Месяц, Солнце и Звезда между ними / The Moon, the Sun, and the Star Inbetween

Во сне Рей видит Тэма. Она видит его таким, какой он был во младенчестве: темноволосым и застенчивым, сказавшим свои первые слова, пока она была далеко. Она помнит, как надеялась – как отчаянно надеялась, что он будет обычным. Обыкновенным ребенком. Она видит его таким, какой он был в ту ночь: белым от ужаса. Он глядел на её руку, лежащую у его ног, словно кусок мяса, и его мысли метались в беспорядке. Он винил во всём себя. Это он позвал сюда этого человека. Он позвал его, и теперь все гибнут. Она видит его таким, какой он сейчас. Он один. Он сильно скучает по дому. Давящий наклон стен из черного камня. Сильнее всего он грустит по Лее: его вырастила она. Она видела его первые шаги, радовалась его первым словам и обнимала всякий раз, как он плакал вослед уходящей матери. Она видит Кайло Рена таким, каким он представляется ребенку: высоким, как деревья, и черным, как ночь; больше монстр, чем человек. - Зачем ты тоскуешь по этой женщине? – спрашивает он, и голос его мягок и ласков. – Она бы бросила тебя однажды, как когда-то меня. Как вновь и вновь бросала тебя твоя мать. - Мама говорит, что ты убийца. Что ты плохой. Что ты мне не нужен. - А ты знал, что твоя мать лгунья? И воровка? – Его голос всё еще приветлив, но слова звучат отрывисто и неровно. Но Тэм еще слишком юн, чтобы понять это не буквально. - Что она украла? Рей просыпается с дурным предчувствием. Кайло попытается настроить Тэма против неё, и однажды у него это может получиться. У Тэма есть слабые места и множество причин возненавидеть её. Она уязвлена: по Лее он скучает больше, чем по ней, - но старается забыть об этом и вся отдаётся тренировкам. Люк после смерти учит с большей самоотдачей, чем при жизни. Когда-то вытянуть из него знания было всё равно, что рассмешить камень, но сейчас она видит, как много он держал в себе. Он рассказывает ей о том, как учился сам, как ошибался и строил догадки; о том, сколько всего ему пришлось решить для себя, когда он понял, что остался последним джедаем в галактике. Всю жизнь он разыскивал архивы джедаев, которые его отец всю жизнь уничтожал. Знаний осталось мало, но их хватало, чтоб пронести учение джедаев в новую эпоху без догм и архаичных верований, коими обрастает любой стареющий орден. - Предназначение джедая – хранить баланс Силы, - говорит он ей. – Что, если нет ничего дурного в гневе, страхе и привязанности, если они в равновесии. Мы можем чувствовать гнев из-за несправедливости, бояться злоупотребить нашими способностями и горячо защищать правду. Что, если запрет на гнев и любовь толкнул в объятия тьмы больше, чем спас? - Вы запрещали это Бену? – осторожно спрашивает она. – Запрещали гневаться и любить? - Я пытался научить его контролю, вот и всё, - вздыхает призрак Люка. – Его эмоции были слишком сильны. Его любовь слишком сильна. Его страх слишком глубок. Его гнев выплёскивается в грубые вспышки слишком легко. В эмоциях нет ничего дурного, но ему никак не удавалось управлять своими чувствами. Врождённый недостаток, усиленный ожиданиям, которые он не оправдал... Его судьба была предопределена. - Он сам делал выбор, - напоминает ему Рей. - Выбор у него был... ограниченный. Люк чересчур снисходителен, находит Рей. Он слишком усердно убеждает Рей разделить его великодушную оценку Кайло Рена. Ей это не нравится, и она старательно пропускает такое мимо ушей, углубляясь в учение и способы отточить свои способности. Он подводит её к надгробному камню, который она прежде видела много раз, и объясняет, что здесь покоится джедай, живший во времена, когда орден ещё не был известен в галактике. Древний джедай хранит секреты, которых не знает ни один из ныне живущих. - Что мне с ним делать? – спрашивает она Люка. - Выкопай его и узнай, что сможешь сделать. Рей упирается. - Я не могу! Он ведь... он проклянёт меня и будет преследовать! Призраки джедаев существуют – вам ли не знать! - Джедаи не слишком трясутся над своими останками, Рей, - говорит он ей. – После я попрошу тебя захоронить его снова. Возможно, ты узнаешь его имя и сможешь вновь надписать могильный камень. Думаю, ему это понравится больше, чем лежать в забвении. Всё ещё опасаясь, что ещё один голубоватый призрак выскочит из-под земли и наорёт на неё, Рей повинуется просьбе и принимается разбирать древнюю кладку камней под обелиском. Это тяжёлое занятие напоминает ей, как однажды на заставе Ниима, когда ей было лет одиннадцать, Ункар Платт приказал ей перетаскивать луриниевые брусья из одной партии товара в другую. Камни большие и тяжелые, а под ними – ещё несколько футов черного гравия. - Жаль, призраки не могут помочь таскать тяжести, - говорит Люк с притворным сочувствием. Через полтора дня Рей снимает слой гравия и добирается до галечника и песка. Правая рука расцарапана до крови, а левая вот-вот утратит свой новенький металлический блеск. Она зачерпывает песок горсть за горстью, пока наконец её пальцы не касаются чего-то твёрдого, вроде окаменелого дерева. С тихими извинениями, которые, она надеется, задобрят владельца мощей, Рей зарывает руку глубже в песок и извлекает оттуда человеческую бедренную кость. Она бросает взгляд на Люка. - М-м... Постарайся, если получится, отыскать череп. Даже если б Рей и не знала, она догадалась бы, что с точки зрения Люка это само по себе тренировочное задание. Подавив вздох, она роется в песке в том месте, где, судя по расположению ног, может находиться череп, и через несколько минут находит что-то большое и круглое. Но едва она извлекает череп из песка, как он разваливается на три части. - Ох же чёрт! – вскрикивает она, быстро озираясь и ожидая увидеть мстительного призрака. - Не страшно. – Люк и бровью не ведёт. – Бери осколок, обойдёмся им. Рей выбирает самый крупный осколок черепа, с правой глазницей и зубами, и бережно несёт его к площадке для медитаций. Люк предлагает ей медитировать с ним, а Рей и рада наконец расслабленно посидеть после утомительного занятия. Утомительного настолько, что она засыпает как сидела. Через несколько часов, когда холодный ветер набрасывается на вершину, Рей выпадает из забытья. - Получилось? – зевает она. - Может, попробуешь снова, теперь не засыпая? – терпеливо предлагает он. Она пробует снова, открывшись звучанию моря и ощущению Силы. Она старается уловить взаимодействие Силы с фрагментом черепа, как ловила с мечом Люка. Всё начинается с шёпота, как и прежде. Зов настолько тихий, что его едва можно расслышать. Она открывает глаза, глядит на осколок черепа и понимает: ему есть что рассказать. Она протягивает руку и гладит серо-белую поверхность кости кончиками пальцев. Голова её наполняется картинами жизни того времени, когда на острове жили несколько десятков человек, разговаривавших на языке, который Рей не понимает. Но ей и не требуется: язык эмоций универсален. Скруглённые каменные дома ещё новые, все люди одеты в чёрное, и человек, глазами которого она смотрит, считается великим ясновидцем. Она может управлять приливами и отливами, приводить в движение землю, видеть будущее. Она видит Рей так же, как Рей видит её. Рей отдёргивает руку и глядит на Люка. - Ну? - спрашивает он. - Ваш великий джедай - женщина по имени Хаста, - говорит Рей. - Она основала здесь храм. Люк удовлетворённо кивает. - Продолжай медитировать с Хастой... научись у неё всему, чему сможешь, а затем посмотрим, что осталось от этого храма. Хасте, по ощущениям Рей, было много сотен лет, когда она умерла. Она была одарёным джедаем и матерью двадцати пяти детей, о чём с благоговением узнаёт Рей, которой мучений с рождением Тэма хватило на всю оставшуюся жизнь. Хаста прирождённая наставница, мудрая, терпеливая и вдохновенная. За свою долгую жизнь она передала знания сотням учеников и незадолго до смерти узнала, что у неё будет еще одна: видение открыло ей Рей, которая в поисках