Архетипы Ранга: приключения незабываемого терапевта по вопросам интерфейса.

Ранг не знал, чего ожидать, кроме боли. Но боли не было. Он не ощутил ничего, когда занял свое место, торча из сферы посреди комнаты. Послышался электрический хлопок, и нежное шипение тока побежало сквозь него. И когда он его почувствовал, шок прямиком через его искру отправил его в головокружительную неразбериху. Похоже, что весь мир кружился, время приобрело сюрреалистический вид, когда само его естество было растянуто и искривлено. Голоса в комнате сделались замедленными и низкими, словно слышались через стекло. Он ощущал, что будто падает, падает сквозь время. Мгновения повисали в воздухе, а затем сталкивались друг с другом — ритм, выходящий из такта обычной жизни. Даже без своей оптики Ранг чувствовал, что может видеть постоянно. Видеть волны времени, перекатывающиеся на расстоянии. Тянущие за его искру, наполняя его энергией на первый взгляд причудливой, но, тем не менее, знакомой. Мир начал мутнеть, как будто все время и пространство вливалось прямо в него. Каждый раз, когда он чувствовал себя переполненным и был уверен, что его смывает, он думал о Фортрессе Максимусе, и находил в себе силы держаться крепче. «Я прикасаюсь к нему? — думал Ранг. — К коллективному бессознательному? Я нахожусь внутри жизненной силы, какой мы ее знаем? Откуда берут свое начало архетипы?» Когда он уже начал подозревать, что познание никогда не закончится и что он будет вечно скитаться во времени, Ранг заметил тусклый свет вокруг себя. Слова стали обретать связность, пока он не осознал, что то, что он слышит, это звуки его имени. Голос Макса. Его так часто забываемое имя всегда звучало лучше всего в исполнении Макса. — Ранг? Поговори со мной. РАНГ? У Ранга ушли всего лишь считанные секунды на то, чтобы активировать свой голосовой модуль. — Я… я в порядке. Что происходит? Другой голос, культурный и размеренный. Голос Персептора: — Невероятно. Твоя искра поглощает энергию машины и поворачивает ее вспять. Время изгибается, таким образом y=1/((1-(v^2/c^2))^1/2 и… — Так это сработало? — спросил Сверв. Персептор нажимал кнопки, вводя данные через консоль, почти так же быстро, как Сверв говорил. — Да. Работает. Хоть я и не уверен, как именно. Мощность твоей искры должно быть… неизмерима. — Слышал это, Ранг? — спросил Сверв. — У тебя искра, как у шестифазника! Это компенсирует тебе то, что твой альт мод даже хуже, чем у Амбулона. Со своей позиции внутри сферы Ранг шипел. Импульсы искаженного времени все еще продолжали бежать через него. В один момент он был в комнате, а в следующий — он уже парил непонятно где. Его сенсоры могли определить Макса, стоящего позади него, лицо большого бота выражало беспокойство. Реальность начала приобретать плотность. Комната достаточно сфокусировалась перед его взором, чтобы Ранг мог различить рев, затем крики. — Один прорвался через нас. — Голос Родимуса. — Макс, приготовься! Создание ворвалось в комнату — множество устрашающих глаз и ряды острых зубов. Сверв вскричал и спрятался за Персептором. — Это таракан!!! — Больше — нет. — Сказал Макс, поднимая свою ногу и опуская ее, когда тварь подобралась к нему. Её голова взорвалась под стопой Макса. Вскоре остальные вбежали в комнату, Вирль изрек «неплохо!», когда увидел останки создания. Скидс огляделся вокруг. — Где Ранг? — Здесь, наверху, — сказал Ранг. — Мы пытаемся повернуть процесс вспять. — И? — Родимус поспешил к консоли Персептра изучать показания, которые он, скорее всего, не мог понять. — Энергия искры Ранга обратила процесс вспять, — сказал Персептор. — Мы практически там, откуда начали, кроме одной вещи. Я получаю сведения об искажении времени, которое находится прямо под устройством, словно два временных