? — Да. Вот он. — Я тебе уже неоднократно говорил не брать моих вещей без разрешения. Брейнсторм бросил анализатор Персептору и поднял свои крылья одновременно в надменном и защитном жесте. — Не похоже, чтобы ты использовал его для чего-то важного. Ты имеешь хоть малейшее понятие о том, над чем я здесь работаю? Персептор огляделся вокруг с чувством глубокой незаинтересованности. — Нет. Не представляю. — Он повернулся, чтобы уйти, и обнаружил, что выход блокирован Брейнстормом. — Ты не знаешь. Но ты хочешь. Признай это. Восхитительные вещи происходят здесь. Такие, что сразят тебя наповал. — Я уверен, что это так. А теперь, если ты меня извинишь… — Персептор попробовал обойти Брейнсторма. На каждый шаг, что он делал, Брейнсторм вставал пред ним, продолжая болтать о своих великих изобретениях и превосходной лабораторной работе. Вскоре это стало напоминать танец, где Персептор неловко переступал из стороны в сторону, а Брейнсторм подскакивал у него на пути. — Это просто жалкое зрелище, — прошептал Ревайнд. — Я знаю, — сказал Сверв. — Я не могу больше на это смотреть. — Он повысил свой голос и крикнул: — Эй, Корабельный Гений, что у тебя тут? — О, это? — Брейнсторм поднял пушку: — Я назвал ее «Процессорный щипатель». Она… — Не ты, — сказал Сверв, указывая на Персептора. — Ты. Что у тебя в руках? — Просто то, над чем я работаю, — сказал Персептор, не обращая ни малейшего внимания на взгляд уязвленного самолюбия в оптике Брейнсторма из-за поправки в прозвище. — И мне действительно нужно к нему вернуться, так что, если вы позволите… Брейнсторм выхватил предмет из рук Персептора и начал размахивать им из стороны в сторону. — Это. А вы знаете парни, что это такое? Это, друзья мои, первопричина того, почему мы здесь. — И поспешно удрал к остальным. — Будь с ней осторожней! — голос Персептора возвысился, а его лицевая пластина потемнела. Видя, что Персептор начинает подкрадываться, Ранг вспомнил, что ученый был еще и экс-рекером и мог убить Брейнсторма одним взмахом руки. Надеясь рассеять нарастающее напряжение, Ранг положил свою мягкую ладонь на руку Брейнсторма и направил самые успокаивающие импульсы, на которые только был способен. — Можно мне посмотреть? Брейнсторм отдал ему предмет. Ранг повертел его в своих руках, восхищаясь гладкостью конструкции. Предмет снаружи был черным и блестящим. Внутренняя, вогнутая часть чаши была тоже черной с крошечными точками света, усеивающими поверхность. В середине находился маленький красный икс. Странное чувство овладело Рангом, пройдясь отзвуком через все его тело. Похоже, объект излучал потустороннюю силу, которая устремилась к нему в пальцы, пока он держал его. Она ощущалась как целостная, но… нет. Как будто она существовала на множестве уровней одновременно. Недосягаемое, газообразное электричество, принимающее невероятные формы. Визор Ревайнда вспыхнул. Красный свет опустился ему на плечо. — Это она? Неужели это, и правда, она? Святой Праймас. — Он посмотрел на Хромдома. — Посмотри, Дами. Не такая, какой ты ее помнишь, да? Хромдом покачал головой в изумлении. — Нет, совсем не такая, насколько я помню. Ранг продолжал водить пальцами по удивительному предмету. Было что-то одновременно успокаивающее и пугающее в нем. Маленький красный икс светился все ярче и ярче. — Что это? — Это Матрица, — сказал Ревайнд голосом, сочившимся благоговением. — Ты знал, что Оптимус Прайм остановил Д-Войд и спас Вектор-Сигму, открыв Матрицу? Это она перезапустила Кибертрон, прямо перед нашим отлетом. Я не могу поверить, что не существует такой записи. Какой позор. — Матрица. О-о. Почему она так выглядит? — Она разбита