она пахла вечностью

Когда город окутывает темнота, он выключает в комнате свет, наполовину закрывает окно выцветшей фланелевой шторкой и укладывается в удобную позу своего ежевечернего обозревания. Он не считает подглядывания противозаконным действием, ведь ему всего восемнадцать. Чон Чонгук ещё школьник, которому море по плечо. Он знает всё о ночной жизни предмета своего обожания. Год назад она переехала в студию в дом напротив и с тех пор ни разу не спрятала свой мир за тёмной шторой. Ей всё равно. Каждый вечер, она скидывает свои бесконечные платья и расхаживает по комнате в одном нижнем белье. Ровно в одиннадцать, она наливает в глубокий бокал джин-тоник и усаживается на кожаный диван, покрытый серым махровым пледом. Поджимает под себя ноги, медленно осушает бокал и что-то печатает в ноутбуке. Он не замечал, чтобы она смотрела телевизор. Ни разу не видел, чтобы ела. Зато она курит. Много. Затягивается и, продлевая удовольствие, выпускает изо рта и носа кольца дыма. Он никогда не умел так, но всегда мечтал, чтобы именно она его научила. Она образец спокойствия и уравновешенности. Уверенный взгляд, отсутствие эмоций на лице. Она полна внутренней гармонии ровно настолько, насколько нервозна. Она крутит сигарету в тонких пальцах, забавно двигает плечами, когда говорит по телефону, поджимает пухлые губы, теребит всё, что попадет под руку. Чонгуку нравятся её движения. Ему нравится в ней всё. Он видел её обнаженной. Любовался её бархатной спиной, представлял, как касается пальцами молочной кожи, аккуратно поглаживает узкие бедра. Мечтал оказаться на месте того парня и облизать набухшие розовые соски этой богини. Ведь каждую пятницу она возвращается вместе с ублюдком, подходящим ей по возрасту и социальному статусу, но абсолютно противоположным по оценке школьника. Пятничный ублюдок страстно срывает с нее вечерние платья, особо не заботясь об оторванных пуговицах. Целует в шершавые губы, умело расстегивает лифчик, пробираясь языком к груди. Забирается под трусики и нарочито медленно их стягивает. Она полностью отдается ему. Вся. Без остатка. Тот упивается ею. Дрожит от их близости и сходит с ума, когда она наклоняется, чтобы полностью удовлетворить его. Парня также не смущает обнаженное для чужих взглядов окно. Им обоим все равно. Они слишком увлечены друг другом. Засыпают абсолютно голыми на влажных простынях, а на утро она просыпается одна и безразлично скидывает вчерашнее платье, постельное и нижнее белье в мешок для мусора. После кофе служащего ей завтраком, мешок будет стоять возле мусорных баков и буквально притягивать к себе Чонгука. Он не раз порывался достать её трусики и ощутить частичку её у себя в руках. Вдохнуть её запах, почувствовать совсем рядом. Но он не сталкер и до такого никогда не опустится. Хотя и боготворит свою нимфу. А в субботу она не приходит домой. Он уже выучил этот план, которому она никогда не изменила. С утра субботы до вечера воскресения, она пропадает где-то, и он ужасно ревнует её к этой неизвестности. Даже сильнее чем к тому неподходящему ей придурку. В эти дни без неё, он берет гитару и пропадает в парке неподалеку, с толпой таких же подростков. Они шумной компанией поют известные песни, пытаются импровизировать, порой даже стритуют. Родители не знают об этой компании и каким-то чудом ни разу не заглядывали в этот парк и не застывали сына с сигаретой в зубах, кричащего матом про «эту хреновую любовь». Чонгук носит яркие футболки с дурацкими надписями, рваные джинсы и удобные кеды. Он и сам абсолютно не подходит волшебной девушке, о вечерах которой знает почти всё. Он надеется, что когда-нибудь они встретятся, и она полюбит его. Но сразу напоминает себе, что любовь, опять таки, ужасно