Моя практика

30 января       И тут на меня обрушилось что-то тяжелое… Потолок?! Успел только заметить, как огромные трещины поползли по всему потолку, начали падать куски штукатурки, потом упала балка. Я решил вернуться к входной двери, но тут вдруг явственно услышал, как кто-то защелкнул замок с той стороны. Единственный ключ я как раз оставил там. Отступать некуда!       И тут же всплыл в памяти разговор с Марь Васильевной, когда я наконец забрал у нее ключ от этой загадочной двери:       — Эх, Анатольич! Что ж ты, родной, делаешь? Ведь говорила ж я тебе — нельзя заходить в ЭТУ комнату. Никому! Никогда!       Я еще пошутил, почти вырывая этот злополучный ключ:       — Вы, Марь Васильевна, прямо как Синяя Борода: везде ходи, а сюда не ходи. Да только я не любопытная барышня из сказки. Я — ЗАВЕДУЮЩИЙ, и я должен знать каждый уголок в моем отделении.       Сейчас припоминаю, что вроде даже слеза появилась на щеке нянечки. Словно прощалась она со мной… Как же много успеваешь вспомнить за пару мгновений.       Как я ни отступал, но удар настиг меня. Удар сильный, но скорее похоже на мешок с песком. Странно, почему такие обрушения проходят беззвучно? Или я уже оглох от удара? Дышать тяжело… Но главное: РУКИ! Шевелю руками — руки целы! А голова болит, просто раскалывается надвое. И тошнит…       Предварительный диагноз: сотрясение, пожалуй, средней тяжести. Надо звать на помощь! Но крик остается в моем горле. Пытаюсь крикнуть громче. Еще громче. И… ПРОСЫПАЮСЬ!       На лбу холодный пот. Если честно — не по себе. А голова трещит, словно и правда, какой-то кирпич меня догнал. Или целый мешок с цементом. Потому что в горле точно всё зацементировалось. А как хочется пить. Пить. Пить! Иду к холодильнику за водичкой… Холодненькая!       Вдруг события вчерашнего дня не совсем, правда, отчетливо, но встают перед глазами… Особенно удачное завершение дня. В ресторане? Или это был бар? Кафе? И лицо Вячеслава…       Да, Илья Анатольевич… Да что там, Анатольевич! «АНАТОЛИЧ! ТЫ МОНСТР!» И ничему-то тебя жизнь не учит! За такой короткий срок два раза падаешь в алкогольную яму! Это что за случайности? Или уже ДИАГНОЗ?!       Надо найти аспирин. Интересно, тот поэт, который писал, что упоительны у нас тут вечера… он имел ввиду УПОИТЕЛЬНЫ от слова «УПОИТЬ»?! А как омерзительно у нас тут по утрам — это КАК?!       Аспирин подействует, не так скоро, как хотелось бы, а пока пытаюсь восстановить в памяти произошедшее со мной накануне…       Уже самое начало вчерашнего дня не предвещало ничего хорошего. По дороге в больницу вспомнилось вдруг, что прошёл ровно месяц после той злополучной операции. Как я ни пытался гнать от себя эти тяжелые и грустные мысли — вновь и вновь в голове моей прокручивались все мельчайшие подробности того дня. И только внезапный звонок Шульмана смог вывести меня из этого состояния…       С его слов узнал о ЧП в городе. Обрушилась часть дома. Одна жертва и четверо пострадавших. Всех уже везли к нам. Говорил Гиппократ это спокойно, не нервничая, но я сразу понял, что ситуация критическая и моё присутствие в отделении крайне необходимо. Я заверил главврача, что скоро буду в больнице.       Но, увы, моим словам не суждено было тогда сбыться. На обочине с моей стороны движения замаячила фигура. Фигура была не простая, а с волшебной палочкой. Полосатой палочкой…       Кто хоть раз спешил куда-то — тот поймет мои чувства. Впрочем, кто ехал особо не торопясь — поймет тоже. Водительский стаж, возраст, пол, цвет волос значения не имеют. Где-то под сердцем ёкнет в сладком предчувствии, что сейчас тебя… нет, с тобой… Короче, будет интересно.       