потока пытаются объединиться в один. — Постой, постой, — сказал Вирль. — Давайте уже перейдем к по-настоящему важному вопросу. — Он указал клешней на Ранга. — ЭТО — твоя альт форма!?! — Он согнулся пополам и раздался звук его смеха. — Я имею в виду… что это такое? — И продолжил хохотать. У Ранга не было возможности ответить, прежде чем Макс и Циклонус одновременно рявкнули: — Вирль! Заткнись. — Бывший тюремщик и экс-десептикон уставились друг на друга, когда с ужасом осознали, что они в чем-то согласились. — Я думаю, что мы вернулись в наше прежнее положение во времени, — сказал Персептор. — Но локальное искривление все еще происходит. — Замечательно, — сказал Ранг. — Могу я, наконец, спуститься? За его спиной возникла вспышка, и сенсоры Ранга засекли появление еще одного меха под машиной. Он ахнул, замерев — ледяной ужас начал подниматься по его топливным магистралям. Это был Бладжен. Один из самых извращенных и устрашающих из ныне существующих десептиконов. — Глупцы! — сказал десептиконский воин. К глубочайшему ужасу Ранга, рука Бладжена начала приближаться к округлому концу его альтформы. Рука, которая быстро убралась после того, как Бладжен получил полновесный удар кулаком по лицу от Фортресса Максимуса. — Ты, — прорычал Макс. — Не смей к нему прикасаться. То ли Бладжен был слишком ослаблен своим путешествием сквозь время, или просто был застигнут врасплох силой и яростью Макса, Ранг не мог сказать. Как только Макс как следует взялся за десептикона, он уже не мог остановиться, обрушивая яростные удары на лицо Бладжена, пока тот не оказался на полу, пытаясь отбиться, и энергон уже начал сочиться из его разбитого рта. Макс снова его ударил. — Я знаю, что война закончилась. — Еще один удар. — Я знаю, что мы не должны больше драться. — Он наступил на лицо Бладжена. Сильно. — Но я очень, очень сильно ненавижу десептиконов! Ранг пытался освободиться от машины времени. — Хорошо, хорошо Макс. Я думаю, что он повержен. — Он не мог трансформироваться, не мог самостоятельно освободиться от устройства. — Ммфф. Ээ, ребята, может быть, немножко поможете? Ребята? Вирль? Все его проигнорировали в пользу того, чтобы полюбоваться с открытыми ртами, как Макс выколачивает пыль из Бладжена. Напоминая им всем, что, не смотря на многие свои общественные неудачи, Фортресс Максимус до сих пор был неимоверно крут. Реакции варьировались от радостной (Вирль) до умеренно-одобрительных, но все же — обеспокоенных (все остальные). Без лишних слов Макс целиком вырвал руку Блаждена из соединения и начал ею же его избивать. — Это уже ненормально, — решил Ранг. Он вложил все свои силы, чтобы привлечь внимание Макса, его электромагнитное поле излучало спокойствие. — Макс! Пожалуйста! Он уже достаточно получил! Макс остановился — было слышно, как работает его вентиляция. — Да. Да, хорошо. — Он ударил Бладжена в лицо последний раз. — Все. Теперь достаточно. — Хех, — голос Сверва всегда прерывал любую неловкую паузу. — Ты действительно избил его дубинкой*. — При виде неодобрительного взгляда Макса, он поднял свои руки, как бы сдаваясь. — Извини. Извини! Я не мог удержаться. Родимус усмехнулся, прищелкнул пальцами, указывая на Сверва с улыбкой в тысячи ватт: — Высший класс. — Помогите? — Ранг ненавидел то, как жалко он звучал, но он действительно не хотел больше быть подсоединенным к загадочной машине времени. Макс поднял руки и со щелчком вытащил его. Ранг трансформировался, надеясь, что сохранил хоть капельку достоинства. — Постой, — сказал Персептор. — Искажение не исчезло вместе с Бладженом. Оно стало меньше, но, похоже, что скоро что-то еще появится. — Даааааа, — прошептал Родимус. Вирль не был настолько абстрактен в своих пожеланиях. — О, да! Я надеюсь, что это будет кто-нибудь