Вовремя

      На корабле тихо, как в могиле. Ни звука, что весьма подозрительно. Обычно от Нарека весь звездолёт сходил с ума — мальчик бегал от кают к рубке, беспрестанно лопоча что-то на языке, понятном ему одному, а за ним бегала… пардон, степенно шла Иктааш (ей-то не в новинку, вон сколько юнлингов воспитала). Но после того, как Инквизитор присоединился к Восстанию, тогрута всё чаще и чаще спихивала малыша на законного родителя. Видимо, нервы уже начали сдавать.       Асажж готова была схватиться за сердце. Тишина! Давно желанная и такая ненавистная. Кто бы это мог быть? Вейдер? Инквизиторий? Или Кейнан решил поквитаться со старым «врагом»? Тьфу, что же она несёт, Кейнан — джедай и не идёт на поводу у эмоций. По крайней мере, не должен идти.       Ведьма уже не может устоять на месте, и потому несётся со всех ног туда, где находится её сын. Распахивает дверь, хватаясь за рукоятку светового меча. И видит невозможную картину.       Нарек сидит на коленях у Орры Синг и играет с её волосами, а охотница за головами даже не обращает на это внимания. Как будто трёхлетний ребёнок, треплющий её шикарный рыжий хвост — это что-то само собой разумеющееся. Как будто каждый день чьи-нибудь дети осмеливаются покуситься на её роскошную гриву.       Орра замечает застывшую Асажж в дверях и приподнимает бровь, гигантскими зелёными глазами лукаво смотрит на датомирскую ведьму, ожидая комментариев. Дражайший супруг вместе с Кэдом Бейном по уши зарылся в датапады, и только гневный выдох заставляет его поднять голову.       – Можно было меня так не пугать? – Вентресс цепляет меч обратно на пояс и плюхается рядом с Оррой. Нарек отвлекается и лезет ей на руки, бормоча что-то похожее на «мама» и «волосы». – Я уже подумала, что сам Вейдер за вами явился!       – Или Джаррус, – язвит Инквизитор, скалясь; знал ведь, шаак дремучий, всё знал, и даже слова не сказал. Проклятое ситхское воспитание. – Уже на джедая успела подумать.       Дурос фыркает в рукав, слушая перепалку.       – Хоть бы предупредили! – Асажж обнимает сына, пока тот упрямо ищет на её голове что-нибудь, хоть отдалённо напоминающее шевелюру Орры. – Где это видано, чтобы Нарек сидел спокойно? А тут, хатт подери… – Сердце вроде успокоилось и больше не грозится выпрыгнуть из груди. – …Такое.       Орра улыбается. Вероятно, всё дело в том, что Нарек — не чей-нибудь сын, а ребёнок Асажж, и потому охотница за головами стерпела его присутствие. Когда много лет назад молодое Восстание только начинало сотрудничать с этим бандитским дуэтом, Асока из-за его дурной славы предостерегала Вентресс от контракта; но они были лучшими, они могли появиться в центральных мирах Галактики, в отличие от самих Тано и Асажж, они даже могли получить задание от Вейдера. Поэтому, клятвенно пообещав Бейну лишить его главной радости жизни, а Синг посулив эксклюзивный урок владения Удушьем Силы от самого лорда Ситхов, ведьма передала им задание и не прогадала.       Орра отчаянно хотела жить, а Кэд отчаянно хотел радоваться.       О Сила, охотница уже ржёт в полный голос. И даже её сожитель компаньон начинает давиться смехом. Только Инквизитор сохраняет спокойствие, прекрасно понимая, кому достанется в итоге.       – Что на этот раз вы привезли? – Асажж тыкает Орру локтём в бок, отчего та заливается ещё пуще.       Супруг мрачнеет. Оскал из добродушного становится злобным.       – Тени из твоего прошлого всплывают.       – Моего? – Асажж хмурится, не понимая, о чём идёт речь.       Дуку мёртв уже десять с лишним лет. Саваж Опресс — тоже. Дарт Мол? Хотя он — не её прошлое, а Кеноби. Но это неважно.       – Баррисс Оффи. Инквизиторша, известная как Первая Сестра. – Пау’ан мрачнеет на глазах. – Заметила подмену и пошла искать следы. Добрела до Татуина, выяснила, что мы там засветились, и попыталась пойти дальше. Слава Силе, что мы додумались оставить корабль не в доках, а в пустыне, иначе бы она точно сейчас была здесь.       В груди у Вентресс холод. Маленький Нарек, в которого она вцепляется изо всех сил, ещё не понимает, что это значит, и потому по-прежнему радостно смеётся, дёргая Орру за хвост. Та тем временем мало-помалу успокаивается, делая два глубоких вдоха-выдоха.       – А что Вейдер? – спрашивает ведьма, подаваясь вперёд.       – Пока вроде бы ничего не знает. – Инквизитор пожимает плечами. – Доказательств нет.       – Да и мало разве белокожих стерв в Галактике, – неосторожно добавляет Кэд, за что получает от сожительницы напарницы солидный тумак. – Я ведь правду говорю, заметьте. То, что ты выжила во время Чистки, достоверно известно только повстанцам, да и то не всем. А на Татуине ты — не Асажж Вентресс, бывший ассасин графа Дуку, не Нарек, член Восстания и один из немногочисленных адептов Силы, а просто малоизвестная наёмница. Да и космопорт ваш был не из крупных.       Малыш, заслышав своё имя, поворачивается к дуросу, улыбается и стукает себя ладошкой в грудь, даже отпускает на время драгоценные волосья Орры. Копия отца: зубки остренькие, глазки жёлтые, головка лысая, без единого тёмного локона. Только отметины на щеках не красные, а сиреневые. То, что досталось в наследство от матери-датомирки. Нарек хитро щурится и сжимает ладошку в кулачок, имитируя Удушье.       Кэд не уверен, но ему кажется, что у него спёрло дыхание.       Мягким движением Асажж опускает ручку сына вниз, обволакивая его своими силовыми сумерками. Или рассветом? Врождённая Тьма и развившийся Свет так перемешались в ней, что уже ничего нельзя понять. Иктааш долгое время билась над этим феноменом, но потом прекратила терзания и сказала, что это — последствия непостоянного, обрывочного обучения. Сначала Тёмная сторона, потом Светлая, потом опять Тёмная, потом снова Светлая. А теперь, наверное, Серая. Давно пора.       – Чего тебе бояться, – Орра внимательным, долгим взглядом смотрит на Бейна. – У тебя дома два Инквизитора, большой и маленький. Домашний Инквизиторий, слышишь, Кэд? Неплохо устроилась, а?       Вентресс закатывает глаза. Супруг вновь щерится по-доброму, и от этого на душе у ведьмы теплеет.       – Асажж, – зовёт он её, – Ещё одного Инквизитора не хочешь?       – Ты с одним-то не можешь как следует справиться, куда тебе второго, – парирует Вентресс ехидно.       Орра заливается смехом. Нарек смеётся вместе с ней, и Асажж в который раз понимает, что не хочет их терять. Никогда.       Натерялась она в своё время.       Вентресс прикрывает глаза, в то время как её домашний Инквизиторий продолжает улыбаться, в шутку переругиваться. Просто жить.       Этого она и хотела. И хочет. И будет хотеть всегда.