В голове стайкой пролетают мыслишки: «Так, права? — не забыл! Техпаспорт? Страховка? А пристегнут ли я?» Говорят, слабонервные барышни так вообще «Отче наш» успевают прочитать… Если слова не забудут.       Даже если у тебя под подушкой последний вариант правил дорожного движения и ты знаешь абсолютно всё о правах человека вообще и водителя, как разновидности человека в частности, — ничто тебя не спасет. В полной безопасности ты себя чувствуешь, только если твой отец — начальник ГАИ или впереди и сзади тебя едут машины с мигалками…       Ну, а если нет? И эта изысканная роскошь тебя никаким боком не коснулась? Отбиться-то ты, может, и отобьёшься, но время и настроение… Меняется всё: названия, форма да и вообще жизнь вокруг, а ЭТО не меняется. Ну, в провинции так точно.       Вот волшебная палочка в руках начинает движение, и ты уже замер, потому что начинается древняя игра: Охотник — жертва. Кто Охотник — ясно! Но кто следующая жертва?! Зато какой сладостный вздох облегчения: «ПРОНЕСЛО!!!», если на тебя не обратили внимания и указующий перст, призывает на обочину автомобиль, который следует за тобой.       Однако… на этот раз под раздачу попал я! Чутье у НИХ что ли какое?!       — Лейтенант ДПС Швайко. Ваши документы, пожалуйста! — представился он мне, и я сразу понял — это ТОТ случай! Взгляд не голодный, не сытый. Взгляд ненасытный!!!       Всё стало окончательно понятно, когда он мне начал рассказывать о том, что я превысил скорость и проехал на красный свет. Это была такая гнусная игра! Я, изо всех сил сдерживая себя, сначала попытался решить этот вопрос миром.       — Послушайте, я врач! В городе ЧП! Много пострадавших! — взывал к его совести я.       — Ну это мы уже слышали! Могли бы что-нибудь поинтереснее придумать! Ну что будем с Вами договариваться или нет? — прозрачно взглядом и голосом намекая на взятку, настойчиво спросил меня он. Видимо, для него совсем неожиданно я оказался крепким орешком.       — Договариваться мы с Вами будем в суде, инспектор Швайко! — я тоже тогда решил идти до конца.       — Ну, что ж, тогда пройдемте для составления протокола! — услышал я в ответ, и мне ничего не оставалось делать, как побрести за ним следом, мечтая, чтобы наше «приятное» общение не затянулось…       Прошло ещё примерно полчаса с того времени, как он не спеша составлял свой протокол, все ещё в надежде, что я сам добровольно сдамся. Но я был тверд и непреклонен — а в итоге оказался без водительских прав. Да потом еще и до работы добирался на общественном транспорте…       Зайдя в свое приемное отделение, опаздывая уже на целый час, заметил на посту пациентку на коляске с травмированной рукой и встревоженную Галину, которая, увидев меня, пришедшего в столь поздний час, оказалась в легком в замешательстве. Видимо, моё опоздание, да еще в такой авральной ситуации озадачило её не на шутку.       — Илья Анатольевич! Что-то случилось у Вас? — спросила она, но тут же сама себе осекла, — не моё дело, конечно! Извините…       — Нет, Вы правы! Я опоздал! — пришлось сознаться мне, не вдаваясь в подробности причин произошедшего. — Что с пациенткой?.       — Здесь перелом правой ключицы, перелом без смещения локтевого отростка. Мне, кажется, неосложненный, — пояснила Галина, отдавая мне снимки.       — Где все? Почему ей никто не занимается? — я попытался выяснить обстановку в отделении.       — Вячеслав вправляет вывих её мужу. Женя и Оля в операционной. Там сильно пострадала девушка. Все остальные тоже заняты, — очень быстро отрапортовала мне старшая медсестра.       Оправдываться я не стал, но было неловко, что за моё опоздание отдувался весь коллектив отделения, поэтому бегом, на ходу переодевшись в кабинете, побежал в процедурную вправлять ключицу и накладывать пациентке гипсовую повязку.       