по-настоящему крутой, как Оверлорд. — Он затем похлопал ошеломленного и разъяренного Макса по плечу, говоря: — Верно! Извини. Извини, здоровяк, — тоном, который с извинениями никак не вязался. — Тогда я надеюсь, это будет не кто иной, как не от мира сего немерено крутой Гальватрон. — Что ты только что сказал? — голос Циклонуса прозвучал низко и опасно. — Шлак! Когда это все стали так чувствительны насчет своих немезид? Правда? Еще одна вспышка света заставила всех поднять свои пушки. Ранг юркнул за Макса, готовый ко всему. Но его все равно застало врасплох то, что вместо десептикона материализовался высокий красный бот с привлекательным голубым шлемом. И в их временной поток ступил Орион Пакс. Первые несколько секунд воссоединения между бывшим Оптимусом Праймом и автоботами состояли из изумленных взглядов — и только. После неприятной, надолго затянувшейся тишины, процессор Родимуса первым вышел из оцепенения. — Оптимус! — вскричал он, обвивая руки вокруг своего бывшего лидера. — Родимус, — Орион отчаянно обнял его в ответ. — Я знал, что вы живы. Он поприветствовал каждого из них по имени, показывая большое уважение и радость от встречи с ними. Даже Вирлю и Циклонусу. Он также правильно назвал имя Ранга с первой попытки. Или близко к этому. Он немножко невнятно произнес звуки, словно был не совсем уверен, но Ранг был готов выдать ему презумпцию невиновности. Это был бывший Прайм, как-никак. Похоже, Орион был особенно ошеломлен увидеть Фортресса Максимуса — опуская свою руку на плечо Макса, его голос наполнялся теплотой: — Максимус, я не могу передать, как я счастлив видеть тебя живого и здорового. — Оптимус, — выдавил Макс, не реагируя на руку на своем плече. — Я отказался от этого имени, Макс. Теперь я просто Орион Пакс. Персептор указал на консоли, находящиеся перед ним: — Оптимус, ты не можешь ответить, что делает это устройство? Как оно работает? Как ты здесь оказался? — Пожалуйста, Персептор, называй меня Орион Пакс. И я уверен, что это… И, конечно же, Сверв не дал ему шанса закончить свою мысль. — Оптимус, есть какие-нибудь весточки с Кибертрона? О Блерре? Об остальных? — Мне жаль, Сверв. У меня не было контактов с Кибертроном с тех пор, как я его покинул. И меня зовут Орион Па… Все принялись говорить одновременно, начиная свой вопрос с «Оптимус!». Под конец он уже перестал их исправлять; отойдя назад, он поднял руку вверх в знак тишины, которая так и не последовала. Ранг, ни кем не замеченный, осторожно к нему подобрался и потянул за пальцы. — Раздражает, когда все произносят твое имя неправильно, верно? — сказал Ранг с легкой улыбкой. Орион склонился до его уровня и прошептал: — Да. Как ты с этим справляешься? — Годы практики. — Ранг включил свои речевые протоколы «успокойся сейчас, наступило время терапии». — Послушайте, почему бы нам не дать возможность Ориону рассказать, как он здесь оказался? На комнату опустилось молчание, и Орион все объяснил. Как он собрал вместе Хардхеда, Вили и чужака по имени Гарнак после того, как покинул Кибертрон. Как Бладжен освободил Джиаксуса, который находился в плену на корабле Хардхеда. Теперь он понял, что сфера была машиной времени, и после того, как он прикоснулся к ней, начал проваливаться сквозь время, прыгая из одного времени в другое, пока он гнался за Бладженом. Как целая планета была «пришвартована», дрейфуя сквозь время по воле какого-то эксперимента Шоквейва. — Эта планета известна, как ЛВ-117, — сказал Орион. — Но как такое возможно? — вопросил Родимус. — Я был на ЛВ-118, мы даже близко не находимся от системы Леноциниум Велнеро. — Родимус, я вообще не понимаю, как вам удалось найти эту планету. Ранг почувствовал себя крайне неуютно, когда все головы начали поворачиваться в его сторону. Он до сих пор не