на две части. Оптимус дал одну часть Бамблби, а другую — Родимусу. Разве ты не видишь? — Ревайнд взял его за руку. — Это карта. Сама Матрица нас ведет. — Как ты обо всем этом узнал? — спросил Персептор. — Не вся эта информация является открытой. Хромдом усмехнулся. — Откуда он все знает? — Невероятно. — Ранг с величайшей нежностью вернул Матрицу Персептору. — Так мы движемся к этому маленькому красному иксу? Персептор одарил его подозрительным косым взглядом. — Что такое «маленький красный икс»? — Тот, что находиться в середине карты. Брейнсторм и Персептор переглянулись, потом взглянули на Ранга. Они повторили это действо дважды, пока Персептор не всучил Матрицу обратно в руки Ранга. — Где? Покажи мне. — Вот здесь, — сказал Ранг. — Прямо в середине. Видишь? — Я… я не вижу его, — сказал Хромдом. Ревайнд отрицательно покачал головой. — Я тоже. Ты уверен, что твоя оптика правильно функционирует? — Ни один из вас не видел его? — Персептор забрал Матрицу и прижал к своей груди. Он ничего не сказал, следя, как секунды текут мимо, наблюдая за ними, пока Сверв не смог больше выдерживать тишину. — Э-э… таки… да. Это карта? Она не похожа на карту. Знаете, на что она похожа… — А сейчас? — прервал Персептор. — Ты все еще думаешь, что не видел его? — Нет, — сказал Ревайнд. — Ну… я так не думаю? — Хм. Это странно, — сказал Хромдом. — Я знаю, что я сказал, что не видел его, а теперь я не совсем уверен, что только что увидел. Это имеет какой-то смысл? — Нет, — сказал Сверв. Персептор смерил Ранга напряженным взглядом: — А ты? — Я видел маленький красный икс, — раздраженно сказал Ранг. — Он, несомненно, был здесь. Недалеко от скопления из трех точек. Я не могу поверить, что ни один из вас не видел этого. — Невероятно, — сказал Персептор. Ранг видел его настолько потрясенным впервые, с открытым ртом, качающим головой. — Это невероятно. Карта защищена гармоническим осциллятором, который генерирует волну, где S=∫ dτ dσ[(∂ Xν∂τ;)2-(∂ Xν∂σ;)2. Это вызывает int d^{n}xi, mathcal{L} = int d^{n}xi, P(G_{ab}) = int d^{n}xi, frac{partial X^{mu}}{partial xi^{a}}frac{partial X^{nu}}{partial xi^{b}}G_{munu}. Кроме того, если V(x) = 0 for- L /2, тогда мы можем предположить, что… Он продолжил бубнить, не обращая внимания, что все уставились на него с пустым, сбитым столку выражением на лицах. Кроме Брейнсторма, который сжимал свои руки и вздыхал, как будто слышал своеобразное любовное стихотворение. Ранг даже не пытался понять. Вместо этого он просто слушал и думал: вот мы и добрались до сути социальных проблем Персептора. — Хорошо, а что это все означает на неокибексе? — спросил Сверв, когда Персептор, наконец, закончил. — Он имел в виду, — сказал Брейнсторм, — то, что карта защищена от копирования. Ты не можешь сохранить ее изображение, ты даже не сможешь ее вспомнить после того, как ты отвернешься. — Эй, погоди минутку, — сказал Сверв. — Мы следуем карте, которую не можем прочесть? — Он хлопнул в ладоши и заулыбался. — Праймус, я обожаю этот квест. Персептор взял Ранга за руку, потом сразу же отпустил, словно перешел черту. — Не пройдешь ли ты со мной, пожалуйста? Извини, я забыл — как тебя зовут? — Ранг. Меня зовут Ранг. Мы уже встречались раньше. — Прошу прошения. