Моя практика

5 февраля       Победил?..       Покорил?..       Или сам пропал окончательно?!       А, может, просто воспользовался слабостью и слезами беззащитной женщины?..       Вчера смотрел на Женю, на то, КАК она слушала мой рассказ про яблоко — и мне было так легко, свободно и уютно рядом с ней — я вдруг понял: эта женщина будет МОЕЙ.       Правда, сегодня утром дал сам себе слово, что не буду торопить события. Не хотел, чтобы это выглядело так, словно я воспользовался ситуацией со Степаном. И потом весь день твердо пытался себя убедить: «Только не надо спешить… И чтобы не обидеть, и чтобы ничего не испортить… Главное — не спешить!»       И ВДРУГ ЭТОТ ВЕЧЕР!!!       И что это было?..       Жень, ЧТО ЭТО БЫЛО???..       И ТВОЁ: «Нам надо поскорее все забыть!..»       И МОЁ: «Я… постараюсь!..»       А между этими моими и твоими словами — еще раз коснуться тебя губами или просто дыханием, чтоб уж точно ничего не забыть!..       «Забыть?!» А КАК забыть? И ЗАЧЕМ?       Забыть твой доверчивый взгляд, с еще не высохшими на глазах слезами?       Забыть твое легкое дыхание на моей щеке…?       ЗАБЫТЬ???       Да я уходил тогда и так хотел унести с собой на губах и на кончиках пальцев ВСЮ ТЕБЯ! И это невероятное ощущение: МОЯ!!!       Как можно забыть свой САМЫЙ ЛУЧШИЙ ДЕНЬ???       Хотя… каким же он был непредсказуемым сегодня!.. И таким разным!..       Уже с начала рабочего дня всё пошло не по плану. Но как пошло!..       Проснулся в хорошем настроении. Пока просыпался окончательно под прохладным душем, провел сам с собой воспитательную пятиминутку на тему: «О вреде лирических мыслей в постановке своевременного диагноза».       Решил:       1): в глаза Жене лишний раз не заглядывать;       2): не задумываться о значении ее улыбок;       3): самому улыбаться поменьше.       И, ГЛАВНОЕ, НЕ СПЕШИТЬ!       Сказал сам себе: «Всё, Евгения Павловна, теперь Ваша очередь волноваться и задумываться.»       А еще я понял сегодня, что я довольно самоуверенный и наглый тип. В смысле?.. Ну, да, именно в смысле: самоуверенный тип. Помню, на работу ехал с ощущением, что смогу контролировать полностью себя и свои мысли о ней. Чтобы ни взглядом, ни действием… Ну, если не мысли, так поведение точно!       А в больнице с утра меня уже поджидали сюрпризы. Неожиданные, прямо скажем. А если в нескольких словах, то от «Привет, прошлое!» — до «Пока, хорошее настроение!»       Открывая свой кабинет, увидел, что кто-то подсунул под дверь газету. Свежий номер «Тульского вестника». Странно, я вроде на местную прессу не подписывался. И вот он, первый сюрприз под названием «Московского доктора сослали из-за смерти пациента». Да еще мое фото крупным планом. Такой себе привет из прошлого.       «СОСЛАЛИ»!!! Название, конечно, хамское по сути. Впрочем, никому объяснять, почему я уехал в Тулу, не собирался. Было неприятно. Но не более. Скорее интересно, кому это надо, чтобы появилась эта статейка? Ведь об этом случае знают все, кому положено знать. Какую цель ставил тот, кто вдохновил местных корреспондентов? Напомнить мне? Я и так всё прекрасно помню. И без статей в газетах. Убить наповал общественным мнением и чтобы я в слезах убрался из Тулы? Ага, сейчас, только чемодан соберу!       Однако неприятно, что какой-то киллер-неумеха смотрит на меня в прицел из засады. И чувствую, что это кто-то рядом. Да, примерно догадываюсь. Но идти выяснять отношения — много чести!       Пока читал статейку, раздался звонок. Некто, представившийся «взволнованным представителем Тульской общественности», просил прокомментировать статью. Подумал ещё тогда: «А вот и первые последствия воздействия средств массовой информации». Грубить не хотелось, но и желания продолжать этот разговор не было.       — Вы знаете, у меня нет времени комментировать идиотские домыслы недобросовестных журналистов, — довольно резко прервал звонившего я. На том конце провода, похоже, подавились собственным возмущением. По крайней мере, по звуку было очень похоже.       А я тут же продолжил:       — Извините, мне пора идти! У меня еще полным-полно живых пациентов! — по-моему, я был достаточно корректен как для хирурга-убийцы со скальпелем.       