ответов извлекает её кости из земли в эпоху, когда учение джедаев будет почти утрачено. Хаста с радостью готова поделиться всем, что знает, и она рассказывает Рей, что именно той надо сделать. Иди в храм, падаван, говорит она на своём странном мелодичном языке. Спроси у камней. Рей благодарит Хасту и возвращает кости в могилу; каждый камень она кладёт на своё место и заново выцарапывает имя Хасты на её обелиске. Затем она отправляется на указанное место. Храм глубоко осел в недра острова, его входы похоронила тысячелетняя эрозия. Рей принимает позу, которой учила своих учеников Хаста, и призывает Силу, чтобы привести в движение землю. Ей требуется несколько попыток, и поначалу кажется, что Сила утекает сквозь пальцы, как песок, а дрожащую почву лишь потрясывает. Наконец в голове у Рей что-то щёлкает, и она ухватывает Силу, словно она реальный ощутимый предмет, - и поднимает. Вместе с ней поднимается грунт. Тяжёлые камни, гравий и толстые комочки дёрна и моха отплывают, открывая узкий каменный проём, утопленный в склоне холма. Рей сбрасывает грунт в море и, ведомая любопытством, входит через проём в столь же узкий проход. Возможно, люди в те времена были невысокие, думает она, несколько раз стукнувшись головой о низкий потолок. И вот она на пороге тёмного помещения. Рей словно в могиле, так здесь тихо и темно. Света здесь нет, но это неправильно. Она поднимает глаза и видит, что неровный потолок не вписывается в обстановку. Его поместили сюда, чтобы похоронить это место, спрятать его. Храм в её видении был открыт всем стихиям. Это было в нём главным. Рей снова берётся за Силу и поднимает. Её руки дрожат от напряжения, но она чувствует, что земля отвечает её просьбе и расступается. Свет заливает комнату, а Рей продолжает подталкивать и уговаривать, пока круглое помещение полностью не открывается небу, и она чувствует, как храм подрагивает, пробуждаясь от долгой дрёмы. Люк рядом, когда дело сделано. - Это наша история, Рей, - говорит он, и она видит, что он с изумлением и трепетом взирает на место, которое искал всю жизнь. - Хаста сказала: "Спроси у камней", - говорит она. - Ну так спроси. Рей оглядывает комнату. Пол её идеально гладок, на стенах высечены узоры и символы древнего языка, на котором говорили во времена Хасты. Она с удивлением обнаруживает, что понимает теперь значение некоторых из них. Внимание её привлекают два длинных камня, которые медленно вырастают из каменного пола на противоположных сторонах помещения. В верхней части обоих камней, примерно на высоте глаз проделаны отверстия размером с запястье Рей. - А и Ун, - говорит она Люку, проводя правой рукой по одному из камней. - Один означает жизнь, другой - смерть. Свет и тьма, всегда вместе. Один без другого ничто. - И что говорят тебе камни? Рей обхватывает камень, который, она думает, представляет смерть, и тщательно сосредотачивается. Она ждёт шёпота, хватает его и притягивает ближе, чтобы услышать воспоминания камня. Это ошибка. Камни хранят тысячи лет истории. Они видели тысячи тренировочных боёв, слышали тысячи наставлений; бесчисленные доктрины рождались и предавались здесь забвению: высеченное на стенах затиралось новыми идеями и учениями. Столько лиц. Столько жизней. Столько раз Сила цвела в этом месте; в иные же моменты почти исчезала, вместе с людьми. Здесь звучали пророчества. Так много "избранных". Каждую тысячу лет Сила порождала кого-то с судьбой великой, но почти всегда кровавой. Они - великий потоп, очищающая рука Силы, стремящейся восстановить баланс. Приходит последнее дитя Силы, и камни помнят лишь связанные с ним кровь и тьму до самого прикосновения руки Рей. Отпустив руки, она падает на твёрдый пол, но не помнит удара. Она приходит в себя с металлическим привкусом во рту и запёкшейся кровью под носом. Люк склоняется над ней с отеческой тревогой на голубоватом лице. - Цела? Давай, поднимайся. Жаль, он призрак, а то бы дала ему руку, чтоб помог встать. Без