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной. — И потом он действительно взял Ранга за руку и увлек его из комнаты, приложив некоторый напор. Ранг пошел следом; голова его кружилось от мысли, что он мог читать невозможную для прочтения карту Матрицы. «Здесь, наверное, какая-то ошибка», — подумал он, следуя за Персептором. *** Позже Ранг сидел в своем офисе, ожидая начала сеанса с Фортессом Максимусом. До сего момента он мог отвлечь себя мыслями о странном утре с Персептором и всех вопросах, которые задавал ученый о том, что он увидел на карте. Тем не менее, когда стало приближаться назначенное время встречи с Максом, Ранг начал все больше и больше нервничать. Он возился со своими датападами, стараясь не смотреть на дверь. Его начало подташнивать при одной мысли о Максе, но, чем больше он пытался отвлечься, тем больше в его сознании всплывали призрачные ощущения. Приятное для слуха жужжание внутренних систем, покалывание мощного электромагнитного поля. Как Макс держал его руку во время последнего сеанса. Ранг вздрогнул. Это было абсолютно недопустимо, даже если он хотел наладить с пациентом настоящую связь, нечто хорошее и позитивное. Показать ему, что за прикосновением не следует боль. Прикосновение. Опасное направление мыслей. Он снова прочел свои записи. Интересно, а какого цвета у него интерфейс-панель… Ранг выронил свой датапад. Это действительно очень опасное направление мыслей. Он должен был признать, что обещание оставаться «не скомпрометированным» не сулило хорошего начала. Это было проще сделать, пока Макса не было, труднее было держаться спасительной мысли, когда объект вожделения находился прямо перед ним. Прежде, чем он продолжил дальше бранить себя, раздался громоподобный стук в дверь. Ранг пригласил заходить, и в дверь вошёл Ультра Магнус и Фортрес Максимус без наручников, что порадовало Ранга. Ультра Магнус ушел, не сказав ни слова. Макс пошел занимать свое место на кушетке. — Привет. — Привет, — сказал Ранг. — Как ты себя чувствуешь сегодня? — Хорошо. Казалось, что сотрясается вся комната, когда Макс садился, модели кораблей вздрагивали на своих полках. — Не хотел бы ты сегодня о чем-нибудь поговорить? — Не совсем. Почему ты сидишь там? Ранг все еще сидел за своим столом, осуществляя слабую попытку увеличить разделяющее их расстояние. — О, гм. Я просто заканчиваю кое-какие записи. — Ты не мог бы пересесть сюда? — Макс указал на стул, находящийся рядом с кушеткой, на котором обычно сидел Ранг во время их сеансов. — Извини… просто это слишком формально, когда ты сидишь за столом. Ранг улыбнулся, молясь, чтобы Макс не заметил скачка его внутренней температуры. Все из-за сокращения дистанции между ними. — Конечно, Макс. — Он вышел из-за стола и сел рядом со своим пациентом, заметив, что Макс не может установить зрительный контакт. — Ну, — сказал Макс, изучая свои пальцы. — Да? Макс поднял голову и одарил Ранга ослепительной улыбкой, теплой, широкой и застенчивой. Как будто бы он был смущен маленьким непристойным секретом, которым он, тем не менее, наслаждался. В этот момент Ранг был готов поклясться, что его искра сейчас уменьшится и схлопнется. Он никогда не видел такого озорного выражения на обычно суровом лице Макса. Оно ему шло. Внутренние детали Ранга затрепетали — все, вплоть до шестерни трансформации. — Твоя книга… — О, ты все еще читаешь ее? — Спросил Ранг. — Ты выделил что-нибудь из нее для себя? — Хорошо. Это хорошо. Разговор о психологии. Вот в каком направлении должна продолжаться сессия. — В ней очень много разговоров об интерфейсе. Я сомневаюсь, что Ультра Магнус позволил бы ее взять, если бы он знал, сколько там… непристойного. Улыбка Макса стала еще шире. — Ни за что бы так о тебе не подумал, док. Плохо. Это очень, очень плохо. Конечно же, в этой книге были разговоры об интерфейсе. Целые главы. О, Праймас, помоги мне — он наконец-то начал открываться — и почему именно в разговорах об интерфейсе? — Ну, — Ранг издал неловкий звук, как бы прочищая горло. — Это не непристойно, Макс, это