My personal hell

Говорила мне мама: «Амели, раз ходишь по вечерам одна, не сокращай дорогу, а то мало ли что!». И сейчас это «мало ли что» вжало меня в стену и, видимо, хочет сделать свои грязные делишки. — Слушай, а может не надо? — в надежде на его человечность взвыла я. — Если ты ещё хоть раз пискнешь, — прошептал на ухо парень, а до моего носа добрался запах алкоголя, — то я сделаю так, чтобы твоё тело ещё и не нашли. — Ой, больно надо, — не успокаивался голос внутри меня. — Тут тебя найдут и приплатят, чтобы не сказал, куда дел меня. — Ты что, тупая, — рычали мне в ухо, — или тебе реально жить надоело? — О, Господи! А ты что, учитель или медик? Руки этого «несостоявшегося маньяка» шарили по моим бедрам в надежде расстегнуть джинсы. — Давай, может, я тебе помогу? — мне стало жалко парня, вдруг дневную норму не выполнит, и расстроится. — Если ты порвешь мне пуговицу, то я тебя в этих же штанах и похороню! — Да откуда ты такая говорливая взялась! — снова прорычали мне в ухо, схватили за шею и дрожащими руками с огромной силой впечатали в шершавый кирпич лицом. Цепочка на моей шее жалобно хрустнула от такого захвата. — Да ты дурак что ли? Мне же больно! Ох, может тебя научить? — я самодовольно хмыкнула. — Тебя стоит научить молчать! — зло прошипел насильник, поворачивая меня лицом к себе. Темнота в этой подворотне, простите, была, как в жопе наших темнокожих друзей, и разглядеть обидчика было невозможно. «Голова, солнечное сплетение, пах», — приду домой, зацелую Найла за урок самообороны! — Слушай, а у тебя нос не чешется? — ох, как бы мне хотелось посмотреть на выражение его лица! — Давай, почешу? Резкий удар головой по переносице и я слышу болезненный стон. Руки рьяно пытаются заткнуть дырки носа, чтобы кровь не запачкала одежду. Поздно! С солнечным сплетением было немного хуже, но «пах» я освоила как можно лучше. Правда, у меня были свои методы. Я сильно сжала в кулак его достоинство, которое пряталось за плотной тканью джинс и наклонилась, чтобы сказать прямо ему в ухо: — Тебе понравилось, Пупсик? — последнее слово я намеренно выделила, а потом, что есть силы, побежала домой. Черт!