знал, каким образом он остановил эту машину, или начать с того — как вообще смог прочитать карту матрицы. На протяжении всей свой жизни у него всегда были ответы на вопросы для других, и очень нервировало то, что он не знал ни одного ответа для себя. Сверв почесал голову. — Это все очень запутанно. Путешествия во времени очень запутанны. — Согласен, — сказал Родимус. — Давайте лучше поговорим об этом на корабле. Я уверен, что Магнус сходит сейчас с ума. Орион положил руку на плечо Родимуса. — Боюсь, что я не могу пойти с вами. Моя команда где-то во времени ждет меня на этой планете. Я думаю, что я нахожусь на несколько недель, а то и месяцев позади вас. — Но… — Эта планета нестабильна. Вы должны возвращаться на свой корабль, следуя точно таким же курсом и под тем же углом, под которыми вы следовали, чтобы добраться сюда. Только тогда вы сможете вернуться в ту самую точку во времени, с которой вы начали. — А ты? Под сферой Бладжен тихо застонал, но не двинулся с места. — Я должен коснуться этой сферы еще раз, чтобы переместить меня с Бладженом туда, откуда мы пришли. — Постой, — сказал Макс. — Если мы и так находимся тут очень долго, этот момент может подождать еще пару минут. — Он указал пальцем на Ориона. — Я заслуживаю получить ответы на некоторые вопросы. Орион оглядел его, а затем кивнул: — Да, Фортресс Максимус. Я думаю, заслуживаешь. Макс с Орионом исчезли в другой комнате — они хотели уединения, как понимал Ранг, для очень напряженной дискуссии. После примерно тридцати минут наблюдения за вышагиванием Родимуса, наконец, вернулся Орион Пакс. Он шагнул к ним все с тем же величием, присущим Оптимусу Прайму, хоть и выглядел немного потрепанным. На его шлеме была потертость, и его лицевая пластина висела немного кривовато. Он показал жестом Рангу и Родимусу следовать за ним. — Я хочу переговорить с вами обоими, пока наши пути не разошлись. — Орион, с тобой все в порядке? — спросил Ранг, когда они втроем остались наедине. Орион дотронулся до своей погнутой лицевой пластины. — Это? Я в порядке. Наверное, получил эту вмятину, когда дрался с Бладженом. — Он прижался своим шлемом к шлему Родимуса. — Я не могу словами передать, как я счастлив, что ты жив, старый друг. Когда я услышал, что ты умер, я не поверил этому. А видеть тебя таким хорошим капитаном — моя искра наполняется гордостью за тебя. — П-правда? Ранг услышал статические помехи в голосе Родимуса. Проекция поклонения герою из-за не способности принять свои собственные недостатки. — Правда, — сказал Орион. — Я очень горд за всех вас и за благородный квест, который вы взяли на себя. Работать над достижением великого мира всей расы кибертронцев — это моя величайшая надежда для всех автоботов. Хоть он, может быть, уже и не был Праймом, но мощное чувство, проецируемое глубоким, зычным голосом, имело ожидаемый эффект. Родимус и Ранг с энтузиазмом закивали, внимая каждому слову их бывшего лидера. — Я бы хотел побольше поговорить об этом, но время не ждет. — Орион углубился в свой подпространственный карман. — Я позвал вас сюда, потому что у вас двоих наиболее непохожая работа на корабле, у меня есть специальное оборудование, которое, я думаю, должен иметь каждый из вас. Он достал две маленькие коробочки и открыл одну из них, извлекая нечто, напоминающее какой-то адаптер. — Ээ, спасибо, Орион. И что это такое? — Это, — сказал Орион Пакс, вертя в своих пальцах кусочек блестящего металла, — трехслойный интерфейс-адаптер. Они были вполне обычны в довоенное время, но производство, естественно, упало, когда началась война. Через некоторое время они стали в диковинку, редкими, но их можно было найти. — Он вручил одну коробочку Родимусу. — Это строго профессионально, конечно. Благодаря уникальному характеру