хреновая и даже если они когда-то и пройдут мимо друг друга, врятли она обратит внимание на мальчика в школьной форме. В это воскресение происходят изменения. Она приходит раньше, чем обычно. Чонгук крайне удивляется, когда устало отставив чехол с гитарой в угол, обнаруживает девушку дома. На улице ещё не достаточно темно, а она уже сидит перед зеркалом, старательно расчесывая свои миндальные волосы. Откинутая прядь и Чонгук замечает обнаженную грудь. Он застывает в нескольких шагах от кровати стоящей у окна. Девушка устало потягивается и плавно откидывается на диване, небрежно раздвинув ноги. Чонгук нервно сглатывает, чувствуя, как напрягается его плоть. Он может думать только о том, что девушка его мечты абсолютно голая лежит в нескольких метрах от него. Тряхнув головой, вспоминает, что она спрятана за плотными окнами и расстоянием в восемь этажей высотой. Он устало вздыхает и с обреченным видом бредет в ванную, чтобы утихомирить своё разбушевавшееся воображение и природный инстинкт в виде выпуклости на мешковатых джинсах. Вернувшись, Чонгук не включает свет и, забив на домашнее задание, сразу укладывается в кровать. Шторка как обычно задвинута наполовину. Неземная соседка не увидит его, даже если будет всматриваться в темноту за окном. В студии горит свет. Она уже накинула халат, как будто чувствовала, что ужасно возбуждает мальчишку. Сегодня она не занята своим компьютером, не щурится от удовольствия, наслаждаясь едким сигаретным дымом и горьким напитком. Сегодня она нервничает больше обычного. Наматывает на палец провод от зарядки на протяжении всего телефонного разговора, бесконечно пожимает плечами, поджимает губы, крутит головой, и темные глаза без единой капли косметики бегают, пытаясь найти приют хоть в каком-нибудь уголке помещения. Но при этой нервозности, она, как и всегда, остается спокойной. Тихой, будто застывшей и растворившейся в тишине. Чонгук не может уразуметь, как ей удается быть настолько двойственной. Он окалдован. Этим вечером она кажется ему прекраснее, чем во все остальные вечера. Он зачарованно смотрит, как она перебирает пальцами плед и замечает, что сам также невольно тормошит одеяло. Он не может оторвать глаз. Следит за каждым движением. Она откидывает волосы назад, тянется за пачкой сигарет, чтобы скурить её за ночь. У неё явно случилась беда и больше всего на свете, Чонгук хочет спасти её от любых проблем. Прижать к себе, прошептать, что решит всё сам. Погладить по миндальным волосам, вдохнуть запах и зарядившись этим безумным разрядом блаженной энергии и счастья от близости, пойти сворачивать горы. Ночью с воскресения на понедельник Чонгук понимает, что готов на всё ради этой девушки. Водя пальцами по стеклу, он шепчет, что отвезет её к океану и будет защищать ото всех. Сейчас в эти тридцать пять минут третьего ночи, он полон решимости. В какой-то момент ему показалось, будто он может выйти из квартиры и пешком пробежав восемь этажей вниз и вверх по лестнице постучать в её мир и рассказать всё-всё-всё о чём думает. Но снова голос разума и резкое встряхивание головой, дабы отогнать опасные мысли, спасают Чонгука из розового мира, советуя отвернуться от окна и заснуть. Завтра понедельник. Завтра с ней может что-нибудь произойти. Он чувствует это каким-то странным внутренним беспокойством. И не воплощает в жизнь советы разумной части мозга. Он будет оберегать её до шести утра. Она выкурит пачку, будет много говорить по телефону так, словно со всем миром. Выпьет несколько бутылок соджу. Переберёт в шкафу все свои вещи. Попытается заснуть и спустя десять минут снова потянется за сигаретой. В шесть утра, постояв немного напротив тумбы с будильником, она спрячется в ванной. Чонгук