посторонней помощи она несколько минут собирается с силами, чтобы перекатиться на колени и наконец подняться. - Как долго я была в отключке? - Почти всю ночь, - говорит он. – А до этого камень держал тебя почти весь день. Предлагаю перерыв. - Не могу, - говорит она, ковыляя к камню, представляющему тьму. – Тэм у Кайло. Мне нужны силы, чтобы найти и спасти их. - Несколько часов погоды не сделают. - Люк, он был прав. Кайло был прав. Тэм – дитя Силы, как Анакин. Если Кайло вцепится в него, он сделает из него подлинного монстра. Я видела их, Детей Силы... Это чистильщики. Мне надо удержать... удержать... Она оседает на колени, не дойдя до другого камня, и горько плачет. Люк протягивает к ней невесомую руку, и на мгновение ей кажется, что она чувствует его утешающее прикосновение. - Пойди поешь. Поспи. Ты вымотана. Разумеется, он прав, и он напоминает ей, что с учениками, которые не повинуются своим учителям, происходят ужасные вещи. Она даже рада строгому приказу; от усталости она не чувствует вкуса сырой рыбы, механически жуёт её, а затем падает на одеяла и вновь отключается. Ей снова снится Тэм. Младенец кряхтит у неё на руках, когда она впервые берёт его и чувствует, как сердце её разрывается надвое от любви и отчаяния. Она не хотела ребёнка. Она не хотела его ребёнка. Она старалась не замечать беременность, пока не начались схватки, и, к стыду, очень скоро стала стараться не замечать и сына. Она скинула его на Лею, вернулась к полётам и неделями не вспоминала о крохотном человечке, оставленном ею на Паламооре. Она и близко не заслуживала его любви. Преступлением было видеть, как озаряется его лицо при её возвращении, и утешать его страдания по ней дешевыми подарками. Знай он, как она старалась избегать его, его маленькое сердце бы разбилось. Сам он был слишком мал, чтобы догадаться. Ей понадобились годы, чтобы принять Тэма в своём сердце. Это случилось, когда он из младенца превратился в ребёнка. Он сидел с ней за столом и самозабвенно болтал о прошедшем дне; подробно рассказывал про то, что ему интересно: как он что-то нашёл на земле, как шнурки на ботинках всё время развязываются. Она не знала, как ему отвечать, но начала понимать, что он личность сам по себе... не просто след ненавистного человека. Сновидение сменяется другим; он немного старше; он видит тревогу в глазах бабушки, заставшей его однажды за игрой в солдатики: с помощью Силы он заставляет их строем шагать по полу детской. Рей понимает: он настолько резонирует с Силой в лад, что в любой момент знает, где Рей: в соседней комнате или на другом краю галактики, - и всегда ждёт её. Он ждёт её и сейчас, сидя в одиночестве в тёмной комнате со скошенными стенами и красными светящимися полосками вдоль дверного косяка. Он чувствует, где она; он боится. Что-то случится. Что-то такое же страшное, как когда отец отрубил ей руку. Он натягивает одеяло на голову и думает о Лее. Затем ей снится будущее. Человек в чёрном, с лицом, закрытым маской, которой он отгораживается от пролитой им крови. Нет никого, кто бы помнил, что его настоящее имя ему когда-то дала она. Они все умерли, сгинули, забыты; он один. Рей просыпается и на следующее утро долго в мрачном настроении обдумывает видение. Что это – просто сон или предостережение? Она не чувствует голода, но ест всё равно; она растирает лицо холодной водой в надежде отогнать гнетущие сны. Она возвращается к храму; там её уже ждет задумчивый Люк. - Осторожно, - говорит он ей. Она не хочет повторения вчерашнего, но полна решимости встретиться с худшим и касается рукой камня, символизирующего тьму. Воспоминания приходят, и она с удивлением понимает, что тёмная сторона спокойнее, прохладнее светлой. Она окатывает её и показывает малое - в то время как свет озабочен великим. Она видит, как люди медитируют, молятся, стригут волосы детям, учат их единению с Силой. Есть последователи света и последователи тьмы, их всегда поровну, они всегда