вашей работы, я думаю, что у вас должен быть доступ к такого рода медицинскому оборудованию. Неизвестно, с какими проблемами к вам может обратиться команда. Ранг дрожащими руками взял другую коробочку. «О, Праймас». Неужели это означает то, о чем я подумал? — Постой, — сказал Родимус, — я не совсем понял. Выражение лица Ориона оставалось абсолютно индифферентным. — Родимус, эти устройства позволяют передавать информацию и энергию между интерфейс-системами ботов разных классов и возрастов. Видя изумленное выражение лица Родимуса, Ранг не выдержал: — Они позволяют большому меху заниматься интерфейсом с намного меньшим по размеру мехом. — О, — выдал Родимус. Затем восхитительное озарение отразилось на его лице. — Оооооо! Ты имеешь в виду…? — Он вновь обнял Ориона Пакса. — Спасибоспасибоспасибо! — Ну, да, свобода интерфейса — это право всех разумных существ, — сказал Орион. — Каждая коробка содержит множество разных размеров, так же, как и запасные экземпляры. Но постарайтесь не потерять их. Как я уже говорил, их не так просто найти. Я всегда ношу с собой пару коробочек… на всякий случай. Ранг заставил себя встретиться взглядом с Орионом, осознавая, что его электромагнитное поле пылает смущением. — Спасибо, — сказал он. — Я очень, очень благодарен, Орион. Спасибо. — На лице Ранга появилась широкая улыбка. — С профессиональной стороны, конечно. Хорошо иметь что-то подобное, на всякий случай. — Конечно, Ранг. Всегда пожалуйста. К глубочайшему огорчению Ранга, похоже, Родимуса абсолютно оставило чувство такта. Он посмотрел на Ранга и засмеялся: — Ты и Скидс, да? Я так и знал. Так сразу и подумал. Ранг знал, что ему следует позволить Родимусу думать то, что он хочет, но мысль о том, что их капитан считает, будто он всегда прав, вызывало жуткий зуд в обшивке Ранга. Поэтому он не смог удержаться и сказал: — Как будто ваши отношения с Магнусом — такая уж загадка. Классический пример притяжения противоположностей. Ваше поведение только усиливает очевидное. И ты неправ насчет Скидса. Праймас, он не настолько большой. Все сказанное о его личной жизни Родимус пропустил мимо аудиосенсоров. — Не Скидс, тогда кто… о шлак, ты же не имеешь в виду…? «Мне стоило свой большой вокалайзер держать на замке», — подумал Ранг. — Форт Макс?! Это Макс, не так ли? Вау… это… жутко. Разве он не напал на тебя и не взял потом в заложники? — Родимус просиял своей фирменной нахальной улыбкой, за которую мехи или любили, или ненавидели его. — Хех, вроде бы даже психологическое название для этого есть? Родимус имел в виду «Синдром Шоквейва»**, привязанность, которая возникает после того, как вас берет в заложники большой сексуальный бот, пугает вас до полусмерти или грубо обращается с вами, или проводит над вами нелегальные эксперименты. Для киберторонцев было не редкостью появление влечения к своим похитителям, особенно, если этим похитителем был Шоквейв. — Все зависит от того, как вы будете их использовать, — сказал Орион Пакс, — используйте их только для чистых помыслов. Родимус, убирая коробочку, уставился в пустоту. — Чистые помыслы. Понял. Эй, как думаете, парни, смогу я уговорить Магнуса позволить послать гальванический разряд на его оборудование и потом отключить его вторичные протоколы безопасности в центре удовольствия в его процессоре, когда мы будем заниматься интерфейсом? Наконец-то вопрос вызвал видимую реакцию у Ориона Пакса. Его оптика начала округляться с каждым кликом. — О, Праймас. Это… безнравственно. — Затем он со вдумчивым видом почесал свой подбородок. — Нет. — Правда? Ты уверен? Орион покачал головой. — Магнус? Ни за что. И в этот момент — один из миллионов подобных моментов, произошедших за время его существования — Ранг увидел возможность сделать что-нибудь для