благодарит отца за подаренный бинокль и просит всех богов защитить девушку, какими бы не были её страхи. Ложиться уже не имеет смысла, и школьник отправляется в душ. Вернувшись, он не застает никого в студии напротив. И спустя полчаса она тоже не появляется. Чонгуку нужно в школу. Но он хочет дождаться её. Убедиться, что она в порядке. Но время не стоит на месте, первый урок уже грозит своим началом, а лучший друг шлёт сообщения, что ждет его и ещё надо успеть списать домашнюю работу. Но Чонгук решает не ходить в школу сегодня. Он ставит камеру на подоконник на случай, если дама его сердца появится, и, убеждая себя, что всё делает правильно, отправляется в кухню, чтобы собрать себе завтрак. Целый день Чонгук проводит в ужасном состоянии. Он почти не выходит из комнаты, ничего не ест, даже не притронулся к пачке шоколадных шариков и яблоку, запасенными с утра. Впервые Чонгук курит прямо в комнате, открыв окно и взгромоздившись на подоконник. Морщится от резких порывов ветра, обдающих его холодными каплями дождя. Чонгук не верит во всяческие предсказания и суеверия. Но сейчас, погода будто подсказывает ему, что что-то произошло. Он ходит по комнате кругами, голова кружится от однообразного вида и жутких мыслей. Его уже тошнит от этого серого окна напротив, через которое хорошо видно жилую часть студии и кухню. Он выучил наизусть этот интерьер. Сейчас Чон с закрытыми глазами легко назвал бы, какого цвета электрический чайник на красном кухонном гарнитуре, сообщил бы, в каком ящике комода хозяйка прячет нижнее бельё, а из какого обычно достаёт косметику. И его воротит от этого. Он почему-то ненавидит этот комод и гарнитур и этот дурацкий диван обтянутый белой кожей с забытым на нём скинутым комом серым пледом. Он ни разу не видел эту комнату с другой стороны. Он ни разу не обводил взглядом студию со стороны хозяйки. Он никогда не касался этих вещей. Он никогда не был там, хоть и миллионы раз приходил в своем воображении. Он и сейчас не может оказаться там, чтобы постучаться в двери ванной комнаты и успокоится, услышав щелчок замка и слова хозяйки о том, что она случайно заснула под монотонный шум воды. Чонгук теребит в руках одеяло, крутит в пальцах тлеющую сигарету. Мазохистки продолжает смотреть в окно, сдерживая тошноту и мысленно пытаясь отогнать головокружение. Он молится, чтоб она действительно всего лишь заснула. Молится и не замечает, как засыпает. Будильник орёт как ненормальный. Мама холодными руками трогает его лоб. Шторки закрыты. Чонгук не заболел. Он просто перенервничал. Чонгук оправдывается перед родителями ссылаясь на раскалывающуюся в понедельник голову. Клянётся, скрестив за спиной пальцы, что спал весь день и принял таблетки из аптечки, которые не смогли унять боль. Родители верят и разрешают прогуляться на свежем воздухе. Чонгук заглядывает в комнату за курткой, окончательно взволнованный тем, что причина его потраченных нервов и самая совершенная, до сих пор не объявилась. Он дрожащими руками отдергивает штору и натыкается на два тёмных смотрящих в упор глаза. Чон Чонгук в панике отпрыгивает от окна. Девушка напротив, поправляет миндальные волосы и нервно улыбается ему. Снова лихорадочно и безмятежно. Его губы подрагивают. Он пытается улыбнуться в ответ, непринужденно, так, будто ему все равно, хотя сердце поёт от облегчения. Улыбка выходит кривой и наигранной. Чонгук поднимает ладонь в попытке поприветствовать соседскую девушку, которую он якобы впервые видит. И тогда случается то, чего раньше не было никогда. Его богиня вздрагивает и резко задвигает плотную штору отвратительного темно-синего цвета. Чонгук тяжело опускается на кровать. Это их первая встреча глазами. Но теперь её мир закрыт от него.