Следом пришла пианистка с гематомой после ушиба запястья. Ничего серьезного. Но пришлось поработать психологом и развеять патологические страхи пациентки по поводу несуществующего артрита. Посоветовал упражнения для усталых рук. В итоге получил бесплатное приглашение в филармонию на ближайший концерт. Да еще с какой-нибудь из своих женщин, которые якобы за мной стаями ходят.       Ну… вниманием женщин я, конечно, никогда не был обделен. Здесь она оказалась права. Ну так уж чтобы стаями?! Хотя в Туле стая никакая пока не сформировалась. Разве что одинокая пташка Бэлла — судя по её взглядам — готова в стаю…       Помню тогда в голову сразу неожиданно пришла мысль: «Вот возьму и приглашу Евгению Павловну в филармонию! А что? Шутки шутками, а ВДРУГ?!» И когда я уже начал было представлять себя слушающим Баха или, может, Чайковского, сидя при этом очень близко к НЕЙ… в кабинет неожиданно влетел один из пациентов, которому Вячеслав в моё отсутствие вправил вывих голеностопа. Он так дико заорал, что меня тогда чуть не подбросило на кресле.       В тот момент с его слов понял только, что девушке — той, которой Женя с Олей делали дренирование, в реанимации, вдруг стало очень плохо.       Я сразу же бросился в палату на помощь. Королёва уже была там. По всем сопутствующим симптомам она диагностировала у пациентки инсульт. А на приборах тоже все было плохо! Перевозить пациентку в неврологию после дренирования было строго противопоказано. Поэтому Евгения Павловна в той ситуации посчитала самым правильным вводить ноотропные препараты. Конечно же, мне пришлось согласиться. В данном случае я мог быть только на подхвате.       Женя уже собиралась бежать за медсестрой, но тут я, пропуская ее мимо себя, невольно коснулся своей рукой ее локтя… Я и сам не понял тогда, ЧТО произошло?! Но почему-то неожиданно вздрогнул. Словно ток от прикосновения прошелся по всему телу. Я так явственно ощутил тепло ее руки. И совсем на короткий миг мне показалось, словно какая-то искра с моей руки слетела на ее руку… Женя вдруг тоже замерла на мгновенье, не больше, взглянула на свою руку, словно там должен был остаться след, и так посмотрела мне прямо в глаза, что я понял: она ощутила абсолютно ТО ЖЕ, что и я… Короткий взгляд. Но взгляд только ДЛЯ МЕНЯ. Во взгляде в тот миг только Я. ВСЁ!       Отработав свою смену и выходя вечером из кабинета, снова столкнулся с Евгенией Павловной в коридоре. Она, похоже, домой и не собиралась.       Первым делом узнал от нее о состоянии пациентки с инсультом. Порадовало то, что оно наконец-то стабилизировалось. И прогноз был благоприятный.       — А Вы что, опять до утра? — как бы невзначай поинтересовался я. — Сегодня же Слава дежурит!       — Я поменялась с ним, — постаралась бодро произнести она, но в голосе её все-равно слышалась сильная усталость.       — Но вы ведь уже больше суток без сна! — не мог больше сдерживать себя я.       После того случайного прикосновения мне показалось, что какая-то доверительная ниточка протянулась между нами. Я кайфовал и получал невероятное удовольствие просто от общения с ней.       — Вы следите за моим графиком дежурства? — тут же в своей иронично-шутливой манере произнесла она, — Это мне очень приятно! — при этом она так кокетливо мне улыбнулась, что показалось, будто наконец-то я в ее глазах не только вредный начальник, но еще и просто интересный мужчина.       — Я слежу за всем, что может повлиять на качество работы. В том числе на завышенную самооценку некоторых сотрудников, — попытался в ответ ей сострить я. А у самого тогда при виде её глаз и улыбки снова вдруг пошло приятное тепло по всему телу.       