себя. То, что он очень, очень хочет. Я устал от этого. Устал от ожидания и страстного желания. — Я могу рассказать, как ты сможешь это сделать. — Серьезно? Потому что я сгораю от желания воткнуть ему это в основной блок, но мы же тут говорим о Магнусе и… — У всех есть свои слабости, — сказал Ранг. — Я никогда тебе не расскажу, как заставить другого делать то, чего он не хочет или как им воспользоваться. Но, зная психологию Магнуса, я могу предположить, что ему может понравиться. Его нужно только подтолкнуть… в правильном направлении. Правильно стимулировать. Родимус схватил Ранга за плечи и принялся его трясти, пока его шлем не задребезжал. — Как? Скажи мне! Как я могу развести Магнуса на разврат? — Полегче, Родимус. — Орион подошел, чтобы разъединить их. Затем он повернулся к Рангу. — Серьезно, как он это сможет сделать? Это и я бы не отказался послушать. — Я боюсь, что это потребует некоторого количества времени и уроков, — сказал Ранг. — Я смогу тебя обучить за несколько недель. Но я хочу кое-что взамен. — Только назови, — сказал Родимус. — Все, что угодно. Я повышу тебя выше Дрифта, если ты этого хочешь. Ранг смерил его своим самым уверенным взглядом. — Я хочу, чтобы Фортресс Максимус покинул бриг. Насовсем. — Агаааааа, — протянул Родмус, кладя себе руку на шею. — Будет очень нелегко об этом договориться с Магнусом. — Насчет непристойных интерфейс-фантазий с Магнусом будет намного сложнее договориться. Я хочу, чтобы Форт Макс покинул бриг — или сделки не будет. — А ты намного опаснее, чем я думал. — Родимус протянул свою руку. — По рукам. Но никакого насилия. Если он нападет на кого-нибудь, то вернется обратно. Кроме Вирля. Он может избивать Вирля раз в неделю, не смертельно. Ранг пожал его руку. — По рукам. Орион положил руки им обоим на плечи. — Боюсь, что пришло время мне уходить. — Ты уверен, что не хочешь к нам присоединиться? — спросил Родимус. Орион покачал головой. — Я не могу, но я уверен, что мы скоро встретимся. Темные силы вступают в игру, и я должен выяснить, каковы они. Я так же не могу оставить Хардхеда, Вили и Гарнака. Они все еще дожидаются меня где-то, и я думаю, что планета перенесет меня к ним. Родимус снова его обнял. — Спасибо. За все. Орион обнял его в ответ. — Всегда пожалуйста, Родимус. Я хочу немного переговорить с Рангом. Родимус бросил последний восхищенный взгляд в сторону Ориона и направился к двери. — О, и — Родимус? — крикнул Орион Пакс. — Пожалуйста, будь добр к Ультра Магнусу. Он заботливый мех в глубине искры. Больше, чем кажется на первый взгляд, так сказать. — А затем он прошептал что-то настолько тихо, что аудиосенсоры Ранга едва-едва уловили. Было похоже на «надеюсь, ему нравится зеленый», но Ранг не был уверен. — Что это было? — Ничего. Ранг. У меня мало времени, так что я буду краток. Я всегда относился с глубоким уважением к твоей работе. — Спасибо, Орион. — Искра Ранга сбилась с ритма, когда он услышал комплимент. — Новые захватывающие времена наступают для нашего вида. Такие, когда многие из нас откроют себя заново. Я надеялся, что ты можешь дать мне небольшой совет. — Конечно, Орион. Это будет честь для меня… Орион замахал руками перед своим корпусом. — Это не для меня, уверяю тебя. Это… для моего друга. — Ээ, хах. Друга. О, Праймас, приехали. Вопросы, что последовали дальше, были самыми извращенными и странными вопросами об интерфейсе, которые Ранг когда-либо слышал, и, тем не менее, позже у Сверва он присоединился к единодушному мнению, что Орион Пакс был действительно крут. ____________________________________________________ * — Бладжен в переводе на русский язык означает существительное «дубинка» и глагол «избивать дубинкой». Получается, что дубинку избили дубинкой. ** — Аналог Стокгольмского синдрома.