равны. Вот мальчик и девочка; мальчика зовёт свет, а девочка слышит шёпот тьмы; они вырастают, становятся мужчиной и женщиной, и дети их все слышат свет. И другие дети. Последователей тьмы становится меньше, пока их не начинают сторониться и гнать их. Однажды без отца рождается дитя, она – воплощение тьмы. Её последователи атакуют свет; равновесие возвращается через насилие и охраняется принципом «око за око». Так быть не должно. Память этого камня не заканчивается на долгом периоде тьмы, как у другого. Воспоминания продолжаются. Камень видит, что она стоит рядом, и она не одна. Человек в маске ждёт её во тьме, медленно протягивает руку к её шее. Рей отпускает камень и разворачивается. - Как... как ты меня нашел? – вскрикивает она, в страхе отступая. Кайло Рен зажигает свой меч и идёт на неё. Люка нигде не видать, и Рей неловко тянется к шесту у себя за спиной. Она бросает тревожный взгляд на металлическую руку, гадая, не подведёт ли она. Не говоря ни слова, он взмахивает мечом, Рей блокирует, сила удара встряхивает всё её тело. Они обходят друг друга кругом, и Рей пытается совладать со страхом. - Где Тэм? – требует она ответа и поднимает шест, чтобы принять еще один тяжёлый удар. Не поддавайся страху! – шепчет ей что-то, когда она ступает на свет. Сохраняй спокойствие, - шепчет другой голос, когда она возвращается в тень. – Прислушайся к тому, что говорит страх. Рей сглатывает и пристально смотрит на Кайло Рена. Если он не настроен разговаривать, пусть так. Быть может, он решил всё ж разделаться с ней, положить конец соперничеству за душу Тэма раз и навсегда. Всё в его облике внушает страх; вращающийся клинок в его руке находится в равномерном движении, готовый в любой момент плавно переместиться в любую брешь в её защите. Она не может ждать удара. Она делает ложный выпад и, быстро поменяв направление, наносит удар снизу, заставляя Кайло отступить. Чувствуя преимущество, она наступает, нанося быстрые удары, отчаянно желая найти прореху в его защите. Используй Силу, предупреждает один голос. Ты слышишь её лучше, чем он, соглашается второй. Рей слышит гул океана и вибрации Силы вокруг, чувствует, как она идёт волнами в ответ на ещё не совершённые движения, в ответ на не до конца сформулированные мысли. Сейчас он вгонит меч ей в голову. Рей не блокирует. Просто уворачивается и ощущает жар трескучего клинка около уха; в этот момент его тело открыто. Она пронзает ему сердце концом шеста. Кайло Рен падает не сразу. Потрескивание светового меча стихает, он касается рукой груди, словно не веря, и медленно оседает на колени. - Прости, - вырывается у неё. Как странно, он тянется к ней, но не как враг, не способный признать поражение. Словно в мольбе, его ладонь развернута кверху, пальцы дрожат. Рей с состраданием опускается рядом, и он падает к ней на колени. Он отчаянно сжимает и не выпускает её руку. Она не может больше видеть эту маску. Она поддевает пальцами край и снимает её. По её руке рассыпаются темно-каштановые локоны, она видит лицо, так похожее на её собственное. Всем, кроме глаз. Глаза у него отцовские, и сейчас они наполнены болью и неверием. - Тэм, - выдыхает она, и из глаз её брызжут слёзы. – Нет – нет! Что я наделала! Пожалуйста, нет. Тело, которое она прижимает к груди, не мужское – мальчишечье, маленькое и безжизненное. Это неправда, говорит она себе снова и снова. Но слёзы так и льются: всё, чего она боится, - прямо тут, перед её глазами. Не поддавайся страху, напоминает ей тихий голос. Извлеки урок. Пойми его. Пойми себя. Рей осторожно опускает тело Тэма на землю и встаёт. Её голос прерывист: - Этого никогда не случится. Я не позволю. Значит, тебе надо стать сильнее. - Пожалуйста... научи меня. Помоги. Рей не уверена, c кем она разговаривает: призраками древних джедаев, камнями или сторонами Силы, которые они представляют. Ей это не важно. Она знает, что они слушают и изучают её, и ответ их несёт бремя всех времён. Да.