Но Евгения Павловна не дала мне сполна насладиться моей изящной подачей.       — Вы себя имеете ввиду? — ловко подхватила она мою игру. А это уже был удар на вылет! Прямо, как в моём любимом теннисе. И тогда я, не найдя, чем ей ответить, сразу перевёл разговор в другое русло:       — А почему на посту никого нет?       И тут же чуть не остолбенел, увидев знакомое мне уже с утра лицо гаишника. Этот блюститель порядка на дорогах, нагло отобравший мои права, теперь вез на каталке к нам в отделение свою беременную жену. Он сразу что-то путано начал объяснять, как и почему она споткнулась и ударилась. Причём жена его боялась даже вставить слово, а с затравленным взглядом молча кивала головой, во всем с ним соглашаясь…       — Где у вас тут самый лучший врач? Я заплачу! — громко требовал он. — Мы не какая-нибудь там нищета!       И тут я не выдержал и громко произнёс:       — Это вы кому хотите заплатить?! Мне??? Интересно какими деньгами?!       — А это Вы? А вы вообще кто такой? — узнал наконец-то меня гаишник.       — А вы с утра не запомнили? — теперь пришла моя очередь брать реванш и за опоздание на работу к пострадавшим пациентам, и за свои утренние ощущения беспомощности и бесправия.       Евгения Павловна, судя по всему, сразу сообразила, что я был чем-то обижен этим человеком, но, соблюдая врачебную этику и, избегая намечающегося скандала и разборок, очень ласково успокаивающе произнесла:       — Илья Анатольевич, Вы не волнуйтесь, идите домой, мы справимся!       Да я и сам тогда понял, что гнев мой в тот момент был совсем неуместен и демонстративно пошёл к выходу.       Спустя минуту, гаишник уже бежал следом, умоляя меня вернуться и осмотреть его жену. Он унижался и противно лебезил, давя на то, что жена его в нашем личном конфликте не при чем. В итоге — пообещал мне вернуть мои права и, что самое главное, вынужден был признать свою вину.       Но возвратился в отделение я вовсе не из-за него, а чтобы оказать свою помощь беременной женщине, которая на самом деле была совершенно ни в чем не виновата.       Евгения Павловна, тем временем, уже успела посмотреть снимки пациентки, на которых, к счастью, была только лишь неосложненная трещина ребра. Но когда эта женщина вышла в коридор, Женя вдруг произнесла:       — Это не она сама упала. Её муж бьёт беременную из-за каждого пустяка.       Я тогда чуть не потерял дар речи.       — Вы в полицию заявили?       — Я собиралась, но потом поняла, что вмешиваться не надо, — спокойно ответила мне она.       — Не надо кому?! Пострадавшей?! Ребенку?! Вам?! — это уже было выше уровня моего понимания. Я чувствовал, что моё терпение уже на пределе, и этот предел готов был вырваться наружу.       — Евгения Павловна! Я не думал, что вы такая!       — Какая ТАКАЯ?!       Куда девался прежний доброжелательный взгляд? Помнится, даже кокетливый? Зато в ее глазах хорошо прочитывалось: «Зануда! В голове одни схемы и служебные предписания!»       Но разве я был не прав? Я не мог понять Женю. Бить женщину? Боимся — чего? Живем в 21 веке! Невероятно!!!       — Живете как при домострое! Лишь бы сор из избы не выносить! Оставайтесь здесь! Я сам с ним поговорю! — и побежал вслед за гаишником.       Он уже вёз свою жену по направлению к выходу и снова внушал ей, о том, что она должна держать рот на замке.       — Дура, ты хочешь, чтобы меня посадили! — услышал я издали его угрожающий голос.       — Гражданин Швайко! Значит так! Есть уже два свидетеля вашего жестокого обращения с женой: Я и Евгения Павловна! А ещё есть рентгеновские снимки и зафиксированные следы гематом! — догнал и остановил его я. А потом ещё и пригрозил уголовным судом.       