естественно. Интерфейс — это часть нашей жизни и психики. Я уверен, что его нельзя игнорировать и, тем более, не стоит этого стесняться. — Надеясь, что последняя часть прозвучала естественно, поскольку он был сильно обескуражен. — Ничего себе — реакция. — Макс игриво похлопал Ранга по плечу. — Я просто тебя дразню, и все. Даже несильный толчок от Фортресса Максимуса чуть не столкнул Ранга с его места, так как обладал приличной силой. Макс поймал его за руку и посадил рядом с собой так, что теперь они сидели бок о бок. — Кое-что я так и не могу понять, — сказал Макс. — Что такое… я даже не знаю, как это назвать… это единство противоположностей, как-то так. — Сизигия, — сказал Ранг. — Объединение двух мехов без потери их индивидуальности. — Да, это. — Для кибертронцев сознательное отождествляется с их физическим телом. Вот поэтому некоторые боты могут болезненно переживать обновление корпуса, даже если они его хотели. Это требует изменения их личности, что приводит к нарушению сознательного. Макс одарил его тревожным взглядом, одновременно любопытным и напряженным. — Продолжай. — Если сознательное ассоциируется с телом, то бессознательное будет ощущаться, как нечто вне тела. — Эта часть непонятна. Какое отношение она имеет к интерфейсу? — Макс, ты когда-нибудь задумывался, почему нас влечет заниматься интерфейсом? Мы не органические. Нам не нужно соединять тела для продолжения рода. Тем не менее, влечение кибертронцев к интерфейсу так же сильно, как у органических «влечение к сексу». Почему, ты думаешь, так происходит на самом деле? — Гм… удовольствие? — Да, правильно. Это факт. Но за многие миллионы лет исследований я пришел к выводам, что за этим стоит нечто большее. Если есть бессознательное «я», как находящееся за пределами нас физических, тогда, возможно, это то, к чему мы можем получить доступ путем соединения с другой личностью. Соединение двух отдельных существ в одно целое. Это символизирует связь сознательного и бессознательного, то, к чему стремимся мы все. Макс покачал головой. — Черт. Слишком много всего за кадром для банального перепиха. — Я и не говорю, что каждый раз, когда ты находишь интерфейс-партнера, у тебя в голове возникают такие мысли. Но я убежден, что это заложено в основном коде нашей расы, мы вынуждены заниматься интерфейсом ради этого. Поэтому это ощущается таким идеальным, таким замечательным, когда ты соединяешься с кем-то особенным. — Хех, — Макс посмотрел на свои руки. — У меня этого никогда не было. Как ты описал. Ранг не смог сдержать кривой усмешки, исказившей его лицевую пластину. — Ну, возможно, это может стать одной из твоих целей на будущее. Макс невесело усмехнулся. — Ты смеешься? Я сломлен — и все об этом знают. Кому я такой вообще нужен? «Мне! Мне!» — Вентиляция Ранга сбилась, когда он встретился с ожесточенным взглядом Макса. Его голос прозвучал едва слышнее шепота, когда он пробормотал: — Многим. Когда Ранг вспоминал об этом инциденте позже, он говорил себе, что он был увлечен на колено Макса. Что огромный бот притянул его к себе. Что он не совершал несолидный скачок, и не бросался сам в самой неподобающей манере. Но вот он взгромоздился на колено Макса и смотрел в лицо, полное нерешительности… и желания. Он почувствовал давление руки, сомкнувшейся на его боку. Небольшие уколы сильного электрического желания проскочили между ними. Он хотел попросить Макса остановиться, хотел перечислить все причины, почему они не должны делать этого. Он положил свою руку на корпус Макса с намерением оттолкнуть, но она так там и осталась. Вопреки ему. Наслаждаясь ощущением гладкой брони. Макс