Пуленепробиваемый купидон

You must be joking You don't know a thing about it You've got no problem I'd stay right there if it were you Nik Kershaw/ Placebo. Wouldn’t It Be Good

То, что с Андреем спорить нельзя ни под каким видом, Макс знал. Как и то, что участь спорящего незавидна независимо от исхода. В случае выигрыша Рагозин требует выполнение нереальных желаний, а проиграв, выворачивает все наизнанку так, что сам выигравший оказывается в дураках. И сейчас Максим размышлял, как он мог попасться на такой очевидной подставе. – Андрей, ну это нечестно! Они не живые. – Маленький, когда мы с тобой спорили, слово «живой» не звучало ни разу. Разговор шел о настоящих кошках. Эти, – Андрей кивнул в сторону светильников, – самые настоящие. Самая настоящая керамика. Я тебе всегда говорил, надо уметь правильно формулировать свои мысли. Максим покачал головой – спорить с этим софистом себе дороже. Все началось с небольшой заметки о том, что кошка жительницы штата Оклахома спокойно может сидеть и держать свечку на голове. – Нереально, – фыркнул Максим на это известие. – Ты в этом уверен? – вкрадчиво спросил Андрей. Макс прикинул еще раз, просчитал все варианты и кивнул. – Давай поспорим? Что я через час достану тебе такое чудо? И даже не одно? Тут бы Максиму и задуматься, что неспроста Андрей такое предлагает. Но вот, лоханулся. Ему-то казалось, что он сформулировал условие правильно – настоящая кошка, с ушками, лапками, хвостиком, а оказалось – Андрей просто купил два светильника в форме кошек, которые держали на своих керамических головах огоньки. Своеобразное творение электрической мысли. – Итак – ты проспорил, значит, с тебя желание. Я желаю стриптиз в твоем исполнении. Макс закатил глаза. Желание Андрея увидеть, как Максим сбрасывает одежду под музыку, виляя задом, превратилось в навязчивую идею. До сих пор оно не осуществилось только потому, что одновременно Андрей предлагал альтернативу, которая, впрочем, была еще хуже. – Или я хочу торт, испеченный тобой лично. – Ты издеваешься? Кулинары из обоих были еще те. Каждый из них мог соорудить основные блюда мужской кухни – пожарить яичницу, сварить пельмени или сосиски – но печь торты... Андрей шикарно готовил мясо на открытом огне, но все остальное было им уже не под силу. Вообще-то, пищевую проблему решали двумя способами – домработница, которая кормила «бедных мальчиков, а то оба такие худенькие» или поход в ресторан, пока Тамара Петровна отсутствовала. Сейчас же Андрей предложил очередную несуразицу. – Скажи, почему ты выбираешь такие экзотичные способы самоубийства? Ты действительно хочешь умереть от инфаркта, увидев мои попытки изобразить стрип? Или тебе больше по душе пищевое отравление? – Не наговаривай на себя, маленький, – Андрей уложил Макса на диван, устроив его голову у себя на коленях, и перебирал пряди волос. – У тебя получится шедевр, неважно, танцевальный или кулинарный. – Откуда такая уверенность? – Максу было хорошо и спокойно. – Не знаю, – прищурился он, – единственный способ убедиться в том, что я прав или не прав – практика. Так что приступай. – Ну что ты за человек, – проворчал Максим, – могли бы провести чудесный вечер, а ты заставляешь меня готовить то, что никто все равно съесть не сможет. – Я в тебя верю. Вперед! Макс поплелся на кухню. *** Через час Макс был перепачкан мукой, а стол завален непонятными ингредиентами. Андрей расположился в той части помещения, которая уже считалась столовой, и подбадривал Максима ироничными замечаниями и саркастическими рекомендациями, не забывая сыпать соль на сахар: – А вот качнул бы пару раз бедрами, бросил бы футболку на пол, не пришлось бы так мучиться, – тянул он свою песню, удобно развалившись на диване, – и тортик бы вкусный уже стоял бы перед тобой. Из ближайшего магазина. Или из лучшей кондитерской города. Твоей любимой. Максим, злой как черт, только шипел сквозь зубы: – Сейчас я достану эту ядовитую кислотную отраву из духовки, и ты съешь ее до последнего кусочка! А потом будешь рыдать и просить болеутоляющее, закрепляющее и рулон туалетной бумаги одновременно. – Не буду! – Правильно, даже попросить не успеешь. Скептицизм Максима объяснялся просто – примерно половина составляющих, необходимых для торта по найденному рецепту, была неизвестна, поэтому он пустился в эксперименты, заменяя на что-то похожее. – Макс, – снова раздался голос с дивана, – а сколько еще ждать? – Тебе так не терпится на тот свет? Ну, минут двадцать жизни в запасе еще есть. – А давай, пока двадцать минут не закончились, ты мне стриптиз исполнишь? – Ты не обнаглел? – Обнаглел. Так я ведь и не спорю. Но если ты против – то просто поцелуй. Они целовались до тех пор, пока Макс не принюхался и не подскочил с дивана, кидаясь к духовке. – Бляха-муха, ну и что теперь с этим делать? – спросил он, глядя на обугленный с одной стороны и непропеченный с другой корж. – М-да, жаль, не удалось попробовать, – сказал Андрей, подходя и через плечо Макса обозревая катастрофу, – ну, теперь уже ничего не исправить. Тортик – сюда, ты извини, но сейчас мусорное ведро ему самая подходящая посуда, это, – он сгреб все баночки, пакеты и прочее в одну кучу, – потом Тамара разберет, где там соль, а где крупа. А вот это, – Андрей повертел в руках флакон со взбитыми сливками, – нам сейчас, пожалуй, пригодится. – Я не буду второй раз заниматься этим идиотизмом, – буркнул Макс, вытирая стол от разнообразных пятен всех цветов и размеров, – сам виноват, что он сгорел. – Ладно, не будь, – Андрей подтянул его к себе и посадил на уже пустую столешницу. – Эй, ты что еще задумал? – Максим смотрел, как Андрей трясет флакон. – Знаешь, – сказал тот, снимая с Максима футболку и поглаживая одной рукой его живот, – раз уж мне не достался торт со взбитыми сливками, то придется тебе побывать в его роли. Он улыбнулся и выдавил на грудь Максима прохладное воздушное облачко, а потом не торопясь его слизнул, задевая сосок. Макс выдохнул и подумал, что опять все свои желания Андрей свел к сексу. Это была последняя здравая мысль за вечер.