Думаю, что я его хорошо тогда припугнул, и у него надолго отпадет охота распускать свои руки с женщиной. Если бы ещё эти женщины… сами не потакали таким уродам!       А настроение мое в тот момент испортилось уже окончательно.       Вечер был уже очень поздний, и я наконец-то взял курс по направлению к дому. Скорее отдохнуть. Но снова моим благим намерениям не суждено было сбыться! По дороге меня догнал Вячеслав Александрович…       — Илья Анатольевич! Вы так поздно? — удивленно произнёс он       — А Вы?.. Работа у нас такая! — не стал вдаваться в подробности я.       — Да, врач понятие круглосуточное! Но вы же знаете, что нужно делать, если очень хочется поработать?       — Что? — машинально переспросил я.       — Лечь полежать — и всё пройдет! — попытался пошутить он.       Но мне было в тот момент абсолютно не до шуток, а нужно было где-то поймать такси.       — Послушайте, вон там за углом есть одно местечко… Мы в таких ситуациях там стресс снимаем… — очень загадочно произнёс Мамин.       — Кто это МЫ? — тут уже пришла моя очередь удивляться.       — Я ничего не говорил. Пойдемте провожу Вас до такси, чтобы начальство не заблудилось, — как-то сразу засуетился он.       И что на меня в тот момент нашло? Захотел проверить, где врачи больницы №6 стресс снимают? А может, от того, что дома меня все-равно никто не ждал, я неожиданно для самого себя решил поменять свои планы на вечер…       В ресторанчике было довольно уютно. Официантка принесла нам графинчик с водкой и закуску.       Не в моих правилах жаловаться на судьбу, а тут как прорвало! Наверное, просто накопилось за последний месяц: и операция с летальным исходом, и обида на учителя, и новое место, и непонимание Жени.       И если верить анекдоту (а это, как говорится, народная мудрость), что хороший собеседник не только внимательно слушает, но и вовремя подливает, — то Вячеслав оказался очень хорошим собеседником. Лицо его становилось все более заинтересованным. С каждой налитой мне рюмкой беседа превращалась в утечку информации. Рассказал я и про гаишника, и про ТУ операцию, и про реакцию Ланского…       Правда, Слава все не мог понять, почему я вдруг сорвался из Москвы в Тулу.       — Да, неприятно. Слушай, но, в конце концов, у Жени Павловны тоже несколько летальных, — снова начал успокаивать меня он. Но, видимо, даже упоминание ЕЁ имени в разговоре меня уже тогда очень возбудило:       — Вот кстати, ещё одна проблема — это Женя ваша! С ней же невозможно работать! Она же никого не слышит кроме себя!!! — сам не понял тогда, почему я так завелся.       Но Вячеслав вдруг очень горячо поддержал разговор о Королевой и с большой охотой и удовольствием поведал мне о причинах её такого поведения:       — Тут чистой воды политика. Женя Павловна хотела на твоё место, и сейчас она хочет всем доказать твою несостоятельность. Понимаешь? Ну что ты не видишь, как она себя ведёт? Для неё сейчас главное — удержать территорию!       — ТЕРРИТОРИЮ!!! Лучше бы за мужем своим смотрела, чтобы он к Галине не бегал! — ляпнул зачем-то я. Не знаю, что тогда на меня нашло. Спохватился, оборвал, но похоже Слава все понял.       Ладно, надеюсь, что это останется между нами.       Помню, что когда я уже допил свою последнюю рюмку «на посошок», Слава очень бережно посадил меня в такси, и совсем уже ничего не помню, как пришёл домой, разделся, рухнул на кровать и заснул…       А сейчас утром, стоя со стаканом аспирина в руках и раскалывающей болью в голове, понимаю, что самое-то веселенькое ждёт меня еще впереди…