пододвинулся вперед, наклоняя голову на одну сторону. Медленно, неизбежно Макс поцеловал его. Болезненно легкое прикосновение гладких губ, которые были почти что слишком большими, но не совсем. Они расположились как раз поверх рта Ранга, создавая шлаково приятное давление. Ранг не мог пошевелиться, прикованный к месту шоком и желанием. Это было так, так восхитительно, и он знал, что должен был остановиться. Это было безумием. Его вентсистема замерла, искра кувыркалась, как будто она была объята пламенем. Макс колебался, его губы зависли над Рангом. В ожидании чего-то. Тогда он поцеловал Ранга еще раз, сильнее. Скользя рукой по дрожащей спине Ранга, он немного переместился и хмыкнул, губы становились все требовательней. Ранг вздрогнул. Этот звук. Голос Макса. Сильный и грохочущий, он пробирал его до самого основания. Последняя лучина его самоконтроля догорела, и потом его подвинули обратно. Он схватил Макса за плечи и отчаянно поцеловал его. О, Праймас… Руки Макса были везде, шаря по всему его телу, электрический разряд между ними становился все выше и выше. Макс слизнул нить смазки с губ Ранга и возобновил почти что странный, неловкий поцелуй, который ощущался чистым облегчением. Продолжая держаться за широкие плечи, Ранг стонал в рот Макса, целуясь с такой силой, что это его пугало. Он хотел — о, как же он хотел! — все то, что другой бот мог дать. Все вожделение и боль, и смятение, и желание. Все, что составляло Фортресса Максимуса. Ранг хотел все это. Прожив миллионы лет, он не испытал и близко ничего настолько приятного. — Ранг, — Макс прошептал ему в губы. — Праймас… Ранг… — Ммм… не… просто… — Он снова нашел рот Макса и продолжил его целовать, отчаянно стараясь не разрушить волшебство. Если они начнут говорить, он начнет думать, а если он начнет думать, то этот раздирающий искру, идеальный момент закончится. И Ранг не хотел, чтобы он заканчивался. Никогда. Он сильнее прижался к Максу и дотронулся пальцем до рогов, о которых так часто мечтал. Они были гладкими и звенели от того же бескомпромиссного, соблазнительного электрического поля, которое сводило Ранга с ума. Они целовались целую вечность, их энергон разгорячился. Каждый раз, когда Макс производил небольшой вздох удовольствия, Ранг чувствовал, что он готов взорваться. Наконец, мучительно прозвучал стук в дверь. Ранг подскочил. Ультра Магнус. Неужели сеанс уже подошел к концу? Отделить себя от Макса ранило бы сильнее, чем выстрел в голову. Искра болела так, как будто кто-то ударил по ней кулаком. Утрата могучего электромагнитного поля Макса ввергла его в пучину отчаяния. У него едва хватило времени, чтобы перебраться на стул до того, как Ультра Магнус вошел через дверь. Ранг заметил, как Макс напряженно сидел на кушетке. Стараясь изо всех сил выглядеть обыденно. Он отщелкнул свое левое колено, грохоча пушкой в своей ноге. Собственные руки Ранга сплелись в замок. О да, мы выглядим очень виноватыми. — Ты дал ему? — спросил Ультра Магнус. Пораженный всплеск статики вырвался из вокалайзера Макса. Ультра Магнус пронзил его взглядом. — Прости? — сказал Ранг. — Его сеанс терапии. — Ультра Магнус показал знаком Максу встать. — Ты ему дал? Вы закончили? Брови Ранга опустились вниз к переносице, образовав самую несчастную букву «V». Похоже, что Ультра Магнус относился к терапии, как к замене масла или кода. Его вопрос так же был риторическим, потому что он снова заковал Макса и начал его уводить еще до того, как Ранг смог ответить. — Да, — сказал Ранг. — Я думаю, что на сегодня хватит. Когда он встретился с пламенным взглядом Макса, Ранг знал, что этого не достаточно. Даже близко.