Не успел я положить трубку, как в кабинет постучалась Изабелла и тут же подлетела ко мне.       — Илья Анатольевич! У нас там пациент неоднозначный. Я думаю, это по Вашей части! — быстро прощебетала она, между делом успевая заглянуть мне через плечо в лежащую на столе газету. Красочный заголовок и мое фото сразу же привлекли её любопытный взгляд. Я, не оборачиваясь, ответил:       — Хорошо, иду!       Но наша медсестра так внимательно пыталась вникнуть в содержание статьи обо мне, что я не выдержал:       — У Вас ко мне есть какие-то вопросы?       — Нет! — опомнилась наконец-то Беллочка.       — Точно?       — Да, — не очень уверенно ответила она. Видно, заголовок, напечатанный большими буквами, Изабелла все же прочитала, и он ее сильно озадачил.       — Вот и хорошо! Тогда идите и займитесь своим делом! — стараясь держать себя в руках, твёрдо и настойчиво произнес я.       Она послушно кивнула, напоследок ещё раз напомнив мне об ожидающем меня пациенте. Нужно было идти посмотреть, чтобы понять — чем же он так (по словам Беллочки) неоднозначен.       Выйдя в коридор, увидел Женю, которая вела о чем-то беседу с мужем. Где-то в глубине души чуть было шевельнулось даже чувство ревности. Но тут же погасло. Сразу же стало ясно, что для Степана, стоявшего перед Женей с потерянным лицом, шел разговор не особенно приятный.       Королев, несмотря на жуткую жару в отделении, был в теплом шерстяном свитере. И судя по его лицу, больше всего Степан мечтал выскользнуть из этого свитера. Он постоянно оттягивал ворот и крутился внутри этого свитера, который и был, похоже, в тот момент предметом для обсуждения. То ли свитер очень не нравился Жене, то ли Королев его тоже невзлюбил.       — Евгения Павловна, что за садисты у нас в теплосети?! Жарко, как в топке! — вбросил я вопрос, потому что вдруг сразу понял, что жара, свитер и ироничное выражение Жениного лица были как-то взаимосвязаны…       — Да вы что! Холодина собачья! Брр! Смотрите, как народ утепляется! — и бросив на Степана испепеляющий взгляд, Женя тут же развернулась и пошла дальше по коридору. Тем самым давая понять мужу, что разговор окончен.       Помню, как тогда и я вдруг ощутил, насколько мне неприятен Королев. Может, я почувствовал в нем соперника? Хотя на тот момент соперник казался поверженным взглядом Жени и особых шансов не имел.       Мы обменялись взглядами. Ух! Похоже, я тоже не вызывал у него приятных эмоций… Может быть, Степан вспомнил о том, как совсем еще недавно Женя при нем поцеловала меня в щеку, или не хотел, чтобы я видел его в таком виде. Но взглянул он в мою сторону достаточно мрачно.       Хотя я, собственно говоря, другого и не ожидал. К тому же мне уже пора было спешить к вновь поступившему больному. И разобраться уже, что там за странности такие…       Вид у пациента на самом деле был очень живописный. На лице на месте носа у него было сплошное кровавое месиво, из которого непрерывным ручьем стекала кровь. Но, внимательно приглядевшись, я понял, что ничего особенно страшного не произошло. А кто-то очень сильно вцепился зубами мужчине прямо в нос. «Видимо, собака», — первая мысль, которая сразу пришла мне в голову.       Пострадавший, пытаясь убрать кровь салфеткой, все время приговаривал: «Гнида малолетняя! Гнида малолетняя!» Я предложил ему держать себя в руках, а сам попытался выяснить, что же в итоге приключилось с его носом.       Как оказалось, пациент работает барменом и укусила его на самом деле не собака, а… какой-то малолетний клиент. Эти его слова меня очень тогда озадачили. Помню даже не удержался от замечания, насколько опасной может быть работа в баре. Правда, бармен шутки не понял, а начал объяснять мне почему ему важно хорошо выглядеть. И как ему необходимо в работе красивое лицо. Возможно, он имел ввиду — целый и невредимый нос. А остальное-то его вполне устраивало.       — Я работаю в лучшем заведении нашего города. Бизнесмены разные, артисты, модели всякие! Вот куда я с такой рожей теперь? На работу как я пойду? — горестно сокрушался мужчина и очень просил пригласить пластического хирурга, обещая посодействовать материально.       Я убедил его, что аккуратно заштопать нос мы в состоянии и в наших условиях, причем абсолютно бесплатно. Он наконец успокоился и решился довериться мне, а я тем временем попросил Изабеллу готовить пациента к операции.       Процедура-то была совсем пустяковая — наложить пару швов. Но, по странному стечению обстоятельств, когда я снова зашёл к бармену, он был уже взвинчен до предела. В руках у него была сегодняшняя газета со злополучной статьей, которой он начал трясти уже перед моим носом.       — Не надо ко мне даже подходить! Идите и тренируйтесь там на этих ваших… бомжах! — кричал он мне прямо в лицо.       Я терпеливо выждал, когда он сделает паузу. Помню, что тогда еле сдерживал себя, но постарался спросить у него как можно спокойнее:       — Вы закончили? — и сразу продолжил:       — В этой статье про меня правды два слова: имя и фамилия. Но навязываться Вам не стану, а оправдываться тем более! Так что — всего хорошего!       Не дав бармену опомниться, я направился к выходу из палаты, чуть не столкнувшись в дверях с Евгенией Павловной. По ее встревоженному взгляду сразу понял, что она догадалась, в чем тут дело.       Не знаю, о чем уж там беседовала Женя с пациентом, но не прошло и десяти минут, как Изабелла прибежала в мой кабинет с просьбой от бармена о том, что он готов доверить мне самое дорогое своё сокровище — свой нос.       Я уже был в предоперационной и дезинфицировал руки перед работой, как неожиданно Женя опять появилась рядом.       — Я слышала, что бармен допустил Вас до своего носа? — поинтересовалась она с мягкой доброжелательностью во взгляде.       Вот, Евгения Павловна, Вы уже первая приходите ко мне! Только не расслабляться, — мысленно решил про себя: я — мужчина, и с этой-то проблемой я уж точно справлюсь. А вслух произнёс:       — Что-то случилось? — меньше всего мне хотелось, чтобы она думала, что меня хоть как-то задели слова бармена. Да и вся эта статья в целом, потому что все в этой задачке: и статья, и газета у пациента — просто, как дважды два.       — Нет, просто пришла вас поддержать, сказать, что нормальные люди читают газеты между строк, — Женя тогда попыталась хоть как-то подбодрить меня.       Интересное всё же создание человек: еще неделю назад, да что там — пару дней назад, я бы мечтал о таких сочувственных интонациях. О том, чтобы ради меня Женя пришла и вот так стояла рядом, глядя мне в глаза. А тогда испытывал какое-то прямо-таки самодовольное чувство: такой себе мужчина-покоритель женских сердец. Неприступных, заметьте. Прямо, как… перед крепостью, которая почти вывесила белый флаг. Хотя на самом деле до белого флага тогда было еще…       — А почему Вы решили, что я нуждаюсь в чьей-либо поддержке? — я постарался придать тону своего голоса уверенность и твердость.Чтобы меня какая-то жалкая статейка выбила из колеи?       Похоже, Женя не ожидала таких слов. Она сразу же почувствовала мое решительное настроение и спросила:       — Скажите, а за этим кто-то стоит?       — Об этой истории знает немало народу, но и не много, — ответил я ей просто, не вдаваясь в подробности.       — Вы не волнуйтесь, скоро все забудется, — она снова начала успокаивать меня.       — А я не путаю эмоции и дело, — сказал, глядя ей прямо в глаза, словно хотел увидеть ее реакцию:       — Интересно другое… Вы не спросили меня, правдива ли эта история? Значит, Вы моё душевное спокойствие ставите выше профессионализма. Интересно, так со ВСЕМИ? — тут я выдержал многозначительную паузу и, все так же вглядываясь Жене в глаза, продолжил:       — Или только со МНОЙ?.. — и пошёл в операционную, не оглядываясь… Шел и представлял, какой эффект произвели на неё мои слова. Шел и думал, не заигрался ли я?       А Женя, подойдя к окну операционной вдруг застыла с легкой загадочной улыбкой, словно что-то во мне разглядела только теперь…       Какую-то секунду, или это было дольше, мы стояли так, не отрываясь глядя друг на друга…       Помню, как на меня накатило тогда какое-то неизведанное раньше, щемящее, опьяняющее ощущение, что вот здесь и сейчас начинается волнующая древняя игра......       И не имеет значение имя, возраст, профессия — важно только то, что Я — Мужчина, ОНА — Женщина.       И ничего мы уже изменить не можем…       И колесо судьбы уже набирает обороты......